Джейк хмурится, явно не оценив шутку. Он останавливается напротив и сгребает меня в охапку, чтобы обнять. Это работает как спусковой крючок для моей нервной системы.
День рождение. Пайпер. Насмешки ребят из школы и слезы мамы. Мое признание и произнесенное Оливером имя другой девушки в тот момент, когда я целиком отдавала ему свое сердце. Кровь на лице Оливера и разочарование мамы. Сожаление о произошедшем в глазах Олли. Все это разом наваливается на меня. Включаю эмоциональный блендер, чтобы размолоть истерику, но кнопка питания словно не работает. Я крепко обнимаю Джейка и вместе с этим из моих легких вырывается вскрик. Я даже не всхлипываю, а буквально рыдаю в его руках. Не думала, что можно сломаться с такой скоростью.
Если бы Джейк не держал меня, я бы точно рухнула на землю на ослабевших ногах. Легкие словно рвутся на лоскуты. Вдох. Вдох. Вдох. Не могу выдохнуть.
– Все наладится, Микаэла, – успокаивает Джейк, поглаживая меня по голове. – Тебе давно нужно выплеснуть это. Черт, мне начало казаться, что ты сделана из железа.
Мне хочется рассмеяться, но я реву лишь сильнее. Плечи вздрагивают снова и снова, я и подумать не могла, что в человеке может быть столько слез. Уткнувшись лицом в грудь Джейка, я позволяю эмоциям полностью захватить меня и выплеснуться наружу.
Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я успокаиваюсь. Я уже не плачу, но грудь вздрагивает в спазмах, а от частых сухих всхлипов пересыхает во рту. Все это время Джейк терпеливо держит меня в руках и поглаживает по спине.
– Наверняка довел девочку, а теперь успокаивает, – слышится голос со стороны.
Повернув голову, я вижу двух пожилых женщин, которые катят переполненные тележки по парковке.
– Я не доводил, просто сказал, что она поправилась. Вы же видите, что выглядит она так себе. Не понимаю, что ее так сильно обидело.
Женщины ахают.
– Беги от него, деточка.
Они пересекают парковку, а я усмехаюсь и поднимаю подборок.
– Я тебе всю футболку залила слезами, – говорю я, разглядывая влажные пятна на светлой ткани.
– Нормально, мне не привыкать. – Склонившись ближе, Джейк проводит большими пальцами по моим щекам. – Но обычно девчонки плачут из-за меня.
Хмыкнув, я утираю потекший нос рукавом куртки, и Джейк вскидывает брови.
– Ты отвратительна.
– Знаю.
Поймав пальцами край футболки, Элфорд задирает ее, оголяя живот.
– Платка с собой нет, но есть это.
Рассмеявшись, я качаю головой и задерживаю взгляд на рельефном животе и полоске боксеров над резинкой пижамных штанов. Черт возьми, на его прессе можно спокойно натереть сыр.
– Ты ходишь в спортзал? – зачем-то спрашиваю я.
– Ник там часто пропадает, порой поход в зал – это единственная возможность поговорить с ним. На репетициях мы треплемся только о музыке.
– Что ж, – я снова утираю нос рукавом. – Тебе идет ходить в спортзал.
Зачем я говорю это? Господи.
Усмехнувшись, он убирает с моей щеки прилипшую прядь волос.
– Позавтракаешь со мной, Рамирес?
Взяв за руку, Джейк ведет меня не в кафе, а к дверям Волмарта, по пути забирая мой скейт. Я не задаю вопросов и просто следую за ним. Он с легкостью находит на полке хлопья с маршмеллоу и орешками.
– Их тут не было до этого, честно.
– Разумеется.
Следом Джейк берет молоко, и мы идем в отдел с посудой. Он кладет в тележку две глубоких тарелки и пластиковые ложки.
– Мы будем завтракать на улице?
– Почему нет? Ты хочешь «Лаки Чармс», а я хочу есть.
Что ж, вполне логично.
Мы выходим на улицу и пересекаем парковку, Джейк садится на капот, и я забираюсь следом за ним. На улице прохладно, но крышка капота нагрелась на солнце, поэтому я чувствую тепло даже сквозь спортивные штаны.
