– Находилась за сегодня, устала.
Джульетта устроилась на краю кровати и развязала шнурки. Сняла ботинки и поставила их на обычное место. Квартира Лукаса была для нее как второй дом, знакомый и уютный. А квартира мэра на шестом этаже была чужой территорией. Она видела ее дважды, но ни разу не ночевала в ней. Сделать это значило окончательно принять роль мэра.
– Я вот подумываю, не заказать ли нам поздний ужин. – Лукас порылся в шкафу и достал мягкий халат, который Джульетта любила надевать после горячего душа. Он повесил его на крючок на двери ванной. – Хочешь, наберу тебе воды?
Джульетта тяжело вздохнула:
– Я воняю, да?
Она обнюхала руку, стараясь уловить запах смазки, но почувствовала лишь кисловатый запах газового резака, приправленный выхлопными газами землеройной машины, – эти запахи въелись в ее кожу не хуже татуировок, которые делали себе на руках нефтяники. И это притом что перед уходом из механического она мылась под душем.
– Нет. – Лукас сделал вид, что обиделся. – Я просто подумал, что тебе будет приятно.
– Может быть, утром. А ужин я могу пропустить. Сегодня весь день перекусывала, пока ходила. – Джульетта разгладила простыни на кровати. Лукас улыбнулся и сел возле нее. На его лице появилась выжидательная улыбка. Такой же блеск в глазах Лукаса она замечала после того, как они занимались любовью, но взгляд его потускнел, когда Джульетта сказала: – Нам надо поговорить.
Лукас вмиг стал серьезным, плечи его поникли.
– Мы не будем регистрироваться, ты об этом?
Джульетта сжала его руку:
– Нет, я не об этом. Конечно будем. Обязательно. – Она прижала его руку к груди, вспомнив свою давнюю любовь, которую она когда-то утаила, нарушив Пакт. Какие терзания это ей потом принесло!.. Нет уж, свою ошибку она не повторит ни за что. – Я насчет туннеля.
Лукас глубоко вдохнул, задержал дыхание и рассмеялся.
– Всего-то? – ответил он. – Поразительно, но твои раскопки – это меньшее из двух зол.
– Я хочу сделать еще кое-что, и это тебе не понравится.
Лукас приподнял бровь:
– Если ты о том, чтобы распространить новость о других укрытиях, рассказать людям, что там находится, то ты знаешь наше с Питером мнение на этот счет. Полагаю, это будет небезопасно. Люди тебе не поверят, а те, кто поверит, устроят бучу.
Джульетта подумала об отце Венделе, о том, что люди способны поверить в невозможные вещи, созданные всего лишь словами, и о том, как книги способны убеждать. Но, возможно, люди изначально желают в такое верить. И Лукас, наверное, был прав – не каждый захочет поверить в правду.
– Я ничего не собираюсь им рассказывать. Я хочу им показать. У меня есть кое-какие дела наверху, но мне понадобится помощь – твоя и твоего отдела. И несколько твоих людей.
Лукас нахмурился:
– Мне это не нравится. – Он погладил руку Джульетты. – Почему бы нам не обсудить это завтра? Я хочу насладиться тем, что ты сегодня со мной. И ночь провести не за работой. Я могу снова стать простым техником, обслуживающим серверы, а ты на время забудешь, что ты… мэр.
Джульетта сжала его руку:
– Ты прав. Конечно. Только я сперва ненадолго заскочу в душ…
– Не надо. – Он поцеловал ее в шею. – Ты пахнешь собой. Душ подождет до утра.
Она уступила. Лукас снова поцеловал ее в шею, но, когда хотел расстегнуть молнию на комбинезоне Джульетты, она попросила его выключить свет. Лукас впервые не стал жаловаться на то, что не увидит ее раздетой, а прежде делал это частенько. Вместо этого он не выключил свет в ванной и прикрыл дверь, оставив лишь щелку. Хотя Джульетте и нравилось быть рядом с ним обнаженной, она стеснялась открывать свое тело чужим глазам. Множество шрамов делало ее тело похожим на обломки гранита в шахте: сетка из белого камня на темном фоне.
Но если шрамы и были непривлекательными для глаз, они остро чувствовали любые к себе прикосновения. Каждый шрам был словно нервное окончание, вырастающее из собственной глубины. Лукас проводил по ним пальцами – как электрик, отслеживающий провода на схеме, – и места касаний становились тем гаечным ключом, что замыкает клеммы батареи. Когда они обнимались в темноте, а он исследовал ладонями ее кожу, тело пронзало электричество. Джульетта почувствовала, как теплеет кожа. Сегодня ночью им не суждено быстро заснуть. Ее замыслы и опасные планы таяли под еле ощутимым давлением его легких пальцев. Это будет ночь для путешествия в ее молодость, ночь чувств, а не мыслей, ночь возвращения в те простые времена….
