Тот от неожиданности чуть не выронил крышку.
Ал потрясенно рассматривал своего учителя, перемазавшегося мукой с ног до головы и с видом естествоиспытателя пытающегося покорить странную конструкцию.
Наконец Шен просто уронил крышку сверху, решив, что должно быть достаточно места, и обернулся к Алу.
– А что вы делаете? – протянул тот.
– Булочки.
Ал продолжал растерянно взирать на учителя.
«Делает булочки? Ночью? Лепит булочки? Зачем, если тут столько разной еды?»
– Ты пришел попить водички?
– Ага, – согласно кивнул Ал и достал из шкафа остатки рулета.
Вгрызаясь в рулет, Ал продолжал смотреть на Шена, словно ожидая, чего тот еще выкинет.
Шен внимательно наблюдал, как постепенно закипает вода в кастрюле и над ней появляется пар.
– Для кого эти булочки? – внезапно дошло до Ала.
– Для кого? – рассеянно переспросил Шен. – Для всех. Тоже хочешь попробовать? Должны быть готовы где-то через полчаса.
– И вы все это время будете стоять и ждать над ними? Вы не ложились целую ночь? Ради чего?
Ал подумал, что Шен не просто так готовит булочки. Трудно было поверить, что учитель, который использует кухню своего черного замка только для хранения чая, внезапно, толком не оправившись от тяжелого ранения, будет всю ночь стоять на кухне и готовить булочки. Что вообще происходит? Он сошел с ума?
– Я могу вам помочь, если хотите.
– Не нужно, все уже и так готово. Теперь наберемся терпения, – улыбнулся Шен и тут до него дошло: – Ты можешь помочь мне прибраться, если хочешь.
Ал в один укус доел рулет и кивнул.
Пока булочки доходили на пару, они с Шеном составили гору посуды возле тазов и бочки с водой. Шен мыл ее в мыльной воде, а Ал обмывал в чистой и ставил сушиться. Задумавшись, Шен пробормотал:
– Может, и Муан еще не спит.
Подозрение в груди Ала окрепло. Он поверить не мог, что его прекрасный учитель будет так стараться для удовлетворения прихотей желудка старейшины пика Славы, но и другого объяснения его странному поведению найти не мог. Может, Шен чувствует себя обязанным мечнику? Что мог наговорить мастер Муан? Может, заявил, что Шен выжил благодаря его помощи? Или что заботился о нем все это время? Какой вздор!
И какая низость – требовать от раненого человека таких усилий ради удовлетворения своих прихотей! У Ала челюсть свело от злости. Он случайно выронил тарелку, и она звучно ударилась о каменный пол.
– Придется перемывать, – вздохнул Шен и подцепил ее кончиками пальцев.
Его спокойствие выводило Ала из себя.
Через какое-то время вся утварь была перемыта, и Шен задумчиво посмотрел на грязную воду.
– Не, еще и с этим разбираться выше моих сил, – решил он.
Ал услышал в этих словах подтверждение тому, что Шен очень устал. А тот тем временем подошел к кастрюле и поднял крышку. Некоторые булочки прилипли к крышке и поднялись вместе с ней, Шен аккуратно сковырнул их обратно. Судя по виду, булочки уже достаточно пропеклись.
– Учитель, давайте я вам помогу! – воскликнул Ал и бросился к нему.
– Не нужно, я справляюсь.
– Я помогу! – словно не услышал Ал.
Шен одновременно поднял оба дуршлага, собираясь переставить их на стол, чтобы переложить с них булочки, но Ал внезапно вцепился в ручки, таща на себя.
– Да что ты делаешь? – недоуменно воскликнул Шен.
Ал вырвал дуршлаги из его рук и резко взмахнул ими, словно поддавшись инерции. Все булочки взмыли в воздух, а затем рассыпались по каменному полу. Шен взмахнул рукой, но было слишком поздно, чтобы поймать их. Этот пол, на котором Шен топтался всю ночь, был явно нечистым, чтобы можно было собирать с него еду.
