Мою догадку подтвердил ещё один пресный пирожок, схожий на самсу, запечённый треугольничком. Ну точно это уйгурская кухня! А вот начинка тоже хоть и была в виде пюре, но какая-то сладковато-терпкая. Такое впечатление, что ягодный кисель варили до очень густого состояния и использовали вместо начинки.
Первое я смела, не заметив. Давясь, почти не жуя, я съела всю порцию. Так как ложки не было, пришлось на манер уйгуров использовать кусочек лепёшки. Право она была достаточно жёсткая. Хотя моя «ложка» в процессе отмокала и начинала провисать, так что после двух-четырёх ложек приходилось «мастерить» новую. Поэтому скоро от моей тарелки не осталось ни крошки.
Фух, я откинулась к стене, отдуваясь. Лоб украсила обильная испарина.
Хорошо-то как!
Ради интереса откусила и небольшой кусочек самсы. Тесто хорошее, в меру пропечённое, а вот начинка мне не понравилась. Приторно. Чересчур слащаво как-то.
Но не мне сейчас носом крутить. Надо радоваться, что покормили.
Самсу я решила пока отложить. Накрыла носовым платком и сунула в мою сумочку. Непонятно, когда меня в следующий раз кормить будут. Вдруг это раз в день. Или, что хуже, раз в два дня. С этих сволочей вполне станется.
Время до дёрганья ещё было, и я решила подарить его себе для отдыха. Пусть еда нормально переварится. Огюст Больц всегда говорил, что нужно после обеда иметь моцион. А он знал толк в жизни, этот старый паскудник.
* * *
Меня совсем развезло. Я почувствовала, что сейчас усну. Если бы я не сидела, опираясь на руку, и затёкшая рука не подломилась так, что я рухнула на деревянный топчан, больно ударившись щекой, то я бы точно крепко уснула. И скорей всего пропустила бы время, когда нужно дёргать рычаг. А это – всё начинать заново.
Испугавшись такой перспективы, я заставила себя встать и пройтись по периметру коридора. Пусть будет послеобеденная прогулка у меня такая. Сейчас немножко похожу, дёрну рычаг и пойду дальше разбираться с остатками трупа. Хотя какие там остатки – почти полноценный труп, только руки отрезаны до локтей и одна нога немножко.
Почти Венера Милосская.
Бррр.
Меня аж затошнило, когда я представила, что мне сейчас предстоит.
Нет, нужно переключаться.
Я вернулась к топчану. Там, рядом с ним, сиротливо стояла стопка книг, которую сунул мне в руки Больц как раз перед моим попаданием сюда. А я даже не знаю, что за книги там есть. Если мне предстоит провести здесь много времени, то именно эти книги – основное моё богатство, основное средство, чтобы не сойти с ума.
Я посмотрела на стопочку. Там было восемь книжек разной степени истрёпанности и направлений. Я внимательно их рассмотрела. Итак, у меня было две книги по радиофизике, пять художественных книг и одна потрёпанная Библия.
Вот и чудненько. Удовлетворившись осмотром, я поспешила к рычагу. Сейчас мне предстоит поработать с трупом.
Книги по радиоэлектронике мне уж точно не нужны. Вот ведь скотина Больц! Лучше бы томик Толстого или Достоевского пихнул. Они достаточно занудные и такого чтения мне хватит надолго. И вот что я буду с этой электроникой делать?
Я возмущённо фыркнула.
В «страшной» комнате меня по-прежнему ждал труп.
– Ну здравствуй, моя красавица, – хихикнула я, глядя на искромсанный синюшный труп. – Ты у нас как Венера Милосская, без рук. А сейчас будешь и без ног.
Мда. Дожилась. Уже и разговариваю сама с собой. Так и кукухой поехать недолго.
Хотя, может, я уже давно поехала, и это мне всё чудится? А я сейчас лежу в какой-нибудь швейцарской клинике после лоботомии?
Но нет. Если бы было так, я бы не ощущала всё так чётко. И запахи. Таких галлюцинаций просто не бывает. Мозг может воспроизводить сюжеты из ранее виденного, а проектировать неизвестные ранее картины – не может. А вот такое я не видела никогда. Это уж точно.
Я вздохнула и принялась пилить вторую ногу.
Когда нога ухнула в чёрный зев, я позволила себе чуток передохнуть.
Опять, чтобы не уснуть, я отправилась в дальний конец, куда я ещё не ходила. Там было темновато и мрачно. Тусклая лампочка света давала мало. Этот кусок коридора не представлял собою ничего интересного. Разве что в самом углу, возле стены, на которой я заметила что-то наподобие огромных люков, я обнаружила неожиданную находку: в небольшом глиняном горшке росло растение. Зелёное растение. От удивления я аж подскочила. Откуда ты тут взялась, радость моя?
