– Но я даже не знаю ту девочку, – вот она истина. – Мне там будет скучно.
Бабушке нашей плевать на то, что хочет ребенок. Так же как и для ее сына, на первом месте для нее стоит общественное мнение, и лишь потом наше. А мне, откровенно, все равно, что там думают какие-то незнакомые мне люди, для меня гораздо важнее мысли близких и их желания.
– Ты сказала об этом бабушке?
– Да… – тяжело вздыхает дочь, все еще бледная после ночного жара.
– И что она ответила?
– Она сказала, что мне там очень понравится, потому что будет какой-то сюрприз для детей. Мам, ну что я этих сюрпризов не видела? Опять будут дурацкие аниматоры и какое-нибудь шоу. А потом принесут торт, который я терпеть не могу.
Вот и вся правда о современных детских праздниках. Родители так сильно пытаются вылезти из шкуры, чтобы впечатлить свое дитя, но по большей части стараются переплюнуть Машу, Глашу и дальше по списку, а на самом деле детей уже невозможно хоть чем-то впечатлить.
– Ты же знаешь, я ем только твои тортики и тортики бабушки Вали.
– Знаю, малышка, – ставлю перед дочерью чашку с чаем. – Если ты не хочешь идти, то ты не обязана. Скажем, что ты еще не долечилась.
– Разве так можно? – Лиза округляет глаза.
– Можно. К тому же мы никого не обманем.
– Мам, а давай мы тогда вместе с папой сходим на мультик?
Упоминание мужа заставляет сердце болезненно сжаться в груди, потому что я не знаю, как отнесется к этой просьбе Егор.
– Давай спросим об этом у папы, когда он проснется, – улыбаюсь я, пряча волнение и тревогу.
Что бы между мной и супругом ни происходило, но дочь любит отца и я очень надеюсь, что наши проблемы с Егором ее не затронут.
– О чем спросим? – вздрагиваю от голоса мужа, но не поднимаю взгляда.
– Папа! – радостно кричит дочь и вскакивает с места.
– Привет, принцесса! – Егор подхватывает её на руки, а я только и думаю о том, что он сейчас и ее провоняет теми духами.
– Я так скучала! – смотрит она на него.
– И я, – слышу теплоту в голосе мужа.
Поднимаю на них взгляд, с облегчением заметив, что Егор после душа. Волосы еще влажные, и на футболке видны мокрые пятна.
– Как ты себя чувствуешь?
– Лучше, – улыбается Лиза. – Сейчас позавтракаю и пойду играть. Пойдешь со мной?
Отворачиваюсь, чтобы не стоять над душой, и начинаю готовить по привычке утренний кофе для Егора. Не хочется, чтобы дочь видела наши разногласия и чувствовала, будто что-то не так.
– Мне нужно в офис, малышка, – проходит он вместе с дочкой к столу и опускается на стул.
– Ты всегда работаешь и совсем не играешь со мной, – говорит Лиза грустно.
А ведь Егор был таким не всегда.
Когда дочь родилась, он всегда находил время на то, чтобы побыть с нами. И проводил достаточно много времени с ребенком. Но потом бизнес стал расширяться и семья резко отошла на второй план. И в лучшем случае он успевал домой, чтобы пожелать Лизе спокойной ночи, а в худшем – мог увидеть бодрствующего ребенка только в выходной день.
– Малыш, мне нужно много работать, чтобы у вас с мамой было все…
– У нас и так все есть! – перебивает его дочь.
– Деньги имеют свойство заканчиваться… – пытается он убедить ребенка в том, что деньгами возможно возместить родного отца. Но это не так. Внимание ничем не заменить.
– А если закончатся, тогда ты больше будешь проводить времени с нами? – с надеждой заглядывает ему в глаза дочь.
Мне же интересно, что он ответит. Но еще больше интересует, будет ли он продолжать вести себя по-скотски, если это случится.
– Боюсь, тогда мне придется жить на работе, – тихо смеется он.
– Эх… – тяжело вздыхает Лиза. – Тогда какая разница, сколько их, этих денег, если тебе все равно приходится там жить.
