– Эй, Янка – окрикивает меня двенадцатилетняя дылда из соседней палаты.
– Чего? – я пытаюсь казаться бесстрашной, а у самой коленки трясутся.
– Ты ванну в коридоре возле лестницы видела? – это она про ту странную ванну, которая располагалась прям в проходном коридоре. Казалось бы что может быть глупее, чем поставить эту глыбу на проходе, ну кто в конце концов там будет купаться?
– Ну видела? – я не понимала причём тут я и эта бандура?
– Ты сколько здесь лежишь?
– Пять дней.
– Ну всё ясно, тебе пора искупаться.
Тут я окончательно теряюсь в остротах девочки – подростка, но будучи с рождения существом мега чувствительным, я ощущаю зловещий заговор. Из-за угла к вожаку стаи подкрадываются ещё два маленьких зверька. Хотя нет, я в ловушке, зверёк здесь я. Три участницы больничной мафии хватают меня за фланелевую пижаму, их хищные руки накрепко вцепились в моё семилетнее тельце. Они тащат меня по коридору и подносят к тому злосчастному сосуду, заранее наполненным ледяной водой. Меня как резинового утёнка скидывают в ванну, я кричу, огромный ком раздирает меня изнутри, мне кажется от боли и досады я выплюну свои лёгкие. На крик пришла лишь бабушка уборщица. Она сняла с меня мокрую пижаму, обтёрла меня, переодела и даже напоила горячем чаем с малиновым вареньем. К удивлению, своих обидчиц я больше не видела, на утро от них не осталась и следа. Дальнейшая их судьба мне неизвестна, но я уверена на все сто, что их в ту же ночь поместили в колонию для несовершеннолетних.
Я считала дни, срок моего освобождения оставался неизвестным. Каждое утро примерно часов в шесть нас всех будили на анализ крови, более мерзкого занятия не придумать. Ты просыпаешься от грубых толчков медсестёр, с трудом нащупываешь под ногами свои тапочки и на автопилоте идёшь по тёмным коридорам. Ну всё, решено, ибо я не героиня пьесы. Я всё рассчитала, назначается план побега. Будучи ребёнком наблюдательным, я успела заметить, что единственным стражем на вратах крепости служит старый дед с вечной сонливостью. О великий сон! Ахиллесова пята того старичка. После трёх часов дня, наш страж начинал опускать свои морщинистые веки, а тяжёлая голова под гнётом сна опускалась на рабочий стол. Грех не воспользоваться случаем, я храбра, меня не пугает снег и вьюга.
Я выбежала из стен больницы в морозный, декабрьский день в одной лишь той самой фланелевой пижаме. Я бежала быстрее и быстрее, мне было жарко, я горела как на раскалённых углях, моё горло пересыхало от жажды. До сих пор не помню как я перешла через дорогу, но удивительнее всего, что никто из прохожих не обратил на меня внимание. Я была выдуманным маленьким героем, невидимым для слишком реалистичной взрослой жизни. Спустя долгие годы я не могу вспомнить где меня поймали врачи и как вернули обратно в больницу, а может я просто и не хочу этого рассказывать.
– Любовь – это наше спасение. Это то, что делает нас выше суеты. Но где её искать, и какова она на вид? – моя жена возвращает меня в реальность, точнее героиня моей пьесы.
– Я думаю если ищешь, то долгие будут поиски. Искать не надо. А если встретил, то это когда ничего не требуют и не привязывают к себе. – любовница ставит свои знаки препинания.
Тема извечная – любовь, да будь она неладна. Винить творца глупо, учитывая что в этой ситуации творец ты. После репетиций ко мне подошла девочка – статистка из этого театра.
– Скажите как автор, какую сверхзадачу вы ставили во время написания этой пьесы? – девочке шестнадцать, пытается быть уверенной, и к сожалению умной.
– Мои пьесы – мои дети, логично, что в их создании не было никакой сверхзадачи. – говорю то что есть.
– Понимаете, я просто учусь на театрального режиссёра и мы сейчас проходим современную драматургию, и меня интересует, что вы как автор хотели передать зрителю? – девочка кажется весьма учтивой, а я вот сейчас думаю, чтобы ей такое соврать.
– Как автор я не даю никаких ответов, я лишь ставлю вопросы. Когда театральная постановка выходит в свет, то наступает тот самый момент, когда моё творение становится творением зрителя. Возможно зритель не растерялся бы на ваш вопрос, а я вот сейчас стою и робею. – опять, то есть как всегда кокетничаю.
