– Экзамен. – тихо ответила девушка, поправляя рубашку.
– Мы же не дети, Рози. А ты не чертова девственница.
– Представь себе. – разозлившись, бросила Розмари.
– Да ну! – Мик потрясено заморгал, глядя в покрасневшее от смущения лицо девушки.
– Да, вот такая я дура. Двадцатидвухлетняя девственница.
– Жесть, я думал, что они вымерли как мамонты. – потирая переносицу, произнес Мик.
– Я – выживший мамонт.
– Тебя, что, в монастыре воспитывали?
– Нет. – пожала плечами Рози. – У меня не было времени на романы.
– Не, я, конечно, рад. Просто неожиданно.
– Правда? – с облегчением спросила она, заглядывая в зеленые глаза.
Мик серьезно кивнул.
– Мне кажется, я люблю тебя, Розмари.
Она сначала неуверенно улыбнулась, а потом бросилась в его объятия и наградила поцелуем.
– Ты – самый лучший, Мик. Дай мне пару дней. Я должна настроиться, привыкнуть к тебе. Мы еще мало знакомы.
– Я понимаю, малышка. Я подожду. – он нежно провел кончиками пальцев по ее щеке. – Я не разочарую тебя.
– Я знаю. – ласково улыбнулась в ответ Розмари.
– Только прежде, чем все случится, ты должна познакомить меня со своим отцом. Я хочу, чтобы он знал, у меня серьезные намерения.
Рози отвела взгляд, на лице промелькнуло беспокойство. Она прекрасно понимала, что Морган будет не в восторге от ее избранника. Родители Мика не могли похвастаться ни успехами на финансовом поприще, ни хорошим образованием, как, впрочем, и сам Мик. Не такого кандидата Морган Митчелл прочил на руку своей любимицы.
Молодой человек ждал ответа, и на его лице появились первые признаки нетерпения и тревоги. Розмари попыталась выдавить из себя беспечную улыбку, которая вышла жалкой и неуверенной.
– Давай немного подождем. – проговорила она тихо.
Мик криво усмехнулся.
– Ну, конечно. Родословная подкачала. Простите, мы Гарвардов не заканчивали и финансовые олимпы не покоряли. – голос его зазвенел от гнева. – Знаешь, куколка, я живу в реальном мире, где каждый день приходиться здорово попотеть и вылизать задницу таким вот снобам, как твой папаша, чтобы вечером купить себе кусок мяса на ужин. А ты только ресницами похлопаешь и улыбнешься, как папочка принесет тебе, все, что пожелаешь.
– Не говори так. – Розмари положила руку на напряженное плечо Мика. – Ты ошибаешься. Я ушла из родительского дома, чтобы попытаться чего-то добиться без поддержки отца и мамы. И я не считаю, что твоя родословная чем-то хуже моей. Меня удочерили в детстве. Помнишь, я рассказывала. Кто знает, может быть, мои биологические родители были убийцами и наркоманами.
– Признайся, что тебе и в голову не приходило найти их? – ледяным тоном спросил Мик.
– Нет, не приходило. – согласно кивнула Рози. – А зачем? Морган и Мелании любят меня, а я их. Мы счастливы.
– Потому что вы богаты. Так легко быть праведником и святошей, когда у тебя целые карманы долларов.
– У меня и сотни лишней нет, Мик.
– Это прихоть избалованной богачки. Только и всего.
– Значит, так ты обо мне думаешь? – Розмари посмотрела в зеленые глаза Фрейзера.
У него была внешность ангела. Белокурый, стройный, и вопреки его жалобам на бедность, модно и стильно одетый, с обманчиво невинными изумрудными глазами, томно прикрытыми длинными ресницами. В таких парней часто влюбляются школьницы и студентки. Помимо внешности Мик обладал непоколебимой уверенностью в себе, чувством юмора и умением поддержать беседу. Он казался ей обольстительным и милым, пока не заговорил о деньгах и не начал изливать на нее свою злобу. Словно это она виновата в том, что он не способен реализовать свои запросы.
– Прости. – Мик неожиданно сменил тон. На лице появилась виноватая улыбка, выражение глаз, как у побитого щенка. – Я просто подумал, что ты стыдишься меня. – признался он.
У Роз защемило сердце. Она провела пальцами по его щеке, в очередной раз удивившись, как у парня может быть такая нежная кожа. И Мик ткнулся губами в ее ладонь, закрыл глаза.
