Пашка В. "Дело серенького козлика"

Марта кивнула и откусила свой кусок.

Колдун откусил от своего. Медленно прожевал, проглотил.

– Важна, – ответил на вопрос, что Марта задала прежде. – Очень важна.

– Я, похоже, многого не знаю, – сказала девушка, – но я следователь. И я постараюсь найти ваш нож.

***

У дамы были ухоженные руки и яркие ногти. Лицо было бы красивым, если б не застывшее на нем выражение чуть удивленный обиды.

– Я прошу! Нет, я умоляю вас! – сказала она. – Разумеется, да! Я, разумеется, все рассказала. И что у меня забрали, и кто… ну, то есть…

Просила и умоляла она с прежним выражением лица, и от этого хотелось зевнуть и выключить телевизор. Слишком уж дама была похожа на героиню невыносимо тупого сериала.

– Мне передали, что у вас пропала колода карт, – сказала Рыбкина, подавив зевоту.

– Не просто карт! – тут у дамы даже проступили эмоции на лице. Обычная обида стала сердитой, а не удивлённой. – Не просто, а карты Таро! В них мудрость веков и традиция гадания!

– То есть, карты ценные? – уточнила Рыбкина.

– Конечно! – воскликнула дама, и тут опомнилась и залепетала: – Ну, то есть, конечно ценные, но я умоляю вас, не надо! Я совершенно не имею претензий. Все случившееся лишь мелкая неприятность. Кармический груз, астральные флюктуации…

– Вы боитесь? – спросила Рыбкина. – Кого?

Дама снова замкнулась, и на ее лицо вернулось прежнее бессмысленно-обиженное выражение.

– Я не боюсь, – ответила она. – Я разумно взвешиваю риски. Карты можно и другие найти, а голову… впрочем, неважно. Я не желаю иметь со всем этим ничего общего.

– Хорошо, я поняла, – ответила Рыбкина. – Если в ходе расследования мы найдем вашу колоду Таро, мы вам ее вернём.

Дама вздрогнула и посмотрела на следователя как-то настороженно. Словно из под маски выглянул маленький трусливый зверёк, пригляделся, принюхался и попытался понять, лакомство здесь или западня…

– Я могу идти? – спросила дама после минутной внутренней борьбы.

– Да, разумеется, – ответила Рыбкина и подписала пропуск.

Дама поднялась и величественно выплыла из кабинета. У выхода остановилась, оглянулась и негромко сказала:

– Вы можете видеть, но уверяю вас, на некоторые сущности лучше не смотреть.

– Не надо меня пугать, – спокойно ответила Рыбкина. – Не хотите говорить толком, не надо.

Она хотела добавить о том, что всё это таинственное словоблудие стоит оставить дамочкам, которым она гадает, но решила, что не стоит. Зачем? От Верещагиной ничего большего не добьешься, а пламенные слова хороши в книжках и кино.

Верещагина вышла.

***

– Ты в курсе, что за карты? – спросил Пал Палыч.

– Гадальные какие-то, – ответила Рыбкина.

Палыч, по прозвищу Динозавр, пожилой дядька, которого, по-хорошему, давно следовало отправить на пенсию. Владимир Кириллович выдал ей Палыча, как он выразился, для передачи опыта. Динозавр и в самом деле сразу взял на себя кучу рутины – писал одно и другое, напоминал о времени обеда, рассказывал сплетни, что ходят по отделению.

– Я в телевизоре смотрел, что на картах нынче не гадают, – сказал Динозавр. – Палочки какие-то кидают.

– Да глупости это все, – ответила Рыбкина. – Хотя, тетки к ней ходят, и деньги платят.

– Ага, – сказал Динозавр. – Костюмчик у ней недешевый. А взяли только колоду старинных карт.

Рыбкина кивнула. Она и сама об этом думала и никак не могла увязать одно с другим.

