– Вот мы и приехали, – сообщила женщина, элегантно поднимаясь. Расправив пальто, она проследовала к выходу, будто не фермерша, а великосветская дама. Я же порадовалась, что встретила хоть кого-то в этой глуши. Пусть и немного странноватого.
Кое-как выволокла корзинку, сделала глубокий вдох, втягивая носом лесной воздух. В Перепутино было еще холоднее, чем на предыдущей станции, мороз быстро проник под тонкий красный пуховик, забрался под вязаную шапочку. Вот бы мне сейчас ушанку, как у Милославы, хотя и она зябко поежилась.
– Ну, я побежала к себе, Агата. Заходи, как сможешь, посмотри Бруно. Он хоть и старенький жеребчик, но всегда отличался веселым нравом, не в его характере отказываться от радостей жизни. Даже от хрусткой свежей морковки нос воротит.
– Хорошо-хорошо, обязательно приду, сегодня же, только от корзинки тяжеленной избавлюсь, уважу бабулю…
Но пока я ворчала себе под нос, соседка куда-то подевалась. Ее следы быстро скрыл лениво падающий снег. В любом случае мне нужно в другую сторону. Припомнив маршрут из маминой записки, я разглядела среди высоких елок, нужную мне тропу, уводящую вправо. Удивительно, но снег, начавший срываться с тяжелых свинцовых облаков, не смог ее замести.
– Что ж, это мне даже на руку, – засеменила по ней, поджимая замерзшие пальцы на ногах. Блин, ну что не так с местным климатом? Здесь гораздо холоднее, пальцы быстро замерзают, стылый ветер, гуляющий меж коричневых древних стволов, залетает за пазуху, сколько ни прижимай воротник. А тропка вьется, будто заяц петляет – нелогично, то к одному дереву идет, то к другому. Из-за тяжелых облаков в лесу было темнее, чем обычно. Но все же здесь кипела своя жизнь.
Слышался «тук-тук» дятла, выискивающего червячков под потрескавшейся корой гнилого дерева, переговоры местных птиц, не боявшихся снега, в густых ветвях одной ели я заметила серую белку, сменившую шубку с рыжей на светлый, зимний вариант. Вот бы и мне так.
Моя рыжая шевелюра порядком наделала шума, когда я ходила в школу. Ко мне быстро прилепилось издевательское прозвище Рыжая Бесстыжая, хотя оно вовсе не соответствовало характеру отличницы. Но детям было все равно, и на протяжении одиннадцати лет, я то и дело слышала обидные высказывания в свой след только из-за цвета волос.
Завистливо вздохнув, я опустила корзинку на землю и стала прыгать, чтоб согреться. Не хватало еще насмерть замерзнуть в лесу этом.
Разогнав кровь, я подняла корзинку, но вдруг среди деревьев раздался протяжный, леденящий посильнее холода, волчий вой.
Мое сердце мигом ухнуло в пятки, ведь звук, где бы ни был его источник, слышался гораздо громче, чем там, на станции.
Постоянно оглядываясь, я поволокла корзинку в три раза усерднее и быстрее, забыв о холоде и замерзших пальцах. Но не прошло и двух минут, как вой повторился, на этот раз гораздо ближе.
Глава 2. Оборотни
Борислав
– Красная Шапочка приезжает в Перепутино, – сказал брат, плюхнувшись задом на сосновое бревно рядом со мной.
Я сидел на опушке леса и смотрел на запорошенные белым снегом елки. На непокрытую голову и на одежду медленно опускались снежные хлопья. Зима вступила в свои права и в душе окончательно поселилась тоска. Как и все оборотни, я не ощущал холода, а снежинки, едва касаясь участков обнаженной кожи, сразу превращались в капли воды.
– Я не уступлю, – отрезал тихо, не собираясь давать Яромиру даже шанса опередить меня.
– Эй! Почему всегда ты – первый? – он порывисто взлохматил длинные пряди. Белоснежные волосы доходили ему до плеч.
– Я крупнее и родился вперед тебя. Хоть твоя внешность и привлекательнее для самок.
Брат недовольно присвистнул, но быстро опустил голову. Знак покорности перед более сильным. Действительно, из нас двоих, именно он постоянно находил себе романтические приключения в соседних деревнях. И его не останавливало даже то, что до них волчьего хода два дня. Он частенько исчезал на четверо суток, предварительно опустошая аптеку на предмет контрацепции, а потом возвращался, хвастаясь сытой улыбочкой и действуя мне на нервы. Безответственный.
– Вообще-то я часто вспоминаю девчонку, – непривычно серьезно произнес он, – нам было по шесть лет, и мы оборачивались щенками, бегая вокруг домика ведьмы. Мелкая гладила мой живот и иногда целовала в мокрый нос мягкими сухими губами, – мечтательным голосом Яр рассказывал о давнем времени.