– Странно, – сказал Лукас, оставляя ее тело в покое.
Джульетта не спросила, что именно странно, надеясь, что он сам про это забудет. Гордость не позволила ей просить, чтобы он продолжил ее поглаживать.
– Мой любимый шрамик пропал, – сказал Лукас, потирая одно из мест на ее руке.
Джульетту бросило в жар. Она словно вновь оказалась в шлюзе, настолько ей стало жарко. Одно дело молча прикасаться к ее ранам, и совсем другое – упоминать о них. Джульетта отдернула руку, перевернулась на бок и подумала, что сегодня ночью они все-таки будут спать.
– Нет, дай взглянуть, – попросил он.
– Ты ведешь себя жестоко.
Лукас погладил ей спину.
– Вовсе нет, клянусь. Пожалуйста, дай посмотреть на твою руку.
Джульетта села и накрыла простынями колени. Потом обхватила себя руками.
– Мне не нравится, когда ты о них говоришь. И у тебя не должно быть любимых шрамов. – Она кивнула в сторону ванной, откуда через щелочку приоткрытой двери сочился свет. – Ты можешь или дверь закрыть, или свет выключить?
– Джулс, клянусь, я люблю тебя такой, какая ты есть. Я ведь никогда не видел тебя иной.
Она поняла эти слова по-своему. Не в том смысле, что Лукас всегда считал ее красивой, а что ему ни разу не довелось увидеть ее тело без ран. Встав с кровати, Джульетта сама пошла гасить свет. Простыню она потащила за собой следом, оставив на кровати голого Лукаса.
– Он был на сгибе правой руки, – сказал Лукас. – Три шрамика пересекались, образуя звездочку. Я целовал ее сотни раз.
Джульетта погасила свет, и они остались в темноте. Она знала, что Лукас все равно на нее смотрит. Она всегда чувствовала взгляды людей, пялившихся на ее шрамы, даже когда была полностью одета. Она представила, что подумал бы Джордж, увидев ее такой, и к горлу подступил комок.
Лукас подошел к ней в полной темноте, обнял. Поцелуй молнией пронзил плечо Джульетты.
– Пойдем в кровать, – сказал он. – Извини. Свет не будем включать.
Джульетта помедлила.
– Мне не нравится, что ты так хорошо изучил мои шрамы. Не хочу стать одной из твоих звездных карт.
– Знаю. Но ничего не могу с этим поделать. Они часть тебя. Той единственной, которую я знаю. Может, сходим к твоему отцу, пусть он на них посмотрит и…
Джульетта отпрянула от него, но лишь для того, чтобы включить свет. И стала рассматривать сгиб руки в зеркале – сперва на правой, затем на левой, решив, что Лукас наверняка ошибся.
– Ты уверен, что он был здесь? – переспросила она, высматривая в паутине шрамов чистое пятнышко, кусочек ясного неба.
Лукас нежно взял ее запястье и локоть, поднес руку к губам и поцеловал.
– Именно здесь. Я целовал его сотни раз.
Джульетта вытерла слезинку и то ли рассмеялась, то ли всхлипнула, когда ее окатила волна эмоций. Найдя особенно мерзкий шрам чуть ниже предплечья, она показала его Лукасу. Она простила его, хотя и не поверила его словам.
– В следующий раз целуй здесь, – сказала она.
11
Укрытие 1
Кремний-углеродные аккумуляторы, от которых питались моторы дронов-беспилотников, были размером с тостер. Шарлотта прикинула, что каждый весит фунтов тридцать, а то и сорок. Они были извлечены из двух дронов и обернуты в упаковочную сетку, позаимстовованную из ящика для хранения. Держа в руках по батарее, Шарлотта на полусогнутых медленно брела по складу. Ноги уже вопили от боли и дрожали, руки онемели.
Путь Шарлотты отмечала дорожка из капель пота, а до цели ей предстояло еще идти и идти. И как она умудрилась довести себя до такого? Столько бегать и упражняться во время начальной армейской подготовки, и ради чего? Чтобы, сидя за консолью, управлять беспилотником? Отсиживать задницу, тренируясь в военных играх? Проводить время в кафешках и есть всякую дрянь? Сидеть и читать?
