Весь Ледовый дворец, включая меня, сейчас понимает: Загорский и Авдеев больше не друзья.
Стажерка притихла, а Бьянка все еще причитает.
– Что же сейчас будет?..
– Как минимум выговор, – хрипло отвечаю. – И ужесточение режима.
Схватив объемную кожаную сумку, избавляюсь от командной футболки и стремительно направляюсь к выходу.
– Ужас… И зачем он вернулся? – прилетает мне в спину.
– Не знаю.
Но надеюсь… не за мной.
Глава 2. Аня
Направляясь по бесконечным серым коридорам к мужской раздевалке, стараюсь справиться с эмоциями. Они бушуют, как воды Северно-Ледовитого океана под толстой коркой льда. Лед в моем случае – пустая улыбка, которой я одариваю всех, кого встречаю на своем пути.
В основном это работники, обслуживающие лед, и сотрудники «Родины».
Подумать только, сколько людей должно постараться, чтобы шесть игроков на льду были полностью подготовлены и самое главное – побеждали?.. Десятки, даже сотни людей.
В этих стенах я с самого детства и всех здесь знаю.
Наши с Майком отцы дружат со школьной скамьи. Помимо личных отношений, Матвей Андреев и Кирилл Авдеев – партнеры в многолетнем, успешном бизнесе. Мамы давно подружились.
Мы со вчерашним игроком «Далласа» росли вместе, и будто бы хоккей – тоже наш, общий.
Перед тем как подойти к нужной двери, передвигаюсь на носочках, чтобы острые шпильки не сдали меня раньше, чем следует. Затаившись, прислушиваюсь и тут же подлетаю до потолка от зычного голоса Станислава Николаевича.
Святые небеса!
Вот может же рявкнуть так, что поджилки трясутся?.. Наверняка у всех, кроме Авдеева.
– Эй, черт заморский!.. – орет Болотов. – Ты за год там все мозги пропил? Че ты мне на льду за бой устроил, сраный янки?
– Виноват.
– Загорский! Ярослав!
– Виноват, – тихо отвечает Тайга.
По интонации слышу – Яр расстроен.
Все мое напряжение, скопившееся под грудью, разлетается мелкой рябью по телу.
– Вечерняя тренировка сегодня не отменяется. Даже в связи с победой!.. Посмотрим, как вы работаете на льду. Надеюсь, это вы будете делать лучше, чем драться, как девки.
– Да ла-а-адно?
– Да ну на фиг?
– Я не смогу…
Обреченные, мужские голоса Болотов снова прерывает отборной бранью:
– Молчать!!! Я сказал, вечерняя тренировка не отменяется. Сегодняшнюю победу можете списать на удачу, к настоящему хоккею вы не готовы. И голова, если она у вас есть, непонятно чем забита, да, Авдеев?..
– Никак нет.
– Ты думаешь, ты сюда в ссылку на год приехал? Пересидишь и снова, как золотой мальчик с клюшкой в зубах, за бугор свалишь? Не получится. За этим лично прослежу.
На год? АРКТИКА ВЕРНУЛСЯ НА ГОД!
– Никакого трансфера, если будешь и здесь режим нарушать. Что с тобой случилось, Миша? Я тебя с пеленок знаю. Ты с катушек от успеха слетел?..
– Было отчего…
– Че сказал, щенок?
– Все понял. Не велите казнить, Станислав Николаич.
Отскакиваю от двери всего за секунду до того, как она вполне могла бы меня убить. Приглаживаю волнистые волосы для порядка.
– Здравствуйте, – доброжелательно улыбаюсь главному тренеру.
– Здрасьте.
Он неодобрительно смотрит на мою тонкую, не очень длинную кофточку и джинсы-клеши с низкой талией.
– Ох, Анна Матвеевна, все наших парней с толку сбиваете? – вытирает пот со лба.
– Нет, что вы? Хочу видео сделать, для канала.
– Ну-ну.
– А вы, Станислав Николаевич, во время игры не замерзли? – заботливо спрашиваю.
Задираю голову и поднимаю глаза до блестящей лысины.
– Так переживаю за вас.
Болотов… смущается.
Кто бы мог подумать, что он так может, да?.. Грозный, двухметровый дядька, который заведует целым полком тестостероновых, горячих парней, безнадежно краснеет. Подход к нему я нашла не сразу, раньше он и на меня орал дальше, чем видел.
– Кхм-кхм. Вы, наверное, о шапке? – озадаченно спрашивает. – Дома забыл. Спасибо за подарок еще раз.
