Тем более вот так, на холодном бетонном полу в странном бункере.
В общем, пришлось взять себя в руки. Я дважды глубоко-глубоко вздохнула и выдохнула. У нас в антикварном салоне как-то работала по приглашению Шраддха Пхат, искусствовед индийского происхождения, так вот она всегда говорила, что, если страшно или обидно, или любая другая сильная нехорошая эмоция – нужно глубоко-глубоко и медленно подышать.
Я подышала. Удивительно, но чуть помогло.
Надо будет по возвращении купить Шраддхе круассанов. Она их очень любит. В кондитерской Симона Роша всегда свежие круассаны, лично я люблю с ореховой начинкой и шоколадом.
При этой мысли желудок сильно потянуло от голода. Я поняла, что невыносимо хочу есть. Достала из сумочки бутерброд и зефир. Подумав, вернула зефир обратно. Он сильно сладкий, энергия мне, конечно же, нужна, но воды здесь не было. И я буду умирать от жажды. А ведь мне ещё нужно за рычаг дёргать.
Я устроилась на топчане. Решила, что не буду уподобляться зверям. Поэтому достала салфетку, аккуратно расстелила её на коленях, положила бутерброд. Немного посидела и чинно, степенно принялась есть, стараясь не уронить ни крошки.
Закончив, я ещё немного посидела, прислушиваясь к ощущениям. Сытой я не была, но, по-моему, французы говорят, что из-за стола нужно вставать немного голодными. Я была голодной, и не немного, но нет предела совершенству. Думаю, французы были бы мной довольны.
Во всяком случае мне нужно было самой себя утешить и доказать, что всё хорошо.
Утешила.
Доказала.
Теоретически.
Ну что ж поделать, я не могу сейчас сожрать сразу всё, а потом умирать от мучительного голода. Тем более проблема с водой никуда не исчезла.
Я зевнула.
Еда, пусть и скудная, заставила кровь прилить к желудку, потянуло в сон.
Но я боялась, что усну и опять станет темно и холодно.
Этого допустить никак нельзя!
Поэтому я потёрла себе уши. Раз. Другой. На третий раз я окончательно взбодрилась.
Этому трюку меня научил Геннадий. Мой первый муж. Ещё из той, прошлой, советской жизни. Я вспомнила его волевой подбородок с ямочкой, карие глаза. В душе опять появилось смятение. Всё же нехорошо я с ним поступила, когда бросила его и сыновей и сбежала к Бенджамину в Швейцарию.
Почувствовав соленую влагу на щеках, я мысленно запретила себе раскисать. Что-то сегодня я часто плачу. Сказывается недосып, усталость и страх.
Кряхтя и охая, я слезла с топчана и заставила себя пару раз покрутить руками, головой и ногами в коленях. Не особо помогло, хотя кровь забегала чуточку поживее, судя по мурашкам в ступнях и кистях. Все же долго сидеть в одной позе – плохо.
Тут уж подошло время опять дёргать за рычаг, что я и сделала.
Причём даже с каким-то удовлетворением, что мол, я вот, я готова.
Почти как пони в нашем городском зоопарке. Их приучили ходить с маленькой расписной тележкой по кругу и катать детей местных бюргеров. Тем пони, которые проехали круг, давали яблоки. Поэтому они остаток пути быстро бежали, торопясь получить лакомство.
Мне, вместо лакомства, положены были свет и тепло. Но кто сказал, что это мало?
Хотя от лакомства я бы не отказалась.
Я представила огромный-огромный кремовый торт с розочками, и мой рот наполнился слюной.
Так, отставить! Одёрнула я себя.
Не хватало ещё язву желудка получить.
Но не удержалась. Проявила малодушие. Воровато (зачем-то) оглянувшись, подбежала к сумочке, достала зефирку и торопливо сунула в рот. Очнулась уже, когда рука опять потянулась за другой.
Обматерила себя.
Какая же я дура!
Мерзкая, слабовольная дура!
Ну вот и что я сделала? Сожрала зефир. Возможно, он бы продлил мне жизнь завтра-послезавтра. А я взяла и слопала. Ведь только что съела бутерброд и на тебе!
