– Нет, подожди! – Вопреки желанию в мой голос вкралось отчаяние. – Пожалуйста… Я… Мне может понадобиться помощь.
Смешно, конечно. Я, бог пророчества, эпидемий, стрельбы из лука, исцеления, музыки и кой-чего еще – всего сразу и не вспомнить, – прошу помощи у какой-то уличной оборванки. Но что делать? Больше обратиться было не к кому. Если это дитя вздумало забрать мои деньги и вышвырнуть в жестокий мир холодных зимних улиц, я вряд ли смог бы ей помешать.
– Положим, я тебе верю… – нараспев, словно намереваясь объявить правила игры, в которой она была бы принцессой, а мне отводилась роль посудомойки, произнесла Мэг. – Положим, соглашусь тебе помочь. И что тогда?
Хороший вопрос.
– Мы… Мы на Манхэттене?
– Мм-хмм. – Она крутанулась на месте и изобразила удар ногой с разворота.
– Адская Кухня[1 - Hell’s Kitchen – район Манхэттена.].
Нехорошо, что ребенок произносит такие слова. Адская Кухня. С другой стороны, что хорошего в том, что ребенок живет в тупичке и ведет мусорные бои с уличными задирами.
Не отправиться ли к Эмпайр-стейт-билдинг, этому современному переходу на гору Олимп? Вот только сомнительно, что охрана позволит подняться на секретный шестисотый этаж. С Зевсом так легко не получится.
Может, стоит поискать старого друга, кентавра Хирона. У него был учебный лагерь на Лонг-Айленде. Он бы помог – приютил, дал совет. Но такое путешествие чревато опасностями. Беззащитный бог – лакомая добыча. Любой попавшийся по пути монстр с удовольствием меня распотрошит. Да и завистливые духи и мелкие боги представившейся возможностью воспользуются с радостью. А есть еще загадочный «босс», о котором говорили Кейд и Майки. Кто он такой и есть ли у него другие миньоны, которых он мог бы натравить на меня, об этом я ничего не знал.
И даже доберись я до Лонг-Айленда, обнаружить лагерь Хирона в замаскированной магическим способом долине будет непросто, учитывая, что у меня теперь глаза обычного смертного. Следовательно, чтобы попасть туда, мне потребуется проводник, кто-то опытный и знакомый с…
– Есть идея, – сказал я, выпрямляясь, насколько это позволяли увечья. Не так-то просто придать себе уверенный вид, когда у тебя разбит нос и с тебя осыпается засохшая кофейная жижа. – Я знаю кое-кого, кто может помочь. Живет в Верхнем Ист-Сайде. Отведешь меня к нему, и я тебя вознагражу.
Мэг издала странный звук – то ли чихнула, то ли фыркнула.
– Вознаградишь чем? – Она принялась скакать вокруг, выбирая из мусора разлетевшиеся двадцатки. – Я и так заберу все твои деньги.
– Эй!
Девчонка бросила мне кошелек – пустой, если не считать водительских прав Лестера Пападопулоса – и пропела:
– Твои денежки мои, твои денежки мои.
Мне стоило сил сдержаться.
– Послушай, дитя, я не всегда буду смертным. Рано или поздно я снова стану богом и тогда вознагражу всех, кто мне помогал, и покараю всех, кто отказал в помощи.
– Откуда ты знаешь, что случится? – Мэг остановилась и, подбоченясь, посмотрела на меня. – Ты уже и раньше бывал смертным?
– Вообще-то да. Дважды! И оба раза наказание длилось каких-то жалких несколько лет – в худшем случае!
– Неужели? И как же ты снова становился божским или как там?
– Нет такого слова, божский, – указал я, тем не менее уже прикидывая, как можно использовать его в поэтических упражнениях. – Обычно Зевс требует, чтобы я отработал рабом у какого-нибудь знатного полубога. Вроде того парня, о котором я упомянул. Вот был бы идеал! Несколько лет я выполняю задания моего нового хозяина, и, если веду себя прилично, мне позволяют вернуться на Олимп. Сейчас я должен прежде всего восстановить свои силы и решить…
– Откуда ты знаешь, какому полубогу?