Ясно, что преступник делал что-то волшебное и недоброе, но тут перед Рыбкиной открывалась бездна ее невежества.

Что она знала о всех этих чарах? Ничего. Совсем ничего.

– Поеду я, Пал Палыч, – сказала она. – Попробую с Ильиным ещё поговорить. Кажется мне, что когда мы людей сюда зовём, они замыкаются и молчат.

– А к ним ко всем не накатаешься, – ответил Динозавр. – Воля твоя. Ты ж, Рыба, ведущий по этому делу. Мне тут поработать или с тобой?

“Больно нужен ты мне с собой, – подумала Рыбкина, – с дурацкими вопросами.”

Дар здорово помогал ей в работе, но видения и предчувствия в протокол не запишешь. Она потому и старалась никому об этом не говорить, чтоб не давать самой себе послабления – что бы ни подсказывало внутреннее чувство, все равно надо проверить и собрать доказательства. А дар покажет, где копать.

Но в то же время, от постороннего человека она все время ждала пренебрежительного отношения. Битва экстрасенсов, шарлатанство, да и просто “ты чего курила, рыба?”…

– Вы, Пал Палыч, оформите сегодняшний допрос и подшейте в дело. А я вернусь, ещё бумажек привезу, – ответила она. Обижать пожилого Динозавра не хотелось, но не тащить же его с собой. К счастью, Динозавр и сам не рвался в походы. От слов Рыбкиной он заметно повеселел и кивнул.

Глава 3

Ильин оказался совсем не таким, как Рыбкина ожидала.

По предварительным сведениям, это был торгаш. Покупал оптом китайское около-оккультное барахло и впаривал втридорога. Снабжая каждый кусок хлама подходящей историей. Древне-Вавилонские руны, совершенно настоящие, сделаны в Шень-Пэне…

А теперь это оказался серьезный человек с тихим голосом и мешками под глазами. Усталый, серьезный и не волшебный ни на йоту. Настолько обыкновенный, что когда он сказал о ее ясновидении, Рыбкина на миг растерялась.

– Вы, наверное, уже видели, – сказал Ильин. – Да, у меня забрали одну штуку. Монету удачи, мой талисман.

– Вы откуда… – следователь не должен показывать растерянность, но для Рыбкиной все это было слишком непривычно.

– Я чувствую, – ответил Ильин. – Вы видите, а я чувствую. Силы, энергии, иногда связи. Работа с этим ужасно утомляет, но я, наверное, попытаюсь теперь стать целителем.

– Вот как, – только и смогла сказать Рыбкина.

– Да, – Ильин пожал плечами, и вдруг внутреннее чувство почти завопило о том, что сейчас он скажет что-то важное. – Я решил бросить свой бизнес. Ложь это все и глупости.

– Просто потому что потеряли свой талисман? – сказала Рыбкина фразу, которая должна была подтолкнуть Ильина… и подтолкнула.

Теперь Рыбкина ехала по дороге и крутила в голове откровение бывшего жулика.

***

В баре было темно и очень шумно. И в голове тоже было темно и очень шумно. И в будущем. И даже в прошлом.

Ильин сидел мрачный, пил и горевал. Без талисмана под угрозой окажутся все продажи. Без талисмана впереди… нет, не нищета, но что-то очень близкое. Налоговая проверка, например. Или глупые вопросы клиентов.

“Я купила статуэтку Хотэя, выкопанную в нижнем Ханхэе, а потом посмотрела на карту и узнала, что нижнего Ханхэя не существует!”

“Я заплатил за Слезу Луны тридцать тысяч, а потом нашел такую же на АлиЭкспрессе за двести рублей!”

“Я… я… я…”

И все это будет значить, одно – дело о мошенничестве.

– Так ты ж и есть мошенник! – какой-то хмырь уселся рядом и нахально сгреб его, Ильина, бутылку. Отхлебнул прямо из горлышка, скривился.