Эти неказистые, неровные булочки, круглые или овальные, разлетелись в разные стороны; некоторые треснули, и из них показалась душистая мясная сердцевина и вылился сок. Шен застыл на месте.
– Учитель, простите! – воскликнул Ал. – Это все моя вина! Этот неуклюжий ученик заслуживает наказания! Я немедленно сделаю еще булочек, я хорошо умею их готовить! Не волнуйтесь!
Это ведь была такая мелочь, какие-то булочки. Но Шен так расстроился, что с трудом сдержался, чтобы не заорать на Ала.
– Я сделаю для вас булочек! Учитель, пожалуйста, не переживайте!
Шен все так же стоял и смотрел на пол. В руке, скрытой рукавом, он сжимал единственную булочку, которую успел поймать.
– Ничего страшного, – произнес он. – Не нужно готовить, это ни к чему. – И посмотрел на Ала. – Приберешь здесь все?
– Конечно, учитель! Простите, учитель! – неистово качая в поклоне головой, воскликнул тот.
Этот поклон хорошо скрывал удовлетворение в глазах ученика.
– Тогда я пойду.
– Хорошо отдохните, учитель!
Когда Шен вышел из кухни, Ал собирался было смести все булочки и выкинуть в ведро, но остановился и, прежде чем сделать задуманное, нашел менее грязную и откусил чистый бочок.
Это была самая невкусная паровая булочка с мясом в его жизни. Ал выплюнул и с досадой подумал, что стоило позволить Шену накормить ими мастера Муана, чтобы тот сдох.
Шен вышел из кухни и посмотрел на паровую булочку. Одна-единственная, теперь она была настоящим сокровищем, которое он хотел вручить Муану в награду за тяжкие труды. Ведь, в конце концов, реально странно, что он все еще терпит его даже после всего, что узнал о нем. Муан очень… очень-очень терпеливый человек.
Шен поднес булочку к носу и понюхал. Пахло вроде бы точно так же, как все те булочки, что продаются на улицах.
Несмотря на то что дворец фейри был довольно велик, а Шен за день блуждания по коридорам не мог запомнить всех поворотов, – по серебряной нити, тянущейся в пространстве, он легко отыскал дорогу назад. Предавшись кулинарному искусству, Шен в какой-то момент совсем потерял счет времени и сейчас уже не был уверен, раннее ли утро или все еще ночь.
Муан полулежал на диване, свесив ноги на пол, и дремал. Шен задумчиво застыл на пороге и вдруг осознал, что идея с булочкой – это тупо. Если бы их было много, можно было бы как-то отшутиться, но одна?.. Хотя это «примирительная» булочка, не слишком ли глупо будет предложить ее в знак примирения? И не полетит ли эта булочка в него?
Шен тихо прошел в комнату и положил булочку на столик перед Муаном. Сам он отошел как можно дальше – сел в кресло, стоящее в углу у стены, и принялся ждать. Решив, что самоудалился от булочки на достаточное расстояние, чтобы не быть уличенным, он вздохнул с облегчением. Подперев голову рукой, Шен стал наблюдать, как вздымается в такт вдохам грудь старейшины пика Славы.
Муан пока не подавал никаких признаков, что собирается проснуться. Шен подумал, что, может, стоило положить булочку ему на грудь? А то вдруг он проснется и не заметит ее. Разные дурацкие мысли лезли ему в голову, пока он сидел и ждал. Прошел час, начался другой, и Шен все-таки уронил голову на подлокотник и расслабленно засопел.
Муан проснулся в таком же дурном расположении духа, в каком и засыпал. Он угрюмо уставился в потолок, ни о чем толком не думая, но продолжая чувствовать себя крайне подавленно. Сделав тяжелый вздох, он сел, после чего заметил лежащую на столе белую паровую булочку и следом – спящего в дальнем кресле Шена.
Что за одинокая сдоба на столе? Когда Муан засыпал, ее точно не было, значит, принес Шен. Очевидно, булочка предназначается Муану. Он аккуратно, двумя пальцами поднял ее и поднес к глазам. Та уже давно остыла и немного подсохла.
Муан все еще не мог уловить, что это значит.
Он должен ее попробовать или это не для еды?