Я недоуменно моргнул.
– Что?
– Какому полубогу тебе назначено служить, дурень?
– Я… э… Ну, обычно все бывает ясно. Я просто наталкиваюсь на них. Поэтому я и хочу побыстрее попасть в Верхний Ист-Сайд. Мой новый хозяин востребует мои услуги и…
– Я – Мэг Маккаффри! – Мэг высунула язык и издала неприличный звук. – И служить ты будешь мне!
В вышине, в сером небе ударил гром, и эхо раскатилось по городским каньонам божественным смехом.
Остатки моей гордости стекли ледяной струйкой в носки.
– Сам вляпался, да?
– Точно! – Мэг запрыгала в своих красных кедах. – Будем веселиться!
Слезы навернулись на глаза, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не расплакаться.
– Ты точно не замаскированная Артемида?
– Я – та, другая, – пробормотала Мэг, пересчитывая деньги. – Как ты там сказал… полубогиня.
– Откуда ты знаешь?
– Просто знаю, вот и все. – Она самодовольно улыбнулась. – И теперь у меня есть бог-дружбан по имени Лестер!
Я обратил взор к небесам:
– Пожалуйста, Отец, я все понял. Пожалуйста, я так не могу!
Зевс не ответил. Возможно, записывал свидетельство моего унижения, чтобы поделиться им в Снэпчате.
– Выше нос, – сказала Мэг. – Кто тот парень, которого ты хотел увидеть? Тот, в Верхнем Ист-Сайде?
– Тоже полубог. Он знает, как попасть в лагерь, где я найду кров, помощь, пищу…
– Пищу? – Мэг моментально навострила уши. – И там можно хорошо подзаправиться?
– Ну, я обычно ем амброзию, но, да, думаю, можно.
– Тогда вот мой первый приказ! Мы найдем этого парня, и пусть он отведет нас в лагерь!
Я обреченно вздохнул. Похоже, служба меня ждала долгая.
– Как пожелаешь. Давай найдем Перси Джексона.
3
Был бог божский
Теперь бродяга босоножский
Тьфу, хайку ж не рифмуется
Мы тащились по Мэдисон-авеню, и в голове у меня кружились одни и те же вопросы. Почему Зевс не дал мне зимнее пальто? Почему Перси Джексон живет так далеко от центра города? Почему пешеходы постоянно на меня таращатся?
Может, это мое божественное сияние возвращается?
Может быть, ньюйоркцы поражены моей очевидной силой и божественной красотой?
Ответ на последние вопросы дала Мэг:
– От тебя воняет. И выглядишь ты так, будто тебя отмутузили.
– Так оно и есть – меня отмутузили. А еще я попал в рабство к ребенку.
– Это не рабство. – Она откусила краешек ногтя большого пальца, пожевала и сплюнула. – Скорее взаимное сотрудничество.
– Взаимное в том смысле, что ты отдаешь распоряжения, а мне приходится сотрудничать?
– Угу. – Мэг остановилась перед витриной. – Видишь, какой ты грязнуля?
Из витрины на меня уставилось мое собственное отражение. Нет, не мое! Не может быть! На меня смотрело то же лицо, что было в удостоверении Лестера Пападопулоса.
На вид лет шестнадцать. Волосы средней длины, темные и курчавые – я сам пробивал этот стиль во времена Древних Афин, а потом снова в 1970-е. Глаза – голубые. Лицо довольно приятное, хотя и глуповатое, но его портил распухший, цвета баклажана нос с жуткими усиками из растекшейся над верхней губой и застывшей полоской крови. Что еще хуже, на щеках высыпала какая-то сыпь, подозрительно похожая на… Сердце подпрыгнуло к горлу.
– О ужас! – воскликнул я. – Это… это – угри?
У бессмертных богов не бывает угрей. Это одно из наших неотъемлемых прав. Однако же, наклонившись ближе, я обнаружил, что моя кожа представляет собой рубцеватый пейзаж с прыщами и пустулами.
Сжав кулаки, я вознес свою скорбь жестокому небу:
– Чем, Зевс, я заслужил такое? Что сотворил?
