Инстинктивно группируюсь. Еще удар. Карета кувыркается, как игрушечная. Сквозь грохот и треск слышу, как лопаются веревки, и вещи летят во все стороны.
Наконец, все замирает. В ушах звенит. Дэйрон все еще плачет – значит, жив. Осторожно шевелюсь. Вроде цела, только ушибы и царапины.
– Лети? – зову хрипло.
Тишина. Через выбитую дверь падает солнечный свет. В его луче кружится пыль и… что-то красное. Сердце сжимается. Осторожно поворачиваю голову.
Лети лежит неестественно вывернувшись. Из-под её волос расползается темное пятно. Глаза широко открыты и неподвижны.
Меня начинает трясти. Прижимаю к себе Дэйрона крепче, и он затихает, словно чувствуя мой страх.
Вдох-выдох. Я жива. Ребенок жив. А, значит, это не самое худшее, что могло произойти, ведь так?
Голова отказывается соображать, а эмоции как будто блокируются. Действую чисто механически. Нахожу первую попавшуюся сумку с какими-то бумажками, складываю туда всю еду, которая оказалась в доступе сейчас, и фляжку с водой, валяющуюся на матрасе между тюками.
На автомате складываю раскиданные коробки одну на другую так, чтобы можно было выбраться через дверь кареты, и высовываюсь наружу.
– Помогите! – выдавливаю из себя нечто, больше похожее на стон.
Карета лежит у подножия склона. Одно колесо все еще крутится в воздухе. В процессе полета мы явно ударились о несколько деревьев.
Кони унеслись, а возницы нет. Вокруг лишь заснеженный лес с черными стволами лиственных деревьев, перемежающиеся с разлапистыми елями.
Вылезаю, цепляясь дрожащими пальцами за стенки кареты, и сажусь на край, свесив ноги. Ну что… Перевернулся не грузовик с удачей, а мы. И что дальше?
В голове выстраивается, увы, не новый план, а трехэтажное строение из витиеватых ругательств. И среди всей этой тишины и разрухи внезапно раздается жалобное:
– Мяу!
_______________________________
Дорогие читатели!
Чтобы получать уведомления об обновлении черновика, можно на него подписаться)) А чтобы узнавать о новостях автора – на автора ;)
А еще больше интересного и красочного (я стараюсь баловать читателей визуалами) тут Адриана Дари | Будни на писательской даче (https://t.me/adriana_dari)
Глава 7
“Глюк”, – равнодушно думаю я.
Пустая дорога, по обеим сторонам стеной стоит лес. Никаких признаков человеческого жилья. Какие уж тут “мяу”?
Сбрасываю сумку на землю и осторожно по шатающимся коробкам спускаюсь обратно внутрь кареты за сыном. Сейчас только упасть не хватало и ногу подвернуть.
Беру Дэйрона и морщусь от боли в левой кисти. Только сейчас обращаю внимание на опухший безымянный палец. Кольцо. Я его и не замечала прежде, а сейчас, пока мы кувыркались в карете, видимо, чем-то придавило или зацепило.
С трудом стаскиваю украшение с пострадавшего пальца. Пару мгновений верчу его в руках. Очевидно, что оно безумно дорогое. И в той ситуации, в которой я оказалась, наверное, разумнее всего было бы его продать. Но разум сейчас не самая сильная моя сторона. Страха больше, чем расчёта.
Память Алтеи подсказывает мне, что такую вещь продать и остаться незамеченной будет сложно. А значит, мне лучше избавиться от кольца. Замахиваюсь, чтобы зашвырнуть его вглубь кареты, но неожиданно приходит в голову другая идея. Если не придираться и не знать в лицо меня или Лети, то по приметам мы с ней очень даже похожи. Волосы длинные и чёрные, возраст примерно одинаковый.
Если Ксаррена вызовут на опознание, то, разумеется, вся легенда рухнет. Но вдруг он не удостоит чести погибшую жену. Баба с воза, дракону легче.
Пробираюсь вглубь кареты и надеваю кольцо на палец Лети.
– Прости, что не смогла тебе помочь, – шепчу я, снова вглядываясь в черты лица погибшей девушки и убеждаясь, что мы даже больше похожи, чем мне показалось в начале. – И прощай. Мне надо идти.
В последний момент мне в голову приходит разумная мысль, и одну из доступных тряпиц я перевязываю через себя, приспосабливая так, чтобы в нее можно было аккуратно уложить малыша. У меня когда-то была специальная такая штука, сшитая даже на заказ. Своего сына так носила.
Это немного снимает нагрузку со спины, а еще освобождает руки, что удобно, когда дома надо убрать-постирать-приготовить. Вот теперь и тут пригодилось.
Снова взобраться по ненадежной пирамиде с ребёнком гораздо сложнее, но я справляюсь.
Спрыгиваю вниз на землю. И тоже удачно: не упала, ничего не сломала. Не всё так плохо. Дэйрон ведёт себя на удивление спокойно, как будто понимает, что маме и без того тяжело.