На светофоре взгляд утыкается в баннер. «Не упусти свою любовь».
Что за бред? Точно старею, ищу знаки судьбы на проспектах. Прям каменный век, помните когда гадали по книгам? Это из серии, что ты загадываешь определённую страницу и строку, а судьба даёт тебе ответы через книгу.
Свою любовь я встретила в восемнадцать и тут же под венец. Как я была тогда счастлива, жаль, что жадность погубила. Мой первый муж на тот момент был весьма одухотворён, к музыкальным инструментам питал дикую страсть. Ну скажите, какого черта я хотела его так украсть? Вы не ослышались, да-да, украсть! Он играл на гитаре, а мне не хватало его внимания. Он сочинял мелодии, а мне всегда его было мало. Я хотела испить его как морс в жаркий день, до дна, не оставляя капли никому. Жадность меня погубила. Помните ту притчу про волну и утёс? Волна омывала каждый день утёс, и умоляла полюбить её в ответ, но утёс стоял нетронутый, а волна сходила сума от любви. Однажды утёс тоже полюбил волну и растворился в ней. Больше не стало утёса.
Так было и с нами, я уничтожила его поглотив до конца. В итоге я ушла от него по причине того, что он стал для меня слишком примитивным и земным.
На ошибках я плохой ученик, ибо не было бы и второго развода. Я шла на перегон даже самой себе. Моя жизнь напоминала игру в гонки. Впереди меня мои амбиции. Второго мужа я так же и подцепила, он бросил мне вызов своим равнодушием. Для меня это казалось неимоверным оскорблением, как же так, что он не любит меня? Я истратила пару лет на приготовление приворотного эликсира, и вот предложение руки и сердца, свадьба, муж до одури влюблённый в меня, и вы правы! Я вновь убегаю с двумя чемоданами.
– Нет Яна, менять в себе что-то нужно, если второй муж бьёт по роже, дело не в муже- дело в роже! – потом не раз придётся слышать. Не знаю зачем всем этим людям так важно щёлкнуть меня по носу, лично я сама никогда не претендовала на звание лучшей жены, или идеальной спутницы. Характер сложный, да и ростом не вышла.
Родилась я не в удачное для себя время, росла в девяностых, а значит золотая эра супер моделей стёрла с лица земли все прежние представления о женственности. Теперь эпоха двухметровых стропил, обладающих волшебными цифрами девяносто-шестьдесят-девяносто. Этих волшебных нимф вознесли в ранг хозяек мира. Вот часто слышу: – Она клёвая, высокая, красивая, готовит вкусно! Заметили, что рост упомянули во втором пункте? А что делать мне женщине с ростом метр шестьдесят, готовить до сих пор не научилась, характер вредный? Знаю, знаю, на брачном рынке я товар со скидкой. Клянусь, сейчас заплачу! Ладно пожалею хоть сама себя, заеду в люксовый магазин нижнего белья. Как сказала легендарная Лиля Брик: «На женщине должна быть щегольская обувь и красивое десу!»
Опять дома, всё как обычно, если не смерть. Она часто мне звонит, сейчас я стою возле своего некогда любимого фикуса, а он утратил всю листву. Я убийца, неспособная дать жизнь даже фикусу, я повредила ему корни во время пересадки. Что уж говорить про замужество, всё гибнет рядом со мной. Опять плачу, жалею себя, стыдно от этого. Хотя на днях прочла статью о том, что учёные Колумбийского университета пришли к выводу, что жалеть себя можно и даже иногда полезно. Я перебираю воспоминания, и соглашаюсь. После зарёванных ночей и открытых заявлений самой себе: «Яна ты полный ноль, жизнь пуста», обычно наступает утро с непонятно откуда пришедшей уверенностью и полнотой надежды, вот он новый день – да здравствует новая жизнь! Ах, да, про смерть недоговорила, позавчера мне сообщили о смерти давней знакомой. Наде было сорок, осталось двое детей, муж – не муж давно сгинул, в общем болела сильно Надя. Помню лет семь тому назад мы с ней вместе работали, было преддверие новогодних корпоративных вечеринок, ну и извечный женский вопрос, вопрос наряда. Все дамы сломя голову скупали вечерние платья назначали дату визажистам.