– Разница есть. Благодаря моей работе ты можешь носить самые красивые платья и летать на самые лучшие курорты, – и в последние пару раз мы летали с дочкой и мамой, потому что муж не мог бросить работу. – У тебя есть все, о чем мечтают девочки.
– Все есть, а папы нет, – отвечает Лиза с такой серьезностью, будто это не она говорит, а кто-то взрослый.
– Что ты говоришь? Конечно, у тебя есть папа.
– Нет, – дочь упрямо поджимает губы и слезает с коленей Егора. – У всех моих друзей папы ходят с ними в парки и возят на танцы. А мне даже не верят, что ты есть.
В груди становится тесно от обиды за мою малышку. Таким она не делилась со мной, и я впервые ощущаю ее боль от того, что отец уделяет ей последнее место. Сначала работа, потом партнеры и друзья, затем родители, и в конце списка стоим мы с Лизой. Теперь я это очень отчетливо вижу. Сейчас в этом перечне еще затесалась и бывшая, которая обходит по важности и родителей, и друзей. Вот и получается, что мы всегда для него нечто, не имеющее особого значения.
– Просто, наверное, их папы не руководят международными компаниями и на них не лежит столько ответственности в виде тысяч рабочих, за которых я отвечаю. Они обычные люди.
– Вот бы и мне обычного папу, – грустно говорит дочь и встает из-за стола. – Спасибо, мама, очень вкусно, – уходит она с кухни, даже больше не посмотрев на отца.
Я молча провожаю Лизу взглядом, а затем натыкаюсь на разгневанное лицо мужа.
– Это ты вбила ей в голову эту ересь? – рычит он.
– О чем ты?
– Ты настраиваешь ребенка против меня?
Глава 7
– Ты настраиваешь ребенка против меня? – шипит муж сквозь зубы.
– Егор, ты в своем уме? – а вот теперь я начинаю злиться. Если у мужа есть вопросы ко мне как жене, партнеру и вообще женщине, это я еще могу понять, но то, как он ведет себя с дочкой, ни в какие ворота не лезет. – Лиза любит тебя и скучает, а ты не можешь ей даже десяти минут в неделю выделить! Как думаешь, нужно ли что-то делать, чтобы получить подобную реакцию от ребенка?
– Это ты ей вбила в голову эти мысли!
– Что? Ты сам-то себя слышишь? Я ни слова ей плохого про тебя не сказала, а ты, между прочим, уже давно пренебрегаешь своими отцовскими обязанностями. Раньше она чувствовала, что нужна тебе и любима. Теперь же ты превратился в тень того отца, что был у нашей дочери. Не удивлюсь, если очень скоро она будет воспринимать тебя как чужака.
– Неблагодарная! Я же для вас работаю!
– Хорошо, – я отхожу к кухонному островку и скрещиваю руки на груди, вперившись взором в мужа. – У твоей работы есть какие-то планки? Сколько еще ты хочешь заработать? Когда остановишься? Или ты так и планируешь положить всю жизнь к ногами бизнеса, жертвуя семьей?
– Я ничем не жертвую! Не утрируй! Мы только что вышли на международный рынок, и ты хочешь, чтобы я сбавил обороты, чтобы собирать с дочерью лего? – в его голосе слышится ехидство, а мне хочется ударить его по лицу, чтобы пришел в себя.
– Тогда не удивляйся тому, что через пару лет она просто не будет с тобой считаться. Даже твой отец проводит с ней больше времени, чем ты!
– Не сравнивай! Его компания и близко не стоит по масштабам с моей!
– Так это у тебя соревнование такое с родным отцом? Его переплюнуть хочешь? Поэтому решил не теряться и завел любовницу?
Лицо Егора каменеет, а в следующее мгновение искажается, и вот на меня смотрит не любимый муж, а разъяренный незнакомец.
– Что ты сказала? – шипит так грозно, что мне становится страшно. Вжимаясь поясницей в столешницу, стараюсь не демонстрировать свой ужас.
– Я не дура, Егор! – говорю спокойно. – Я вижу, как ты изменился. Ты же не был таким агрессивным. На ровном месте не бывает таких перемен. А в твоем окружении связи на стороне, как выясняется, норма.
