Finn Severinn "За темной обочиной Килиманджаро."

Мы не разговаривали и каждый, был погружен в собственные мысли, обдумывая суть всех этих событий, неожиданно свалившихся на наши головы этим утром.

Грузовик вздрогнул и мягко задрожал, издавая ритмичные механические звуки, а потом, быстро набирая скорость, двинулся вперед. На выезде из закрытого поселка мы остановились у полосатого шлагбаума, и я услышал громкую речь на туземном языке.

Сидевший в кабине офицер стал отвечать, а под брезент, через задний борт, заглянули двое военных из местной армии. Один из них, с мощной шеей и почти квадратной головой , был в форме коммандос и окинув взглядом весь кузов остановился на мгновение взглядом на нас с прапорщиком.

Эта остановка, пауза в движении его черных глаз, длилась около двух секунд, а потом он закрыл брезентовый полог и спрыгнул с подножки кузова. В эти две секунды я тоже смотрел на него и мне очень не понравился его взгляд. Было в нем, что-то злобное и затаенное, что-то недосказанное и непонятное, а потому опасное.

«Что же случилось?», подумал я, в который раз и повернулся к прапорщику.

– Не знаешь, зачем вызывают и что надо будет делать ?

– Нет, – он дернул головой,– я сам только прилетел с севера, даже выспаться не дали, был на линии фронта, там прорыв группы на юг.

Мы опять замолчали . Вообще, надо сказать, что все следопыты, кроме времени бивачного отдыха, не очень разговорчивые люди, особенно когда это касается предстоящей работы . Работать в одиночку был наш удел , работать и рассуждать , рассуждать и смотреть, при этом иногда понимая, что малейшая неточность может стоить тебе жизни, а небрежно брошенное слово привлечет невидимого и неожиданного врага.

Формальности были закончены, и грузовик снова резко набрав скорость, ринулся по дороге, все больше погружаясь в каменные недра города заполненные тысячами туземных тел, черными и шумными , внимательными и суетливыми, а также разномастными автомобилями и вьючными животными . После нескольких резких поворотов среди домов, площадей, базаров , а также толп бесчисленных прохожих, грузовик выскочил на широкую улицу , усаженную по обочинам высокими пальмами, а также засыпанную различным бытовым мусором , который был аккуратно расположенным вдоль обочины местными коммунальными службами и набирая скорость быстро помчался вперед , в сторону аэропорта.

К месту назначения мы добрались примерно за полчаса и когда я выпрыгнул из кузова то перед собой увидел небольшой дворик, где собственно и остановился грузовик, у подножья большого серого здания . Посреди дворика росли две чахлые пальмы, а старый асфальт был усыпан обломками кирпича и мелкими камешками. Все пассажиры покинули машину и я, следуя за остальными, зашел в здание. Это был штаб нашего оперативного управления, где я бывал уже несколько раз, выполняя различные поручения по службе.

На третьем этаже этой зловещей постройки был расположен актовый зал , под № 311 и когда я входил в эту комнату то увидел , как по длинному коридору к залу подходили еще люди , прибывшие видимо из канцелярских глубин этого мрачного здания .

С начальником управления, генерал-лейтенантом, у меня сложились довольно неплохие отношения. Во первых, он с уважением относился к моей общественной активности , которую я сам не очень и приветствовал, но и не уклонялся, а во вторых, он также, как я, очень любил охоту , а сам начальник был родом из северных районов СССР , где и мне довелось провести довольно много времени . Там же мне пришлось поработать в полярном флоте и поохотиться в местной тайге. В общем, тем для разговора у нас было много и общаться нам было легко .

«Теперь уж ситуация разъясниться», – подумал я заходя в комнату. Ныряя в дверной проем я заметил, что наши союзники, кубинские представители пошли дальше по коридору . Видимо у них было другое место сбора. Местных представителей вооруженных сил я не заметил.

Комната, куда попал я, была небольшая, с угнетавшими психику стенами, окрашенными в грязно-зеленый цвет и, освещалась ярким искусственным светом, изливавшимся из двух старых, но мощных светильников. Окон не было. У дальней стены стоял длинный коричневый канцелярский стол , а все свободное пространство почти до самой двери, было заполнено стульями, видимо принесенными сюда второпях. Они были разных размеров, цветов и конструкций, а спертый воздух подсказал мне, что перед моим появлением, тут проходило более многочисленное собрание.

Близко от стола сидели четыре офицера спецназа, которых я знал по нашему второму отделу, а ближе к выходу расположились еще офицеры , но совершенно мне незнакомые. Один из них был черный, в форме местного спецназа. Прапорщик зашел в комнату сразу следом за мной и присел рядом с офицерами.