Джейк насыпает в миску хлопья, заливает молоком и протягивает мне. Открыв упаковку пластиковых ложек, он опускает одну в мою тарелку и насыпает себе огромную порцию «Лаки Чармс».
– Ты даже не дашь им размокнуть? – спрашиваю я.
– В хрусте девяносто процентов удовольствия.
Мы замолкаем на какое-то время, я пытаюсь взглянуть на нас со стороны, и это вызывает у меня грустную усмешку. Кто бы мог подумать в начале учебного года: спустя пять лет молчания мы с Джейком Элфордом прогуливаем школу и завтракаем, сидя на капоте на парковке Волмарта.
– Спасибо, Джейк, – говорю я, неспешно водя ложкой в тарелке. – Ты уже вторые сутки со мной возишься, хотя совсем не обязан.
– Ты уже вторые сутки благодаришь меня за пустяки, у тебя новая вредная привычка, Рамирес? Я не вожусь с тобой, а провожу с тобой время. Я просто рядом. – Прикончив хлопья, Джейк допивает молоко из тарелки и насыпает новую порцию. – Хочу спросить кое-что, но не знаю как.
– Ты все равно это сделаешь, так что давай.
– Мама недавно предлагала тебе перевестись в новую школу, ты сказала, что не хочешь. Что думаешь об этом сейчас?
Прикусив губу, я задумываюсь над ответом.
– Не знаю. Я правда не знаю, что делать. – Облизнув ложку, пожимаю плечами. – Перевод ничего не изменит, по крайней мере внутри меня. Но если Констанс узнает о том, что произошло вчера, тогда нужно менять не школу, а материк.
– Девушек трогать нельзя, поэтому я с удовольствием оторву Оливеру голову, если она подойдет к тебе. – Помолчав, он слизывает с губ каплю молока. – Ладно, следующий неудобный вопрос. Как прошел утренний разговор?
У меня больно скручивается желудок.
– Если кратко, то мы попытаемся все забыть и, возможно однажды, снова станем друзьями, но сначала возьмем небольшой перерыв в общении.
Ложка замирает у губ Джейка. Он выглядит так, будто сейчас бросит тарелку и поедет к Оливеру.
– Думаю, это самый лучший вариант, – выдыхаю я, прожевав размокшие хлопья. – Будет больно, не спорю, но попытка все забыть – это уже намного лучше, чем при встрече в школьном коридоре мы будем отводить глаза друг от друга и делать вид, что никогда не были знакомы, как это было…
– У нас с тобой, – помогает мне Джейк после запинки.
– Да. Ситуации разные и я не сравниваю, но просто помню, как это больно. Я была готова к такому исходу, надеялась на лучшее, но была готова получить отказ. Может, не учла того, что понесу потери в виде девственности, но кому она сейчас нужна, верно?
Фыркнув, я отправляю в рот ложку. Джейк вскидывает бровь.
– Прости за нескромный вопрос, Рамирес, тебе хотя бы понравилось?
– Заниматься сексом? Не знаю, – признаюсь я, морща нос. – Я толком ничего не успела понять, потому что меня начало тошнить. Но Рут говорит, что первый секс всегда неудачный. Может, меня бы все это задело не так сильно, если бы он не…
Если бы он не назвал ее имя.
Я не могу рассказать об этом Джейку, это слишком унизительно. Не хочу, чтобы он снова смотрел на меня с той же жалостью, что и вчера.
– Он сделал тебе больно? – Не знаю, что именно написано на моем лице, но Джейк становится слишком серьезным. – Мне нужно знать, Микаэла.
– Зачем тебе вообще знать такие вещи? Какая разница?
– Разница в силе моего удара и статье, по которой я загремлю за решетку.
Сейчас Джейк совсем не выглядит как парень, который шутит. Боже.
– Пожалуйста, хватит насилия. И нет, он не сделал мне больно. Просто… – Как только раскрываю рот, мои щеки вспыхивают. Боже, мне не было так неловко, даже когда я вытирала перед ним свой мокрый нос рукавом, но это… Не могу. – Что я делаю? Я вообще не хочу обсуждать это с тобой.