Хмыкаю, сообразив, что я уже всерьёз называю себя мамой ребёнка, которого не рожала. Впрочем, почему не рожала? Для тела Алтеи это её ребёнок, хоть и не очень любимый.
Но теперь я могу всё исправить и дать ребёнку настоящее тепло и настоящую любовь.
И в моём сердце что-то откликается. Меня затапливает всепоглощающая нежность.
Это помогает мне немного прийти в себя.
О погибшей Лети я теперь думаю без ужаса, но с печалью. Очень жаль хорошую девушку, но так уж бывает в жизни. Говорят, что от судьбы не уйти…
Помочь я ей не могу, а вот о сыне надо позаботиться. Сидеть и ждать, когда проедет какая-нибудь карета – не вариант. Замёрзнем. Надо идти.
Делаю несколько шагов вверх по склону, но в спину мне снова летит:
– Мяу!
Вот теперь я на все сто уверена, что это не глюк. Зову:
– Кис-кис-кис!
И котёнок разражается отчаянным писком.
Вот делать мне больше нечего…
Возвращаюсь, скользя по промёрзшей земле и тонкому слою снега, кляня на чём свет стоит зиму, дракона и саму себя за глупость. В нескольких шагах от кареты в неглубокой яме нахожу маленького испуганного дрожащего зверька.
Судя по размерам, у него глаза недавно открылись. Неужели какой-то гад из проезжавших по дороге выкинул такого малыша. Сердца у людей нет.
– Тебя-то как сюда занесло?
Котёнок, разумеется, отвечает невразумительным “мяу”. Ну да, я тебя прямо прекрасно поняла и сделала выводы.
Черный. Не буду его связывать с моим невероятным везением, но оставить его здесь ну никак не могу.
– Покормить тебя сейчас не получится, – зачем-то объясняю я зверьку. – Посиди тихо.
Засовываю дрожащего найдёныша за пазуху, благо что не сильно грязный. Теперь у меня под плащом два беззащитных существа.
Скользя, срываясь пару раз и царапая ладони, выбираюсь на дорогу. Надо идти, и чем дальше я уйду от кареты, тем лучше.
И я иду. Ноги замерзают почти сразу же. Перчаток нет, но под плащом рукам тепло. А ноги?.. Остаётся надеяться на чудо.
И чудо появляется примерно через час ходьбы в виде бородатого мужика, выезжающего из леса на телеге, доверху заполненной дровами.
Надо сказать, удивились мы оба.
– Ты что, девка, делаешь посреди леса?
– Карета сломалась, – говорю я почти правду, а дальше нещадно лгу: – Другие вернулись в город на встречном дилижансе, а мне нужно дальше.
– И куда же тебе так надо, что ты об осторожности забыла? – хмурится мужик.
– В Соргот, – машинально отвечаю я, вспомнив слова Лети.
– В Соргот? – обрадованно переспрашивает мужик. – Так тебе ж повезло, девка, я дрова как раз в Соргот везу.
Ой, почтовая карета же ехала в другое место. Но стоит ли за него цепляться? Пешком я точно не доберусь. И мне ведь всё равно, куда ехать. Я везде чужая. А так, глядишь, легче будет от герцога скрыться.
– Садись, – мужик спрыгивает на землю, чтобы помочь мне устроиться, и в этот момент Дэйрон подаёт голос.
– Ох, ты ж, Всеблагой, да ты ещё и с ребёнком? Ай-яй. Как же тебя угораздило оказаться среди леса?
Ответа от меня не требуется. Мужик уже рассуждает сам с собой. Он извлекает откуда-то тяжёлый тулуп и укрывает меня всю.
Прислоняюсь спиной к брёвнам и, несмотря на тряску и пробирающийся порой под плащ холод, умудряюсь задремать. Малыш в перевязи, так что безопасно.
Мне снится пожилая женщина, стоящая на краю дороги, и Лети, бегущая к ней. Во сне девушка гораздо моложе, ей лет пятнадцать, не больше.
Проснувшись из-за того, что карета подпрыгнула на очередном ухабе, я задумываюсь. Лети рассказывала, что у её бабушки в Сорготе пекарня. И раз уж я туда еду, наверное, правильно будет, если я единственному человеку, которому Лети доверяла, сообщу о её гибели.
Может, и пустит меня бабушка хотя бы переночевать?
С этой мыслью я снова задрёмываю. Просыпаюсь, когда мы уже едем по улицам то ли большой деревни, то ли небольшого городка.
– Тебе куда, девка? – спрашивает мужик, повернув голову ко мне.
– Пекарня мне нужна, – сообщаю я.
– Так была она у нас, да закрылась недавно.
– Почему закрылась?
– Так померла хозяйка.
– Как померла? – растерянно спрашиваю я. – Двоюродная бабушка Фрида…
– Так ты Летиция, что ли? – оживляется мужик, снова обернувшись.