Муж тяжело дышит и явно сдерживается от того, чтобы кинуть мне в лицо очередную порцию гадостей.
– С чего ты решила, что в моем окружении это норма?
– Думаешь, жены твоих друзей слепые клуши? Это не так. Все жены замечают, когда в жизни мужей появляются другие женщины.
Между нами повисает тишина, а затем воздух разрезает звонок телефона мужа. Он отворачивается от меня и принимает вызов, а я выдыхаю с облегчением.
– Да. Да, скоро буду, – говорит супруг сухо. – Завтракать не буду, – кидает через плечо и скрывается в коридоре.
Как только он уходит, я стараюсь занять себя чем-то: мою посуду, убираю со стола и достаю из морозилки курицу для супа-лапши на обед нам с дочкой.
Слышу, как Егор спускается со второго этажа и выходит из дома, громко хлопнув дверью.
Как только раздается этот хлопок, внутри меня что-то рвется. Я обессиленно опускаюсь на стул и начинаю плакать. Громко, навзрыд. Закрываю рот ладонями, чтобы не напугать дочь, и выплескиваю горечь.
Очевидным остается одно: наш брак не то что пошел трещинами, в нем настоящий раскол. И мне надо думать о том, что делать дальше.
Предложение пойти к семейному психологу муж явно отвергнет, потому что он считает это бредом. Но я знаю истинную причину: просто он не видит ценности нашей семьи.
А я? Я готова тащить в одиночку брак, в котором занимаю самую нижнюю ступень?
Раньше я чувствовала себя любимой и значимой. А сейчас все это ушло, оставив лишь грязь.
Сквозь слезы слышу детские шаги. Поднимаюсь со стула и отхожу к раковине, хватаю губку и начинаю тереть плитку.
– Мамочка, – говорит дочка, – почитаешь мне, когда освободишься? У меня глазки болят.
– Сейчас, солнце, – понимаю, что у дочери снова ползет температура. – Иди в комнату, я скоро приду, – говорю ей через плечо, чтобы она не видела моих слез.
Лиза подходит ко мне и неожиданно обнимает со спины.
– Я люблю тебя, мамочка. Ты у меня самая красивая и добрая!
– Я тоже люблю тебя, доченька, – подавляю всхлип.
Будто чуя мое состояние, дочь уходит в комнату. Продышавшись, я умываюсь, беру себя в руки и, вооружившись градусником, иду в детскую.
А после обеда курьер приносит два букета. Один – большой, состоящий из белых цветов, с прикрепленной открыткой, и второй – поменьше, из розовых.
“Не хочу больше ругаться. Давай забудем о ссорах. Я вас люблю”.
В этот миг я думаю, что это лишь способ успокоить меня. Но вечером муж приходит домой раньше, успев на семейный ужин. И тогда мне начинает казаться, что мы действительно можем перешагнуть через эти два дня, если он и дальше будет стараться все исправить, и только в том случае, если между ним и Мариной ничего нет.
Следующие несколько недель Егор становится похожим на себя прежнего. Он больше не кричит и не злится. Целует меня при встрече и на прощание, и закрепляет веру в нашу семью жаркими ночами.
Мне кажется, что мир снова играет всеми цветами радуги, и я даже планирую обещанный мужем совместный отпуск.
Но все переворачивается вверх дном, потому что я решаю привнести в нашу жизнь спонтанность…
Глава 8
– Беги, внученька, к деду, он даст ведёрко. Сейчас пойдём с тобой собирать клубнику!
– Ух ты! Клубнику! А кушать будем?
– Конечно будем, – улыбается Лизе мама. – Иди, дедушка тебя ждет, а я маму провожу.
– Пока, мамуля, – целует меня в щеку дочка.
– Пока, солнце! – обнимаю крепче её. – Вечером приеду за тобой.
– Хорошо, – радостно кричит она через плечо и скрывается во дворе родительского дома.
– Кирюш, не торопись возвращаться. Пусть Лиза переночует у нас. Внучка родная, а ты боишься оставить ее с нами, будто мы незнакомцы, – забирает мама у меня из рук пакеты с гостинцами.
– Да брось ты, мам. Не боюсь я, конечно же. Просто мне спокойнее, когда Лиза дома.