– Никогда больше не говори так со мной. – прошептала Розмари. – И даже не думай, что я могу стыдиться тебя. Мне все подруги завидуют. Как ты мог подумать…
– Прости. – повторил парень. Розмари обняла его и прижала к себе белокурую голову. – Я растерялся. Ты так много значишь для меня.
– Мик, ты мне не безразличен, но для знакомства с родителями еще рановато. Только и всего.
– Я понимаю.
– Хорошо. Я пойду. Позвонишь мне завтра?
– Да. Сходим в кино?
– Отличная идея.
Несмотря на то, что неловкая ситуация была выровнена, и им удалось избежать ссоры, Розмари в эту ночь долго не могла уснуть. Она сказала Мику правду. Он ей не безразличен. Может быть, она даже влюблена, но серьезные отношения с перспективой брака…. Рози не планировала выйти замуж в двадцать два года. Ей предстоит еще два года в колледже, да и с карьерой пока еще ничего не понятно.
Давление Мика пугало и отталкивало. И все же он ей нравился. Очень. Нравилось, как смотрят на него другие девушки, когда они вместе прогуливаются по вечерним улицам, как он улыбается и смеется, как прикасается к ней, целует. Рядом с Миком Фрейзером Розмари неожиданно осознала, как многого была лишена. Ее целомудрие слишком затянулось и в настоящий момент стало чуть ли не грузом, от которого ей не терпелось избавиться.
Она никогда не мечтала о том, каким будет ее первый сексуальный опыт, и не рисовала в полуночных грезах лицо возлюбленного. От решающего шага ее удерживало только отсутствие подходящего парня. Как и многие девушки, она хотела видеть в качестве избранника красивого и надежного молодого человека, нежного и понимающего, чуткого. Мик подходил на эту роль. Но Розмари не скрывала от самой себя, что было бы лучше, если бы Мик Фрейзер занимал ту же ступень общества, что и ее отец. Она не хотела снова разочаровать Моргана и Мелании. Однако была уверена, что мать поймет ее быстрее, чем отец. В любом случае, конечное решение останется за ней. И никто не вправе указывать ей, кого она должна выбрать себе в мужья.
– Серьезно? Так и сказал? – Летисия прикрыла ладошкой смеющиеся алые губы. Черные глаза светились. – А ты что? Собираешься познакомить с папочкой?
– Летти, ты же понимаешь, что мой отец не одобрит Мика. – с досадой ответила Розмари.
Они сидели в студенческой столовой за столиком возле окна. Рози до последнего сомневалась, стоит ли делиться своими сомнениями с подругой, и в итоге не сдержалась.
– О Боги, да он с ума сойдет! Продавец пылесосов и дочь банкира. Жесть. – Летисия рассмеялась, и ее узкая красная блузка чуть не разошлась по швам. – Нет, он хорошенький. Да что там, пальчики оближешь, но замуж! Ты не ослышалась?
– Мик не сказал прямо: выходи за меня, но дал понять, что у него серьезные намерения.
– Еще бы. Парень не дурак. – Летти усмехнулась, выразительно закатив глаза. – Ты только не ведись сразу на его сладкие речи. Повстречайтесь, раз он так тебе нравиться. Нужно же с кем-то развлекаться в этой дыре. Господи, если бы я выходила замуж за каждого, с кем спала…
– Мы с Миком не спим. – возмущенно оборвала подругу Розмари.
– Это пока. – проницательно заметила Летисия. – Но, наверное, стоит начать, и тогда сразу все встанет на свои места. Сейчас у тебя гормоны в голову ударили. И не удивительно – живешь, как монашенка. Работа, учеба, встречи с родителями по выходным, зубрежка по ночам, да беготня с фотокамерой.
– Ничего подобного. Я ни с кем не заводила отношения, потому что не хотела или не видела смысла. – возразила Рози.
– А сейчас, значит, видишь? – снисходительно улыбнулась Антонелли. – Послушай, подруга. Ты только вырвалась на свободу. Живи, радуйся, заводи романы, делай глупости. Зачем тебе новая клетка?
– Разве брак с любимым человеком – клетка?
– Ты слишком наивна и неопытна. Не спорю, Мик может стать тебе хорошим любовником, но хорошего мужа из него не выйдет.