Мэг потянула меня за рукав:
– Идем, пока тебя не арестовали.
– Какая разница! Меня превратили в подростка да еще и с проблемной кожей! Бьюсь об заклад, у меня нет даже…
Холодея от страха, я подтянул рубашку. Живот покрывал разноцветный узор из синяков, полученных при падении в мусорный бак и от пинков Кейда и Майки. Но это еще не все – у меня появились жировые складки.
– О нет! Нет, нет, нет. – Я отшатнулся от витрины, надеясь, что жирок не последует за мной и останется там. – Где мои кубики? У меня всегда были кубики. У меня никогда и ничего с боков не свисало. Никогда за четыре тысячи лет!
Мэг снова фыркнула:
– Да хватит тебе, плакса. Все в порядке.
– Я – толстый!
– Ты – обычный. У обычных людей никаких кубиков нет. Идем.
Я хотел возразить – мол, никакой я не обычный и не люди, – но промолчал, с отчаянием осознав, что определение подходит мне идеально.
По другую сторону витрины возникла мрачная физиономия охранника, и я отдался во власть Мэг, позволив ей увлечь меня за собой по улице.
Беззаботно пританцовывая, она время от времени останавливалась – поднять с тротуара монетку или покружиться под уличным фонарем. Ни холод, ни поджидавшие нас опасности, ни свалившееся на меня несчастье в виде угрей ее, похоже, нисколько не трогали.
– Как ты можешь оставаться такой спокойной? – не выдержал я. – Ты – полубогиня, идешь с богом в лагерь, тебя ждет встреча с тебе подобными, и тебя это совсем не удивляет?
Девчонка сложила бумажный самолетик из моей двадцатки.
– Вообще-то я много странного да чудного видела.
Меня так и подмывало спросить, что же может быть чуднее сегодняшнего утра, но потом я решил не рисковать – а вдруг откровение окажется слишком шокирующим.
– Откуда ты?
– Я же говорила. Из переулка.
– Нет, не то. Кто твои родители? Семья? Друзья?
По ее лицу прошла легкая рябь, как будто мой вопрос поставил ее в затруднительное положение. Она снова принялась вертеть самолетик.
– Не важно.
Люди для меня – открытая книга, и я уже понял, что моя спутница что-то скрывает. Впрочем, у полубогов это обычное дело. Для детей, благословенных бессмертным родителем, они как-то странно чувствительны в том, что касается их происхождения и родословной.
– И ты никогда не слышала о Лагере полукровок? Или о Лагере Юпитера?
– Не-а. – Мэг потрогала нос самолетика кончиком пальца. – Далеко еще до дома Перри?
– Перси. Точно не знаю. Несколько кварталов… наверно.
Мэг мой ответ, похоже, устроил. Она поскакала дальше, бросая и поднимая самолетик, и чуть ли не кувырком прокатилась через перекресток на Восточной семьдесят второй улице. Я даже забеспокоился, как бы водители, сбитые с толку «светофорным» нарядом, не переехали ее случайно.
К счастью, в Нью-Йорке те, кто за рулем, уже привыкли объезжать рассеянных пешеходов.
Я решил, что Мэг, должно быть, одичалый полубог. Встречаются они редко, но диковинкой их не назовешь. Не имея соцподдержки, не обнаруженная другими полубогами и не пройдя должной подготовки, девочка все же ухитрилась выжить. Но, конечно, удача не вечна. К тринадцати годам, когда у героев начинает проявляться истинная сила, многие погибают от охотящихся на них монстров. Так что Мэг осталось немного. И попасть в Лагерь полукровок ей нужно так же, как и мне. Девчонке повезло, что мы встретились.
(Знаю, последнее заявление выглядит лишним. Каждый, кто встретил меня, уже может считать себя счастливчиком, но вы понимаете, что я имею в виду в данном случае.)
Будь я собой, всезнающим и всемогущим, я бы разузнал о ней все. Я бы заглянул в ее душу, выяснил, что нужно, о ее божественном родителе, ее способностях и силе, мотивах и секретах.
