Я сама не уверена, что поступаю правильно. Тоже ведь боюсь. Сразу всего.
Вдруг Кирилл Авдеев выставит нас за дверь или заберет нашего Мишку? Но страх, что, не узнав правды, мальчик потеряет еще больше, гораздо сильнее. Каждый ребенок на земле достоин быть любимым! Это я знаю точно!
– Тшш, Миш, – прошу его собираться потише.
– Мы куда? – спрашивает он, смешно напялив шапку. Шмыгает носом и дуется.
– По дороге расскажу.
Быстро натягиваю сапожки и сиреневую шубку из искусственного меха. На голову – белый классический берет. В сумку закидываю вещи первой необходимости и, главное, Мишкино свидетельство о рождении.
– Прости, мамочка! – шепчу обернувшись. Зажмуриваюсь, понимая, что наша жизнь сегодня совершенно точно изменится.
Выхожу за дверь и закрываю ее ключом.
– Бежим, Медведь, – шепчу, стуча каблуками по лестнице.
Миша озорно хохочет и старается поспевать за мной.
В такси едем в обнимку, чтобы теплее было. Мороз крепчает.
Водитель странно посматривает, но я делаю противозачаточное лицо – моя давняя привычка, если не хочу с кем-то общаться. Друзья говорят: «Это твоя фишка». Так сказать, водяной знак.
Добравшись до вокзала, расплачиваюсь с таксистом. В электричке показываю контролеру свой билет и, видимо, окончательно свихнувшись, отключаю телефон. Просто не верится, что я на такое решилась! Категорически несвойственный мне бунт против матери.
Мы, Цветковы, всегда друг за друга. Стебель за стебель.
Мама – Роза. Колючая-преколючая, но при этом шикарная. Благоухающая королева, которая любой самый маломальский букетик сделает неповторимым.
Старшая сестра – Лилия. Белоснежная, изящная, чарующая принцесса. Но… увы, отравляющая все вокруг своим чересчур активным благоуханием. Так всегда было…
А я?
Астра…
Бархатистая… хм, то есть мягкотелая. Многогранная, яркая. Но… никто в здравом уме, выбирая между шикарной розой, изящной лилией и чудно?й астрой, не выберет последнюю.
Слишком обычная для нашего палисадника – как любит говорить моя мама.
Кстати, отцы с Лилей у нас разные, и мы обе совсем ничего о них не знаем. Роза говорила, что и в том, и в другом случае это были выдающиеся танцоры-балетники, которые приезжали к нам в Северск с гастролями. Поэтому у меня в случае с Мишей свой интерес. Личный.
Хочу, чтобы счастлив был! Знал родного папу и виделся с ним. Разве это что-то особенное?
В электричке мне холодно, но я бодрюсь, кутаясь в шубку. Миша, слава богу, тепло одет. Он болтает без у?молку, задирается и заливисто хохочет. Немногочисленные пассажиры смотрят на него с улыбкой. В отличие от меня племянник абсолютно не нервничает.
Я же невольно вспоминаю историю его родителей.
По словам Лили, Кирилл Авдеев влюбился в нее сразу. Это была озарившая мужчину вспышка. Молния. Я не удивлена, потому что сестра была красавицей. Мы тогда вместе работали в ночном клубе танцовщицами. Сестра – официально, ведь ей было восемнадцать, а я, шестнадцатилетняя девчонка, выступала на свой страх и риск. Руководство сразу предупредило: будут держать меня до первого случая. И такой действительно произошел. Примерно после знакомства Авдеева с Лилей, кто-то позвонил в нашу ночную богадельню и устроил грандиозный скандал, что несовершеннолетние девушки работают гоу-гоу. Со сцены меня погнали, но все к лучшему.
Я вернулась в Северск, нашла маленький детский театр, где тружусь по сегодняшний день в роли ведущей актрисы, поступила на заочное в институт и просто живу дальше. Своей обычной жизнью ярко-рыжей Астры.
