ххх
– Снижайся по малу, убирай газ, едрит твою за леву ногу! Добирай, добирай, шарахнешься!
Коваленко нервно ходил взад и вперед по «диспетчерской» будке, сжимая в руках потрепанный от времени переговорный микрофон. Он следил, не отрывая взгляда за идущим на посадку бипланом, который, будто пьяный, переваливался то на одно, то на другое крыло, пытаясь выровняться по воображаемому центру необорудованной взлетно-посадочной полосы. Наконец плюхнувшись и вновь подскочив, как будто пытаясь вернуться в небо, самолётик нехотя все-таки прижался к земле и на довольно большой скорости побежал по укатанной площадке.
– Гаси – орал Коваленко – гаси, чёрт бы тебя побрал, включай реверс. Куда по тормозам?! Скапотируешь!
Бросив микрофон, мужчина выскочил из будки, и побежал за всё ещё нёсшимся по полосе бипланом, который нехотя, но замедлился и, наконец, остановился у обозначенного красными флажками торца. Не дожидаясь пока горе-пилот выползет из кабины, Коваленко влетел в салон и, взяв за шкирку словно котёнка, выволок Кэт из самолёта.
– Ты что, совсем дура? – мужчина грубо толкнул девушку, от чего та упала на землю. Ноги не слушались, все её тело била мелкая дрожь, в глазах читался ужас, а слова, казалось, застряли где-то в глотке, не желая произноситься. Обернувшись, Катя взглянула в переполненные яростью глаза своего инструктора, который, едва сдерживая гнев, на мгновение остановился, пытаясь совладать с собою. Только сейчас Кэт заметила зажатый в руках Коваленко гибкий деревянный прут, которым он не раз грозился выпороть учлётов, наивно полагавших, что эти угрозы лишь пустой звук. Памятуя единственную в своей жизни трёпку, учинённую мамой, девушка стала отползать к крылу самолёта. Заметив это, инструктор пресёк жалкую попытку перепуганного учлёта удрать, схватил того за шкирку и без зазрения совести ударил по самому уязвимому месту горе-пилота.
– Ай! – вскрикнула девушка, пытаясь высвободиться из мёртвой хватки. – Ай! Хватит, хватит…больно!
– Да неужели? А свернуть себе шею не больно?
– Не свернула же! Ау! – взвизгнула девушка, одновременно пытаясь защититься руками, по которым тут же получила хлесткий удар. – Пожалуйста…прекратите!
– Нет.
– Пожалуйста…
– Нет. Пока до тебя не дойдет, что твоя безумная бравада могла стоить тебе жизни.
– Это не бравада – глотая слёзы, проговорила Кэт.
– А что это по-твоему? Выпендрёж?
– Нет. Вы вычеркнули меня. Я хотела летать.
– Летать она хотела! – выплюнул Коваленко, со злостью отшвыривая прут в сторону, – хотеть летать можно и во сне, а тут надо уметь это делать! Что толку в заучивании РЛЭ, если ты не можешь включить мозги там, в небе!
– Могу – упрямо произнесла девушка, пытаясь подняться, отдышаться и унять предательски текущие слезы.
– Правда? Что это такое вообще было на посадке? У нас, что, машина напрочь лишена рулей направления или быть может закрылки отказались перейти в посадочное положение, а винт напрочь забыл, что у него есть ещё и реверс?
– Можно подумать, другие бы справились идеально! – огрызнулась Кэт, повернувшись к Коваленко,
– Другим бы достало ума не приближаться к самолёту без инструктора – рявкнул мужчина.
– О каком инструкторе Вы говорите? Вы же сами лишили меня возможности учиться, не дали даже шанса попробовать! Валили меня на экзаменах, на тренажёре задавали чудовищные условия полёта, придумывали всякие дурацкие правила, словом, Вы сделали всё, чтобы исключить меня из группы. Вы…закоренелый шовинисткий придурок! И…идите Вы к чёрту! – Кэт, едва сдерживая вновь подступившие слёзы, хотела было удрать, но мужчина преградил ей путь. Схватив за отворот рубахи, он с силой припечатал её спиной к фюзеляжу самолёта, и зашипел, нервно дыша и втягивая холодный утренний воздух.