Мечник снова посмотрел на спящего в кресле Шена, окинув его более внимательным взглядом, и теперь до него стало кое-что доходить. Одежда Шена и даже волосы в некоторых местах были испачканы мукой.
«Он назвал меня придурком и улетел как от огня, чтобы приготовить для меня булочку? – Что-то в этом предположении явно не стыковалось. – Вряд ли он приготовил только одну булочку. Может, он приготовил много, спокойно съел их, а оставшейся решил-таки поделиться со мной? – Звучало более правдоподобно. – Что ж, хотя бы это довольно неплохо. Еда, приготовленная Шеном. Попробуем!»
С этими мыслями Муан откусил кусочек.
Выражение его лица почти сразу стало крайне болезненным.
«Нет! Ложные выводы! Он решил меня отравить! Как я мог так глупо попасться на единственную булочку на столе!»
Пока Муан бледнел и зеленел, Шен проснулся, почувствовав движение, и с интересом уставился на него.
– Ну как тебе?
– Ты НАСТОЛЬКО на меня зол?! – прохрипел Муан.
Шен озадаченно посмотрел на мечника.
– Невкусно?
– Да ты знаешь толк в мести!!
– А ну отдай мою булочку! – расстроился Шен. – Кто тебе вообще сказал, что она для тебя?
Муан слабо дышал, откинувшись на диван.
– Не может все быть настолько плохо! – возмутился Шен. – Дай я попробую!
Он подошел к Муану, перегнулся через столик и попытался вырвать булочку, зажатую в его сведенной судорогой руке.
– Что? Решил совершить самоубийство? – воспротивился Муан и запихал всю оставшуюся булочку себе в рот.
– Да если ты помрешь, я тоже кони двину! – взывал Шен. – Выплюнь каку! Выплюнь!
«Да уж… Не такого эффекта я ожидал», – потрясенно подумал он, глядя, как Муан давится, но глотает булочку. Судя по ощущениям через их связь, мечник преувеличивал не так уж сильно.
[Я была права!] – гордо сообщила Система.
«Когда?»
[Когда говорила, что это для отравления].
«Вот с таким вот желанием примирения, черт возьми, приготовлено», – кисло подумал Шен.
Муан прекратил изображать исходящегося конвульсиями умирающего заклинателя и громко рассмеялся, схватившись за живот.
«Я так и не понял, кто над кем поиздевался», – констатировал Шен.
Глава 130. Они пожелали обсудить спорные моменты (увы)
Муан продолжал смеяться, а Шен отошел и сел на кровать, стоящую в стороне у стены.
«Что на меня нашло? Как я вообще додумался до такой светлой идеи?» – поразился он.
– Что стало с остальными булочками? – роняя слезы, уточнил Муан.
– Беспокоишься, что я отравлю ими окрестных фейри?
– Пожалей хотя бы зимнего короля!
– Если бы и были еще булочки, они бы все достались исключительно тебе, – злорадно произнес Шен.
– Как жестоко! Воистину злодейство, достойное хозяина Проклятого пика! – оценил Муан, а Шен поморщился. – А если серьезно, на кой вообще ты взялся готовить? На кухне закончилась еда?
Шену пришлось всерьез задуматься, зачем он это сделал. Не обнаружив сегодня Муана на кухне, он отчего-то решил, что мечник там не бывает. Как глупо! Конечно же, он приходил в другое время и знал, чем именно там можно поживиться. Идея с булочками под веселым взглядом Муана превратилась в полнейший абсурд.
«Это все ночь, – решил Шен, – ночью странные мысли лезут в голову…»
Вообще-то, когда его посетила мысль приготовить нечто «примирительное», он не задумался, как это может выглядеть со стороны. Но сейчас, если прикинуть здраво, походило то ли на попытку убийства, то ли флирт…
«Чушь какая!» – мысленно фыркнул он.
Он всегда ощущал себя несколько социально неловким в вопросе проявления расположения к людям, а опыта в том, как проявить заботу, тем более по отношению к другу, у него не было и подавно.
«Не мог же я подарить ему в знак примирения цветы…»