Она растолстела, вот что. Подумаешь, растолстела, сказала бы она себе раньше. Но теперь, проснувшись в этом кошмарном сне, она уже так не думала. Шарлотта никогда не испытывала непреодолимого желания встать и бежать куда-то, пока некто не заморозил ее на две сотни лет. И теперь ей хотелось вернуться в то тело, которое она помнила. Не знающие усталости ноги. Руки, у которых хватает сил не только почистить зубы. Наверное, глупо верить, что она сможет вернуться в прошлое, стать такой, какой была прежде. Вернуться в мир, оставшийся в памяти. А может, ей просто не терпится восстановить силы? Но на это уходит немало времени.
Она снова вернулась к дронам, одолев полный круг по складу. В том, что ей это удалось, уже был прогресс. Две недели прошло с тех пор, как ее разбудил брат, и установившаяся рутина из еды, физических упражнений и работы с дронами начинала казаться нормальной жизнью. Безумный мир, в котором она проснулась, начал ощущаться реальным. И это приводило ее в ужас.
Она опустила батареи на пол и несколько раз глубоко вдохнула. Задержала дыхание. Былая рутина армейской жизни была очень похожей. Она подготовила ее к такому, и только поэтому она не начала сходить с ума. Пребывать взаперти было привычно. Жить посреди пустыни, где выходить из укрытия опасно, было также привычно. И быть окруженной людьми, которых ей следовало опасаться, было не менее привычно. Побывав в Ираке во время Второй войны в Персидском заливе, Шарлотта привыкла к таким вещам: не покидать территорию базы, не испытывать желания уходить далеко от койки или душевой кабинки. Она привыкла к этой борьбе за сохранение рассудка. Для этого ей требовались как умственные, так и физические упражнения.
Она приняла душ в одной из кабинок возле комнаты управления дронами, вытерлась, понюхала все три наличных комбинезона и решила, что пора бы уговорить Донни еще раз устроить стирку. Надела самый чистый комбинезон, повесила полотенце сушиться на перекладину верхней койки, потом заправила свою – идеально ровно, как ее приучили в ВВС. Дональд когда-то жил в штабной комнате в дальнем конце склада, но Шарлотта почти с комфортом прижилась в казарме вместе с населяющими ее призраками. И чувствовала себя как дома.
В конце коридора, идущего от казармы, находилось помещение с пилотскими станциями, по большей части накрытыми листами пластика. Там же был и стол возле стены, украшенной целой мозаикой из больших мониторов. На этом столе она собирала рацию. Брат принес ей целую кучу запчастей, позаимствованных на нижних складах. Пройдут десятилетия, если не столетия, прежде чем кто-то заметит их пропажу.
Шарлотта включила подвешенную над столом лампочку и подала питание на рацию. Она уже могла принимать немало станций. Повертела ручку настройки, пока не услышала статику, и оставила ее в этом положении в ожидании голосов. Дожидаясь их, она представляла, будто это море, накатывающее на берег. Иногда это был дождь, подающий на полог из листьев. Или люди, негромко переговаривающиеся в темном театре. Она покопалась в ящике с принесенными Дональдом деталями, отыскивая динамики получше. Ей все еще требовался микрофон или что-нибудь в этом роде для передачи. Шарлотта пожалела, что у нее маловато таланта механика. Она умела лишь соединять разные блоки и детали. Это примерно как собирать винтовку или компьютер – она просто соединяла все, что состыковывалось, а потом включала питание. Однажды это кончилось тем, что из собранной конструкции повалил дым. Но больше всего для такой работы требовалось терпение, а его Шарлотте не хватало. Или времени, в котором она тонула.
Шаги в коридоре подали сигнал, что пора завтракать. Когда вошел Дональд с подносом, Шарлотта уменьшила громкость и расчистила место на столе.
– Доброе утро, – сказала она и встала, чтобы взять у него поднос. В ногах все еще не прошла усталость после сегодняшних упражнений. Когда брат вошел в круг света под лампой, Шарлотта заметила его хмурое лицо. – Все хорошо?
Он покачал головой:
– У нас может возникнуть проблема.
– Какая? – спросила она, ставя поднос на стол.
– Я наткнулся на парня, которого знал по первой смене. Оказался вместе с ним в лифте. Мастер-механик.
– Да, паршиво.
Она сняла помятую металлическую крышку с одной из тарелок. Под ней лежали печатная плата и моток проводов. И еще маленькая отвертка, о которой она просила.
– Твоя яичница на другой тарелке.
Она сняла крышку со второй тарелки и взяла вилку.