– Мы приехали? – спрашивает Миша, когда машинист объявляет конечную остановку – наш областной центр.
– Да! Пойдем, Медвежонок.
Спрыгнув с подножки, он несется за мной на автостоянку. Найти через знакомых адрес Кирилла Авдеева было гораздо проще, чем решиться назвать его улицу и дом, когда мы садимся уже в другое такси.
В груди безостановочно печет от беспокойства, а ноги становятся ватными.
Что Авдеев скажет мне? Как отреагирует на то, что от него скрывали сына?
Когда Лиля с Кириллом познакомились, он был беден как церковная мышь. В прямом смысле этого слова жил в каком-то заброшенном здании, которое они купили вместе с другом, чтобы сделать из него офисный центр. И у них получилось. Даже удалось построить еще несколько офисных центров, правда, Лиля, увы, этого не дождалась.
Она бросила Кирилла Мавроди, как его многие зовут в городе, гораздо раньше. Вышла замуж за Виталика, не сказав ему, что беременна от Авдеева.
Такси останавливается.
Время для меня замирает.
На негнущихся ногах по узкой расчищенной дорожке веду Мишу знакомиться с отцом. У самой внутри миллион вопросов к себе.
Ты точно уверена, Астра?..
Дом передо мной сказочно красивый: двухэтажный, украшенный свисающей с крыши гирляндой и композициями из ели. Хозяин этого великолепия богатый, он старше меня, у него связи, в конце концов. И он, естественно, разозлится. Я бы крушила все и всех, если бы однажды вечером ко мне в дверь постучали и привели шестилетнего сына.
– Кто здесь живет? – снова спрашивает Миша остановившись.
– Здесь живет твой папа…
– Папа? – блестящие глаза становятся огромными. – Настоящий?
– Самый-пресамый настоящий, Миш. Хочешь с ним познакомиться?
– Только если он хороший…
– Я слышала, что он замечательный! – улыбаюсь.
Дверь ярко-красная, с красивым рождественским венком посередине.
Постучавшись, переминаюсь с ноги на ногу. Когда вижу перед собой высокого мужчину, тараторю:
– С Новым годом! Меня зовут Астра. Можете уделить нам всего пару минут?
– Астра… – Кирилл Авдеев сурово повторяет и нетерпеливо поглядывает себе за спину.
Громкая музыка смущает.
У него вечеринка. Сегодня Рождество. Мы не к месту, все понимаю.
Я знаю, что похожа на старшую сестру, но для Мавроди наше сходство становится ошеломляющим открытием, которое он с холодным выражением лица изучает. Лиля был красавицей.
– С Новым годом, – вдруг дребезжит детский голосок, а в моей руке становится пусто.
Едва сдерживаю слезы умиления, когда малыш пыхтит, но стягивает краги и взволнованно раскрывает правую ладошку. Две шоколадные конфеты «Мишка на севере» за время нашего путешествия потеряли форму, а обертка стала бесцветной.
– Что это? – непонимающе спрашивает Кирилл.
– Это… тебе, папа!..
Глава 3. Астра
Сложив ладони на угловатых коленках, я пристально наблюдаю за серьезным мужчиной напротив, напряженно изучающим документы моего Мишки.
Просто не верится, что я такое вытворила!
Мама будет в шоке!.. Отречется от меня и сменит замки!
В просторном темном кабинете очень тихо. Даже слишком. Хочется чуть-чуть разбавить тишину, потому что мне чудится стук. Это, кажется, слышно, как от страха и важности момента сильно бьется мое сердце.
Бизнесмен Кирилл Авдеев, как и на фотографии, которую я видела на сайте его компании, симпатичный, рослый и размером со шкаф. Несмотря на незаурядный талант продавать все что угодно, из-за которого еще в школе Авдеева и прозвали Мавроди, выглядит он не очень общительным.
После того как Миша трогательно дал ему конфеты, Кирилл пригласил нас в дом, попросил помощницу занять ребенка в соседней от кабинета комнате и проводил меня сюда. По дороге нам попадались выпившие и прилично выпившие гости. Они немного странно смотрели на мой внешний вид.
