Никита Кудрявцев "Ледяная крепость"

Железные двери со скрипом начали подниматься, солдаты зарядили пулемет, все были наготове. Все шли медленно, контролируя каждый свою сторону. На улице было пасмурно и холодно. Они вышли на перекресток, где была одна из камер наблюдения. Она была на карнизе дома. Энигма залез на фургон и начал осматривать её.

– Командир, уровень радиации низкий и ветра нет. Разрешите снять противогаз или респиратор надеть? – спросил один из бойцов.

Адлер промолчал, но потом посмотрел на свой счётчик.

– Ладно. По первой команде наденьте, – дал добро Бойзен.

– Готово. Идём дальше, – констатировал Энигма, закончив ремонт этой камеры.

Все сняли противогазы и пошли по улице вниз. На повороте была ещё камера, но она работала. На главной улице был затор из остовов машин. Левая часть дороги была свободнее, поскольку её использовали торговцы для проезда. Следующая камера находилась выше по улице. Эта не работала. Её пришлось снять и разобрать.

– Эта сломана. Её надо менять. Кто-нибудь проверьте, провод цел, нигде не перебит?

Один из бойцов отправился осматривать линию. Энигма сел на землю и начал разбирать камеру.

– Ты надолго?

– Нет. Адлер, ты говорил, что жил здесь?

– Да. Выше по улице, по которой торговцы передвигаются.

– Ты давно был здесь? Ты вообще посещал свой дом?

– Ага. После катастрофы я выбирался со станции и ходил в дом. Забрал некоторые вещи и больше не возвращался.

– Тяжело вспоминать?

– Нет. Да и вспоминать нечего. Эта квартира была не моя, а моих родных. Они жили за городом. А я тогда только устроился на работу в отделение полиции и дома почти не появлялся. Я всё время уделял работе.

– Здесь здорово было, наверное.

– Я не обращал внимания. Просто делал свою работу. Я до войны почти нигде не был. И хоть, когда началась война, мне было 25, я смутно помню тот мир. Было детство, юность, но у меня была мечта стать полицейским и быть на страже порядка и народа. И я делал всё, чтобы исполнить её. Мой отец служил в Штази, он обучал меня многому, а я брал с него пример. Я столько сил отдавал тому, чтобы добиться цели, что не смотрел на окружающий мир. И вот теперь мир уничтожен, а мне нечего о нём рассказать.

– Как думаешь, сейчас нужно ли изучать иностранные языки? Ты знаешь итальянский, но как думаешь, он пригодится?

– Я ещё немного знал английский, но да, выучил ещё до войны итальянский, владею им как немецким. Мама знала его и меня обучила. Но думаю знать нужно. Ведь …

Внезапно прозвучали выстрелы. Все сразу насторожились. Бойца, что проверял линию, видно не было.

– Это наш? – спросил Энигма.

– Нет. Это вообще не наш. Это… – Адлер не мог понять, что происходит. Он вслушивался в выстрелы.

– Может, это торговцы? – спросил один из бойцов.

– Я слышу выстрелы только одного оружия. Это BAR! Этого оружия во всём метро нет! У нас не делают такой патрон. И если бы это были торговцы, была бы канонада. Надо проверить.

Прибежал боец, что проверял линию.

– Выстрелы на главной улице. Не знаю, кто там, но видел бегущих заражённых.

– Выдвигаемся! Смотрите по сторонам и будьте внимательны!

Все выдвинулись по главной улице. Выстрелы были слышны всё отчётливее и чаще. Несколько заражённых лежали убитые или в предсмертных конвульсиях.

– Вон! На 11 часов! – сообщил один из бойцов, увидев на крыше автобуса человека, который отстреливался от зараженных.

– Рассредоточиться! Отсекайте больных! Энигма, за мной, вытащим этого бедолагу! – скомандовал Адлер.

Спрятавшись за машиной, Адлер попытался предупредить неизвестного. Тот заметил Адлера и Энигму и показал жестом «На помощь!». Адлер кивнул и дал очередь по заражённым, остальные тоже открыли огонь. Неизвестный спустился и тяжело побежал к спасителям. Добежав до Адлера, человек упал и стал тяжело дышать.

– Надо добежать до станции! Ты сам добежишь? – Крикнул Адлер.

Тот не ответил и продолжил бежать дальше за бойцами. Все побежали со всех ног к станции, прикрывая друг друга. Неизвестный бежал еле-еле, постоянно спотыкаясь и облокачиваясь о машины. Вход на станцию был уже совсем близко, зараженные догоняли, но они добежали.

– В сторону!

