– Ты ему веришь?
– Придётся, если мы хотим выбраться.
– А если мы придём к крысам?
– Вот в этом и проблема. Но что нам ещё остаётся?
И Топтышка снова стал читать свой очередной стишок:
Нет на свете ничего
Вкусней и слаще мёда.
Я ем мёд, и в нём моя
Вся вымазана морда.
Пока плюшевый мишка читал свой стишок, Ивашке послышалось что-то ещё. Некий посторонний звук, который пытался прикрыться голосом медвежонка, но острый слух Ивашки сумел поймать раскрыть. Мальчик жестом скомандовал Топтышке замолчать, а сами игрушки остановились.
Эхо доносилось сзади. Похоже на то, как будто кто-то скребётся или шаркает. А ещё – что-то похожее на сдавленный писк. Эхо становилось всё громче, а затем возник и приблизился сам звук. И вдруг он стих. Ивашка-Помогашка медленно обернулся. Затем обернулся Топтышка. Из темноты на них смотрели две красные точки.
– Ш-ш-ш-што это?! – выдавливал из себя Топтышка, которого моментально поглотил ужас.
Красные точки стали медленно приближаться. В свете факела нарисовался крупный силуэт существа с ярко красными зловещими глазами, длинными усами и двумя острыми белыми клыками под носом. Топтышка начал пятиться за спину Ивашки, а затем и вовсе стал отступать назад. И тут существо начало двигаться прямо на игрушек. С разбегу оно, издавая пронзительный писк, прыгнуло и, перелетев через Ивашку, который успел нагнуться, шлёпнулось на брюхо прямо в нескольких шагах от Топтышки. Тот, крепко держа свою оторванную лапу, уже успел отойти на значительное расстояние. Убегая, медвежонок споткнулся и упал, лапа отлетела в сторону. Топтышка перевернулся на спину и увидел перед собой громадную лохматую крысиную морду с острыми клыками и раскрытой пастью. Крыса была с сантиметре от задних лап мишки. Но не могла напасть на него. Она рвалась изо всех сил, скребла землю своими когтистыми лапами. Что-то её удерживало.
А удерживал её Ивашка-Помогашка. Держал крысу за её длинный толстый бесшёрстный хвост одной левой рукой. Он ударил чудовище факелом по бедру. Шерсть на бедре загорелась. Крыса пронзительно запищала от жуткой боли. Пламя стало распространяться по всей грязной серой лохматой туше.
Наконец, Ивашка отпустил хвост, и крыса, визжа от боли, помчалась вперёд по туннелю, буквально пробежав по плюшевому телу окаменевшего от ужаса Топтышки, освещая туннель своей горящей тушей. Ивашка подбежал к другу и помог ему подняться.
– Ты цел? – спросил мальчик.
– Она чуть не съела меня! – проревел перепуганный медвежонок.
– Надеюсь, она уже никого не съест.
– Почему это?
– Я её поджарил. А воды здесь нет. И пожарных тоже нет. Думаю, ей конец.
– Ты уверен?
– Надеюсь. Ненавижу крыс!
– Ох! Спасибо тебе, Ивашка.
– Ерунда, дружище. Уходим.
Топтышка взял свою лапу в подмышку, и друзья продолжили путь. Причём пошли буквально по следам, оставленным крысой…
Через пару десятков метров пути в нос ударил запах горелого мяса. Вскоре игрушки нашли обгоревшую дохлую крысиную тушу высотой им по пояс. Это было уже не кровожадное клыкастое чудище, а обуглившийся бездыханный кусок мяса и шерсти.
Топтышка осмотрел тушу и промолвил:
– Она умерла.
– И хорошо, – сказал Ивашка-Помогашка.
Но расслабляться оказалось преждевременно. Позади послышали множественные звуки быстрых шагов и писки. Игрушки оглянулись и увидели вдали несколько красных точек, которых становилось всё больше и больше. Судя по звуку, они приближались, и чем они были ближе, тем отчётливее становились контуры силуэтов злобных крыс.