– У нее был особый запах. Будто первые цветы распустили бутоны и подул мягкий ветерок прямо в нос. Свежий аромат, напоминающий тот цветок, что отец приносил с охоты в горах и дарил матери. Эдельвейс.
Воспоминания пятнадцатилетней давности оставались свежими благодаря волчьему нюху. Маленькая человеческая девочка, рыжеволосая дикарка, с вечно израненными коленками, прыгающая по кустам наравне с двумя белыми щенками.
– У нее волосы красные были, верно? – спросил брат, заговаривая мне зубы. Отвлекающий манёвр.
– Да, темно-рыжие на самом деле, – задумчиво пнул подвернувшуюся под сапог шишку. – Мы ее тогда Красной Шапкой прозвали. И постоянно разыгрывали, помнишь? Один оборачивался волчонком, когда она не видела, а другой – спасал.
– Точно, – рассмеялся Яромир, но вдруг посерьезнел, – еще бы. Конечно, помню. Отец часто рассказывал, как мама приехала в Перепутино к Ведане лечить бесплодие и осталась с ним, а болезнь сказочным образом прошла, и появились мы. Может быть, и нашей Красной Шапочке понравится здесь? Она ведь наша ровесница.
Предположение брата мне приглянулось. Тем более у деревенской ведьмы имелось одно слабое место – отсутствие наследницы. Я слышал, что ее дочь оказалась никуда не годной в этом плане, вышла замуж за какого-то городского мужчину и не собиралась возвращаться в глушь. Так что Ведана приложит все силы, чтоб Красная Шапочка осталась в Перепутино. И да, девочка давно выросла, наверняка стала красоткой.
– Но она не будет нашей. Только моей, – повернулся к брату, резко спуская его фантазии с небес на землю.
Два взгляда схлестнулись. Мой, зеленый, как первая весенняя зелень, и его синий с оттенком серого. Он мне всегда напоминал темные набухшие перед грозой облака.
– Нет уж. Хочу, чтоб она снова приласкала меня, только пониже, – Яр весь ощетинился, на плечах начала пробиваться белая шерсть. Брат был более импульсивным, ему всегда с трудом давался контроль над второй ипостасью в человеческой форме. Этим я и воспользовался.
– Победишь в драке, так и быть, разрешу быть охотником, а не волком.
– Мы снова ее разыграем? – у брата челюсть от удивления упала. Мех вернулся под кожу.
– Почему бы и нет. А за спасенье попрошу расплатиться натурой.
Эта мысль будоражила. Стоило представить, как мы вдвоем загоняем жертву, как не раз поступали в детских играх, и по загривку прошлась волна диких мурашек, а в штанах потяжелело. Я помнил ее запах. Наверняка, теперь она пахнет еще слаще, став юной женщиной.
– Но, Борислав. У нее может кто-то быть, там в большом городе…
– И что?
– Ну… это как-то… неэтично, что ли.
Мой брат защищает девчонку? Да он видел ее последний раз пятнадцать лет назад!
– Мы – оборотни, у нас своя этика и нормы морали. Драться будешь?
Яромир без слов начал раздеваться.
– Если проиграю, второй раз дашь мне сыграть охотника.
– Договорились.
Я встал, разминая застывшие мышцы. Тело требовало движения, а возбуждение от мысли, что скоро увижу Красную Шапочку, нуждалось в агрессивном выходе. Намылить брату уши? Привычное развлечение, он всегда проигрывал, но уступал мне лишь на кончик хвоста, так что драки выходили кровавыми, и бабуля Ведана не раз и не два залатывала наши раны.
Снял плотные кожаные штаны, избавился от нижнего белья, сбросил сапоги, стащил жилетку, аккуратно пристроив рядом охотничий нож. Одежда будет только мешаться. Прикрыл веки, взывая к внутреннему зверю. Запахи вокруг стали ярче, шелест снежинок – громче, а лапы уже пружинисто опустились на вытоптанный у бревна снег. Напротив меня скалилось отражение с глазами другого цвета.
Он бросился первым. Метил в шею, но я легко предугадал его манёвр, пригнувшись и обойдя его сзади. Зубы щелкнули рядом с хвостом братца, тот издал глухой рык, умело уходя от моей атаки, как-то быстро вывернулся и снова атаковал, показав небывалую прыть. Видимо, очень хотел первым встретиться с девушкой. Но на правах альфы, я не должен был допустить его победы. Мое гибкое сильное звериное тело легко избежало атаки. Мы долго кружили друг напротив друга, изматывая мнимыми и настоящими укусами, но в какой-то момент, я мордой нырнул под пузо Яромира, задевая зубами ребра, брат заскулил, оборачиваясь человеком.