Зелень сильно пожухла – в этом конце коридора было холодно и темно.
– Сейчас я тебя заберу, зайчик, – пробормотала я, пытаясь справиться с нахлынувшей на меня радостью. – Пойдём со мной. Там тепло. Тебе понравится.
Я подхватила растение и поспешила обратно.
Там поставила его на топчан и внимательно рассмотрела. Это оказалось не просто растение. А именно дерево. Точнее, деревце. Небольшое, примерно высотой сантиметров двадцать, но на нём уже кое-где сформировались веточки и листочки. Они были овальные, неправильной формы, сверху блестящие, словно покрытые лаком, с обратной стороны – матовые, шероховатые. Некоторые листочки с обратной стороны были розоватыми. Они напоминали то ли листья груши, то ли яблони, то ли ещё чего-то. Листочки слабо пахли мелиссой.
«Ладно, раз я не знаю, что ты такое, побудешь ты у меня айвой», – решила я. Не знаю почему. Айву ела всего один раз, да и то в виде варенья. Но слово звучало красиво. Мне нравилось.
Под ярким светом я внимательно рассмотрела горшок. Он был грубой ручной работы, на нём накарябаны какие-то странные иероглифы. В общем, я ещё раз убедилась, что это какие-то уйгуры или даже китайцы. Хотя раньше я таких иероглифов никогда не видела, но кто их знает, этих китайцев, их так много, они все такие разные, вполне может быть какое-то племя, в своё время откочевавшее куда-то на территорию Монголии или Тувы. В эту мою теорию вполне гармонично вставала их кухня – с пресными лепёшками и странным пюре из непонятного овоща. Кто их знает, что у них так посреди пустыни Гоби растёт. Или даже на Тибете. А что? Тоже хорошая теория. Сюда очень неплохо вписывалось то, что в решетку я сбрасывала куски трупа, звука падения не было слышно. Так что вполне вероятно мой тюремный бункер находится на какой-нибудь вершине горы Кайлас.
Потому и голова часто кружится.
Я хохотнула и с таким вот легкомысленным настроением отправилась пилить труп дальше. В этот раз я планировала отпилить голову. Почему-то я решила, что если труп будет без головы, то дальше разделывать его будет легче. О том, что я буду делать с позвоночником, я старалась не думать.
Пилить шею оказалось неожиданно легко, и я довольно быстро справилась. Позвонки на шее оказалась хрупкими. Мне даже не пришлось воспользоваться топором и блином от штанги. Что радовало. Но руки всё равно ощутимо болели.
Но я себе не позволила отдыхать в этот раз.
Если всё хорошо прошло, значит, нужно увеличить количество работы. И я усердно принялась пилить дальше. Примерно после того, как я отпилила и спустила ещё кусок предплечья, пришлось бежать дёргать рычаг.
Я усмехнулась.
Если бы мне кто-то сказал, что я буду проводить время, бегая между расчленением трупа и дёрганием за рычаг, я бы рассмеялась ему в лицо. Более того, я уже не испытывала никаких эмоций от этого. Лишь кривилась и старалась увернуться, когда раздутое тело от прокола с противным чавканьем выдавало струю тухлой трупной жидкости.
Её голову я, кстати, просунуть сквозь прутья решетки не смогла. Придётся пилить череп. Это пугало. У меня точно не хватит на это никаких сил. Кости черепа я разделать не смогу уж точно.
В общем, провозилась я, по ощущениям, дня два. Пока смогла разделать труп на достаточно мелкие куски и спустить вниз.
– Ну вот ты и стала маньяком, Мария, – грустно пошутила я сама с собой, глядя, как исчезает последний кусок тела предыдущей сиделицы в этой тюрьме.
– Через время кто-то распилит тебя, – внезапно для самой себя подытожила я и вздохнула.
Как ни странно, не сойти с ума от всего этого мне помогло айвовое деревце. Мы подружились. Я с ним разговаривала, читала ему книгу. Причем взяла верхнюю, из стопки. Это оказался учебник по радиофизике. Я вообще ничего не понимаю из текста, но, очевидно, мне было важно слышать звуки собственного голоса, чтобы не сойти с ума.
В общем, в той комнатушке, выполняющей роль туалета, у меня осталась только голова, которая щерилась на меня. Я её отвернула к стене, но так как моя тюрьма таки двигалась (я ощущала постоянную вибрацию, а иногда она поворачивалась, и тогда ощущение полёта было очень реалистичным). И голова, видимо, при вращении тюрьмы постоянно поворачивалась ко мне и смотрела укоризненно и грустно.