– Их много! – заревел Топтышка, дрожа от страха.
– Они не простят нам убийство их друга! – сказал оторопевший Ивашка.
– Ты их тоже поджаришь?!
– Я не справлюсь со всеми! Бежим!
Игрушки со всех ног рванули вглубь туннеля. Большая стая голодных злобных крыс устремилась за ними. Ивашка-Помогашка бежал впереди с факелом. Он был легче по весу, и шаг у него был шире. Потому более тучной Топтышка, сшитый из более плотного материала, несмотря на то что превозмогал свои силы, начал медленно отставать от друга. Лапа, которую он не выпускал из подмышки, казалась неким балластом, снижающим его скорость.
Крысы в процессе погони также не были хорошей командой. Ими двигал лишь охотничий инстинкт. Они толпились, кучковались, мешали друг другу, обгоняли друг друга, чуть ли ни залезали друг на друга. а порой даже обходили друг друга диагонально по округлым стенам туннелей. Казалось, что они были способны лазать по потолку в обход законов физики. Приближающиеся сзади душераздирающие писки заставляли несчастных игрушек ускориться. Вот только их силы уже достигли своих пределов.
Ивашка краем глаза заметил, что его друг отстаёт. Тогда он сам начал чуть-чуть замедляться, и вскоре уже приблизился к мишке. Есть лишь один способ держаться вместе – это держаться за одну лапу. Топтышка вцепился в свою оторванную лапу, обхватив её левой лапой сзади. Тогда как Ивашка, находясь левее, взялся за эту же лапу спереди правой рукой, перехватив факел левой рукой.
Они бежали, рассекая собой воздух, который для них превращался в ветер. Больше всего Ивашка боялся, что этот ветер потушит факел, без которого игрушки окажутся беззащитны. Они бежали через перекрёстки туннелей, на которых не было времени выбирать, в какой туннель бежать, поэтому забегали в тот, куда вёл бежавший впереди Ивашка. А тот выбирал туннель наугад, ибо всё ещё верил, что почти любой туннель обязательно выведет из крысиной норы. Лишь бы не забежать в тупик, иначе это конец.
На каждом перекрёстке из некоторых туннельных веток выбегали новые крысы, отчего хищная стая только увеличивалась. Однако из-за отсутствия слаженности хищники мешали друг другу, из-за чего стая периодически слегка сбавляла скорость. Это давало игрушкам шанс не стать их обедом.
Из стен крысиной пещеры торчали ошмётки мусора. Особенно немало было бумажек. И тогда Ивашка решил на бегу поджигать факелом валяющиеся клочки бумаги и фантики от конфет. Горящие бумажные комки реально замедлили крысиный поток. Часть крыс даже остановилась перед опасными препятствиями. Те крысы, что бежали по бокам, всё же обходили препятствия. Но позже точно так же нарывались на горящую бумагу. Кажется, что игрушкам удаётся оторваться от погони. Но доносившиеся характерные звуки сзади говорили о другом. В любом случае останавливать или замедляться было себе дороже.
И тут Ивашка-Помогашка услышал шум впереди. Белого света впереди не было, но шум был похож свист ветра и течение воды.
– Мы почти выбрались, Топтышка! – закричал Ивашка.
Игрушкам, наконец, удалось оторваться от погони. Они остановились у обрыва. Это был выход из крысиной норы. Он имел ровную прямоугольную форму. Ивашка выглянул наружу. Там оказалось огромное пространство с круглыми стенами и потолком. Все вокруг было выложено каменной кладкой. Это была канализация. Она тянулась далеко в обе стороны. Внизу текли сточные воды. По бокам канализационной речки тянулись ровные каменные платформы, словно тротуары вдоль дороги.
–Мы выбрались? – спросил стоящий сзади Топтышка.
–Думаю, да, – ответил Ивашка. – Старичок был прав.