2.1
Яромир
Конечно, он победил, как и всегда. В одном Борислав был прав, мы – оборотни, наполовину звери, и у нас в стае другие правила, отличные от людских общин и семей. Я инстинктивно вынужден подчиниться сильнейшему, мой волк покорно поджимает хвост и ползает на брюхе по земле после поражения.
Раньше альфой являлся отец, но буквально прошлым летом Борислав смог одолеть и его в честной схватке. Брат уже тогда был немного крупнее и в человеческом облике, в том числе.
К тому же я все равно поимел выгоду. Вовремя успел договориться с ним быть охотником во второй раз. Звериное желание отступило, когда я получил грубый усмиряющий укус в районе ребер, осталось только ждать, когда приедет девушка и уступить старшему брату дорогу.
Мы распланировали все четко, электричка приходила в районе трех часов дня. Борислав заранее оставил одежду в низких еловых ветках рядом с платформой Перепутино, а сам предложил пробежаться. Мы выли, пугали птиц, и играли со снегом, ближе к назначенному времени погнались за поездом, в шутку стараясь его обогнать.
Нам это почти удалось. Проминая лапами хрустящий снег возле станции, мы дышали, и из пастей валил белый пар. Заметно похолодало.
Брат протяжно завыл, давая мне сигнал, и ринулся к вещам, я же установил слежку за добычей. Сначала прошла наша соседка, она пахла фермой. Немного навозом и лошадиным потом, молоком и козьей шерстью. Милослава выбрала тонкую тропу, ведущую к ее дому. Потом были легкие пружинистые женские шаги, я разглядел силуэт девушки в красной куртке, про себя отметив, что она одета слишком легко для зимнего леса. Порыв ветра принес смутно знакомый запах. Он мне понравился и не понравился одновременно.
Да, это были те же горные цветы, легкий, едва уловимый приятный аромат, но к нему примешивался и другой, совсем невызывающий приятных ассоциаций, грубый и мужской. Он напоминал кислую прогорклую горчицу, залежавшуюся в холодильнике. Значит, моя догадка оказалась верна, и у нашей Шапочки уже кто-то есть. Тихо рыкнув, я потрусил за ней.
За очередным поворотом тихо взвыл, придерживаясь плана. Но девушка испугалась и довольно сильно ускорила шаг. Своими скудными звериными мозгами я понял – потом буду жалеть, но договор есть договор. Снова вой, она опять ускорилась, мне пришлось перейти на бег трусцой, чтоб поспеть за жертвой. Выпрыгнул на дорогу перед ней. В нос ударил кисловатый запах страха.
– Волчок, ну ты чего? Разве я вкусная?
Смешная. Разговаривает с животными. И да. Она определенно относится к числу самых редких деликатесов. Я даже головой мотнул вниз, отвечая на ее вопрос. Стройные ножки, обтянутые черными джинсами, казались мне очень даже вкусными. Так бы и облизал, если бы не брат. Сделал вид, что готов вцепиться в горло, делая большой длинный прыжок. Девушка попятилась, поэтому атака прошла мимо. Кружил возле нее, пока не появился брат.
Якобы, спасая девчонку, он картинно скалился и порычал, а потом я сделал вид, что проиграл схватку, спрятавшись в еловых ветвях, запорошенных снегом.
– Спасибо, что защитили от этого чудовища. Никогда не видела таких больших особей, – пискнула Красная Шапочка, потоптавшись на месте.
От нее начал исходить одуряющий флер возбуждения. А как же тот парень, чей противный запах я на ней ощутил? Неужели брат настолько понравился?
– Это не бесплатно, – Борислав шагнул к ней, от чего она безумно сексуально закусила губу и подняла взгляд на спасителя. Потом попыталась сбежать, но он не позволил, загоняя жертву.
Я одобряющие вздохнул, вывалив язык. Волку становилось жарко и завидно. К паху прилила кровь.
– Д-да? – Шапочка уперлась спиной в ствол сосны, ее ладони попытались преградить путь оборотню, сделав только хуже.
Девушка чувствительно реагировала на присутствие самца. Мне это нравилось.
– Расплатишься натурой, – сказал он.
И я услышал, как сердце жертвы забилось чаще. На этот раз не от страха. Это была страсть, аромат редких горных цветов усилился, приняв узнаваемый оттенок. Конечно! Эдельвейсы!
Но я не успел полностью проанализировать запах, так как следил за самым интересным и завидовал.
– Я чую как ты течешь от меня, – выдохнул брат в лицо девчонки, приподняв ее подбородок.
Как грубо! Но, кажется, ей понравилось! Вон как покраснела, и губы дрожат, пальцы жадно ощупывают твердую грудь Борислава, наслаждаясь мускулами. Пф! У меня они ничуть не хуже!
