Открыв дверь, вижу сидящего на диване перепуганного ребёнка, заливающегося слезами. Увидев меня, он резко перестаёт плакать, замерев и уставившись на меня своими пронзительными голубыми глазами. Такими же, как у Димы… В них я вижу невероятный испуг, и мне становится жаль этого мальчика.
В конце концов, он же не виноват, что так получилось. Он теперь без матери, ему страшно, его привели в незнакомое место и оставили одного.
– Миша, – негромко обращаюсь к нему и медленно подхожу ближе, чтобы не напугать ещё больше. Присаживаюсь рядом с ним, внимательно наблюдая за реакцией. Он смотрит настороженно и с опаской, но пока больше не плачет. – Меня Полина зовут, – решаю представиться я, и ребёнок понятливо моргает и шмыгает носом. – Ты будешь жить здесь… пока, – зачем-то добавляю я. – И тебе не нужно меня бояться, я не причиню тебе вреда, – говорю чистую правду.
Я могу злиться на мужа, могу наорать на него и высказать всё, что о нём думаю, даже могу влепить ему пощёчину, но Мишу я точно не трону. Он ведь тоже, можно сказать, пострадавшая сторона в этой ситуации.
Но я совершенно не умею обращаться с детьми. Этому мальчику на вид чуть больше года – какой за ним должен быть уход? Что он уже умеет? Дима решил временно самоустраниться, скинув проблему на меня, и придётся как-то разруливать ситуацию.
– Может быть, ты хочешь пить? – спрашиваю я. – Или кушать?
– Да! – неожиданно говорит малыш, явно услышав нужное слово.
– Кушать? – уточняю.
– Да! Да! – энергично кивает мальчик.
Судя по всему, речь он понимает, но сам пока не говорит – ну или только какие-то отдельные короткие слова. М-да, сложно мне будет…
– Посиди немножко здесь, я сейчас, – говорю ребёнку и возвращаюсь на кухню. – Мальчик голоден, – сообщаю всё так же сидящему в задумчивости мужу. – А я понятия не имею, чем кормят детей в таком возрасте. Да и вдруг у него аллергия на какие-то продукты?
– Миша не аллергик, – переводит на меня взгляд муж. – В коридоре пакет со всем необходимым на ближайшие дни, там еда и памперсы, сменная одежда. Завтра я ещё принесу.
Иду в коридор и снова возвращаюсь на кухню с пакетом. Выкладываю на стол упаковки: творожки, каши для малышей, пюре.
– Не буду тебе мешать, – негромко говорит Дима, поднимается и уходит в спальню. А я, вздохнув, иду за ребёнком.
– Миша, пойдём на кухню кушать, – зову его и помогаю спуститься с дивана. Он идёт сам, но очень медленно, настороженно осматриваясь по сторонам.
Усаживаю его себе на колени, придвигаюсь поближе к столу и предлагаю выбрать самому, что он будет есть.
Мальчик, судя по всему, не впервые видит подобные продукты, потому что уверенно тянется к коробочке с творожком. Я открываю его и сама кормлю ребёнка с ложечки, так как понятия не имею, умеет ли он есть самостоятельно. Миша послушно ест, а значит, я пока всё делаю правильно.
Он не капризничает, не плюётся, не хулиганит, что меня удивляет. Либо его в последний раз давно кормили, либо ребёнок сам по себе спокойный и покладистый.
Я тяжело вздыхаю и задумываюсь.
Понятное дело, моя жизнь такой, как прежде, уже не будет никогда. Всё изменилось, и этого не исправить.
Смогу ли я простить мужа и принять его сына?
Не знаю. И сегодня я слишком устала и истощилась морально, чтобы принимать адекватные решения.
Глава 4
Полина
После творожка мальчик тянется к упаковке с фруктовым пюре, и я откручиваю крышечку, даю малышу пакетик в руки. Миша сам ест, и несмотря на то, что сидит спокойно, всё равно пачкается. На кофточке остаются пятна, и я вздыхаю: надо было какую-нибудь салфетку ему на шею повязать. Но теперь уже поздно об этом думать, придётся стирать. А на будущее мне урок.
На будущее… задумываюсь над этой фразой. Как долго я буду нянькой для этого мальчика? И вообще, что будет дальше?
Сегодня, конечно же, я никуда не уйду на ночь глядя. Но дальше – смогу ли я жить в этой квартире, рядом с этим мальчиком, который является напоминанием о неверности моего некогда горячо любимого мужа?
И к Диме я испытываю сейчас совершенно другие чувства – злость и обиду. Все вопросы нужно будет опять обсудить, но чуть позже, когда мы оба немного остынем. Сегодняшняя наша ругань и так напугала ребёнка.