– Он тебя узнал?
– Даже не знаю. Я стоял с опущенной головой, пока он не вышел. Но я знал его так же хорошо, как знал здесь любого. У меня такое ощущение, словно я только вчера одалживал у него инструменты или просил заменить у меня лампочку. Вот только я понятия не имею, какие ощущения сейчас у него. Для него мы могли встречаться вчера, а могли и десять лет назад. Память здесь работает очень странно.
Шарлотта положила в рот кусочек яичницы. Дональд ее немного пересолил. Она представила, как в кафе у него дрожала рука с солонкой.
– Даже если он тебя узнал, – заметила она, прожевав, – то мог подумать, что ты просто отрабатываешь очередную смену. Много людей знает тебя как Турмана?
– Нет. Но все равно – разоблачение может обрушиться на нас в любой момент. Поэтому я решил принести сюда продукты из кладовой и еще запас одежды. И еще я вошел в систему и изменил допуск для твоего пропуска, чтобы ты могла пользоваться лифтом. И для подстраховки сделал так, чтобы никто другой не смог спуститься на этот этаж. Даже думать не хочу, что ты можешь оказаться здесь взаперти, если со мной что-то случится.
Шарлотта поковыряла яичницу на тарелке.
– Даже думать о таком не хочу, – сказала она.
– Вот еще проблемка. У руководителя этого укрытия через неделю заканчивается смена, что немного осложняет ситуацию. Я полагаюсь на то, что он просветит сменщика насчет моего статуса. До сих пор все шло слишком уж гладко.
Шарлотта рассмеялась и взяла еще кусочек яичницы.
– Слишком гладко, – повторила она, покачав головой. – Уж лучше так, чем наоборот. Какие последние новости из твоего любимого укрытия?
– Там сегодня выбрали начальника АйТи. Лукаса.
Шарлотте показалось, что в голосе брата прозвучало разочарование.
– И что? Узнал что-то новое?
– Он сумел взломать еще один сервер. Там оказались такие же данные: сведения обо всех обитателях укрытия, всех работах, которые они выполняли, кто кому родственник. От рождения до смерти. Я никак не могу понять, как компьютеры составляют рейтинговый список укрытий на основе этой информации. Такое впечатление, что это просто информационный шум, а где-то должна быть какая-то иная информация.
Он достал сложенный листок бумаги – свежую распечатку рейтинга укрытий. Шарлотта расчистила место на рабочем столе, и Лукас разгладил листок:
– Видишь? Порядок опять изменился. Но что его определяет?
Не отрываясь от еды, Шарлотта стала вглядываться в отчет, а Дональд взял одну из своих папок с записями. Брат много времени работал в штабном отделе, там он мог разложить бумаги на столе и подолгу расхаживать вокруг, но Шарлотта особенно любила то время, когда он занимался этим здесь, на станции беспилотников. Брат мог сидеть часами, перебирая и перечитывая записи, пока Шарлотта работала с рацией и они слушали разговоры на фоне статики.
– Шестое укрытие опять на первом месте, – пробормотала она.
Это было все равно что читать надписи на боку коробки с сухим завтраком во время еды – множество бессмысленных цифр. Одна колонка была помечена: «Помещение», Дональд сказал, что так они называли укрытия. Рядом с каждым укрытием указывался процент, похожий на большую дозу ежедневных витаминов: 99,992 %, 99,989 %, 99,987 %, 99,984 %. У последнего укрытия с процентами показатель был 99,974 %. Каждое укрытие ниже было или вычеркнуто, или помечено: «Неприменимо». В последнюю категорию были включены Сороковое, Двенадцатое, Семнадцатое и несколько других.
– Ты до сих пор считаешь, что только верхним в списке укрытиям суждено уцелеть?
– Да.
– А ты сказал это тем, с кем разговариваешь? Или раз они в нижней части списка…
Он хмуро посмотрел на нее.
– Значит, не сказал. Ты просто используешь их, чтобы они помогли тебе во всем разобраться.
– Я их не использую. Черт побери, это ведь я спас то укрытие. И спасаю его каждый день, когда не сообщаю о том, что там происходит.
– Ладно, – сказала Шарлотта и занялась яичницей.
– Кстати, они наверняка думают, что используют меня. Черт, я даже считаю, что от наших разговоров они получают больше меня. Лукас, тот самый, что теперь возглавляет их АйТи, все время бомбит меня вопросами о том, каким был когда-то мир…
– А мэр? – Шарлотта повернулась и внимательно посмотрела на брата. – Что она от этого получает?
