– И что, он просто подражает? – спросил он. – Разве не может быть такого, что Апельсин чего-то ожидает в конце пути? Например, что сам станет человеком?
– Апельсин никогда не станет человеком.
– Почему? Вы же сами рассказывали, что полтергейст – обратимый процесс.
– Верно. И вся работа полтергейстов служит отражением этой формулы. Постоянное стремление двигать, шевелить, перемещать объекты – и, что самое главное, желание делать это циклически, все возвращать в первоначальное место и работать по новой. Даже полтергейсты, которые избирают для себя пути охоты и убийства, действуют по той же схеме. Просто они не знают, что мертвеца не воскресишь обратно, и человек либо другое животное в их схему не вписываются. Не все процессы можно обратить, друг мой. Однако я отвлекся. Мы говорили про то, станет ли Апельсин человеком. Не станет. Как я и сказал, он отличается от остальных собратьев. Может, потому, что уже слишком поздно. Теперь его жизнедеятельность не циклична, он не хочет ограничивать себя рамками подземелья лаборатории, осваивает более комплексные задачи, наподобие того же строительства. Он начинает искать, Уотсон. Искать себя и свое место в мире.
Уотсон сел на табурет и почесал ухо.
– И что случится, когда он его найдет?
– Я этого не знаю. Но не представляю, чем может окончиться его путь. Возможно, он никогда не закончится.
Подняв палец, Уотсон прислушался.
– Док, вы слышите? – спросил он. – Где-то шумит мотор.
– Услышал три минуты назад, – ответил Доктор, перебирая содержимое ящика стола. – Вертолет рядом. Летает кругами над домом, на расстоянии, превышающем возможность прямого попадания. Теперь направляется сюда.
– Что нам делать?
– Я разберусь. Но тебе лучше укрыться.
С сомнением глядя на Доктора, Уотсон встал с табурета.
– Быстрее, – сказал Доктор. – Спрячься в доме.
Уотсон мигом скрылся в развалинах между балками.
– Сиди там и не высовывайся раньше времени, – предупредил Доктор, направляясь к выходу.
Он покинул комнату, которую восстановили до прежнего уровня, чтобы иметь хоть минимальные жилищные условия. Снаружи она выглядела как неказистая деревянная коробка на фоне сплошных развалин. Доктор уже видел вертолет вдалеке и знал, что его тоже заметили. Знал он и то, где «вертушка» приземлится: в районе дома на Болоте была одна-единственная достаточно ровная и твердая площадка, чтобы сесть. Так что Доктор молча стоял и ждал гостей.
Вертолет не имел ничего общего с воздушным черным хищником, обстрелявшим убежище неделю назад. Это был вполне мирный Ми-38, который ранее несколько раз привозил продовольствие.
В этот раз Доктор никаких поставок не ждал, тем более от Коалиции.
Свист лопастей заглушил все остальные звуки. Вертолет приземлился.
– Мотор можешь заглушить, – уведомил пилота Консул, снимая наушники и открывая дверь. – Я, возможно, надолго.
Он ступил на землю. Кроме пистолета в кобуре, у него не было другого оружия. В любом случае Консул не планировал его применять. В этом месте было достаточно слов.
Доктор внимательным взглядом вгляделся в приближающегося человека.
– Здравствуй, – сказал он. – Давно не видел тебя.
– Теперь еще долго не увидите, – успокоил Консул.
– Чем обязан?
– Ничем, – не моргнув глазом ответил Консул. – Могу заверить, что обязательств у вас перед нами никаких.
– Тогда улетайте с моей земли, – потребовал Доктор.
Консул вздохнул.
– Доктор, Доктор, – покачал он головой. – Ничему вы не учитесь. Эту землю дали вам мы, не забывайте. Поставили дом…
– И разрушили!
– А вот это уже не к нам претензия, – поправил Консул. – И я как раз хотел с вами поговорить по этому поводу. На поиски вашего обидчика сейчас брошены все силы. Майор Кунченко, если вы не знаете.
– И что это должно мне сказать? – сухо спросил Доктор. – Я не забочусь о личной мести.
– Но хотя бы причины скажете?