Все прижались к стене или легли на пол, и пулемёт, который стоял у входа на станцию, стал отсекать преследуемых. Как только все забежали на станцию, ворота закрыли. Заражённые стали бить и царапать ворота, но вскоре перестали и были слышны только их стоны или плач.

– Фух, успели… Откуда их там столько? – спросил вслух один из бойцов.

И тут удар об пол. Неизвестный упал как подкошенный. Санитар, стоявший у входа, подбежал к бедолаге и стал снимать с него костюм защиты.

Этот человек был явно не отсюда. Он был в брезентовой плащ-палатке, противогазе, советской, поношенной форме. Через плечо был перекинут ремень с карманами для магазинов к винтовке и магазинов к пистолету. На спине походный рюкзак, тубус. На бедре – пистолет-пулемёт «скорпион» и нож. Адлер начал осматривать оружие гостя.

– Откуда он? Винтовка американская времён второй мировой, ПП чешский, форма советская, камуфляжная накидка нацистов времён той же второй мировой … Это не торговец и не из ближайших поселений, – заключил Адлер.

Санитар снял с гостя плащ и противогаз. Это была девушка. Впалые щёки, мешки под глазами, повязка вокруг головы закрывала левый глаз. И самое примечательное: неестественно рыжие волосы. Они будто красные и грубо подстрижены.

– Жива, но она очень истощена. Она заснула. Отнесите её в лазарет, – попросил санитар.

Солдаты взяли девушку и понесли в лазарет. Туда пришел ответственный и те, кто её нашел. Через десять минут санитар вышел.

– Жить будет. Пока она спит. Она очень сильно истощена. Будто не ела, не пила, не спала, а целую неделю бежала. Повязку я ей поменял. Хотя какая это повязка? Это наспех сшитые тряпки. У неё ожог, но не опасный. Глаз не пострадал, пройдёт со временем. Проснётся, я её осмотрю подробнее. Но её надо отвезти в госпиталь. Кто-нибудь пусть посидит с ней. Вдруг проснётся, – заключил санитар.

– Энигма, будешь с гостем. Я ответственному доложу о случившемся, – сказал Адлер, и, не дожидаясь ответа, вышел из лазарета.

Глава 5

Из-за гор

– Воды… – простонала девушка.

– Что? – Не понял вопроса Энигма. Она сказала не по-немецки.

– Пить… – повторила она уже на немецком.

Он налил из фляжки воды в стакан и поднёс его к губам девушки. Она еле-еле пила.

– Ещё… Пожалуйста… – попросила девушка еле слышно.

Энигма дал ей ещё воды.

– Вы как? Как самочуствие? – спросил Энигма.

– Ту… Тубус… Он цел?

– Да он в порядке. Вы как?

Девушка снова отключилась. Как будто новость, что с тубусом всё в порядке, её успокоила, и она снова решила поспать. Её тубус и рюкзак были у кровати, но их не осматривали.

Энигму сменил один из солдат, и он пошёл к ответственному. Адлер собирался с новой группой зачистить местность на поверхности и доделать поломку. Пока Энигма отдыхал, команда зачистила улицу у входа в метро и нашли перебитые провода. Теперь туда надо было отправиться ему и заняться ремонтом.

На поверхность отправились двое. Энигма спаял провода, замотал их изолентой и получше укрыл. Они были перебиты от непогоды, что-то острое их перерезало.

Вернувшись на станцию, они проверили камеры и связь. Всё работало исправно. Адлер в этот момент сообщил совету и ответственному станции Гренцалле о непредвиденных трудностях и о том, что им придётся задержаться.

Прошло ещё часов 10. Гостья снова проснулась.

– Где я? – спросила более внятно девушка, но на другом языке.

– Что? – переспросил Энигма.

– А чёрт… Где я? – сказала она уже на немецком.

– Вы в Германии, на станции Берлинского метрополитена Рудов. Вы как? Как вы себя чувствуете?

– Тише, пожалуйста… Голова… Плохо я. Тело ломит. Пошевелить не могу… Воды, пожалуйста…

Энигма дал ей ещё воды и позвал санитара.

– Что у вас? – начал санитар.

– Всё болит… не могу пошевелиться.

– У вас очень забились мышцы. Вы сильно истощены. Вам нужен отдых. Я вам дам лекарства и чаю.

Девушка выпила лекарство и снова заснула часа на 3. Адлер и Энигма тоже решили отдохнуть после этого сложного и трудного дня. В этот раз она уже более ясно понимала и говорила.

– Мои очки… – сказала она уже более чётко, но опять на другом языке. Однако на половине предложения она запнулась и сказала уже на немецком. – Пожалуйста. Мои очки. В кителе.

