Экзарх указал на обугленные обломки.
Пропавший корабль сгорел и затонул где-то поблизости, или же его выбросило на берег, а местные жители разбили корпус, боясь наказания.
Сребротуман внимательно осмотрел пляж. Со злополучной поездки Ширинова прошло уже три недели, и дождь вместе с приливом давно смыли любые следы.
– Спаси нас, Император… – донёс ветер восклицание отца Орлова.
Экзарх и де Вриз приблизились к Зоркому, который раскапывал из гальки и песка какой-то предмет.
– Похоже, вы нашли ординария Ширинова, – промолвила Посланница.
Отец Орлов стряхнул песок с улыбающейся серебряной маски, одна из глазниц которой была запятнана высохшей кровью.
– Да, н-но где тело?
Сребротуман вытянул руку, указывая в море.
– Спинолом, – де Вриз припомнила, какое прозвище дали убитому послушники. – Значит, старый ублюдок действительно мёртв.
Или решил стать отступником.
Посланница горько рассмеялась.
– Ширинов скорее отрастил бы крылья и взлетел, чем пошёл против Империи. – Бросила она и, не оборачиваясь, направилась широкими шагами в сторону города.
Отец Орлов сжимал маску дрожащими руками.
Вам нехорошо?
– Я в порядке. – Тот выпрямился и крепче сжал зловеще скалящуюся личину. – До восстания я ни разу не становился свидетелем гибели хоть одного Зоркого. А тут появляется этот крестьянский мальчишка Вартиаинен, и начинают умирать даже самые уважаемые из нас! Это… возмутительно.
Вы думали, что мы непобедимы, отец? Бессмертны?
Орлов покачал головой, и Сребротуман знал, даже не видя его выражения лица, что Зоркий испытывает отвращение к судьбе Ширинова и к неуместному вопросу экзарха.
Бросив маску на каменистый пляж, отец Орлов отправился догонять Посланницу. Сребротуман остался на месте, глядя ему вослед, несмотря на сильные порывы ветра. Экзарх вообразил масштабы сражения и подумал, что история, без сомнения, была достойна пера летописца. А как иначе? Крестьянский мальчишка верхом на драконе в одиночку одолел опытного Зоркого и двадцать солдат! Это событие могло положить начало легендам, которые народ Винтерквельда рассказывал бы в тавернах за кружкой эля. Сребротуман нагнулся, поднял маску и направился в город, хоть и был уверен, что все жители давно сбежали – оставаться в Циндерфеле казалось настоящим безумием. Оставшихся смельчаков ждали лишь неудобные вопросы да быстрая смерть.
* * *
Они разместились в комнатах заброшенной таверны, а солдаты взяли на себя роль поваров, слуг и официантов. Посланница де Вриз настояла на горячей ванне, отец Орлов же предпочёл отправиться спать пораньше. С момента обнаружения маски Ширинова, Зоркий почти не разговаривал. Сребротуман остался в своей комнате и направил своё сознание за пределы деревянных перегородок, сосредоточив внимание на мыслях сопровождавших их имперских солдат. Все они попали на службу из разных провинций Империи, и большинство оказались полезными простаками, которых мало что заботило, помимо денег и еды. Однако сейчас к его комнате направлялся тот, кто отличался от остальных. Сребро-туман открыл дверь ещё до того, как успел раздаться стук, и увидел совсем молодого ещё солдата, который держал поднос с тарелкой борща, ломтём чёрного хлеба и большой кружкой эля.
Заходи.
Юноша помедлил на пороге, затем вошёл в комнату, настороженно глядя по сторонам, и поставил поднос с едой на стол. Сребротуман прекрасно знал мысли рядового. Его, как и всех военных, нервировала скользящая походка и телепатическое общение экзарха. И это не считая сомнений в его верности Империи.
Как твоё имя?
– Стрейг, – ответил молодой солдат, который был лишь чуть старше Стейнера, с пушком вместо бороды и коротким ёжиком.
Я уже поел, Стрейг, поэтому приглашаю тебя присесть и отведать этот ужин.
