Полина Сергеевна Дьячкова "Сундук. Рассказы"

Сундук взялся за меня на другой же день. На редакционной планерке (ее называли «летучка») он велел мне идти в мемориал славы. Туда приехал человек из Москвы, который занимается поиском солдат, без вести пропавших в Великой Отечественной войне. Собирает информацию по всей России и передает в такие вот мемориалы. Я имела неосторожность поинтересоваться у шефа: о чем нужно расспросить гостя и написать в статье. Не ожидала такой бурной реакции на безобидный (как мне казалось) вопрос.

Шеф рассвирепел.

– Может, тебе еще рассказать, где находится мемориал славы?!

Это звучало как «может, тебе еще в бассейн воды налить?».

– Всё, детство кончилось. Запомни это раз и навсегда. Здесь нянек нет. Никто тебя за ручку водить не будет. Принцип котенка знаешь? Бросили тебя в воду. Выплывешь – выплывешь, нет – утонешь. Но это твои проблемы.

Адаптивное наставничество – ничего не скажешь. Я почувствовала металлический привкус во рту: выброс адреналина от страха. Сидела притихшая: я ведь действительно не знала, где находится мемориал. Но – надо искать. Шеф два раза повторять не будет, он же не нянька.

В детстве нас возили на мемориал всем классом, но все, что я помню из этих экскурсий, – это бесконечная пустая площадь с огнем в центре. Учительница объясняла, что этот огонь – вечный, то есть никогда не гаснет. Мне было интересно: какой механизм есть под землей, что огонь горит без всяких дров.

Для себя решила, что огонь просто волшебный и исходит из земли, где находятся солдаты и поддерживают это пламя. Я реально думала, что там братская могила.

Вспоминая об этом, я дошла до мемориала. Ноги сами принесли. Московский гость оказался мировым дедулей. Сам мне все рассказал о целях приезда – и спрашивать не пришлось. Попили чайку вместе с директором мемориала.

Я написала заметку под названием «Следопыт». Отдала ответсекретарю Киселевой. Ждала какой-то ответной реакции. Даже страшно было представить, какой процесс пройдет моя статья от рукописи на писчей бумаге до публикации в газете. Сколько глаз будут ее читать – ответсекретарь, наборщик, корректор, редактор наконец. От этого мурашки по спине бежали.

Думала, мне скажут: написала полную белиберду, которую не то что в газете – даже на листке туалетной бумаги напечатать нельзя. Стыдоба. Однако все обошлось: статью опубликовали, и даже почти не поправили.

Шеф промолчал. Но в этом молчании слышалась приближение грозы. Будто гром где-то вдалеке грохочет, и ты точно знаешь, что его раскаты докатятся до тебя.

Интуиция меня не обманула. Он решил основательно взяться за мое воспитание по весьма своеобразной «авторской» методике. Чтоб уж наверняка – детство кончилось.

Мне все время казалось, что за моей спиной шушукаются, рассматривают под увеличительным стеклом как букашку. Куда в следующий раз она побежит, что будет делать…

Задания как таковые мне не давали. В командировки по селам не направляли. Но стабильно в начале каждой недели в кабинет заходила ответсекретарь Киселева и спрашивала с меня план материалов на неделю. То есть сначала я должна что-то запланировать, потом к концу недели этот план выполнить.

А что планировать и выполнять – решай сама.

Мои коллеги-корреспонденты колесили на редакционном УАЗике по разбитым сельским дорогам, привозили полные блокноты – писали о хозяйствах, соцкультбыте, заслуженных селянах… А я как новенькая боялась брать машину для командировок. Вдруг не наберу достаточно материала – и получу от шефа взбучку за холостое использование редакционной техники и топлива.

Я вышла из положения. Стала ездить по селам, которые располагались по железнодорожной ветке. Можно было добраться на электричке. Даже если блокнот окажется полупустой, – я потратила только личное время, а не редакционное имущество. Претензий не должно быть.

… Осень, утренняя темнота, первые заморозки будто обрамляют белыми контурами застывшую грязь дорог. Я приезжала в села и первым делом заходила в администрацию, которую еще по советской привычке называли сельсоветом. Это здание можно было узнать издалека – по российскому триколору на крыше.

Если не было главы администрации – в сельсовете всегда находилась словоохотливая секретарша, которая знала всех людей, могла рассказать все новости, даже если ничего значимого не происходило.

Я пока не лезла в сельскохозяйственную тематику, не посещала председателей хозяйств, – это был «хлеб» заведующего сельхозотделом редакции Виктора Некрасова. Я же писала о социальной сфере: школах, сельских клубах, интересных земляках.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71277718&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.