– Я бы вымыл тебе рот с мылом и ещё раз хорошенько всыпал, чтобы вытравить из тебя подростковую дурь. Как я вижу, твоим воспитанием никто толком не занимался, раз ты позволяешь себе хамить, дерзить и вытворять всякие глупости.
– Всё нормально с моим воспитанием, а вот Вы,…загнобили, наверное, свою дочь Асю…
– Замолчи – оборвал Коваленко – это не твоего ума дело!
– Да неужели!
– Заткнись! Ещё одно слово и…
– Катя! – послышался совсем близко взволнованный окрик, мгновенно разрядивший обострившееся до предела напряжение, заставивший обоих обернуться и обратить свое внимание на бегущую к самолету женщину.
– Мама?– удивленно проговорила Кэт. – Что ты здесь делаешь?
– Ну-ка немедленно отойди от самолёта! Подойди ко мне!
Коваленко отступил на шаг назад, но девушка не сдвинулась с места. Вместо этого она плотнее прижалась спиной к фюзеляжу, переводя взгляд то на мать, то на своего инструктора, как будто пытаясь выбрать наименьшее из двух зол, либо ища хоть какую-то возможность выкрутиться из той передряги, которую она сама же и заварила.
– Но – только и смогла вымолвить Кэт.
– Немедленно! – едва сдерживая гнев, повторила женщина.
– Но,…мама, ты что, на велосипеде приехала?
– Да – резко ответила женщина.
– Но, почему?
– Потому что другого транспорта, чтобы добраться до тебя не нашлось!
– Но ведь до сюда ехать-то далеко, да ещё и ночью.
– А что ты хотела? Чтобы я дома сидела и думала, свернет ли моя дочь себе шею? Хоть я и не одобряла твой выбор пойти в аэроклуб, я все-таки смирилась с ним, ведь я видела, как у тебя горят глаза, с каким энтузиазмом ты после уроков бежишь на аэродром, запоем рассказываешь о «нудных» лекциях, о тренировках на «допотопном» тренажере с «чокнутым» Коваленко. Я думала, что у тебя есть хоть какое-то благоразумие, что у тебя достанет мозгов не рисковать попусту собственной жизнью, что ты хоть немного думаешь не только о себе, но и о тех, кто ждёт тебя каждый вечер.
Не сумев удержать волной нахлынувшие эмоции, мама тихо заплакала, закрыв лицо руками. Казалось, что всё напряжение последних нескольких часов, словно тяжёлая стокилограммовая гиря, свалилось с плеч, выходя через эти безудержно текущие по щекам слёзы облегчения и одновременно обиды. Нет ничего тяжелее, чем видеть материнские слезы, виною которых оказался ты сам, которые будоражат всё человечное, что в тебе есть, потому что они искренни, наполнены одновременно горечью разочарования и в тоже время любовью.
– Мама! Не плачь, не плачь пожалуйста. Прости меня! Я…я не хотела – девушка подбежала и обняла мать, прильнув щекой к её плечу. Женщина коснулась чуть рыжеватой макушки рукой и нежно обняла дочь, одновременно пытаясь совладать с собой и выровнять дыхание.
– Пообещай мне…пообещай мне, что больше не сядешь в эту треклятую машину – тихо произнесла она.
– Я… – замешкалась девушка.
– Пообещай.
– Я обещаю – неожиданно встрял в разговор Коваленко – что она, будучи учлётом, не сядет больше за штурвал самолёта одна. Ваша дочь всё равно не сможет выполнить то, что вы просите, это невозможно, а давать матери заранее бессмысленные обещания я ей не позволю. Запомни, учлёт, мать – это единственный человек на земле, которому не безразлична судьба собственного ребёнка, которая искренне и бескорыстно любит, поэтому врать ей, наверное, самое постыдное и бессовестное дело.
– А вы? – замешкалась женщина.
– Коваленко, а если быть точнее, «чокнутый» Коваленко, раз уж на то пошло – усмехнувшись, мужчина подошёл и протянул руку. – Лётный инструктор и руководитель аэроклуба.
– Ах, это значит Вы! Это я до Вас сегодня дозвониться не могла целую вечность?!