– Я не маш… мыш… – пробормотал Ильин и махнул рукой.

– Не мышь, ага. Жулик ты, – оскалился тип и сунул Ильину бутылку. – На, запей неожиданную мысль.

Ильин машинально взял и хлебнул. Он уже забыл, что заказывал, но оно было очень крепкое и пахло экзотическими фруктами. И наверное, даже цветами.

– Чего это за… чего это?

– Пей, дурачок, – дядька хлопнул его по плечу. – Пей и думай.

Ильин попытался рассмотреть собеседника и вдруг успокоился – его не было. Он только чудился. Казался. Снился наяву.

Был он гол и чёрен, с огромной бородищей и пронзительными глазами. Не негр, но с черной кожей. Тощий и жилистый. Конечно, он был видением, в таком виде его бы не пустили в бар.

– Тебя нет, – сказал он. – Ты мне сни… сну…

– Снип-снап-снурре, – передразнил его дядька. – Спишь, и спи себе. Сны смотри. Спи и думай. Пойдешь по этим тропкам дальше, и все. Придёшь. Уже почти пришел.

– Ты… моя смерть? – страх вдруг вернулся, да ещё такой сильный, что онемело все тело.

Черный человек усмехнулся.

– Ты пьян, – ответил он, – иначе ты бы меня и не увидел. Просто подумай. Не так часто выходит, что человек успевает повернуть.

– Повер… не вер… – прохрипел Ильин. В горле встал ком, выпитое вдруг вспухло в животе огромной горячей массой, в ушах зазвенело.

– Невермор, – засмеялся черный человек и стал вороном. Блеснули перья, блеснул черный всевидящий глаз, черный острый клюв. Ильину показалось, что сейчас этот клюв вонзится ему прямо в глаз, вопьется до самого мозга, а заодно выдернет из головы мысли о деньгах, о клиентах, о продажах… На какой-то миг он даже согласился с этим, но потом понял, что и самого Ильина ворон тоже выдернет, раздавит клювом, поглотит черной бездной.

Он шарахнулся, свалился со стула, упал на четвереньки на грязный пол. Голоса вокруг вдруг стали громче и отчетливее.

– Упился?

– Может, скорую?

– Да, выкинуть его просто!

Темная мутная жижа крутилась в животе, в голове, размывала мышцы в кашу. Его стошнило, на миг стало совсем плохо, показалось, что сейчас остановится сердце…

Потом прямо перед ним оказались черные босые ноги.

– Думай, экстрасенс, – сказал черный голос откуда-то сверху, – не прячься, почувствуй.

Твердая и черная рука хлопнула по плечу и черный человек ушел.

– Вам плохо? – спросил кто-то.

– Может, воды?

– Может, вам лучше выйти на улицу?

– Да… да… – пробормотал Ильин, – на улицу. На воздух.

Ему помогли подняться и он поковылял, медленно и тяжело к выходу.

– Кстати, – сказал вдруг Черный Человек, и снова оказался рядом, – встретишь, передай глазастой девке, чтоб берегла. Люди слишком легко умирают. А сам подумай… и поменяй дорожку.

***

– Глазастая девка это, видимо, я, – сказала Рыбкина после долгого молчания, когда ильин закончил свой рассказ.

– Значит, я вам только что передал, – ответил Ильин.

– А кого беречь, вам этот Черный Человек не сказал? – уточнила Рыбкина.

Ильин промолчал.

– Ладно, давайте вернемся к делу, – сказала Рыбкина и попыталась сама отложить картину, описанную Ильиным в сторону.

Картина не откладывалась.

Черный Человек приходил в видениях к чокнутой Белкиной, Черный Человек приходил к пьяному Ильину. Черный Человек советовал обратиться в полицию, бросить жульничать, передавал информацию…

– Допросить бы этого Черного Человека, – пробормотала Рыбкина.

Ильин рассмеялся.

Рыбкина улыбнулась тоже.