– Надь, ты двадцать пятого придёшь? – я спрашиваю про вечеринку.
– Не думаю. – отвечает уныло, но я то знаю, что ей хочется пойти.
– А что так?
– Одеть нечего. – смущается.
– Так мы же все премию получили? – докапываюсь я.
– Не хочу тратиться, лучше отложу.
Ну Наде конечно виднее, она всегда была рациональна в тратах.
Наступает бал, но это я образно. Бал – не бал, а просто попойка с сотрудницами неуместно разряженными. Всё как положено ровно в двенадцать, но если вообще без вранья, то в семь вечера Надя появляется в элегантном платье цвета шампанского. Волосы её уложены чикагской волной, макияж и украшения подобраны по вкусу и слову моды.
– Надь, какая же ты молодец, что пришла! – я действительно рада была её видеть.
– Я решила, что уж деньги копить, один раз всё-таки живём!
Почему-то когда я узнала о её смерти мне сразу вспомнилась эта история. Жил человек, и умер. Я хочу успеть надеть разные платья, объездить все континенты, и увидеть все океаны. Я больше не буду себя корить за покупку сотого лака для ногтей, или за десятую пару джинсов. Больше не буду ругать себя за бутылку вина выпитую без повода, буду каждую ночь есть пирожные. Решено, буду жить!
Сама не понимаю, почему взяла именно эту тоненькую книжку Паоло Коэльо, я её раз десять прочла ещё десять лет тому назад. Если бы я покупала книги, то в моём доме не было бы и места свободного, читаю на Айпаде, меня это устраивает. Возможно это и есть причина того, что в моих руках сейчас именно эта старая книжка, других бумажных не так то и много, а в зале ожидания так приятно держать настоящую книгу. Я выпила кофе в буфете аэропорта, и даже выкурила сигарету. Я никогда не курила, вернее постоянно не курила. Я люблю пропустить одну-две сигареты во время написания пьесы, но у меня никогда не было зависимости и безумной тяги, возможно это и есть тот случай, когда можно сказать: «Я люблю курить». Я прошла регистрацию, и ждала вылета. Раз решено жить, то будем следовать личностным указаниям. Пункт назначения – Стамбул. Рейс ровно в час ночи, сейчас только двенадцать, ждать ещё прилично. Скорее бы расквитаться с этим делом, это я про полёт, я до сих пор безумно боюсь летать и это при том, что без путешествий себя просто не мыслю. Тур в Стамбул это объяснимо, просто на Париж денег не хватает, а ноги так и рвутся вон из дома. Почему бы и нет? Детей нет, мужа нет, готовить завтрак никому не нужно, собаки, кошки тоже нет. Цветы отдала соседке поливать, а я ей за это привезу турецкие сладости и сувениры. Вот такая вот у меня весёлая жизнь.
– Вы летите от Азия тур? – непонятный мужчина, вернее не совсем мужчина, но и не парень. Правильнее всего наверное сказать – молодой мужчина. Как он выглядит? Да никак.
– Что? – я действительно не особо люблю незнакомцев.
– Я тоже лечу через эту тур фирму, мне их знакомые рекомендовали.
Интересно, у меня на лице написано, что я одиночка? Вот что ему от меня нужно? Я ведь книгу читаю, глаза упрятаны в текст. Ладно, я сейчас попытаюсь быть не очень приветливой, обычно это срабатывает. Грубить конечно не стану, хотя я это умею, и этот идиот обязательно отстанет.
– А вы до этого были в Стамбуле? – второй вопрос подряд без полученных ответов, точно идиот.
– Скажите, а это и вправду интересно? – беру быка за рога.
– Не понял! – хм… блефует, не хочет признаваться себе самому, что со мной шансов нет.
– Давайте так, вон видите ту девушку в белых кедах? Вы сейчас подойдёте к ней и зададите те же вопросы, что и мне. – возможно резко, но что делать? Я и правда не люблю трепаться.
– Я не хочу, мне нет никакого дела до неё. – а он кажется весьма уверенным.
– А до меня есть?
– Как видите.
– А мне до вас нет! – я резко встаю с кресла и иду опять в буфет в надежде, что надоедала не последует за мной.