Справлять нужду под таким осуждающим взглядом было неудобно, хоть я себя виноватой не чувствовала, но тем не менее додумалась – сняла брезентовую шторку и накрыла голову. Пусть пока так. Что делать с головой, я не знала. Поэтому решила пока отложить вопрос. Потому что моя тюрьма постоянно подбрасывала мне какие-то сюрпризы. То новый рычаг (второй), то ощущение полёта, то еда, то странные находки.
Кстати, о находках. Периодически я натыкалась на всякие странные предметы и тайники.
В свёртке, который я экспроприировала у трупа, я обнаружила блокнот, очень засаленный и старый. В нём были записи на неизвестном мне языке, точнее, на том, который я временно определила, как уйгурский. Ну вот гипотеза у меня такая. Кривая, хромая, но я держалась за неё крепко, как за спасительную соломинку для моей бедной измученной психики.
Я очередной раз подскочила к раздатке. Хотя я назвала это окошко «кухней». Так мне привычнее.
Сегодня я получила нечто, похожее на рыбное рагу. Было довольно вкусно, хоть и непривычно. Сладкую самсу из предыдущей порции пришлось съесть, так как в тепле клейкая начинка могла испортиться. А я не могла позволить себе разбрасываться таким ресурсом, как еда.
Вообще кормили неплохо. Хоть и странно.
На сладкое была непонятного вида булочка с кусочками какого-то фрукта. Тесто было очень сладкое, а фрукт – кисловатым. Поэтому всё вместе было довольно вкусно. Я с удовольствием всё съела. Обычно я старалась не есть так много. В той, прошлой жизни. Но сейчас я находилась в странной ситуации и силы мне были нужны. Во всяком случае так я себя убедила.
Кормили регулярно. Два раза в день.
Я исправно дёргала за оба рычага, когда приходило время. И вот что странно: обычно я сложно понимала собственные биоритмы. Вот Мадлен всегда просыпалась в одно и то же время, даже без будильника. Мне же без будильника проснуться было нереально. Более того, будильник я всегда ставила на другой стороне спальни, иначе если поставлю рядом, то просто выключу его и буду дальше спать.
Здесь же я вскакивала ровно за полминуты до того, как нужно было дёргать рычаг. И хотя промежутки между рывками всё увеличивались, всё равно для сна мне этого было мало. Поэтому я спала. Затем просыпалась. Дёргала рычаг. Ложилась и опять спала. Затем рычаг. Спала. Рычаг. И так раз пять.
Спала я пока на топчане, было холодновато без одеяла и жёстко на деревянных досках, но других вариантов не было.
Сегодня я решила покончить с неизвестностью. Так высокопарно я назвала мой поход и осмотр ранее не выявленных «участков» моей тюрьмы. Интуиция подсказывала, что здесь таятся ещё неизведанные участки.
Я ещё раз прошла по периметру каземата и вдруг уставилась на ровную на первый взгляд стену. Сейчас уже свет стал настолько ярким, что можно было рассмотреть и отдалённые участки в подробностях. И вот на одной из дальних стен я отметила, что довольно большой участок вроде как более светлый, чем всё остальное. Я подошла и потрогала.
Так и есть. Более того, материал этого куска стены (примерно в мой рост) был не из кирпича, как всё остальное, а из дерева, просто сверху «заляпан» каким-то составом, похожим на извёстку.
Я постучала по светлому участку. Стук вышел глухим. Не такой, как по стенке. Значит, там, за этим куском стены, была пустота. Я попробовала нажать на неё. Тщетно.
Затем я внимательно рассмотрела стык между светлым и тёмным участком стены. Так и есть, между ними была щель, небольшая, меньше сантиметра. Но она была.
Теперь для меня уже было жизненно необходимым разобраться со странным участком.
Я обстучала и ощупала весь кусок. Но ничего не обнаружила.
Уже практически разочаровавшись, я продолжила щупать чисто на упрямстве. Для меня это была принципиальная позиция. И я не намерена была отступать.
Я уже собиралась уходить (пришла пора дёргать рычаг), как что-то щёлкнуло и внезапно кусок стены отошел в сторону.
Глава 4
Это оказалась дверь, за которой была ещё одна комнатка.
В это же время щелкнул второй рычаг, а это значит, что мне нужно бежать дёргать. Я вынуждена была убежать. Ведь промедление допускать нельзя.
Когда же я вернулась, к моему разочарованию стена опять стала монолитна. Я снова принялась искать «секрет», чтобы открыть проклятую дверь. То, что это жизненно важно, не вызывало сомнений.