В третьем ряду , у стены , задумчиво застыл мой коллега, сержант В. и я , после секундной заминки, присел рядом с ним на высокий черный стул с прямой, длинной спинкой.

За мной последовал и мой коллега, приехавший тоже на грузовике. Устало реагируя на мой тихий вопрос о развитии событий , В**я только пожал плечами и отрицательно мотнул головой.

Посмотрев на лица присутствующих, я понял, что случившееся событие и этот вызов в штаб, был для них всех полной неожиданностью, а в глазах каждого улавливалось некоторое недоумение , что впрочем, они старались скрыть.

«Что же теперь будет?» – опять отреагировал мой мозг, но выучка требовала от меня молчать и слушать.

Буквально через пять минут после моего прибытия, в эту комнату быстро вошел коренастый черноволосый человек , с тронутыми сединой висками и напряженным взглядом. Его новая полевая форма, тоже кубинского образца, указывала на его высокое военное положение и чин, а следовавший за ним молодой офицер, с рулонами под мышкой , которые он нес с достоинством оруженосца, только подчеркивал важность личности вошедшего.

Они прошли между стульями к столу, и пока черноволосый командир усаживался, его молодой помощник развесил, из рулонов, на стене две карты . Одна была в масштабе 1:500000, а другая наверное 1:100000 и с топографическими названиями на итальянском и английском языке.

Присутствующие в комнате замолчали, и повисла напряженная бессловесная пауза протяженностью секунд в пятнадцать и потом, словно внезапно что-то вспомнив , человек за столом твердо сказал:

– Приветствую всех, товарищи офицеры и сержанты. Я полковник Ч. и как Вы понимаете, я представитель советского командования которому даны полномочия по руководству операцией обезвреживания группы совершившей нападение на объект № 18 и поиску пропавшего советского военнослужащего С.

Все присутствующие стали переглядываться между собой, а некоторые шептаться , но я был неподвижен. Номер объекта и фамилия пропавшего военного, я уже знал из депеши, но они мне совершенно ничего не говорили , а поэтому я по прежнему не понимал в какую игру мы тут играем.

Однако, полковник, не обратив внимания на реакцию присутствующих, взял указку и приставил ее к поверхности карты.

– Для тех кто не знает , краткий инструктаж, – он поднялся,– вот тут в окрестностях города , вчера было совершено нападение неизвестных лиц на дом предоставленный для проживания нашего военного советника С. и его семьи. В момент нападения в доме находились его гости, представители местных вооруженных сил и советник из Европы , которые были убиты нападавшими вместе с семьей нашего офицера.

Его самого мы не обнаружили до настоящего времени и нам не известно жив он или погиб. Обнаружена только его одежда со следами крови.

В комнате воцарилась гробовая тишина , которую нарушали только мухи, в ходе своих воздушных боев где-то под потолком, рядом с лампами. Присутствующие замерли и уставились на полковника , чуть вытянув к нему шеи, боясь видимо, упустить хоть слово из его рассказа. Молодой офицер, принесший карты, сидел ровно и, не моргая, смотрел в зал, а полковник продолжил говорить:

– На точке , в доме, работала местная полиция и органы безопасности , но мы договорились об участии в расследовании наших представителей и уже собрали некоторую информацию.

Дом осмотрен и чужих следов не обнаружили. Следы и отпечатки только погибших , – он поднял со стола листок и заглянул в него, – даже отпечатков С. не нашли, хотя он там жил почти полгода.

Полковник говорил все быстрее, делая упор на короткие и жесткие фразы, будто боялся упустить самые важные детали. Он рассказал о том, что при осмотрах трупов установили повреждения на телах , которые были причинены холодным оружием вероятнее всего военного образца, а также перечислил все действия предпринятые следователями для раскрытия преступления.

– Пока ничего не понятно,– выдохнул он и сел за стол, – все находившиеся в караулах с 16-00 до 00-00 часов были опрошены, но ничего не видели.

– А как обнаружили?– подал голос один из офицеров сидевший ближе всех к столу и полковнику.

– В 11-30 заступил новый караул и совершал плановый обход всего военного городка, а к полночи они подошли к этому самому домику. К этому времени, как правило, все жители городка отдыхали, но в домике горел яркий свет, а в прихожей, прямо за входной дверью свет мигал, отбрасывая странную тень, видимую через оконное стекло, что собственно и привлекало внимание. Старший патруля подошел к двери и несколько раз постучал, желая убедиться , что все в порядке, – полковник вытянул пачку сигарет , достал одну и закурил , – во всяком случае он так рассказал на допросе. Никто не отвечал на стук и тогда он связался с дежурным.