Заказала кофе и вновь затянулась. Спички и зажигалки через таможню не пронести, закурила у местного бармена. Я думала, что надоедала последует за мной, а от него и духа не осталось, странный всё-таки тип. Хотя зачем мне ещё забивать голову ненужной ерундой, а может и нужно, вдруг он маньяк и мне нужно проявить максимальную бдительность? Что я несу? Это нервы перед полётом, уже и тошнота подкатывает, и ноги трясутся. Лететь пять часов, надеюсь поспать, хотя спать бок о бок с посторонними попутчиками не самое приятное дело. В таких моментах жалеешь, что нет семьи. Как это уютно уткнуться в родные плечи в долгой дороге. Яна стоп! Не позволяй себе раскисать!
Объявили о посадке, вход Б. Я неторопливо следую хвостом за вереницей пассажиров- туристов. Чёрт! Волнительно, я смогу! Последний раз, точнее в том году я летала со своим бывшим бойфрендом, и то было страшно, как справлюсь одна, неизвестно… Ей Богу какие смешные мои попутчики, жалобно топчут следы очереди, соблюдая все правила, а почему? Не легче всех послать, и сказать: – Я отвалил приличную сумму за тур! Дайте мне в конце концов почувствовать себя хозяином, в конце концов своей жизни! Почему никто не заорёт? Неужели всех всё устраивает? Это также глупо, как и банановый сок!
На той неделе я была в одном из ташкентских супермаркетов. Акция! При покупки двух яблочных соков, третий банановый сок бесплатно! Почему никто не скажет, что это враньё? Нет, и не будет бананового сока, люди это всё враки! Когда наш люд перестанет жрать рекламу? Банановый сок не бывает по своей природе, в банане нет сока! Я кричу, а всем по фигу.
Настигающий ужас, тот самый гул самолёта. Почему так холодно, нет ну почему? Мне нужно спать, я обязательно засну. Блин, рядом же будут противные пассажиры, а вдруг ещё кого-нибудь стошнит, тогда я точно сойду с ума. Я несу про себя всякий бред, а если не про себя, вдруг меня кто-то слышит? Скажем вот эта дама с жуткими волосами, вдруг она сообщит, что я чокнутая, и меня высадят из самолёта? Стоп! Если я чокнутая, то это не значит, что меня обязательно нужно высаживать. Неужели чокнутый не вправе увидеть Босфор?
Мой тур менеджер предупредил меня, что бы я приехала в аэропорт за три часа до вылета, мол пассажирам прибывшим на регистрацию пораньше достаются лучшие места в самолёте.
– Вы же не хотите лететь в хвосте?! – щебечет ласковый менеджер, вот она, забота о клиентах. Можно подумать хвост самолёта страшнее самого полёта. Так что мне было не важно и я прибыла позже, и моё место в том самом хвосте, зато туалет рядом. Хотя туалет самолёта ещё страшней. Жуткий гул в микроскопическом пространстве, клянусь это пространство напоминает какой-нибудь квест, который нужно пройти для проверки своей выносливости.
Я как и все зомби следую к своему месту, к тому самому, своему месту в хвосте. Все пассажиры плюхаются в кресла, кто-то сразу затыкая уши наушниками кроется в плед, кто-то прощается по телефону, другие начинают грызть гастрономический мусор купленный в дьюти-фри. Сегодня похоже мой день. Добравшись до своего «хвоста» я обнаруживаю, что тройка кресел пуста, Бог услышал мои молитвы и я лечу одна. Вроде все расселись, точно. Осталось пережить взлёт, ну это второй из пунктов. Третий – полет, четвёртый – посадка, и ура! спасибо пилоту!
Я располагаюсь и вновь возвращаюсь к книге, хотя кого я обманываю? Я не могу сейчас читать, текст плывёт перед глазами, мысли словно дикие кони понеслись по полям, меня тошнит, холодно, я хочу горячий чай, а может я даже хочу домой. Яна хватит, тебе нужно отдохнуть, а любишь кататься – люби и саночки возить, в моём случае, возлюби Яна самолёт. Ладно, лишь бы кормили хорошо, почему-то сейчас захотела творожный пирог, сто лет его не пекла, как приеду домой испеку обязательно, ну если самолёт не разобьётся.
– Извините, можно? – чёрт меня дери! Бог не услышал мои молитвы. Мало того он решил меня ещё и испытать или наказать. В конце концов я же в этом году была хорошей девочкой, за что мне сейчас этот подарок?
– Опять вы? – это я спрашиваю того самого «надоедалу»
– Это моё место, хотя я могу с вами поменяться, если вы любите у окна.