– Я… Я не могу.
Мы оба знаем: Император содержит такое количество солдат, что не в состоянии прокормить всех должным образом.
– Это не секрет, – согласился Стрейг. – Крестьяне в Обожжённых республиках едят лучше, чем мы.
Ты ведь голоден? – Желудок юноши в ответ предательски заурчал. – Я желаю совершить прогулку. Не люблю сидеть взаперти в таких мрачных помещениях.
Стрейг был достаточно умён, чтобы промолчать и позволить Сребротуману уйти.
Улицы Циндерфела терялись в темноте зимнего вечера, но у экзарха имелось своё освещение. Он плыл по одиноким, извилистым проулкам города, ощущая чьё-то присутствие, которому не мог найти объяснения. Добравшись до вершины холма, где домов почти не было, Сребротуман остановился. Он полюбовался на звёздное небо, а затем повернул на север в сторону леса, опаляя по пути жаром своего колдовского огня высохшую листву и травы. Для него это ощущение было в новинку: на протяжении многих десятилетий экзарх перемещался лишь по коридорам Владибогдана, но теперь брёл в тени деревьев, залитых лунных светом. Его манило неизвестное чувство, практически колдовской зов.
Неожиданно он услышал чей-то жалобный, надрывный плач. Деревья, угрожающе тянущиеся к нему чёрными ветвями, внезапно расступились, и Сребротуман вышел на поляну. На дальней стороне виднелась разрушенная хижина, вокруг которой повсюду валялись сломанные ветки. Он остановился.
Можете не прятаться, Посланница де Вриз.
– А мне казалось, я мастерски скрывалась. – Женщина вышла из-за старого дуба в дюжине футов от экзарха и вгляделась в его зеркальную маску. – Ненавижу холод. – Она вздрогнула. – А что же заставило совершить такую позднюю прогулку вас, Сребротуман? Что вы увидели?
Он бросил взгляд на поляну, где стояла дюжина стонущих призрачных силуэтов. Искалеченные телом и разумом, они прижимали к себе мечи и причитали, обхватив себя руками, как напуганные дети.
Разве вы сами их не замечаете?
– Что именно? – Посланница выхватила нож, висевший на её позолоченном поясе.
Призраки Охранцев. Они стоят возле своих могил, умоляя отпустить им грехи. Я слышу их.
– Чепуха, – отрезала де Вриз. – Ни у одного Зоркого нет подобного дара.
Они рассказывают о крестьянской девочке, обладающей страшной силой. Она подняла камни и превратила всех в кровавое месиво в мгновение ока.
– Опять вы за своё? Я знаю, вы что-то скрываете, Сребротуман.
Я бы не стал обманывать о призраках, клянусь.
Посланница обернулась, и на секунду экзарх прикинул, как было бы легко расправиться с ней в кромешной тьме лесной чащи. Но нет, ещё не время. Де Вриз нужна ему, чтобы попасть к Императору. И только после смерти тирана можно будет избавиться и от надоедливой спутницы. Раз и навсегда.
Призраки бродят по этой поляне, но скрываются от ваших глаз.
– Что ж, они не одни. – Посланница недовольно поджала губы. – События на Владибогдане тоже не складываются в чёткую картину.
Призраки повторяют лишь одно имя.
– Вартиаинен, – догадалась де Вриз, затем приблизилась к Сребротуману и понизила голос до жуткого шёпота. – Я не верю, что вы их видите. Вы не поведали мне ничего нового.
Разве вы знали, что в Циндерфел отправили дюжину Охранцев? – Её молчание подтвердило догадку. – Мы можем вернуться утром и выкопать их, если вам нужны доказательства.
Посланница де Вриз в ужасе огляделась, будто на поляну могли в любую секунду выпрыгнуть создания из самых страшных её кошмаров.
– Что ж, быть может, вы и видите призраков, но мне всё равно. Я возвращаюсь в таверну, а вы дайте знать, если удастся разузнать что-то ещё.