Дура!
Стараясь не зареветь от обиды, я отошла от сумки.
Примерно через полчаса помещение уже чуть прогрелось, и я решилась пройти осмотреться. Более того, с удивлением я обнаружила, что промежуток между дёрганием рычага стал гораздо больше – примерно минут десять-пятнадцать. Часов у меня не было, Глория, по указанию старой суки, не отдала, и я сейчас могла ориентироваться только на свои внутренние ощущения.
С внутренними ощущениями у меня, по правде говоря, было так себе.
Я опять дёрнула чёртов рычаг и решила-таки идти на разведку.
Прошла по направлению к выходу, пошатываясь на высоких каблуках, словно пьяная, и заглянула туда: волосы встали у меня дыбом. Это оказалось небольшое помещение, скорей всего какое-то техническое, типа чулана или кладовки.
Но не это меня ужаснуло: на большом крюке, что торчал из стены, висел человек. Судя по всему, этот человек был мёртв.
Я оказалась наедине с трупом!
Глава 2
На всякий случай я отскочила и громко позвала его:
– Эй! Вы кто?
Ответом было молчание. Что ж, всё оказалось совсем ужасно – я находилась в странном бункере в компании мертвеца. Сразу вспомнился рассказ Толстого о семье вурдалака. Стало так страшно, что я отпрянула, тихо поскуливая от ужаса. И тотчас же всё накрыла тьма. Я задрожала от страха, что мертвец сейчас прыгнет на меня, а я ничего не смогу сделать.
Чёрт, о рычаге я совсем забыла!
Осторожно, на ощупь, я стала возвращаться по направлению к рычагу (поплутать пришлось знатно, у меня был концентрированный «топографический кретинизм», как любил шутить Больц, но то было при свете, что уж тут говорить, когда вокруг тьма, рядом труп, возможно, и крысы, а я забыла, в каком направлении нужно идти).
Я непонятно куда шла, шла и уткнулась в какой-то угол. Рука угодила во что-то омерзительно склизкое. Меня аж передёрнуло. Бррр!
Явно здесь рычага не было. Пришлось возвращаться тем же путём. Глотая слёзы, я медленно-медленно брела, придерживаясь рукой за мокрые холодные стены. Наконец, я нащупала знакомые уже выемки и пошарила вокруг.
Сперва рука натыкалась на пустоту, и я уже отчаялась найти этот проклятый рычаг.
Да где же он?!
И что интересно, еще пару минут назад я крыла матом этот рычаг, я почти ненавидела его, то сейчас мечусь во тьме в поисках его как своего спасителя.
В помещении стало ещё холоднее. Меня уже колотила крупная дрожь. Мне чудилось, что кто-то прячется в дальнем конце коридора и подслушивает, как я тут хожу.
Наконец после ещё нескольких неудачных попыток я нащупала-таки заветный рычаг. Раздался знакомый щелчок, зажегся свет, и я поняла, что сейчас задохнусь – от переживаний я затаила дыхание и сейчас у меня не хватало воздуха.
Я с силой вдохнула воздух, греясь в струях тепла.
Во время всех этих «хождений по мукам» я поняла, что совсем забыла о трупе. И страх незаметно растворился.
Я решила, что нужно будет осмотреть вторую часть помещения, пусть первую я видела лишь мельком, но чем чёрт не шутит – вдруг где-то здесь, прямо рядом со мной, таки есть выход.
От этой такой простой мысли я засмеялась, как маленький ребенок.
Но пока я рассуждала, прошло уже несколько минут. Отходить от рычага я побоялась. Скоро свет опять погаснет и придётся дёргать. И снова буду, как дура, ходить кругами по комнате.
Ну уж нет! Теперь-то я умная!
Свет опять мигнул и погас. Я торопливо дёрнула за рычаг.
Фух!
Неохота оставаться в темноте с трупом.
Так-то я атеистка, но чем чёрт не шутит.
И хоть из трубы потянуло теплом, меня вдруг обдало жутким ледяным холодом – временные промежутки между дёрганьями рычага опять уменьшились.
