Я чувствовала, что Руслан смотрел на меня, дожидаясь, когда я наконец-то одумаюсь и вернусь в спальню… Чтобы что?
Боже! Какой же подонок!
Взять и уничтожить все, что между нами было! Пятнадцать лет выбросил на помойку! Да еще как феерично!
Я даже в самым бредовых снах не могла представить настолько вероломного предательства.
– Лис… – он будто хотел сказать что-то еще, но благоразумно вышел из комнаты, закрыв дверь.
И только после этого я позволила слезинке скатиться на подушку.
Тут же вытерла с лица влагу, не собираясь превращать постель сына в пруд из слез боли и печали. Мне все еще казалось сном происходящее.
Я не верила… Просто отказывалась верить, что все это правда. Что мой муж и младшая сестра вот так просто наплевали на меня, на мою любовь и на нашу семью в угоду своим низменным желаниям. И ведь самое противное, что оба нагло лгали мне в глаза. Годами.
Даже если Рус сказал правду и после новости о беременности сестры между ними ничего не было, то все равно ни у него, ни у нее нигде ничего не екало, когда я через всю страну летела навестить мелкую во время беременности и потом, после рождения их сына.
Твари…
Какие же твари…
Хотелось выть в голос, и только сын сдерживал меня от этого.
Я не знала, как мы теперь будем жить дальше. Не знала, что буду делать, если окажется, что мама была в курсе двойного предательства. Не знала, как смогу воспитывать сына совместно с Марковым.
Кто же мог подумать, что вся наша жизнь будет разрушена в один миг?
Так я и пролежала всю ночь, уткнувшись носом в волосы сына и прижимая его плотнее к себе, чтобы окончательно не сойти с ума.
Мне нужно было чувствовать, что у меня еще остался смысл жизни, остался рядом человек, который не предаст и всегда будет любить. И этого должно быть достаточно. Верно?
Тогда почему все нутро дрожало и не хотелось жить?
Да! Вот так малодушно я думала о том, чтобы уснуть и не проснуться. Возможно, поэтому сон и не шел, оберегая меня от собственных желаний.
Под утро я все же смогла задремать. Но сон был тяжелый, поверхностный и выматывающий. Мне было холодно. Сковало льдом до самых костей.
Я слышала шепот сына и мужа.
– Дай маме поспать. Пойдем приготовим ей завтрак, – говорил муж.
– Сырники? Так, как любит мама?
– Так, как любит мама.
И мне казалось, что все как и прежде. Поэтому я снова позволила сну утащить меня, до тех пор, пока не почувствовала прикосновения прохладных ладошек.
– Мама горячая, – сказал сын.
Следом моего лба коснулись длинные пальцы.
– Похоже, сегодня аквапарк отменяется, – прошептал муж. – Давай найдем градусник и приготовим маме морс.
Аквапарк? Отчего-то в сознание въелось это слово.
Я не помнила подобных планов. Откуда взялся аквапарк?
А потом лавиной на меня обрушились события минувшего дня и я распахнула глаза, в ужасе хватая ртом воздух, и заскулила, пряча лицо в подушку.
Острая боль пронзила меня, и я скрутилась калачиком, закусывая губы что есть мочи, лишь бы перебить это невыносимое ощущение. Кричала в подушку, желая, отмотать время вспять и сделать что-нибудь, чтобы это никогда не случилось.
– Алиса… – услышала испуганный голос мужа. – Алиса, давай измерим температуру, у тебя жар.
– Уйди-и-и-и, – слышать его оказалось невыносимо, но еще хуже – видеть.
– Солнце, пожалуйста, дай я поставлю тебе градусник.
– Майе ставь. А меня не тронь, – с трудом села на кровати к нему спиной.
Хотелось плакать, но, как назло, из глаз не выбежало ни единой слезинки, и вообще казалось, что в глаза напихали песка. Голова ощущалась чугунной, вдыхаемый воздух – раскаленным.
– Не дури.
– Мам! А мы тебе морсик приготовили, – вошел следом в комнату сын.
– Ты мой заботливый, – обернулась я, улыбаясь Арсению.
Чувствовала на себе тяжелый взгляд мужа, но даже не смотрела в его сторону.
– Сын, дай маме градусник, – сказал муж, передав ребенку термометр.
– Мам, держи, – протянул мне его Арсений, и я без раздумий приняла, поставив под мышку. – И морс, – подал бокал сын.
– Спасибо, мой хороший, – улыбнулась, сделав несколько глотков, и поставила на тумбу. Откинулась на подушку и прикрыла глаза, чувствуя, как уплываю в сон.
– Сорок, – вздрогнула, услышав голос Руслана. – Похоже, что Арсений отправляется к бабушке, – говорил он со мной, а я не могла даже поднять веки.
– Только не к моей маме, – стало страшно, что сын окажется в окружении предателей.
– Но, мама! Там же Ярик! – возмутился Сеня.
– Если я заразная, то ты его заразишь, – я нашла единственный ответ, похожий на правду.
– Решено! Я звоню бабушке Тамаре и деду Сергею, и они приедут за тобой.
– Мне точно нельзя к бабе Инне?
– Точно, сынок.
Сквозь дрему слышала стук дверей, приглушенные голоса, но так и проспала в детской. Время от времени мне к губам подносили холодный стакан с морсом, приподнимая голову. Я пила и дальше падала на подушку.
