Гадство!
Я включила громкость на максимум, надеясь, что 5 Seconds of Summerпозволят мне отвлечься. Следующий час я слушала все вышедшие у них песни, некоторые даже по второму кругу. И только когда мне вдруг сильно захотелось пить, я решила оценить обстановку. Встала с кровати и прислушалась.
Тишина. Наконец-то.
Он ушел. Всегда уходил, как только получал свое, не желая задерживаться ни на секунду.
Я вышла из спальни, но успела сделать лишь два шага, прежде чем дверь соседней комнаты распахнулась.
Мое сердце замерло на мгновение, а затем забилось так быстро, словно собиралось улететь в космос. Мне даже не требовалось оборачиваться, чтобы понять, кто стоит позади. Казалось, от его прямого взгляда моя спина нагревается. Это было невыносимо, он всегда делал так – осматривал меня, оценивал, сравнивал с той, на которую я не могла быть похожа.
Одолевая волнение, щекотавшее мою шею, я обернулась. Взгляд мгновенно нашел рельефный торс и шесть кубиков пресса. Нервно сглотнув, я скользнула взглядом выше, по широким плечам, крупным ключицам и остановилась на губах, сжатых в тонкую белую линию.
Я наконец нашла в себе силы и гордость и сделала то, что не смогла в прошлый раз – посмотрела в его сапфировые глаза, замечая, что все еще владею его вниманием. Он пялился на меня всю церемонию. Не потому, что я выглядела неотразимо в шелковом платье цвета шампанского, а потому что он узнал меня.
Ну что, Кирби, теперь тебе предстоит встретиться со своей детской одержимостью.
***
– Перри Пауэлл звучит забавно, – сказала я, пряча улыбку за фужером с шампанским.
– Почему забавно?
– Представь свои инициалы – Пи. Пи. Будто кто-то хочет в туалет.
Захмелевшая Лола тихо рассмеялась. Перри покачала головой и слабо улыбнулась.
– Мне нравится его фамилия, она такая… бесподобная, как и он сам. – Она посмотрела на мужа, который разговаривал с парнями из хоккейного клуба, поймала на себе тот самый взгляд, которым он удостаивал ее одну, и засияла ярче натертой блестками задницы танцовщицы.
Но мое внимание было приковано к другому мужчине. Светлые, небрежно уложенные волосы, соблазнительный оскал и легкий прищур были типичным набором под названием «я знаю, что разбиваю девичьи сердца, и мне плевать». Он что-то обсуждал с женихом и парнями, а в его руке был стакан с виски. Проходившая мимо официантка послала ему взгляд, полный обожания, и он ответил ей, улыбнулся одними глазами, – он это умел лучше других, – на что та едва не упала прямо с подносом шампанского в руках.
Я громко фыркнула и сжала пальцами фужер.
Бестактный и заносчивый тип. Все в его внешнем виде кричало об уверенности в собственном превосходстве.
Он не нуждался в представлении, но так уж и быть, я потрачу эту секунду на него. Звездный мальчик, любимец миллионов, обаятельный и притягательный засранец, который обожает жизнь и пользуется всеми ее прелестями, капитан «Нью-Йоркских Королей» – Рэймонд – римский бог во плоти – Уилсон.
– Я хочу сфотографироваться и узнать все подробности. Ты говорила, что вы просто учились в одной школе, – услышала я голос Перри.
– Так и есть, – отмахнулась я, отставляя фужер в сторону и занимая место у арки из живых магнолий, орхидей и зеленых лиан. Рядом со мной в фотозону встала Перри.
– А выглядит все иначе, – заключила Лола, остановившаяся по другую сторону от Митчелл. – Скажи, у вас с ним что-то было?
– О чем ты?
– Секс! Вы трахались? Отвечай честно, Кирби Стоун! – потребовала Лола.
– Когда я видела его в последний раз, мне было семнадцать лет и я была девственницей.
– Но что-то все же было, иначе ты не смотрела бы на него так.
Я вздохнула:
– Ничего не было, кроме взаимной неприязни.
– В его глазах я не увидела неприязни, скорее интерес, – прошептала Перри.
– Да, а еще у алтаря он мысленно успел два раза снять с тебя платье.
Фотограф попросила нас посмотреть в камеру, мне пришлось растянуть губы в широкой улыбке, от которой моментально заболели щеки.
– Его обычный взгляд, которым он смотрит на всех девушек. Если бы это было личным, в его глазах прослеживалось бы желание не только платье с меня снять. Я вообще сомневаюсь, что он помнит меня.
– Он держался в рамках приличия, на свадьбе все же присутствует семья Макса, – нашла ему оправдание Перри.
– У него страшная аллергия на рамки приличия. – Я закатила глаза так сильно, что едва не увидела изнутри свой череп, и в этот самый момент щелкнул фотоаппарат.