Сребротуман молча проводил её взглядом и принялся бродить по поляне, скользя между стонущими призраками. Будь он человеком, давно бы сбежал подальше от такого зрелища, но являясь Огненным духом, он не боялся смерти. Никогда прежде привидения обычных людей ему не являлись, однако многое изменилось с тех пор, как Стейнер разбил амулет.
Наконец Сребротуман приблизился к единственной могиле с деревянной табличкой. Душа, прежде обитавшая в захороненном теле, обрела покой. Экзарх присел на корточки и пригляделся к вырезанной ножом надписи.
Вернер.
Сребротуман медленно поднялся на ноги, ощутив прилив острой зависти. Как же он жаждал погрузиться в мирный сон холодных объятий смерти, как же стремился закончить своё тягостное существование! Экзарх заскользил с поляны обратно в город. Не будет ему покоя, пока Император не испустит дух.
10. Стейнер
Путешествие по реке Русалок заняло две недели. Для Стейнера это было первым опытом плавания на барже, а также показалось самым скучным времяпрепровождением в жизни. Постоянная сырость вытягивала из троих пассажиров все остатки хорошего настроения. Хозяином судна являлся сутулый пожилой мужчина, которому с равным успехом могло быть как пятьдесят, так и семьдесят лет. Из-под потрёпанной грязной шляпы торчали длинные седые волосы. Резк – так его звали – говорил редко из-за отсутствия большинства зубов. Но если вдруг он заводил беседу, сопровождая её пришепётыванием, хлюпаньем и резкой жестикуляцией, то всегда при этом обращался к Мареку.
– Даже полюбоваться не на что, – ворчала Кристофин, указывая на окружавший баржу вездесущий туман. Воды реки отливали сталью, а берега с обеих сторон поросли густым тростником ростом с человека. Кое-где из белёсой пелены выглядывали деревья, напоминая призрачных стражей, а где-то вдали приглушённо перекликались вороны.
Во время путешествия Марек обучал Кристофин сражаться на мечах, хотя места для занятий едва хватало. Резк обычно выдерживал около часа, а потом начинал ворчать и жаловаться на проклятый звон оружия.
После одной из тренировок Кристофин и Марек присоединились к Стейнеру на носу баржи, чтобы вместе понаблюдать за завихрениями тумана впереди по курсу. Все трое укрылись под плащами и спрятали руки под мышки, чтобы согреться.
– Путешествовать зимой – сплошное наказание, – пожаловался Марек.
– Скажи спасибо, что мы сейчас на юге, а не в северном Нордвласте, – возразила Кристофин, до сих пор пытаясь отдышаться после урока.
– Почему у реки такое странное название? Река Русалок? – поинтересовался Стейнер, свесив руку за борт и касаясь воды. – Почему бы не дать ей имя главного города – Вираг?
Марек осторожно кашлянул и оглянулся удостовериться, что лодочник их не подслушивает.
– До появления Империи на дорогах Винтерквельда встречались нечеловеческие существа. А некоторые из них предпочитали реки.
– Нечеловеческие существа? – переспросила Кристофин.
– В легендах говорится о водных созданиях, которые приносили пользу природе, – объяснил Марек. – Считалось, что русалка, которая водилась рядом с домом, приносила удачу. Когда русалка была счастлива, то поля и леса становились более плодородными.
– А если нет? Если она была несчастна? – с интересом уточнила Кристофин.
– Ненависть Императора распространилась не только на драконов, но и на всех волшебных существ. За головы русалок предложили награду, и жители Вирага одно время наживались, убивая водных нимф. – Стейнер снова спрятал руку под плащ, сжав замёрзшие от воды пальцы в кулак, и Кристофин прижалась к нему поближе. – Но Император не рассчитывал, что те окажутся настолько живучими. Русалки не перешли в царство Фрейны и не вымерли, как он надеялся, а вернулись обратно. И вместо удачи и плодородия начали сеять разруху и смерть.
– Что с ними произошло? – спросила Кристофин.