Не думал, что мой брат настолько хорош в соблазнении, ни разу не видел его с женщинами. И да, я тоже это чуял. Неповторимый аромат смазки, которую выделяет партнерша, когда хочет случки. Если бы не звериная форма, я бы давно сорвался и присоединился к ним. На деле мне оставалось только прижимать возбужденный пах к снегу, надеясь охладить звериный пыл.
Брат попробовал малышку на вкус, а потом овладел ею. Красная Шапочка не сильно сопротивлялась, и это не очень вязалось в моей голове, ведь от нее пахло другим мужчиной. Но я решил не думать об этом. Когда девушка на руках брата задремала, измученная любовной игрой, обернулся человеком и помог ему донести корзинку, ее вещи и нашу одежду до жилища ведьмы.
– Яромир, как ты мог позволить брату сделать такое? – проницательная женщина все поняла с первого взгляда.
Инстинкты не позволяли мне противоречить брату, и она прекрасно это знала, но все равно каждый раз подначивала оспорить его лидерство.
– Вылечите девушку, – хрипло произнес, ощущая, что снова хочу натянуть шкуру и спрятаться в белом снегу подальше от укоризненных голубых глаз.
– Ох, заморили внучку, негодяи… Как же так…
– Она сама хотела, – сказал брат как отрезал. – Хотя на ней был запах другого мужчины. Уверены, что ваша внучка настолько невинна, как вы думаете?
– А перед оборотнями не так-то и просто устоять, милок. Не смотри на меня так, я уже стара для ваших брачных игр, молодость давно отгремела, а она – молоденькая совсем, к тому же с мужем развелась недавно, страдает, поди. Неси ее на кровать, и чайник в печь поставь, буду выхаживать… Зима нынче суровая, не могли найти местечка потеплее для своих выходок?
– Нам пора, – окликнул брата, когда тот выполнил требуемое. Но он застыл на пороге, смотря на тонкую фигурку под теплым одеялом долгим задумчивым взглядом.
– Развелась, значит. Так она сейчас свободна? – Борислав облизнул губы, показав кончики выдающихся белых клыков.
– Иди отсюда, Белый, чай не весна, – отмахнулась ведьма, выпроваживая нас за порог.
Глава 3. Больной конь
К сожалению, парой часов не обошлось. Всю ночь бабуля старательно изгоняла из меня простуду, проклиная волков и в особенности какого-то Борислава. То отпаивала травяным чаем с медом, то делала прохладный компресс от температуры, продолжая причитать.
Моя родственница оказалась совсем не такой, как я ее себе представляла. Думала приеду к старенькой бабуле семи десятков лет, но по ее быстрым движениям и блеску в глазах невозможно было предположить этот возраст. Моложавая, поджарая и отнюдь не напоминающая старческую развалину, сложившуюся в моем воображении, женщина порхала по кухне, цокая языком от недовольства. В остальном мои воспоминания очень даже походили на реальность.
В срубленном доме пахло разнотравьем, повсюду висели пучки полыни и, бог знает, чего еще, на подоконнике дозревали зеленые яблоки (хотя откуда им тут взяться посреди зимы), а возле печки разлегся огромный черный кот, посверкивая зелеными глазищами.
– Бабушка Ведана, – хрипло произнесла я, заливая в больное горло горячи1 отвар, – а ты совсем не такая, как я думала.
– Понятное дело. Мамка твоя, наверное, ничего обо мне и не рассказывала, – Ведана обиженно поджала губы. – Ох, знала я, не стоит рожать от того проходимца, только кровь разбавит!
– Ты о ком? О дедушке? Никогда о нем не слышала.
– Конечно, ведь он однажды появился в Перепутино, соблазнил меня и был таков. Но, признаться, красавец был знатный: высокий брюнет с широченными плечами… Было на что посмотреть и повестись, поверь, милая. Вот прямо как ты с этим волком…
– Ты про охотника? Сама не понимаю… – я покраснела отнюдь не от простуды. – Наверное, близость природы сыграла. А еще опьяняющее чувство свободы от прошлых душных отношений.
– Близость, конечно, играет, – философски заметила бабуля, – но в следующий раз не давай ему целовать себя на снегу. Мы, люди – народ хрупкий, и любовью лучше заниматься в тепле возле печки, а не посреди промерзшего насквозь леса. У нас в последнюю неделю лютый мороз разыгрался. Твоя городская одежонка не годится никуда. Кстати, ты когда ко мне ехала, никому обещания не давала?
И тут я заметила, что глаза у бабушки точь-в-точь как мои: похожи на ясное голубое небо ясным морозным днем. А когда в них появляется хитринка, они становятся по-лисьи красивыми.
Смысл вопроса, заданного Веданой, не сразу до меня дошел.
– Ох, блин, точно! Жеребец! Я обещала посмотреть его вечером… Как же так.