– Нет уж спасибо, заберите своё место у окна, а я сяду на своё у прохода. – я пересаживаюсь, не хватало ещё пользоваться широкими жестами этого идиота.
– Как хотите! – он садится возле окна, я у прохода, между нами пустое кресло в серёдке. Вот теперь я очень хочу, чтобы ещё кто-то пришёл и послужил героической стеной между мной и этим надоедалой.
Слышно как отъезжает трап, самолёт закрывает свои врата. Стюардесса отважного вида встаёт в центре прохода и жестами объясняет план безопасности. Ну вот и наступил тот момент, слышны звуки шасси, и мы взлетаем. Я закрываю глаза, в наушниках музыка стала громче, я пытаюсь исчезнуть, пережить этот момент, я убегаю в воспоминания.
Помню свой первый полёт в шестнадцать, вообще-то я и до этого летала в самолётах, но это было в года два, три, четыре, не особо сознательный возраст. Поэтому правильнее всего считать мой первый полет в шестнадцать. Я летела в Москву к отцу, он уехал туда после развода с матерью. Настроение в тот день у меня было то что надо, не чета сегодняшней тряски. Удивительно почему девочке подростку летящей одной в чужую страну не было страшно? Я чувствовала невероятную эйфорию, я была словно героиня приключенческого фильма, я была такой свободной. Кстати, и летела тогда одна, вернее кресла рядом со мной были пустые, не то, что сейчас. Я с восторгом следила за экраном телевизора на котором изображался наш маршрут, мы пролетали Казахстан, затем запомнился Волгоград почему-то, и вот она Москва – гордая царица. Меня встретил отец и его сестра, моя тётя Лида. Я была рада увидеть их, да и не только, я была рада исчезнуть ненадолго, не то что бы я не любила родину, нет. Просто мне необходима перемена места, недавно поняла, что я за всю свою жизнь не задерживалась на одном месте больше чем на пять лет. Каждые пять лет я меняла место жительства. Первые пять лет мы с родителями жили в их общей квартире, затем когда родители временно разошлись я жила у бабушки, матери моей матери, ещё через пять лет родители снова сошлись и я жила квартире матери, затем я снова жила у бабушки, затем я вышла замуж и ушла жить к мужу, потом я развелась, естественно через пять лет. Потом снова вышла замуж, и как вы уже догадались через пять лет снова развелась и стала жить одна в своей квартире, в которой живу пять лет, хотя нет, вру. В своей квартире живу два года. Минуту, о чём же это говорит? Я перееду в другое место через три года? Нет, ни о чём это не говорит.
Москва, Россия, я была такая маленькая средь этих гигантов, я терялась на кипящей Тверской, часто попадала в кадр совершенно незнакомых мне иностранцев на Красной площади. Всё было диковинным и ярким. Прошу, только не думайте, что я провинциалка понаехавшая в белокаменную, полная ерунда. Во-первых я не провинциалка, я родилась, жила, и живу в Ташкенте, столице Узбекистана, а Ташкент крупный, современный город с развитой инфраструктурой. Добавлю своё мнение, что на мой счёт наше ташкентское метро круче и чище, это я повторюсь – моё мнение, но Ташкент обладает кротостью и мудростью востока, в отличии от широкой и загадочной московской души.
Помню как мы с моей двоюродной сестрой Алиной, дочерью тёти Лиды, делали покупки в охотном ряду, мы покупали на то время модные яркие пластмассовые бусы, цветастые носки и балетки, было прикольно.
Меня манили история и легенды России, поэтому я обязательно посетила могилу Есенина, Высоцкого, Талькова на Ваганьковском кладбище, что уж говорить про тот самый музей в «нехорошей» квартире номер пятьдесят, вы понимаете, что я имею ввиду музей Булгакова и его легендарного романа. Помню вкусные десерты в кафе «Этаж». Выходные я проводила в деревне, у той самой бабушки, матери моего отца, которая владела в Ташкенте моим секретным раем, это я имею ввиду её палисадник, в котором был вознесён мой «Синай». На этот раз мне предстояло испытать новое ощущение в сказочном, уже новом месте. Дом располагался на самом отшибе, калитка задних ворот выходила прямо в лес. Вы и не представляете, что может испытать ребёнок из средней Азии, который никогда не видел настоящего русского леса. Высокие сосны, пруд посреди леса, что уж говорить про грибы, таких грибов в Азии к сожалению не бывает, ароматные, маслянистые, не забуду русский грибной суп. Самое интересное наступало ночью. Мне была выделена мансардная комната с окнами выходящими в тот самый лес, и вот он ночной, мистический гость. Я и не знала, что сосны могут так скрипеть, звуки которые они издавали ночью были зловещими, свою нотку ужаса добавляли и ночные птицы. Помню как я испуганная пряталась под одеялом, вся в поту я сжималась в калачик так и не сумев заснуть до самого утра.