– В общем, пришлось взламывать дверь,– продолжал Ч . , глубоко втягивая дым сигареты,– тогда и обнаружили тела. Точнее первой обнаружили голову.

– То есть… , – по голосу я узнал майора К., он был из моего второго отдела.

Полковник обвел всех присутствующих тяжелым взглядом и достал новую сигарету из пачки, хотя предыдущая еще дымилась , зажатая между его пальцами.

– Это она и отбрасывала тень. Кто-то прикрепил голову к проводу электрической лампочки. Она качалась и…

Полковник Ч. встал из-за стола и стал ходить по комнате. Его помощник бледный и застывший следовал за ним поворотом своей головы, не отрывая взгляда от начальника.

– Там в холле были два тела . Один из немецкой группы, советник , а второй офицер отряда «А». У обоих отсечены головы, но на лампе была только голова местного. Жена и дети С. находились на втором этаже. Все убиты ножом, – полковник остановился напротив офицеров, – в сердце.

Я слушал его рассказ и в первый момент мне показалось, что эта комната продолжение моего сна или все мы участвуем в каких-то непонятных и фантастических учениях , так как события, о которых нам докладывали, не могли произойти в реальности.

В голове настойчиво пульсировала моя кровь и, в этих звуках, я различил резкие удары своего сердца.

Что-то холодное и липкое витало в комнате и будоражило мое сознание.

Что-то неправильное и ужасное, чего не должно быть наяву. Мой мозг не мог подобрать слов, чтобы выдать название всему тому, что я услышал , словно он был окутан непроницаемой и вязкой ватой, темной и неведомой. Я сидел и слушал полковника, отчетливо ощущая, что мне предстоит столкнуться, впервые в жизни, с явлением, которого я еще не знал , которое еще не мог понять. Только интуитивно я догадывался, что все ответы находятся на грани человеческого сознания , на границах его воли и нравственности.

Я знал, что к этим ответам ведет трудный путь , новый и непознанный. И при этом, даже отдаленно, я не мог тогда еще предположить, что путь этот приведет меня к самым отдаленным пределам древнего царства тьмы, невидимого и не познанного нами мира ,рожденного вместе с человеческими существами, а возможно и до их появления в этих чертогах человечества.

По знаку полковника мы все подошли к столу и окружили его. Помощник подал ему дополнительно один пакет, который оказался еще одной крупномасштабной картой.

Ч. разложил карту на столе и склонился над ней.

– Вот смотрите. Он ткнул карандашом в карту.

– Городок советников расположен примерно в одинаковом удалении от шоссе № 5 и шоссе №7, ведущих в направлении запад и юго-запад. Одно до Ne… , а другое в сторону J… Интересующий нас дом офицера находится на самом дальнем участке городка, рядом с ограждением из колючей проволоки , а дальше только пустырь . Сплошь густой кустарник.

– Полиция что-то обнаружила?– спросил один из офицеров, моложавый капитан с мощным торсом.

– Это потом…,– полковник приподнял руку, посмотрел на меня , прапорщика и продолжил,– ваша задача осмотреть пространство вокруг дома и попробовать отыскать любые следы связанные с вчерашним происшествием . Или любые подозрительные предметы , потом оценим. Разбейтесь на группы и, каждой, будет придано по одному следопыту из сержантов. Отметим участки. Вот посмотрите также фотографию пропавшего капитана С, советника.

Нам представили фото широкоскулого крепкого мужчины с темными глазами и сжатыми до побеления губами . Он имел короткую стрижку и был в форме с общевойсковыми эмблемами. Я запомнил его лицо сразу и надолго, благодаря своей отличной зрительной памяти, но в тот момент я даже не мог предположить насколько важными для меня окажутся в будущем эти минуты, когда я знакомился с протянутой мне фотографией.

Помедлив, полковник Ч. провел на карте несколько линий и назвал обозначенные ориентиры, а потом громко сказал рублеными фразами:

– Приступаем к поискам немедленно. Каждая группа движется от домика к периферии своего участка и поиски продолжать до затемнения, но не позднее 20-00 часов, местного времени. Сбор в штабном объекте № 33. Вооружение согласно боевому штатному расписанию.

Присутствующие выпрямились, а полковник поднял голову и обвел всех взглядом слева на право, а потом в обратном направлении.

– Вопросы есть? – все молчали, – тогда командиры групп останьтесь, остальные свободны, ожидайте в своих отделах . Готовьтесь. При возникновении опасной ситуации действуйте по обстоятельствам.