Топтышка захотел тоже выглянуть наружу, но в силу своей медвежьей неуклюжести случайно толкнул своего друга своей оторванной лапой в спину, отчего Ивашка потерял равновесие и, закричав, свалился вниз. А факел, к несчастью, упал прямо в воду. Единственный источник света был утерян безвозвратно. Сам же медвежонок, оказавшись в темноте, оступился и вместе со своей лапой и с криком полетел с обрыва вниз…
Глава 4. Огненные стрелы
В канализации было не так уж темно, ещё можно было что-то разглядеть. Но без факела всё равно пришлось туго. Топтышка упал прямо на ноги Ивашке-Помогашке, придавив их своим брюхом. Больно никому не было – мягкие игрушки вообще не чувствуют боли. Зато слышен стук пластмассового носа медвежонка о каменный пол при приземлении.
– Ой, прости! – виновато промямлил Топтышка, – Я нечаянно!
– Ну, вот и всё! – сказал Ивашка, поднимаясь на ноги и помогая подняться медведю, – У нас больше нет факела!
– Какой же я дурак! – заревел медвежонок.
– Перестань! Пойдём дальше. Главное, что мы выбрались из этой норы.
И тут медвежонок спохватился:
– Куда делась моя лапа?!
Ивашка-Помогашка оглянулся и стал глазами искать оторванную медвежью лапу. И вскоре нашёл. Она отлетела к краю каменной платформы. В темноте виднелся кусок белой ваты, выглядывающий из дырки на лапе.
Но тут выросли уже знакомые звуки, предвещающие опасность. Шорохи и крысиные писки становились громче. Издалека приближались крысы со своими горящими во тьме красными глазами. Они все выбежали из других нор где-то внизу и каким-то образом учуяли игрушек.
Ивашка-Помогашка быстро схватил плюшевую лапу и крикнул:
– Бежим!!!
– Моя лапа! Моя лапа! – вопил обеспокоенный Топтышка.
– У меня! Беги!!!
Игрушки устремились вдоль подземной реки. Дорогу впереди было едва видно. Очень важно было не споткнуться обо что-нибудь. Плюшевый мишка не мог ускориться так, как Ивашка. Тот, подбежав слева, схватил друга под лапу, и вместе они бежали, стараясь прижиматься к стене, чтобы во тьме случайно не упасть в воду.
Полчище крыс бежало за несчастными игрушками. Им теперь никакие препятствия не мешали. Но внезапно сверху стало светло, и в одну из крыс, что бежала ближе к воде, вонзилась острая горящая палка. Раненая крыса истошно запищала, её шёрстка загорелась. Крыса упала в воду. Огонь на ней потух, но ранение оказалось смертельным, и чудище немного побарахталось в воде и утонуло.
Затем ещё одна огненная стрела попала в другую крысу, которую ждала та же участь. Затем ещё одна крыса была убита тем же образом. Следующая огненная стрела попала в крысу, которая бежала в центре толпы. Поражённая крыса загорелась и вскоре остановилась из-за серьёзного ранения. Похожим образом были убиты некоторые другие грызуны. Жарящиеся погибающие туши стали немного препятствовать движению шедших позади. В последствии, огненные стрелы стали поражать цели в первых рядах стаи. Огонь стал перебираться с горящих существ на тех, что бежали рядом. Стая начала редеть.
Убегавшие игрушки, изредка оборачиваясь, наблюдали сие событие и никак не могли понять, что происходит. Они понимали лишь то, что тормозить ни в коем случае нельзя.
Но скоро из-за больших потерь хищная стая поредела, последние крысы повернули назад. Почувствовав отступление опасности, игрушки остановились. Они не устали и не выдохлись. Они вообще не имели способности дышать. Это же игрушки. Полностью набитые ватой.
– Оторвались! – сказал Ивашка-Помогашка, глядя назад.
– Их больше нет? – спросил с опаской Топтышка.