Шуба, мокрая от снега, лежит на стуле, а я сижу в кресле. Сижу и украдкой, как воришка, изучаю густые черные волосы, небрежно зачесанные на пробор, высокий лоб, широкие брови на вытянутом лице с удивительными, по-человечески теплыми серыми глазами.
Улыбаюсь сама себе.
– Вам что-то показалось смешным? – хмурится Авдеев и с укором смотрит на меня.
И с интересом. Только не очень позитивным.
Особенно ему не нравится цвет моих волос. Задев их взглядом, Кирилл даже морщится. Я не хочу ссориться, и все мои помыслы по отношению к этому мужчине исключительно благородные, поэтому теперь открыто и щедро улыбаюсь уже ему.
– Просто у Миши ваши глаза, Кирилл… Это мне показалось очень милым и таким настоящим… Я порадовалась.
– А вы точно не аферистка?.. Уж больно хорошо стелите!
Я качаю головой и сникаю.
– Давайте не будем ходить вокруг да около, – прошу его, скромно теребя подол. Нервничаю ужасно. – Вы ведь почти семь лет назад встречались с моей сестрой Лилей. И очень ее любили, – чуть тише добавляю.
– Ого! Какая романтика! Это она вам сказала? – Авдеев усмехается и откидывается на спинку высокого кожаного кресла.
Серо-голубая рубашка, безумно совпадающая по цвету с его глазами, натягивается на плечах. Я почему-то этого смущаюсь, хотя вроде ничего такого.
Мысленно бью себя по щекам.
– Да, это сестра мне сказала, – честно признаюсь. – Вы любили Лилю, а Лиля… любила себя. Это тоже все в нашей семье знают. Изменив вам с Виталиком, она выскочила за него замуж. Когда одумалась, было поздно, вы ее не простили.
– Браво. Вы журналист?..
– Нет… Что вы? Я всего лишь танцовщица, актриса.
Кирилл усмехается. Получается как-то агрессивно.
– О, вы пошли по стопам своей сестры? Тоже танцуете в клубах? Гоу-гоу? Или что погорячее?.. С продолжением?
– Нет, что вы! – оскорбляюсь. – Я работаю в детском театре.
В серых глазах загорается неприятный цинизм. Знаю, что Лиля в свое время неплохо потопталась на чувствах Кирилла. Он тогда был совершенно не такой, как сейчас.
Сестра рассказывала, что на свиданиях Авдеев никогда не ел, потому что денег у него было ровно на то, чтобы накормить ее. Она этим активно пользовалась и часто заказывала больше, чем нужно. Кирилл в таких случаях краснел и нервничал.
Не представляю, чтобы такой мужчина когда-то краснел, и даже сочувствую его неразделенной любви, но делать неприятные выводы о себе не позволю никому.
Я любила сестру такой, какой она была, но мы не были особенно близки.
– Я всего лишь хотела вам сказать, что работаю в нашем местном театре, в Северске. А еще провожу занятия с детками и учусь заочно в Институте культуры. Здесь, в городе…
– Если все это правда, – растерянно произносит Кирилл, кивком указывая на документы, – то почему она не сказала мне?
– Она любила себя и… Мишу. Может быть, боялась, что вы заберете сына. Виталик тоже все знал, поэтому относился к мальчику ровно. А потом Лиля попала в ту аварию…
– Это я знаю, – отрезает. – Почему за два года не сообщили?
– Мама тоже боялась.
– А вы?
– А я вот… сегодня не выдержала.
– Чего не выдержали?..
– Мише нужна семья, – мягко произношу. – Родной человек. Всем нужен родной человек, Кирилл. Если бы мой мальчик был не ваш, я бы не пришла. Вы мне верите?
– Ни единому слову!
– Спасибо за честность, – грустно вздыхаю поднимаясь. – Мы тогда пойдем…
Разочарованно оглядываюсь по сторонам.
Вот и все. Чудес и правда не бывает.