После того как Миша наедается, несу его в ванную – и вовремя: подгузник давно пора сменить. Странно, что малыш поведением не показывал, что ему дискомфортно. Или его плач как раз об этом сигнализировал? Не знаю… У меня ведь совсем никакого опыта!
Быстренько мою ребенка, надеваю чистый подгузник – благо видела не раз, как это делали мои подруги, – и, натянув сменную одежду, отправляю в стиральную машину то, что Миша выпачкал за ужином. До завтра высохнет, а потом… Дима вроде обещал привезти всё необходимое.
Раскладываю в гостиной диван, застилаю свежим бельём и переношу на него Мишу, который уже отчаянно зевает. Конечно, ему нужна детская кроватка, а не это…
Так, стоп! Почему я вообще об этом думаю? Какое мне должно быть дело до чужого ребёнка? Да я должна люто ненавидеть его с первых секунд и желать немедленно от него избавиться любыми способами! Вместо этого я кормлю, мою, переодеваю его и беспокоюсь о комфортном сне! У меня с головой всё в порядке? Или это такая неадекватная реакция на стресс?
И Дима хорош! Вместо того чтобы сейчас ухаживать за своим сыном, свалил всю ответственность на меня!
Миша засыпает неожиданно быстро – наверное, тоже испытанный стресс сказывается. Я поправляю ему одеяло и, вздохнув, возвращаюсь на кухню.
Сажусь за стол, совершенно не представляя, что делать. Я сама не ужинала, но есть и не хочется. Единственное желание сейчас – это позвонить кому-нибудь, пожаловаться, поплакать и попросить совета. Да только кому? Родителей моих давно нет, а Юльку беспокоить уже поздно, она старается придерживаться режима и рано ложится спать. Да и к тому же я прекрасно знаю, что она мне скажет. «Я же тебя предупреждала, а ты не обращала внимания на очевидные вещи! Слепо верила муженьку, а он у тебя оказался таким же козлом, как и все остальные мужики!» – её голос очень явно звучит у меня в голове.
Я задумываюсь: Дима стал задерживаться на работе примерно месяц назад, но ведь вся эта история началась намного раньше – когда муж мне изменил и его любовница забеременела. Это примерно два года назад. Как же я ничего не заметила? Ведь должны же были звучать какие-то тревожные звоночки, что-то в поведении мужа должно было меня насторожить.
Я напрягаюсь, пытаясь вспомнить события примерно двухлетней давности. Было ли что-то необычное? Что-то странное?
Ничего особенного в памяти не всплывает. Напротив, мы были очень счастливы, каждую свободную минуту старались провести вместе, не ссорились, не конфликтовали. Не было ничего такого, что могло бы меня насторожить.
Хотя… У Димы примерно пару лет назад было несколько коротких командировок – может, именно во время этих отъездов и завязался его роман с другой женщиной? Точно, именно так и было! Других вариантов у меня нет.
Я настолько слепо доверяла Диме, что даже мысли не могла допустить об измене. А получилось вот так…
Выпив стакан прохладной воды, иду в ванную и принимаю душ, пытаясь смыть с себя всю усталость после сегодняшнего сумасшедшего дня. А после, надев пижаму, задумываюсь: где же мне сегодня ночевать?
Постояв немного, принимаю решение и направляюсь не в спальню к Диме, а в гостиную.
Я никогда не смогу принять и полюбить этого малыша, один взгляд на него всегда будет вызывать воспоминания о предательстве мужа, но лучше уж я посплю рядом с Мишей, чем с мужем. Мальчик, по крайней мере, сам лично ни в чём передо мной не виноват. А Дима меня обманул, и находиться рядом с ним мне противно.
Осторожно укладываюсь рядом с мерно дышащим малышом и накрываюсь пледом. Чувствую себя так, будто не у себя дома нахожусь. Мне ужасно некомфортно, я долго верчусь с одной стороны на другую, заснуть не могу из-за продолжающих атаковать мою несчастную голову мыслей. Кажется, что выход из этой ужасной ситуации не найдётся никогда.
К счастью, я всё же засыпаю спустя некоторое время. А будят меня чьи-то прикосновения к щеке.
Спросонья я улыбаюсь и лениво потягиваюсь, совершенно забыв о событиях прошлого дня. Но, вспомнив, тут же распахиваю глаза и подскакиваю, видя перед собой Мишу. Мальчик уже не спит, это он трогал своими маленькими тёплыми пальчиками моё лицо.
– Доброе утро, – бурчу я, поднимаясь с кровати.
– Да, – неожиданно выдаёт Миша, и я замираю.
У меня, конечно, никакого опыта общения с детьми нет, но для своего возраста Миша очень тихий. Практически не плачет, не капризничает. Его что, родная мать держала в чёрном теле? Неужели обижала?