– И откуда ты так хорошо его знаешь? – спросила Лола, вдруг содрогаясь от чихания.
Щелк!
Вспышка ослепила меня.
– Для подобных выводов мне хватило одного взгляда на него, – пробормотала я, улавливая странное шуршание где-то над головой. Я взглянула на цветочную арку и заметила на ней шевелящийся цветок. Слабый морской ветер обдувал маленькие лианы, но колыхание цветка было слишком уж сильным.
– Можешь не говорить, но я надеюсь, это не повлияет на наши отношения, – послышался голос Митчелл.
– О чем это ты?
Из-за цветка показалось что-то странное.
Кажется, это хвост. Вроде змеиного.
О нет!
– Я намерена наверстать упущенное и посетить каждое крутое заведение в Нью-Йорке, и сделать это с Максом и тобой, а Рэй лучший друг моего мужа, и он часто будет в нашей компании. Я надеюсь, избегая его, ты не станешь избегать и меня…
– Перри! – закричала я, замечая, как с арки срывается зеленая ящерица, похожая на геккона, и летит прямо на мою подругу. Митчелл попыталась прикрыть руками голову, но не успела, ящерица приземлилась в ее раскрытые ладони прямо на уровне лица. Подруга вытаращила глаза на маленькое создание, замершее напротив нее, и завизжала. Лицо Лолы вытянулось от отвращения, а я прикусила губу, едва сдерживая улыбку.
Щелк!
***
Солнце неторопливо подбиралось к горизонту, на площадке для торжества включили сотни ярких фонариков. Паутиной они тянулись над зоной фуршета, образуя потолок из светлячков.
Что до происшествия с ящерицей, все обошлось. Она в порядке, испугалась немного, но фотографии получились забавные. Перри тоже не пострадала, после ее оглушающего визга, я забрала геккона, к тому моменту подоспел Пауэлл, который посмотрел на ящерицу в моих руках таким взглядом, будто намеревался испепелить ее силой мысли. А говорят, большие парни любят животных. Какое там! Свадьба чуть не превратилась в похороны бедного геккона. Хорошо, что я успела выпустить малыша в сад неподалеку от площадки, пока его не постигла трагическая участь.
Сидя за баром, я окинула взглядом танцующих гостей, заметила Лолу с ее парнем и Перри в объятиях Макса. Мои подруги выглядели счастливыми, это не могло не радовать меня, однако странное неуловимое чувство, так похожее на тоску, давило на солнечное сплетение. У меня не было парня, и на свадьбу я явилась без пары. Я не видела в этом проблемы, пока во мне не оказалось четыре фужера шампанского и три порции бананового дайкири. В тонком платье стало жарко и тесно, и единственным моим желанием было хорошо провести предстоящую ночь.
Предыдущие три года пролетели для меня слишком быстро, я была так занята работой, что несколько отстала от социальной жизни. В результате я не помнила, когда в последний раз получала оргазм с мужчиной.
Я напрягла память, что было крайне тяжело делать в таком расслабленном состоянии.
Интрижка в колледже с умным, интеллигентным, но совершенно неумелым старшекурсником и еще одна, после выпуска, с парнем из тех самых бостонских зануд – весь мой послужной список. Свадьба подруги – отличный повод это исправить. Получить наслаждение и вернуться в обыденную жизнь, в которой не было места отношениям и встречам. И так как на этой свадьбе процент хоккеистов был выше процента влажности воздуха, а мы находились в нескольких метрах от пляжа «Малибу-Лагун-Стейт» и в периоды стихания музыки отчетливо слышался шум волн, мой выбор был крайне ограничен.
Я не любила спортсменов. А хоккеисты в этом списке были подчеркнуты красным. Однако сдаваться – не в моих правилах. Тридцатилетний кузен Пауэлла неплохо выглядел, я собиралась включить все свое обаяние и пригласить его на танец, но замерла как громом пораженная, услышав его голос:
– Текилу.
Бармен подал ему заказ.
Я тихо выдохнула, напряглась от страха, не решаясь даже голову повернуть в его сторону. Он был так близко, что я чувствовала тепло исходившее от его тела. Но его, казалось, это совсем не заботило, ведь Уилсон не замечал меня. И тогда я решила, что сильно просчиталась на его счет. Восемь лет прошло. Он и не помнит меня, а все его взгляды во время церемонии – не более чем интерес к подружкам невесты.
Я заправила выпавший локон волос за ухо. Собиралась уже уйти, но замерла, когда он снова заговорил:
– Здравствуй, Бабочка.
Я не любила спортсменов, а Рэя Уилсона ненавидела всей душой.
[1] Вера Вонг – американский модельер свадебных платьев.
[2] Имеются в виду голливудские актеры Люк, Крис и Лиам Хемсворт, которые являются родными братьями.
Глава 2
Кирби
Бабочка.