– Вы мне звонили?
– Конечно, я Вам звонила. Мой ребёнок сбежал из дома чтобы опробовать какую-то летающую самоделку, какого-то дяди Вовы. Кто в здравом уме подпускает детей к самолёту непонятной конструкции? Они что лётчики-испытатели?
– О чём Вы говорите? Какой самолёт, какой дядя Вова? Михалыч что ли? Но на его самолёте ещё нет двигателя, кроме того, я не допускаю учлётов к полётам даже на Ан-2, пока не буду уверен в их готовности, чего уж говорить о самоделке.
– Тогда каким это образом моя дочь очутилась в кабине?
– Мама, это я во всём виновата. Я словила такси и приехала на аэродром, чтобы подождать дядю Вову у ангара, но увидев стоявший почти на исполнительном[7 - Исполнительный старт – часть взлётно-посадочной полосы, куда самолёт выруливает на исходную позицию для взлёта.] не зачехлённый самолет, и зная, что второго шанса не представится, полезла в кабину. А там, я не знаю, что произошло, но как-то само вышло.
– Вчера я вынужден был в спешке вернуться домой. По всей видимости, после проверки готовности учлётов к практическим полётам, я забыл отогнать самолет на стоянку и зачехлить. Вернувшись на аэродром ближе к рассвету, я никак не ожидал, что Ан-2 окажется в воздухе, да ещё и под управлением самого неуправляемого учлёта. Но больше такого не повториться, я Вам обещаю, а учлёт, я надеюсь, запомнил, наконец, урок, который сам себе и преподал. Не так ли?
– Да – кивнула девушка, опустив голову и уставившись на носки своих кроссовок.
– Кэт! – голос Жанны нельзя было перепутать ни с каким иным. Она бежала по полю отчего-то вся перемазанная в грязи, её строгий деловой костюм и белая рубашка превратились во что-то неописуемое, на локтях и коленях зияли дыры, а руки были изодраны в кровь.
– Что случилось? – вновь встревожилась мама.
– Я поехала дальше, не стала срезать, как ты, через поле. Но оказалось, что там крутой поворот, а потом резкий спуск, а я гнала, как сумасшедшая, чтобы побыстрее добраться сюда. В общем, я не сумела справиться с управлением и упала. Ну и ночь выдалась у нас сегодня.
– Зато, есть что вспомнить – ехидно хихикнула Кэт.
– Да уж, мне это на всю жизнь запомнится – строго сказала мама.
– Ну, когда ещё у Жанны были такие весёлые вечера! – не унималась девушка, радуясь, что разговор принял иной оборот.
– Учлёт! – одёрнул инструктор, предостерегающе посмотрев на девушку, от чего улыбка с лица Кэт в мгновение исчезла. – Я так понимаю, у вас нет транспорта, чтобы вернуться домой? К сожалению, я не могу покинуть аэродром, пока не разберусь с последствиями, учинённого здесь самоуправства. Однако скоро приедет Михалыч, он вас и подкинет. А пока можете расположиться в учебке, в комнате для предполётной подготовки есть чайник и аптечка. – С этими словами Коваленко, мельком глянув на положение закрылков, элеронов и руля направления, вскочил на подножку, но прежде чем скрыться в салоне самолёта, бросил через плечо вслед удаляющейся Кэт – и, учлёт, мы с тобой ещё не закончили.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71178274&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
РЛЭ – сокращенная аббревиатура руководства по лётной эксплуатации летательных аппаратов.
2
ДОСААФ – Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту России.
3
ВЛЭК – врачебно-летная экспертная комиссия. Ее обязательно должны проходить курсанты лётных училищ, а также действующие пилоты гражданской авиации, в том числе авиации общего назначения.
4
РУДы – рычаги управления двигателями самолёта.
5
КУСП – аббревиатура, используемая в правоохранительных органах, расшифровывается как «Книга учета сообщений о правонарушениях/происшествиях».
6
Имеется ввиду песня «Ты на свете есть» музыка Марка Минкова, слова Леонида Дербенёва.
7
Исполнительный старт – часть взлётно-посадочной полосы, куда самолёт выруливает на исходную позицию для взлёта.