– Простите, простите, с вами всё в порядке? – из туннеля прошлого меня вытаскивают чьи-то похлопывания по плечу.
– Что вы делаете? – я открываю глаза, передо мной тот самый надоедала.
– С вами всё в порядке? – что ему надо в конце концов.
– А с вами, какого чёрта вы меня трогаете? – я уже не могу не грубить.
– Извините ради Бога, я просто подумал вам стало плохо, у вас были закрыты глаза, решил, что вы потеряли сознание. – оправдывается.
– Я в порядке! – сухо отчеканила.
Надеюсь он понял и отстанет от меня. Я опять пытаюсь совершить прыжок в вымышленный мир книги, но мне не удаётся и я снова остаюсь на берегу своих фобий.
– Курица или рыба? – спрашивает милая стюардесса.
– Рыба! – выбираю без сомнений. Я очень люблю рыбу, особенно форель запечённую в горчично-лимоном соусе. Стюардесса протягивает мне горячий контейнер с едой, открыв пластиковую ёмкость я приступаю к судаку со спаржей. Хорошие питание на борту, залог хорошего отдыха. Помнится я как-то летела отдыхать чартерном рейсом, и питание на борту было настолько скверным, что я пожалела о поездке. Весь полёт я размышляла, неужели и на отдыхе меня будет сопровождать такая еда, как оказалось мои домыслы не были пустыми и питание в гостинице оставляло желать лучшего. Судя по сегодняшнему самолётному обеду меня ждёт отличное путешествие.
– Я тоже очень люблю рыбу! – наверное вы догадались, кто этот любитель рыбы.
– Мне это совершенно не интересно. – знаю, что резка.
– Нам ещё лететь вместе четыре часа, вы вся дрожите, у вас лицо зелёного цвета, вы не можете читать свою книгу потому что вы безумно боитесь летать. Разумнее всего начать отношения со своим попутчиком. – нет, вы это слышали?
– Вы совсем псих? Я сейчас же попрошу стюардессу пересадить вас! – отношения я должна ещё с ним начинать! Ненормальный!
– Успокойтесь, я не приглашаю вас пока ещё в свой забронированный в гостинице номер. Что тут плохого если двое людей проведут время в полёте за ничем не обязывающей беседой? – что ещё значит пока не приглашает, губа не дура.
– А что, рекомендации по поводу девушки в белых кедах не действуют? – стараюсь переключить его внимание на другую девушку.
– Она летит не одна, кажется с мужем, похоже они молодожёны, видите они сидят на два ряда впереди нас. – чёрт, мне не выкрутиться.
– Давайте только без знакомств, никаких имён, поговорим о погоде. – ставлю свои условия.
– Вас зовут Яна, написано на вашем ваучере от гостиницы! – шустрый однако.
– Яна, да.
– Я Левон. – тоже мне царь зверей.
– Вы не похожи на армянина. – может я не толерантна?
– А я нет, у меня мама – грузинка, папа – татарин.
– А почему не назвали татарским именем? – опять неполиткорректна, возможно….
– Матриархат! – видимо его мама настаивала на своём.
– Сейчас это называют феминизмом! – как же я люблю выпендриваться.
– Точно! – соглашается любитель рыбы.
– Я тоже метиска, мама – еврейка, папа – русский, да здравствует Ташкент город мира и дружбы! – надо хоть немного быть приветливой. Сейчас я поотвечаю на его идиотские вопросы, а дальше он и сам отвяжется от меня.
– Я родился и вырос в Самарканде. – а мне то это не особо важно где он там вырос.
Я приступаю к чаю с булочками надеюсь чайная церемония заставит любителя рыбы помолчать.
– Зря вы так Яна! – о нет, ему ничто не преграда, вот трещотка.
– Вы о чём? – спрашиваю я.