Я направился к выходу.

Глава 3. У дома смерти

Сегодняшний день продолжился также нервозно, как и начался с утра. После поспешного завтрака , захватив оружие и небольшой сухой паек , мы выехали к объекту, плотно сев рядом с друг другом в кузове пыльного и сильно изношенного «Урала», принадлежащего местным вооруженным силам. Пока грузовик медленно пробирался по городским улицам, пытаясь не столкнуться с бесчисленными отрядами осликов , тележек и попрошаек, мы сели в центре кузова и попытались провести совещание, насколько нам позволял городской шум и хриплый рев измученного службой грузовика.

Наш маленький отряд состоял из четырех человек. Кроме меня тут был капитан М., человек очень мощного телосложения , среднего роста , с крупной головой и с лицом недовольного чем-то викинга. Он был назначен командиром группы. Следующим был лейтенант Д., подвижный и жилистый узбек , полиглот с хитрыми черными глазами, который сидел прислонившись к борту кузова, а рядом с ним , скрестив ноги по восточному расположился младший сержант П., розовощекий и светловолосый парень , выполнявший обязанности нашего радиста.

День был солнечный и довольно жаркий, хотя весной высокие температуры в этой горной местности случались не так уж часто. Высокое и ярко голубое небо ласкало взгляд и мне совсем не хотелось в тот момент думать о войне, смерти и мрачной неопределенности нашего задания. Совсем не хотелось куда-то идти , искать неведомых врагов и напрягать свое сознание в надежде найти малейшие зацепки, которые способны подсказать разгадку жуткого недавнего преступления.

При всем этом , я заметил , что сам ощущаю себя спокойным и даже немного отстраненным от происшедшего. Я никогда не был черствым человеком и даже больше, мне была ведома большая доля сентиментальности. Но странная особенность моего характера позволяла переключать мое состояние в моменты наивысшей опасности или безмерного напряжения сил. В такие минуты я действовал подобно автоматическому механизму спокойно, беспристрастно и даже довольно жестоко.

Ни кровь, ни ужас , ни жалость не могли остановить меня. Словно сбрасывая невидимую пелену или невидимые одежды, мое сознание включало резервное состояние моего организма и ума, позволявшее мне выжить в новых необычных условиях и защитить себя.

Об этой странной особенности своего сознания я впервые узнал тут на войне, на земле Африки, пропитанной черно-красными оттенками , будто весь этот континент был специально создан из крови и перегноя.

Вот и теперь, я был очень спокоен, как всегда перед выходом на боевое задание.

Я слушал капитана , его наставления и запланированные задачи, но сам уже давно решил для себя, что именно я буду делать.

Особенность действий снайпера, следопыта или охотника в том, что оказавшись в некой точке выполнения задания или концентрации на цели , они берут всю ответственность только на себя . Всю ответственность за свою жизнь, за свой мир , за свою судьбу.

Мы всегда остаемся одни в этой ответственности и никогда ее не делим с остальными людьми. Только наши личные умения, опыт и здравый смысл могли помочь нам покорить этот мир или проиграв мы могли исчезнуть из него навсегда.

Объект № 18 представлял из себя небольшой закрытый поселок военных , состоящий из одной улицы между построенными наспех домиками, разделенных засыпанными щебнем дорожками, куда заселялись приехавшие в страну военные специалисты или разного рода консультанты и советники.

Наш грузовик остановился у короткого ржавого шлагбаума , с облезлыми пятнами красной краски . Малорослый чернокожий караульный, в измятой униформе и с затянутым излишне туго поясным ремнем, проверил документы у водителя и у капитана М., а потом быстрыми движениями размотал скрепляющий трос и поднял затертую временем перекладину шлагбаума с привязанным булыжником для противовеса , для нашего проезда.

«Урал» чихнул , вздрогнул, но потом с грубым утробным вздохом двинулся вперед.

Мы въехали на территорию военного поселка.

Интересующий нас дом был самым крайним в ряду строений протянувшихся вдоль главной улицы этого поселения. Несмотря на ужасные события, произошедшие в его утробе, этот дом внешне выглядел довольно миролюбиво, чисто и приятно. Покрытые мелом или известью стены придавали домику уютный сельский вид, но только всю милую картину портила высокая ограда из толстой колючей проволоки и металлической сетки , опоясавшая весь поселок по периметру.

Сетка проходила в трех метрах от стены этого дома. Я подошел близко к сетке и посмотрел сквозь мелкие металлические ячейки в глубину простирающейся пустоши, за пределы поселения. Высокая жесткая трава устилала видимую мне равнину пропуская через себя островки густого кустарника , разбросанные по ней подобно зеленым хвостам гигантских павлинов , неожиданно уснувших среди этого разнотравья.