– Русалки жестоко отомстили людям за предательство. Когда речная торговля прекратилась в Ваннеронде, Свингеттевее и Дракефьёрде, Империя отправила Зорких, чтобы уничтожить речных существ. Потери понесли обе стороны. Поговаривают, что русалок полностью истребили, однако мне кажется, что это не так. Уверен, что в тихих водах рядом с малонаселёнными озёрами их можно встретить по сей день.
Неожиданно баржа дёрнулась, и Стейнер вздрогнул от страха, хватаясь за рукоять кувалды. Он внимательно огляделся, но вскоре вздохнул с облегчением: это Резк причалил к небольшому пирсу, где собирался пришвартоваться на ночь.
– Может, дальше пойдём пешком? – предложил Стейнер. – Мне не терпится оказаться среди живых людей, иначе я скоро с ума сойду от бесконечного тумана.
Марек с улыбкой положил руку на плечо сына.
– Согласен. В любом случае мы уже почти прибыли.
– А как эти речные нимфы ловят добычу? – продолжала расспрашивать Кристофин. – Как они… ну… убивают своих жертв?
– Русалка предстаёт в образе прекрасной купающейся девы, которая манит к себе мужчину, оказавшегося поблизости. Тот идёт на зов и более не в силах остановиться. – Кристофин закатила глаза. – Когда жертва оказывается совсем рядом, русалка обвивает её шею ожившими волосами и утаскивает под воду.
– Теперь мы точно пойдём дальше пешком, – заявил Стейнер.
– Если бы народ Ваннеронда, Дракефьёрда и Свингеттевея имел хоть немного мозгов, они могли бы продолжать речные перевозки, – отрезала Кристофин, собирая вещи в мешок.
– Каким же образом? – удивился Марек.
– Раз русалки заманивают только мужчин, почему нельзя было нанять женщин для работы на баржах?
Вартиаинен-старший громко расхохотался, и Стейнер тоже рассмеялся помимо воли. Со смерти Тиховетра они впервые немного оттаяли и позволили себе немного веселья.
* * *
После двух недель на борту узкой баржи таверна на берегу реки показалась усладой для глаз. Рядом с рекой раскинулась небольшая деревушка, хотя в тумане были видны лишь тёмные силуэты домов. После того как они обустроились в комнате, Стейнер принял ванну и присоединился к Мареку и Кристофин в баре.
– Мы потратили целых две недели, путешествуя на барже, – заявил он, садясь за стол. – Пора бы начать рассказывать всем о Владибогдане.
– Попридержи коней, сын, – шёпотом предупредил Марек. – Мы только что сбежали из Вирага. Нам нужно быть осторожными – у Империи уши повсюду.
– Даже здесь, в прибрежной таверне, затерянной в тумане?
– Просто говорю, что следует действовать с оглядкой. – Кузнец пожал плечами.
Стейнер огляделся по сторонам, рассматривая лица местных завсегдатаев. Однако сможет ли он определить шпионов, если их работа – смешаться с толпой? Бывший пленник Владибогдана приблизился к бару, кивнул кучке здоровяков в грязных рабочих комбинезонах и натужно улыбнулся.
– Приветствую, друзья.
– Друзья? – переспросил самый высокий из них, с бычьей шеей, густыми бровями и чёрной с проседью бородой. – Мы водим дружбу только с теми, кто готов поставить нам выпивку. – Работяги вокруг загоготали и тотчас отвернулись.
– Есть кое-что получше. Новость об Империи. Вернее, целая история.
– История! – ухмыльнулся толстошеий предводитель группы. – Как интересно! – Из-за сильного акцента собеседника Стейнер не смог разобрать, насмехается тот над ним или нет. – А приплыл ты, значица, из?..
– Из Нордвласта.
– Говоришь, проделал такой путь, токмо чтоб прервать нашу беседу байкой о проклятой Империи, которая три лета назад забрала мою племянницу? – Лицо мужчины потемнело. – Тогда катись обратно в Нордвласт, придурок.
– Я стал свидетелем двух восстаний против…
– Возвращайся в Нордвласт, – повторил громила. – В Свингеттевее не нужны восстания. С отрубленной головой семьи не прокормишь. Убирайся!