Это ощущалось куда больнее, чем если бы он назвал меня, ну не знаю, шлюхой, например.
– Мы знакомы? – с напускным равнодушием спросила я.
Просто наслаждайся свадьбой, музыкой, теплым, пропитанным морской солью воздухом Малибу, и не обращай внимания на его запах. Как и восемь лет назад – чистый горный воздух, разбавленный сладостью миндаля.
– Ты сильно изменилась, – продолжал говорить он, не принимая во внимание мои слова.
Хрупкой бабочки больше не было. И я должна была дать ему понять это.
– Знаешь, а я хотела избавить себя от твоего общества в этот день, но ты совершенно не видишь рамок, раз так бестактно влез в мое личное пространство.
– Не делай вид, будто ты холодная стерва, Стоун. Я помню, что ты была без ума от меня. Твои стены по-прежнему увешаны фотографиями с моим изображением?
– Да, и на каждой из них выколоты твои глаза. Но не беспокойся, они круто смотрятся на фоне куклы-вуду, названной в твою честь, с дюжиной иголок в заднице.
Уилсон язвительно вскинул уголки губ, явно не впечатленный моим ответом, и жестом попросил бармена повторить его заказ.
– Неплохо выглядишь.
– Мне полчаса делали макияж, еще полчаса ушло на укладку. Это платье из новой коллекции «Диор», парфюм, серьги и кольцо с аквамарином, в последнее время я больше бегаю по парку с Чарли – моим померанским шпицем, и побывала на бразильской эпиляции вчера, поэтому спасибо, но я выгляжу чуть больше, чем «неплохо».
Уилсон наконец повернул голову в мою сторону, хмурым взглядом прошелся по моему телу, оставляя за собой пылающие следы, всего на мгновение позволяя буре показаться в синих глазах, но затем моментально теряя интерес, так и не дав этой буре набрать полную силу.
Он оценивал меня и, судя по всему, я даже в первую сотню его списка не входила. Не впечатляла его. Ничего не изменилось, я никогда не буду достойна главной звезды хоккея. И мне приходилось убеждать себя, что от этого я ничего не теряю. Кому захочется оказаться на шелковых простынях под сильным телом божества? Чувствовать на шее его грубые поцелуи, слышать резкие, но соблазнительные слова и ощущать самое настоящее торнадо внизу живота?
Никому. Как и стать юбилейной тысячной в его трахосписке, а после остаться наедине со своим разбившимся на осколки сердцем.
В его постели побывали десятки, нет, сотни моделей. Он сделал охоту за женскими сердцами своим личным спортом и не сходил с первого места, сколько я себя помню.
Он плейбой, игрок.
Я закинула ногу на ногу, а затем почувствовала невесомое прикосновение на своей лодыжке. Большим пальцем Рэй мягко прошелся по кожаному ремешку босоножки.
Зачем он делает это? А самое главное, почему я не могу остановить его?
О нет. Это все банановый дайкири. Он лишает меня враждебного настроя и делает тоньше броню, которую я выстраивала вокруг себя не один год.
– Может, потанцуем? – Его рука заскользила выше, пока не остановилась под коленкой. Затаив дыхание, я наблюдала за его пальцами, татуировкой ласточки на запястье и крупными венами на тыльной стороне ладони, а когда он остановился, взглянула в его глаза. Игривость в них смешалась с влечением, и это был ответ на мой вопрос – Рэй по своей натуре хищник, он вступил в игру, а я его новая жертва.
Губы дьявольского искусителя изогнулись в победной улыбке, ведь он умел читать меня гораздо лучше остальных. Это моментально отрезвило меня. У него нет причин любезничать со мной. Азартен на льду, азартен в жизни. Я посягнула на его иллюзию о собственной неотразимости, и он пойдет на все, чтобы доказать, что я не права, а он все еще имеет власть надо мной.
Не имеет. Больше нет.
– Я так много танцевала, что сейчас у меня болят лодыжки, ты не представляешь, какая это невыносимая боль, – пробормотала я, дергая плечом так, чтобы тонкая шелковая бретелька упала с него, сильнее оголяя край моей груди. Его взгляд моментально замер на открытом участке кожи.
Я медленно вернула бретельку на место и улыбнулась. Рэй не знал, что за те восемь лет, что мы не виделись, я сильно изменилась. Его игры больше не проблема для меня.
– Упс, вечно она спадает.
– Если ты в поисках развлечений, то могу их предоставить.
Мой взгляд замер на его губах, и сердце в груди ускорилось. Я все еще помню их вкус и прямо сейчас поймала себя на мысли, что хочу попробовать их снова.
– Рэй «парк развлечений» Уилсон, ты мне совсем не нравишься.
– Разве это как-то помешает тебе выкрикивать мое имя ночью?
– Боюсь не выдержать конкуренции. Очевидно, что ты из тех парней, которые во время секса выкрикивают свое имя сами.