– Сейчас… Вот! – нашёл в нагрудном кармане очки девушки Энигма. Очки были с одной треснутой линзой и перемотанными дужками. Надев их, девушка продолжила.

– Так. Ещё раз. Где я?

– Вы в Берлине. На станции Рудов, – повторил Энигма. – Как ваше самочувствие?

– Чуть лучше. Есть очень сильно хочу. Пожалуйста, у вас есть еда?

– Конечно! Минуту! – Энигма вылетел из лазарета и побежал на кухню. Взяв еды, он вместе с Адлером, санитаром и ответственным вернулся к гостье. Она жадно принялась за еду, однако старалась есть не спеша.

– Кто вы? Откуда? Как сюда попали? – начал с простых вопросов Адлер.

– Меня зовут Ева. Я из Чехии, Праги.

– Откуда?! Торговцы говорили, что за Судетскими горами жизни нет. От Судет до Эльзаса южнее никого. – Заключил ответственный.

– А я как раз из Судет. Наши общины выживают и прячутся в старых укреплениях в тех горах.

– Прячетесь? От кого? Можно подробнее, – поинтересовался Адлер.

– Долгая история.

– А что за тубус? И ваш рюкзак? Вы, когда первый раз пришли в себя, спрашивали про них, – напомнил Энигма.

– Это очень ценные вещи для меня. Мне надо их спасти, – строго сказала Ева.

– Как вы себя чувствуете? Может вас отвезти в госпиталь? – добавил ответственный.

– Нет. Мне уже лучше…

– Давайте проверим! – начал санитар. – Во-первых: что с вашим глазом? Во-вторых: ваши волосы. Цвет очень необычный. В-третьих: как вы довели себя до такого состояния. И в-четвёртых: у вас сейчас что-нибудь болит? Только честно.

– Ожог? Грех выжигали, так сказать. И ударилась сильно, когда с гор спускалась. А волосы – причина ожога. Не очень понимаю, как, но вроде облучение изменило их цвет. Состояние… Я была почти всегда в пути. В общем, долгая история. А так чувствую себя лучше. Обойдусь без госпиталя.

– Но зачем так изводить себя? – не унимался санитар.

– Зараженных было много. Боялась останавливаться на отдых надолго. Пожалуйста, можно поинтересоваться? Вы кто?

– Вы сейчас в Союзе Свободных Станций Восточного Берлина. Мы либеральные коммунисты. Можете не переживать. Здесь вам ничто не угрожает, – объявил ответственный заученную речь.

– Не угрожает… Пожалуйста, не обижайтесь, но слабо верится. Безопасность в этом мире? – с насмешкой ответила Ева. Она явно жила там, где о безопасности не думали.

– Ладно, я вам по пути в центр всё расскажу. Через 2 часа мы поедем в столицу, и там вы расскажете всё совету, – подытожил Адлер. – Если вам что-то нужно, то обращайтесь к нам. Я Адлер Бойзен, а это Энигма.

– Dobrе. Вы можете вернуть мне мои вещи? И оружие, пожалуйста.

– Без обид, но не сейчас. После собрания в совете вам его вернут.

– Dobrе, – коротко ответила Ева на чешском.

Все, кроме санитара вышли из лазарета. Адлер пошел к ответственному, а Энигма – к дрезине. Сев за стол у блокпоста, он продолжил ремонтировать камеру с поверхности. Разбирая и меняя детали, он думал о девушке. Она одна прошла путь от Судетских гор до Берлина? Исследователи с трудом дошли и еле вернулись из Котбуса и Франкфурта-на-Одере. Также по взгляду Адлера было понятно, что он ей не полностью верит. Она будто пыталась что-то скрыть от него. Возможно что-то личное, а может, есть какая-то тайна у неё. Что-то подсказывало, она не просто так переживала за свой рюкзак и тубус. Хотя на ощупь в рюкзаке либо тетради, либо книги. И про ожог тоже интересно. Обожгли намеренно и повредили глаз. Она могла пострадать в пожаре, как сказал санитар. Её слова «выжигали грех» были очень пугающими. Энигма слышал о пытках людей в соборе Вицлы, но, чтобы настолько дико…

Конечно, её можно понять. Она проявляет осторожность и сразу первым попавшемся людям всё не говорит. Возможно, там, откуда она пришла, всё сложнее и доверия у неё вообще нет ни к кому. Но может на совете или со временем она всё объяснит подробнее. Интересно, что там она пережила. Были интересны её слова о заражённых. Они не встречаются на пустоши, они в основном обитают в городах или у водоёмов. И сейчас осень, а они в это время оседают где-либо, потому что холодает.