– Почему это?
– Слишком хорош. Хочешь, поделюсь с тобой своей жизненной позицией?
– Валяй! – улыбнулась Розмари.
– Не встречайся с парнями, которые нравятся твоим подругам, и не води дружбы с девицами, которые нравятся твоим парням. – с гордостью заявила Летисия.
Рози обескуражено уставилась на подругу.
– Значит, я уродина и не могу нравиться твоим парням?
– Так и знала, что ты это скажешь. – снова рассмеялась Летти, а Розмари было не до смеха. – Ты – красавица, Роз. Но мы с тобой разные, и парней выбираем по отличающимся критериям.
– Но тебе же нравится Мик. Я должна порвать с тобой, исходя из вышесказанного?
– Нет, тут существует небольшая разница.
– Какая же?
– Я не нравлюсь Мику. И я очень хорошая подруга.
– Ну, конечно. У тебя на все есть ответ. – иронично заметила Розмари. – У меня есть к тебе небольшая просьба.
– Опять! Снова позировать? – Антонелли раздраженно фыркнула. – Когда ты угомонишься? Филипп же ясно сказал, что я подхожу только для съемок в мужских журналах.
– Это для меня. – умоляюще взглянула на подругу Розмари. – Только … не могла бы ты надеть что-то … длинное. У меня есть подходящее белое платье и шляпа. На фоне Бруклинского моста в черно-белой гамме ты бы выглядела совсем иначе. Даже Перье возьмет свои слова назад.
– Мне все равно, что думает этот придурок. – отмахнулась Летисия. – Как ты можешь работать с ним? Он отвратительный, мерзкий… Бррр.
– Но Фил талантлив и умеет выявить талант в других. Он дает мне много ценных советов.
– Ага, как правильно протирать технику… – съязвила Антонелли. – Ладно, надо, так надо. Только недолго.
– Спасибо, Летти. Ты самая замечательная подруга на свете.
– Да. Я такая. – жизнерадостно улыбнулась девушка. – А как там твой братец? Вы созваниваетесь?
– Да, иногда. – рассеянно кивнула Розмари. – Я пытаюсь его убедить снова встретиться с отцом, но у Эштона пока нет времени.
– Отмазка. – проницательно заметила Летисия.
– Я тоже так думаю, но он близок к тому, чтобы уступить.
– Ты говорила с Морганом?
– Да, папа очень надеется, что у меня получиться договориться с парнем.
– Он еще не сказал матери?
Лицо Розмари омрачилось. Она отрицательно покачала головой.
– Мама сейчас проходит обследование. Папа прав. Нужно подождать с новостями. В выходные я поеду к ним, проверю обстановку.
– Здоровье матери – прежде всего. – серьезно сказала Летисия.
Глаза ее наполнились печалью. Розмари ласково тронула подругу за плечо. Летти полгода назад потеряла обоих родителей в жуткой автокатастрофе. Летисия должна была тогда ехать с ними, но в последний момент передумала и пошла на свидание. Подруги никогда не касалась этой темы, но Розмари видела, что рана Летисии еще не затянулась, и она до сих пор винила себя. Как-то девушка в сердцах сказала, что было бы лучше, если бы они ушли все вместе, чем переживать боль от потери в одиночку. Розмари не могла представить, что чувствует Летисия, ей было страшно даже попытаться встать на место подруги, но она искренне скорбела вместе с ней. Розмари, как никто другой, знала, что за откровенной внешностью, ярким макияжем и вызывающим поведением, Летти прячет боль и неуверенность в себе. Поэтому она прощала ей нетактичные высказывания и грубые замечания.
Фотосессией девушки занялись сразу после занятий, успев забежать домой к Розмари и переодеться. Съемка заняла куда больше времени, чем они запланировали. Летисия очень старалась, но Розмари все равно осталась недовольна, но, разумеется, не подала виду.