– Да, – соглашаюсь с ним. – Пойдём умываться, а потом будем кушать.
– Да! – снова говорит Миша, и я помогаю ему спуститься с дивана.
Димы дома нет – наверняка торопился уехать на работу с утра пораньше, чтобы избежать ещё одного неприятного разговора со мной. Хорош папочка, ничего не скажешь.
Я мою Мишу, меняю ему памперс, потом мы идём на кухню. Теперь я, наученная вчерашним опытом, повязываю мальчику на шею большую тканевую салфетку, а потом снова выкладываю перед ним продукты: пусть сам выбирает. Он, как и вчера, решает начать с творожка, и я вооружаюсь ложкой.
Накормив ребёнка, хочу и сама поесть, но не представляю, чем занять Мишу. Включаю ему мультики и оставляю на диване в гостиной: пусть сам развлекается. А мне нужно побыть одной.
Варю себе кофе, нарезаю бутерброды и устраиваюсь за столом, беря в руки смартфон. Наверное, стоит всё-таки позвонить Юльке и пожаловаться.
Но не успеваю я её набрать, как в мессенджере приходит сообщение от мужа:
«Через полчаса приедет курьер с вещами и продуктами для Миши. Утром перед уходом не стал тебя будить, ты и так вчера устала. Увидимся вечером и поговорим».
Во как! Дима заставил себя потратить время на то, чтобы написать мне сообщение. Он это терпеть не может, предпочитает звонить. Но, видимо, остатки совести всё же у него имеются, раз ему стыдно поговорить со мной лично.
У меня это вызывает такую волну возмущения, что я даже забываю о том, что собиралась звонить подруге.
Допиваю кофе и, вымыв посуду, иду в гостиную.
Миша занят тем, что играет пустой картонной коробкой из-под моей парфюмерной воды, оставленной на столике возле дивана несколько дней назад. Я собиралась её выбросить и постоянно забывала – и вот ребёнок нашёл себе развлечение. Ну а что ещё ему оставалось делать? Игрушек-то ему не дали, вот он и занял себя, чем смог. А мультик, судя по всему, малыша не заинтересовал, потому что к экрану мальчик даже не поворачивается.
– Ну и что мне с тобой делать? – вздыхаю я.
Сажусь рядом на диван, открываю в смартфоне поисковик и решаю изучить меню для годовалых детей. Не знаю, как долго мне придётся возиться с нагулянным на стороне сыном мужа, но не питаться же ребёнку одними творожками, наверняка ему уже можно что-то другое есть.
Через полчаса, как и написал муж, приезжает курьер и выгружает в прихожей целую кучу разнообразных пакетов. Я переношу их в гостиную, и мы начинаем разбирать их вместе с Мишей, отчего мальчик получает неописуемое удовольствие.
Помимо одежды и продуктов, в одном из пакетов мы обнаруживаем детский горшок и две игрушки: цветную пирамидку и мягкого пушистого тигрёнка. Слава богу, что Дима догадался хотя бы это купить для развлечения своего сына.
День в заботах и делах пролетает как-то быстро. Когда муж возвращается с работы, застаёт нас с Мишей в гостиной – собирающими пирамидку.
– Привет, – тихо здоровается, стоя на пороге комнаты. Миша отвлекается от своего занятия на мгновение, но к папе не спешит, возвращается к увлекательному делу. – Как у вас тут дела?
– Все живы, как видишь, – не очень дружелюбно отвечаю и тоже не тороплюсь к мужу.
Раньше я уже вовсю хлопотала бы на кухне, накрывала на стол, а сейчас… нет никакого желания заботиться об этом предателе. Пусть сам себя обслуживает.
Когда Миша начинает зевать, я несу его в ванную, мою, переодеваю и готовлю ко сну. Хорошо, что у Димы такой спокойный ребёнок. Если бы он орал весь день, как некоторые другие дети, боюсь, я бы уже сбежала. А пока терпимо, Миша меня не особо раздражает – ну разве что сам факт его существования, конечно же, бесит меня до невозможности.
Кормлю мальчика, укладываю спать и иду на кухню, чтобы выпить чаю.
– Как сегодня Миша себя вёл? – появляется муж и усаживается за стол.
Я не очень хочу с ним говорить, но, видимо, придётся.
– Нормально, – пожимаю плечами я. – Его мать обижала, что ли? Почему мальчик такой тихий?
– Не знаю, – вздыхает Дима. – Но да, он пугливый и тихий. Боится, наверное, что его опять куда-то повезут.