Что же это получается? Если я не сразу дёргаю проклятый рычаг, то время между ними уменьшается. Я расстроилась: похоже, отдохнуть мне больше не удастся. Или же я рискую замёрзнуть в темноте. Да ещё и труп этот.
Я оглянулась на дверь в комнату, но похоже, трупу были безразличны мои душевные метания, и он вел себя вполне спокойно.
Мамочки, как же я боюсь всего этого!
Но дело в том, что я всегда отличалась от кисейных томных барышень, я не падаю в обмороки от испуга, не лью слёзы над потерянным котиком, не расстраиваюсь из-за ободранных венчиков чайных роз. После того, что я прошла, когда под видом туристического путешествия бежала из СССР к Бенджамину, бросив мужа и сыновей, мне уже ничего не страшно (ну, кроме крыс, разумеется). Вот и сейчас я вместо того, чтобы запаниковать, принялась размышлять над сложившейся ситуацией.
После трех дёрганий рычага подряд временной промежуток опять увеличился, и, так как мои похитители всё ещё не появились, я хотела сперва отправиться на разведку в дальнюю часть помещения. Но туда было идти далеко, кто его знает, насколько длинный там коридор, а вдруг там целая сеть, кроме того, если я заблужусь в том лабиринте и не успею вернуться дёрнуть чёртов рычаг, опять будет темнота.
Нет, не сейчас… так не хочется.
Но всё равно, страшно-не страшно, а нужно продолжать изучать помещение. Вместо меня никто этого не сделает. Мало ли что там, за углом.
Я взяла себя в руки и прошла по коридору, где уткнулась в тупик.
Так, ясно. Здесь ничего интересного. Ну разве что здесь тоже был рычаг.
Я хмыкнула. Мой рычаг, если дёрнуть, давал свет и тепло. Интересно, что даст этот?
Подумав немного, я всё же решилась и дёрнула.
Но ничего не вышло. Рычаг был заблокирован намертво.
Вот чёрт.
Ну ладно, с тобой я ещё разберусь.
А сейчас мне нужно продолжить осмотр. Время бежит неумолимо, а я ещё не представляю, где я и что со мной.
Я развернулась и пошла обратно.
С другого края, у тупичка, я обнаружила небольшое окошко. Примерно сантиметров сорок на пятьдесят. Больше похоже на форточку, но его закрывал мощный металлический люк.
Мой нюх уловил идущий от окошка слабый, но такой знакомый запах. Запах еды!
Желудок недовольно заурчал.
Я торопливо попыталась открыть люк, но только сломала ноготь. Причём глубоко так сломала. Брызнула кровь. Я ойкнула. Больно-то как! Кроме того, здесь явно не стерильно. Не хватало еще занести какую-то заразу. Кричать и звать на помощь, как я уже убедилась, не выйдет. И никто мне не поможет.
Так и буду лежать и в одиночестве в страшных муках умирать от гангрены.
Меня передёрнуло.
Кусая губы, я хотела уже вернуться. В сумочке был носовой платок, пусть хоть так, но это лучше, чем ничего.
Внезапно ухо уловило звук. Я прислушалась. Нет, мне не показалось. Журчание. Вода!
Воодушевлённая, я поспешила на звук. И там, в стене, я обнаружила тонкую металлическую трубку, из которой тоненькой струйкой текла вода. Она с шелестом падала в небольшой бетонный жёлоб. Отсюда и звук.
Обрадованная, я бросилась к воде и, припав, стала жадно пить.
Я пила, пила, пила до тех пор, пока живот мой не раздулся и в нём не забулькало. Отпрянув, я тут же принялась ругать себя за легкомыслие – непонятно, что это за вода. Здесь же могут быть какие-то лямблии и прочие паразиты. Не хватало ещё заразиться чем-нибудь.
Но дело сделано. Теперь нужно подождать и посмотреть – заразилась или нет.
Время покажет.
Но всё-таки какая же я дура. Глупая дурацкая дура!
Ладно.
Время поджимало. Я сбегала к «моему» рычагу и успела дёрнуть прежде, чем свет пропал.
Затем я вернулась обратно к воде.