Лишь когда одежда прилипла к телу, я поняла, что пик миновал. Ощутила, что в состоянии ходить. Поднялась на ноги, чтобы сходить в ванную, и услышала голос мужа.
– Нет, – сухо говорил он. – Нет. И не завтра тоже. Пока я не объяснюсь с женой, об этом не может быть и речи. Нет, приезжать не нужно. Ты достаточно сделала, чтобы разрушить мой брак, – повисла пауза. – Прекрати рыдать. На меня это больше не действует. Я не приеду. Не звони больше.
Я не успела скрыться в ванной, как услышала шаги, и в следующее мгновение муж появился в коридоре.
– Солнце? – в удивлении распахнулись его глаза. – Тебе что-то нужно?
– Только чтобы ты исчез из моей жизни, – зашла в ванную.
Включила воду, посмотрев на свое отражение в зеркале, и усмехнулась тому, как чудовищно выглядела.
Какой парадокс. Дома страшная больная жена, а он сидит у моей постели, когда где-то там молодая, красивая и ко всему готовая юная нимфа, но он к ней не торопится. Тем не менее это ничего не меняет.
Я умылась прохладной водой и вернулась в спальню. Легла на кровать, когда услышала звонок в дверь.
Топот ног, тихое ругательство Руслана.
– Здравствуйте, Инна Андреевна, – раздался его голос, а следом звук, похожий на пощечину.
– Не прощу! – выпалила она. – Где моя дочь?
– В детской.
Через несколько мгновений дверь в комнату распахнулась.
– Доченька моя! Я все узнала, – села мама рядом с кроватью. – Какой ужас! – потянулась она ко мне.
– Ох, мама! – приподнялась я и, упав ей на плечо, заплакала.
Глава 8
– Девочка моя, – гладила меня по голове мама. – Поплачь, поплачь, выплесни все. Какая грязь, какая грязь… – причитала она. – Кто же мог даже подумать о таком!
– Они-и-и-и, – завывала я. – Они-и-и сволочи! – больше не могла сдерживать тех эмоций, что с приходом мамы вспыхнули с новой силой. – Как они могли?
– Не знаю, доченька… Не знаю. Майя как вывалила на меня все это вчера, когда вы уехали, так я решила, что это шутка какая-то, – горько вздыхала мама. – Но когда она рухнула на колени и начала умолять простить ее, сомнения исчезли.
– Ты не знала до этого? – я посмотрела на родительницу сквозь слезы.
– Что ты?! Я даже подумать о таком ужасе не могла! Это же какими беспринципными нужно быть, чтобы вот так… – мама сорвалась и тоже начала плакать. – Я ж ее не так воспитывала, Лис. Мы ж ее любили и все для нее делали, – по щекам родительницы текли слезы.
Видеть это оказалось просто невыносимо, и я снова обняла ее, плача вместе с ней.
– Она же знала, как ты ее любишь, и переживала, когда папа ушел, и вот так… – мама отстранилась, вытирая слезы. – Как же так, Лис? Как? – она смотрела на меня таким взглядом, что у меня в груди защемило.
– Ты правда ничего не знала? – мне важно было знать, что хотя бы один человек оставался честен со мной.
– Господь с тобой! – широко распахнула глаза мама. – Разве я стала бы покрывать такое?
– Не знаю, мамуль. Я теперь ничего не знаю и ни в ком не уверена. Не думала, что такое возможно с нашей семьей… – внезапно слезы высохли и я ощутила, что больше не могу плакать.
– Кто же мог?! А я ведь ее еще жалела. Думала, бедная моя глупенькая девочка. Обдурил ее какой-то мерзавец, оставил в одиночестве растить сына. А она мне: “Мама, прости, но я люблю его”.
– Не надо, мам… – мне даже слышать было мерзко об этом.
– И как она вообще посмела мне в глаза смотреть после такого? Ладно этот кобель, – последнее слово неприятно кольнуло в груди. Да, теперь мой любимый и порядочный Руслан перешел в стан изменщиков, подонков, кобелей… – Но она же… сестра тебе все же! Ты с ней столько занималась, так ее любила, и вот так… – мама завыла в голос.
Теперь я ее обнимала и успокаивала, не представляя, какой это удар для нее как для матери. Каково это – осознать, что не удалось привить ребенку элементарные понятия “хорошо” и “плохо”.
Мы ведь с детства воспитывались, зная, что женатый мужчина – не мужчина. Знакомый, друг, коллега, но никак не объект для романтических чувств и тем более отношений.
Супружеская неверность, по степени тяжести греха, шла сразу же после убийства. И как вообще в голову Майе могло прийти залезть в трусы к женатому?.. Тем более к моему мужу?
– Мало ей, что ли, мужиков? – продолжала причитать мама. – Нет, надо было нагадить в семью. Разрушить все. И как теперь жить, Лис? Как мы дальше будем?
– Не знаю, мам, – я отстранилась, понимая, что это только начало конца.
Скоро об этом начнут узнавать родственники и знакомые. Я просто утону в жалости, мама – в порицании, за то, что не уследила за младшей дочкой и воспитала прошмандовку, а Майя… На первое время от нее отвернутся все. Закроются двери, и близкие постараются прервать все возможные контакты. Но со временем все забудется. И постепенно мелкая превратится из злодейки в жертву. Бедная, несчастная девочка, влюбленная и обманутая.
– По всей видимости, Майя не хочет больше держаться в стороне и претендует на Руслана не только как на отца ребенка, но и как на мужа, – признала я горькую правду.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71552071&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