А дальше, в бледно-голубой дымке возвышались горные вершины окружавшие город словно зубья королевской короны оставшейся тут с древних времен местной африканской эпохи.

– Полиция и силы местной безопасности осмотрели всю местность вокруг дома, но никаких следов обнаружено не было, – негромко сказал капитан, остановившись рядом со мной.

– За сеткой смотрели?– спросил я и по двухсекундной паузе догадался, какой будет ответ.

– Нет. А зачем? – капитан негромко кашлянул и добавил,– я же говорю, следов вокруг дома и возле ограждающей сетки не обнаружено. Из дома никто не выходил.

Я промолчал, так как на придирчивость и внимательность африканской полиции особенно и не рассчитывал. Эти ребята могли работать, если над ними стоять за спиной и постоянно выдавать приказы или указания. Хорошо бы пару раз приложиться к ним и палкой. Как только ответственное лицо отлучалось по своим делам то эти местные исполнители немедленно приходили к выводу, что их работа отлично выполнена, и они уходили с чувством выполненного долга по своим личным делам.

Теперь же, поиск следов это была моя личная задача.

Мохнатые тучки облепили все небо, закрыв собой солнце и посылая на землю запах дождя. «Дождя только не хватало», – мелькнуло у меня в голове.

Мелькнуло быстро , не навязчиво, среди других важных мыслей, что двигались там, в голове, по мере сопровождения моих действий.

Я уже около тридцати минут потратил на осмотр почвы вокруг дома и убедился, что полицейские были правы , следов тут на земле вокруг дома действительно не было.

Точнее не было человеческих следов. С правой стороны стены дома я обнаружил малоприметные следы землеройки , направленные в сторону сетки , а в метре от этих следов, почти под ограждением, на пыльной красноватой почве отчетливо выделялся змеиный след. Я наклонился и глянул на след в бинокль. Все понятно. Змея охотилась и шла за землеройкой. След ясно говорил мне, что это была ядовитая змея , вероятно шумящая гадюка. Это был ночной охотник и поэтому, можно было с уверенностью предположить, что ночью, на этой стороне дома, было тихо и, человек, не тревожил зверей.

Я продолжил осмотр , но уже понимал, что ответы надо искать в других местах.

Согласно показаниям соседей и охраны поселка хозяин домика капитан С. прибыл в поселок вечером , около 18 часов и позже с территории поселения не выходил пешком и не выезжал на транспорте. Его гости пришли к нему близко к 20-00. Однако, при обнаружении убитых в доме, тела самого капитана , среди трупов, не оказалось.

Оно не обнаружено и до сих пор. Как тело покинуло дом и поселок? Мистика какая-то…

И все же в такую мистику я не верил.

Осматривая дом и прилегающую местность я, внутренне, ощущал дискомфорт присущий всем следопытам. Это ощущение непонятного события, но близкого к скорой разгадке чувства.

Что-то ускользало от меня , простое и понятное , но скрытое в тумане ложных рассуждений. «Почему убили семью этого спецназовца? И самое главное , зачем убивать детей, которые вероятно уже спали в это время?», – размышлял я, продолжая осмотр.

Мне казалось, что очень важную деталь упускают следователи полиции , агенты военного командования и мы тоже. Но что это за важные обстоятельства?

И тут мне внезапно показалось, что я ухватил эту ускользающую мысли. Я почувствовал то, что беспокоило меня лично в этом событии. Я ощутил, что поведение полиции и моего начальства не соответствует тому чувству необъяснимого ужаса , который пронизывает все это трагическое происшествие. Наличие чего-то чудовищного и почти нечеловеческого во всем этом преступлении.

Полицейские и военные агенты, в смущении, пытаются найти какие-либо побудительные мотивы в этих убийствах , озадачивших всех своей жестокостью , которая и разваливает все их версии, но я вдруг почувствовал, что в этом всем есть следы более древнего зла.

Зла настолько сумрачного и бессознательного, что мы еще не смогли распознать его.

Поднявшееся из облаков солнце стало упорно напекать мне затылок, и выступившие капли пота медленно поползли со лба в низ, заливая глаза. Дождя вероятно не будет. Это хорошо, следы пока в безопасности. Я смахнул пот рукавом и двинулся в очередной обход дома, тщательно осматривая стены. Через час я убедился, что никаких следов на стенах тоже нет.

– Мне это нравиться… , – сказал я сам себе и поднял глаза к небу.