– Что-то или кто-то поджигал их всех. Кто-то нам помогал.
– Но кто?
В потёмках показался огонёк. Он тихо шёл по течению сточных вод навстречу игрушками. Те подошли краю и увидели плывущий по воде широкий квадратный плот. В центре плота был горел длинный факел, освещавший всё вокруг. На корме плота стояла маленькая человеческая фигура. Она держала в руках весло и гребла им по воде. Стоило плоту приблизиться, как Ивашка-Помогашка узнал в этой фигуре Старичка-Бодрячка.
– Старичок-Бодрячок! – радостно крикнул мальчишка.
– Так это и есть тот старичок? – спросил Топтышка.
Подогнав плот вплотную к платформе, Старичок-Бодрячок крикнул:
– Ребятки! Прыгайте сюда!..
Плот несло по течению сточной реки в громадном канализационном туннеле, построенным из больших каменных блоков. Старичок-Бодрячок смастерил плот из досок и верёвок. Весло он сделал из тонкой палки и плоской дощечки. В центре установлен факел на длинной палке. Рядом стоял широкий колчан с острыми деревянными кольями, которых оставалось мало. Ими старичок убивал крыс, зажигая их острия от факела и метая их как дротики. Надо сказать, что старичок метал очень метко, точно в цель. Плот дрейфовал сам по себе. Течение само его несло. Лишь на пересечениях туннелей Старичок-Бодрячок брал в руки весло, чтобы вырулить в нужном направлении.
Игрушки отдыхали на плоту и оправлялись от пережитых злоключений. Топтышка сидел в центре плота у длинного факела. Старичок-Бодрячок неспешно пришивал медвежонку его правую лапу. Ивашка сидел на носу плота и задумчиво смотрел вперёд.
– А почему мы оказались здесь? – спросил Топтышка.
– Это мир игрушек, которые никому не нужны, – ответил Старичок-Бодрячок. – Вы были выброшены и утилизированы. А ваши души попали сюда. В этом мире у вас началась новая жизнь.
– А что такое «утилизированы»? – недоумевал Топтышка.
– После того, как вас выбросили, вы попали на свалку. Оттуда вас вместе совсем мусором отвезли на мусоросжигательный завод. Там вас сожгли в печи, как мусор.
– Нас сожгли? Как этих крыс?
– Да. Там вы были лишь мусором для тех, кто вас утилизировал.
– А тебя тоже сожгли?
– Возможно. Наверное, сожгли.
– Ты многое недоговариваешь, – сказал Ивашка-Помогашка. – Ты ведь знал, что Топтышка тоже здесь. Почему ты сразу не сказал?
– Я хотел узнать, захочешь ли ты помочь незнакомцу. Потому я не стал говорить всей правды и решил понаблюдать. Твоё второе имя – Помогашка. От слова «помогать». Тебя так назвали, потому что ты всем всегда помогаешь, выручаешь из беды. Это твоё предназначение. И ты должен его исполнить.
– Ивашка меня спас от крысы, – сказал Топтышка.
– Ивашка уже исполняет своё предназначение, – сказал Старичок-Бодрячок. – Чему я искренне рад.
– Предназначение? – удивился Ивашка, – Не знал, что у меня может быть предназначение.
– А у меня какое предназначение? – спросил медвежонок.
– Твоё предназначение – сочинять стихи, мой косолапый дружочек.
– Правда? – Топтышка расплылся в улыбке.
– Он своё предназначение тоже давно уже исполняет, – сказал Ивашка.
Топтышка от радости выдал очередной стишок:
Моё предназначение -
Рассказывать стихи!
С Ивашкой приключения
Находят нас сами!
– Продолжай в том же духе, – сказал Старичок-Бодрячок, – и ты станешь великим поэтом.
Топтышка был на седьмом небе от радости. Но тут же захотел спросить о другом:
– Старичок-Бодрячок, а почему моя лапа оторвалась и лежала далеко от меня?