– Ты мне лучше скажи вот что. – Я сажусь напротив него, помешивая сахар в чае ложечкой. – Как мы будем жить дальше? Это ведь не совсем нормально – привести к жене ребёнка от другой женщины. Ты же не думаешь, что я закрою глаза на твою измену и с радостью заменю мальчику мать? Временно, конечно, я могу поиграть роль заботливой нянечке, и то только потому, что Миша ни в чём не виноват. Но дальше надо что-то решать.
Дима некоторое время молчит, уставившись в дверцу кухонного шкафа, будто нашёл там что-то интересное. А потом переводит взгляд на меня и выдаёт:
– А дальше мы будем жить как обычная семья с ребёнком. Потому что по документам Миша – наш с тобой сын. Я его отец, а ты мать.
– Как это?.. – я даже теряю дар речи от таких новостей. – Ты оформил документы, не поинтересовавшись моим мнением и не получив моего согласия?
– Да, – жёстко отвечает муж, – так было необходимо. Прости. Пришлось делать всё быстро, я подключил к этому делу нужных людей, хорошо заплатил, нельзя было терять время, а насчёт твоего согласия я не был уверен… Полина, это вынужденная мера. Я надеюсь, что когда-нибудь ты поймёшь меня и не будешь держать зла.
Он поднимается из-за стола и уходит в спальню. А я молча перевариваю очередную новость. Получается, я теперь официально мама этого ребёнка. Чудесно!
Глава 5
Полина
Ещё одну ночь я провожу в гостиной – сплю рядом с Мишей. После того как муж ошарашил меня новостью о том, что я теперь официально являюсь матерью этого мальчика, я реально потеряла дар речи и долго сидела на кухне в одиночестве, обдумывая сложившуюся ситуацию. Ничего дельного в голову не приходило, не помог даже вечерний душ. Я чувствовала себя окончательно разбитой и вымотанной.
Благо ребёнок не капризный и не требует постоянного внимания, словно уже привык, что взрослые не особенно о нём заботятся. Когда я пришла в гостиную после душа, Миша, несмотря на включенный яркий свет, уже спал, крепко прижимая к себе тигрёнка – мягкую игрушку, подаренную отцом.
Моё утро начинается так же, как и предыдущее, – с лёгких прикосновений к моей щеке. Медленно открываю глаза и вижу сидящего рядом Мишу, осторожно гладящего меня по лицу.
– Да! – радостно говорит он, видя, что я проснулась.
Это пока единственное слово, которое я от него слышала. Вроде мальчики начинают говорить позже девочек, но я не знаю, в каком возрасте дети вообще начинают это делать. Надо бы почитать статьи в интернете на эту тему.
Нехотя поднимаюсь, беру мальчика на руки, и он тут же обхватывает меня своими тёплыми маленькими ручками, прижимается к груди, а я не понимаю, что чувствую в этот момент. Я должна ненавидеть этого ребёнка! Но вместо этого я осторожно глажу его по голове, несу в ванную комнату, где провожу для него водные процедуры и меняю памперс. Затем умываюсь сама, чищу зубы, и мы идём на кухню.
Я быстро варю ребёнку кашу, себе готовлю яичницу. После завтрака возвращаемся в гостиную, где Миша снова, как и вчера, принимается собирать яркие детали пирамидки. Тигрёнок находится рядом, мальчик иногда отвлекается от своего занятия и осторожно гладит его, будто тот живой.
Вздохнув, я решаю заняться домашними делами: надо всё-таки приготовить нормальный обед и прибраться. Когда мою полы в прихожей, обнаруживаю стоящую в углу прихожей коляску-трость: в собранном виде она занимает совсем мало места, потому я и не обращала на неё внимания.
Эта находка меня радует: значит, после обеда можно будет прогуляться до магазина. А то я уже задумывалась над тем, как мне быть, если вдруг нужно будет куда-то идти, ведь ходит Миша очень медленно, а на руках его таскать тяжеловато. Вот и решение вопроса нашлось. Жаль, что муж мне об этом не сказал.
Он вообще для новоявленного папочки ведёт себя не слишком активно. Скинул все проблемы на меня и самоустранился. Отделался от своего сына двумя игрушками, и на этом, можно сказать, всё.
На обед Миша с удовольствием съедает отварные овощи и мелко порезанные кусочки запеченной курицы. В этот раз я не кормлю его, он кушает сам – берёт прямо руками из тарелки и отправляет себе в рот. И я вижу, что процесс ему нравится, по крайней мере, ребёнок улыбается и что-то лепечет на своём малышковом языке. А не заляпаться с ног до головы помогает специальный нагрудник, который тоже был обнаружен в пакетах с едой.
– Нравится? – спрашиваю мальчика, когда он тянется за следующим кусочком мяса.
– Да! – довольно отвечает он, энергично кивая, и я усмехаюсь: интересно, я когда-нибудь услышу от него какое-нибудь другое слово?