– Почему? – непринужденно спрашивает Элфорд, словно мы говорим о фильме.
– Потому что ты ешь как Годзилла, как в тебя столько влезает?
– Растущий организм, – прикончив вторую порцию, Джейк пожимает плечами.
Не знаю, есть ли еще куда расти организму, если в этом парне шесть с лишним футов роста. Я расправляюсь с хлопьями, и мой живот надувается. Черт, будучи сытой любую проблему переносить намного легче.
– Все наладится, Микаэла, – уверенно говорит Джейк, глядя в мои глаза. И больше всего на свете мне хочется, чтобы он оказался прав.
– Знаю.
– Давай пробежимся по худшим фактам, которые ты пережила. Где твой отец?
– Его убили в тюрьме, и я понятия не имею, где его могила.
– Ты это пережила?
– Абсолютно точно. Он бросил нас с мамой, и я не жалею, что его не было в нашей жизни.
– Где твоя бабушка?
– Лежит на кладбище вот уже как девять лет.
– Ты пережила ее потерю?
– Пережила, но не смирилась.
Кивнув, Джейк двигается ближе и задевает мое колено своим.
– Ты видела жестокость и насилие?
В голове всплывает целая лента воспоминаний из детства. Ураган, уничтожающий твой дом. Пьяный сосед, избивающий жену и детей. Рут, перерезавшая себе вены. Матери, продающие последнее имущество, но не для того, чтобы прокормить детей, а ради того, чтобы купить дозу. Это было не каждый день, но, к сожалению, такие моменты остаются в памяти яркими пятнами.
– Жизнь в трейлер-парке похожа на малобюджетный фильм ужасов.
– Вот видишь? Прошлое не преуменьшает то дерьмо, которое произошло с тобой вчера, но ты справлялась и с куда более худшими вещами, да к тому же в раннем возрасте.
Мне действительно становится легче. Опустив тарелку на колено, я с облегчением выдыхаю.
– Ты прав.
– Завтра будет сложный день, и я буду рядом, договорились?
Я не придаю значение этим словам Джейка. Боюсь поверить и надеяться на поддержку. В конце концов Оливер вчера пообещал быть рядом, но прошло меньше суток, а он уже явно пожалел о том, что сказал.
– Я больше не тот мелкий трусливый идиот, которым был раньше, Микаэла.
– Знаю. А еще ты вчера сказал Пайпер о том, что жил в трейлер-парке, эта сплетня наверняка уже разлетелась по чатам.
– Даже не буду делать вид, что мне не плевать, – бросает Джейк, слезая с капота.
***
К тому моменту как мама возвращается с работы, я успеваю закончить генеральную уборку и приготовить ужин.
– Как вкусно пахнет, – говорит она, опуская на стол бумажные пакеты. – Как себя чувствуешь?
– Ужасно. – Доставая из пакетов продукты, складываю их в холодильник. – Стыдно перед тобой.
– Я просто слишком распереживалась, когда ты не отвечала на звонки, Микки. За выпитый алкоголь хвалить не буду, но и ругать тоже. На тебя много всего навалилось, ты захотела забыться и отдохнуть с друзьями. Я в твои годы тоже не была святой.
– Ты правда не злишься? – спрашиваю я с недоверием в голосе. – И не разочарована в никудышной дочери?
Ее губы расплываются в улыбке.
– Когда ты называешь себя никудышной дочерью, то я жалею, что мне нельзя тебя бить, чтобы выбить из твоей головы эти глупости. Конечно я не злюсь на тебя.
Опустив бутылку масла обратно в пакет, я шагаю к маме и крепко обнимаю ее.
– Но это не значит, что теперь у тебя зеленый свет на алкоголь.
– Поверь, в ближайшие несколько лет я не хочу о нем ничего слышать.
Рассмеявшись, мама гладит меня по голове. И в этот момент я начинаю верить в слова Джейка Элфорда. Все наладится.