– Пожалуйста, – киваю парням, покидающим раздевалку один за другим. – Я от всей души связала. Правда. Мне несложно было. Я и шарф могу…
– Не надо, – пугается он.
– Не буду… – отвечаю, проходя мимо.
В раздевалке только четверо друзей. Здесь пахнет потом и мужским дезодорантом.
Алтай что-то буркает под нос и схватив огромную сумку, неподъемную на вид, выходит. Кавказ, накинув полотенце на плечи, отправляется в душ.
Подойдя к Ярославу, пугаюсь, потому его лицо претерпело некоторые изменения, с тех пор как я видела его в последний раз. Кровоподтеки внушительные.
– Ужас…
– Хватит, – отклоняется Тайга. – Нормально все.
– Это ненормально, – смотрю в сторону пристально наблюдающего за нами Авдеева. – Вы с Яичкиной из леса сбежали?
– Ань…
– Поной давай, – обращается Авдей к Загорскому, вытирая влажные плечи полотенцем. – А-а-ань… – передразнивает.
Я против воли опускаю глаза. Туда, где над стальным прессом располагается пояс тренировочного трико, едва прикрывающий резинку от трусов.
– Завали свой поганый рот, – Ярослав отвечает бывшему другу с опозданием и тут же обращается ко мне. – Сейчас поедем, Кис.
Арктика нагло ржет и извергается тихими ругательствами.
– Я подожду тебя в машине, хорошо?
Тайга тянется к карману на ветровке и передает мне ключи от своего «Форда». Развернувшись на каблуках к Авдееву, смотрю на него в упор. До сих пор не верится, что он здесь.
– Можно тебя на минуту? – спрашиваю тихо, взмахом головы указывая на дверь. – Только будь добр, оденься, пожалуйста.
Майк усмехается и натягивает толстовку на голый торс. Всем телом чувствую, как он следует за мной, сверля взглядом мой затылок.
– Что это ты здесь устроил, Авдеев? – шиплю, резко разворачиваясь, как только слышу, что дверь в раздевалку захлопнулась.
Широкие светлые брови съезжаются к носу, а красноватые губы складываются в улыбку. Теперь, кажется, будто его улыбка на американский манер. Обнажающая ровные, белые зубы и неискренняя.
Штаты Авдееву будто бы в тему.
Он все также хорош собой и все также пахнет полынью… Вернее, моим горьким разочарованием.
– Привет, Андрей, – говорит Майк в своей ироничной манере, и взглядом рисует полукруг на моем лице. – Ну, обними меня скорей, – вытягивает руки.
Закатив глаза, закидываю сумку на плечо повыше и со скучающим выражением лица складываю ладони на груди.
– Почему нельзя было сказать, что ты прилетаешь? – недовольно спрашиваю. – Что за шутки?
– Я, как тот муж, что вернулся раньше из командировки, а тут лучший друг постарался…
Сжав зубы, Майк недовольно морщится. Его нос стремительно разбухает от того самого, единственного соприкосновения с кулаком Загорского. Это, черт возьми, вызывает у меня внутри отнюдь не печальные эмоции.
Мне хочется тоже ему врезать.
От души.
Наотмашь.
И уже давно.
Но я прячу свои чувства за равнодушием, потому что боюсь обнаружить их действительную высочайшую степень. Хочешь ранить соперника – покажи, что тебе все равно… Правило тупое, но рабочее.
Миша Авдеев – моя первая, нежная, детская любовь.
К Майку Авдееву я абсолютно равнодушна.
– Ты мне не муж.
– Ну, это только пока…
– Да пошел ты, – психую и тычу пальцем в твердую грудь. – У нас с тобой фиктивные отношения, если ты забыл. Только для родителей, не больше. И ты обязан был меня предупредить, что твоя задница летит через океан обратно…
– Как твои соревнования, Ань? – спрашивает он, игнорируя слова.
Ласкает мое лицо взглядом, совсем как раньше.
– Я пошла, – резко вскинув руки, разворачиваюсь и по длинному коридору иду к выходу на стоянку.
Шпильки бьют в такт клокочущему сердцу.
– Вечером ужин у моих, – прилетает в спину. – Не опаздывай, малышка.
– У тебя тренировка, милый, – напоминаю, задирая голову к потолку.
– До вечера.
Его тон не терпит возражений, и я отправляю ему мощный десятисантиметровый «фак», который встречает раскатистый смех. Спину и ягодицы обдает леденящим холодом.
Ухватившись за прохладную, металлическую ручку, снова слышу грубоватое:
– Андрей…
– Ну что еще? – вспыхиваю, глядя через плечо.