Позже, возвращаясь в свою квартиру на Уиллоби Авеню в полупустом автобусе, девушка просматривала отснятый материал, пытаясь понять, в чем загвоздка. Красивый вид, отлично пойманные ракурсы, мерцающие огни большого города за спиной подруги, развевающееся на ветру белоснежное платье, романтичная шляпа с широкими полями, бросающая тень на красивое лицо модели, случайные прохожие, попавшие в кадр. И все же что-то не так, как хотелось бы Розмари. Девушка гналась за естественностью, за пойманными в объектив обыденными, но прекрасными в своей простоте моментами, за лицами, выряжающими тайные мысли. Но в лице Летисии не было тайны, случайности или естественности. И дело вовсе не в ярком макияже. Она хотела нравиться камере, хотела выглядеть лучше, чем на самом деле, скрывая при этом себя настоящую. Филипп прав – Летисия не станет моделью. В кадре она прекрасна, но выделяется из общего пейзажа. Все кажется разделенным. Девушка, платье, шляпа, даже ее руки, как бы невзначай поймавшие улетающий шелковый шарф. Материал хорош для среднего бульварного журнальчика, но не для художественной съемки.
Розмари удрученно вздохнула и стерла результаты двухчасовых трудов, за исключением трех самых успешных кадров. Возможно, у нее и вовсе нет таланта. Утром ей снова идти на работу, и она обещала Перье, что покажет новые наработки. В итоге, он снова раскритикует ее. И будет прав. Таких фотографов, как она, у Филиппа целый штат. Розмари не лучше и не хуже их, и пока кто-нибудь не уволится, она будет вынуждена по-прежнему редактировать статьи. Три дня в неделю по десять часов. Ровно столько она обязана проводить в офисе Перье, согласно трудовому контракту. Монотонный и неинтересный труд, но всяко лучше, чем разносить напитки в забегаловке, где каждый норовит заглянуть под юбку. Филипп пошел на уступки, учитывая то, что она студентка, и три обязательных дня девушка выбирала по своему усмотрению, а остальные посвящала учебе.
Автобусная остановка находилась в тех минутах от дома Розмари. Квартал не самый престижный, но зато тихий. И не страшно возвращаться в сумерках. Розмари нравилась ее маленькая квартирка, и тихий цветущий садик возле дома и лавочка, на которой она любила покурить вечером. Об этой маленькой тайне никто не знал. Даже Летисия.
Вот и сейчас Розмари присела на влажную после короткого дождя лавку под раскидистой кроной дерева, достала из сумочки сигарету и с наслаждением закурила. Один единственный фонарь на тротуаре не нарушал ее уединения. Она смотрела, как кружатся в желтом полукруге света частицы пыли и мелкие насекомые, и ни о чем не думала.
Стояла блаженная тишина. Так необычно после шумного Манхеттена. Даже спустя почти два года Рози не смогла привыкнуть к новой обстановке.
Он появился из тени, словно молчаливый призрак.
На долю секунды Розмари испугалась. Но он сделал еще один шаг, и свет от фонаря упал на его лицо.
– А папа знает, что его отличница-дочурка курит? – насмешливо спросил тягучий бархатистый голос. Мужской, а не ломающийся подростковый.
– Что ты здесь делаешь, Эш? – стряхивая пепел в металлическую урну на резных ножках, спросила Розмари. Почему-то его появление не удивило ее. Шестым чувством она предвидела, что этот день настанет. Эштон не мог скрываться вечно.
Взгляд девушки медленно скользнул по высокой фигуре в черном. Сейчас он выглядел иначе, чем тогда в клубе. Простая кожаная куртка, джинсы и рюкзак за плечом, потертые кроссовки. Никаких обтягивающих штанов и футболок с открытыми руками, демонстрирующими накачанные мышцы. Волосы небрежно взлохмачены, одна непослушная прядь упала на лоб, скрывая выражение его глаз. Обыденный стиль не сделал его младше, даже наоборот. В ту первую встречу сексуальность этого парня казалась ей агрессивной и специально демонстрируемой, а сегодня естественной и еще более ощущаемой.
– Пришел проведать сестренку. Ты же не против поболтать? – он широко улыбнулся.
На смуглом лице сверкнули белоснежные зубы. Розмари отрицательно покачала головой. Мимо пронеслась машина, выхватив из темноты весь его силуэт. Девушку словно молнией пронзило. Вот то, что она искала. Та самая естественность, украденный у жизни кадр. Быстро высвободив из футляра фотокамеру, Розмари навела на парня объектив, прежде, чем он смог что-то понять и среагировать. Запустив серию снимков, она очень надеялась, что хотя бы на одном из них ей удастся увидеть то, что она хотела. Вспышки спугнули Эштона, и он инстинктивно отошел в тень.