Простучав и ощупав всё, что можно, я так и не нашла никаких следов ручки, замка или ещё чего-то. Более того, я в своё время начиталась о том, как в Средневековье в замках можно было нажать на какой-то кирпич или загогулинку и открывался подземный ход.
А вдруг там выход? Эта мысль меня окрыляла и подстёгивала. И я продолжала судорожно искать ручку. Наконец, уже отчаявшись, я оперлась спиной о стену и о чудо – она отъехала в сторону, явив мне проход в потайную комнату.
Я ужас как обрадовалась. Но заходить туда не спешила. Вдруг дверь закроется, и я не смогу найти выход. Умирать от мучительной смерти мне не хочется. Поэтому я сбегала к «туалету» и схватила металлический блин от штанги.
Я молилась, чтобы дверь не закрылась, пока я отошла. Мне повезло, и дверь оставалась открытой.
Я заблокировала блином дверь так, что даже если она начнет закрываться, то там всё равно останется щель и я оттуда вылезу.
И вот наступил «час икс» и я вошла в вожделенную «комнату». Здесь освещение было не столь ярким, зато было значительно теплее. Комната представляла собой чуть вытянутое помещение, в одном краю которого была деревянная кровать (!). И о чудо, накрытая одеялом. Там даже подушка была! Небольшая, набитая тряпками, но подушка! Это же какое счастье для моей бедной, измученной шеи. От спанья в неудобной позе на том узком деревянном топчане шея постоянно затекала и начинали болеть голова и спина.
Зато сейчас я была на вершине блаженства.
Я подошла ближе и потрогала постель: и одеяло, и подушка сильно отсырели. Ну ничего страшного, главное, плесени не было. Я понюхала – не воняло вроде.
Конечно же, я это всё постираю. Ведь спать на чужой постели для меня немыслимо. Понятно, что это была спальня той бедолаги, которая повесилась в туалете. Но кто знает, чем она болела, да и просто – брезгливо.
Ещё одной хорошей новостью было то, что под одеялом обнаружился даже не матрас, а практически перина. И она была накрыта простыней! Ситцевой, застиранной до серого цвета, но тем не менее это была простыня.
Какая прелесть. Значит, я буду жить теперь более-менее по-человечески.
Я разулыбалась. Настроение повышалось и повышалось. Да так, что, увлёкшись, я опять чуть не пропустила время дёргать за рычаг.
Ругая себя всякими нехорошими словами, я заторопилась к рычагу.
Здесь меня поджидал ещё один сюрприз. Когда я дёрнула оба рычага по очереди, внезапно со стороны «кухни» послышался металлический звон. Сказать, что я удивилась – это ничего не сказать. Время до кормления еще было в избытке. Что же это такое?
Меня разрывало любопытство продолжить изучение комнаты и посмотреть, почему звенит кухня. Я подскочила к «окошку» и обнаружила поощрительный приз. На площадке лежал брусочек мыла и бутыль из тёмного стекла.
Я схватила оба предмета, пока окошко не захлопнулась, и потащила на топчан.
Как же я радовалась мылу! Оно было хозяйственное, пахло малоприятно, едким щёлоком, но тем не менее это было мыло. Настоящее мыло! Вот теперь я отстираю всё. И вымою нормально голову. А то мои волосы, хоть я их и промываю периодически водой, похожи на измазанную жиром паклю.
Я бережно положила мыло в сумочку. Мало ли, вдруг начнется потоп, а я не могу допустить потерю столь ценного ресурса.
С бутылкой я решила разобраться позже и заторопилась обратно в комнату.
Дальнейший осмотр принёс немало приятных сюрпризов, и первый был под «кроватью» (таки она больше была похожа на нары, но зато достаточно широкие. Настолько, что можно вполне приводить сюда любовника. От этой странной в таком месте мысли я аж усмехнулась).
Любовники. У меня они были. Когда-то. Эх, жизнь.
Но тайны комнаты продолжали манить, и я увлечённо возобновила поиски. Под кроватью обнаружилось небольшое оцинкованное корытце, похожее на ночвы (интересно, откуда это здесь?). Тем не менее находка была необычайно полезна, и я решила, что сегодня же я должна воспользоваться этим сюрпризом.
С огромным воодушевлением я продолжила поиски. Примерно за период в три дёргания рычага я обнаружила немало полезных вещей.
Список находок приятно удивлял и радовал. Здесь были:
– четыре исписанные мелким почерком потрёпанные тетради (одна на непонятном языке, очевидно, уйгурском, так как сплошные иероглифы). Все записи я отложила и решила изучить позже;
– два клубка шерсти – тёмно-серого и грязно-жёлтого цвета;