Доктор не торопясь направился в сторону, сунув руки в карманы рваной фуфайки. Постояв немного, Консул быстрым шагом догнал его и пошел рядом. Чтобы быть с Доктором одного роста и четко слышать все реплики, ему приходилось сутулиться.
– Консул, я живу на свете достаточно долго, – спокойно произнес Доктор, – чтобы знать один важный постулат. Заработать себе врагов можно на пустом месте. Работаешь ли ты хорошо или плохо, всегда найдутся люди, которых это не устроит.
– Я еще раз говорю, что мы не высылали вертолет обстреливать ваш дом, – сказал Консул. – Это был ренегат. В данный момент его поиски – наша приоритетная задача.
– Вот и хорошо, – кивнул Доктор и посмотрел на Консула снизу вверх. – Потому что я тоже не люблю ренегатов, мой друг.
Консул выдержал взгляд. Легкая усмешка исказила его губы.
– Никто не любит, – изрек он.
Они продолжили прогулку.
– Есть информация, – проговорил Консул, – что на вас напали именно из-за того, что вы сделали хорошую работу. Вы вылечили сталкера по имени Борланд.
– Знаю такого, – не стал отрицать Доктор. – Только я его не вылечил.
– Очень хорошо. И где он может быть сейчас?
– Понятия не имею, – пожал плечами Доктор. – Наверное, умер.
– А с ним был кто-то еще?
Доктор остановился. Консул положил руку ему на плечо.
– Не надо переживать, Доктор, – сказал он. – Мне хорошо известно, что на вас невозможно надавить. Поэтому я и не пытаюсь, тем более что мне это незачем. Аналитики Коалиции считают, что вас можно шантажировать, угрожая вашим друзьям и пациентам, только я в это не верю. Все, что мне нужно, – это знать, где найти любого из помощников Борланда, и поговорить с ними. Никому не будет причинен вред.
Высказав утверждение, Консул перевел внимание на окружающий пейзаж. Как и всегда, болотистая местность выглядела удручающе. От коричневых луж поднимался сероватый дымок. В промозглом воздухе стоял запах гниющей листвы.
– Знаете, что я вам скажу? – неожиданно произнес Доктор после долгой паузы. – Мне всегда забавно было смотреть на вас. На ваш глупый, необъяснимый, немотивированный страх перед Зоной. Ведь она практически ничем не отличается от остального мира, к которому вы так привыкли. Единственное отличие Зоны от природы лежит в сходстве с вами. Вы так боитесь Зоны, потому что у нее есть человеческие черты. Она любит убивать ради удовольствия. Она предает и искушает, на что не способен ни один хищник за ее пределами. И от одного этого сходства вы готовы объявить Зону аномальным участком территории, строите стены, тратите множество сил и человеческих жизней на то, чтобы постараться ее контролировать. Сдираете с нее дань и платите собственную. А ведь, если подумать, человек столь же аномален на Земле, как и сама Зона. Все зависит от точки зрения. Если считаете, что вам можно здесь находиться, то я могу точно сказать, что и Зоне тоже здесь самое место. Признайся, Консул: тебе и твоим товарищам жутко неудобно просто потому, что Зона существует. Вы на ней сказочно озолотились, вы не можете без нее, но вместе с тем вы ненавидите ее и боитесь.
Консул ничего не отвечал, глядя Доктору в глаза. Целитель держался уверенно, как и всегда.
– Благодарю за беседу, Доктор, – сказал Консул, направляясь к дому. – Она была очень содержательной.
– Надеюсь, – пробормотал Доктор, шагая следом.
– Так вы позовете Уотсона на выход? – спросил Консул. – Или мне поискать самому?
Доктор молчал.
– Вы что, в самом деле считали, что нам ничего не известно?
Послышался стук досок, и показался Уотсон.
– Я здесь, – сказал он.
Консул встал перед ним, глядя изучающе.
– Знаешь меня? – спросил он.
– Нет.
– Садись в вертолет.
Уотсон не пошевелился.
Выхватив пистолет, Консул направил его в голову Доктора, и Уотсон испуганно отступил на шаг назад.
– Сядь в вертолет, – жестко повторил Консул. – Или я снесу ему голову.
– Уотсон, тебе не обязательно… – произнес Доктор. – Тебе нет надобности лезть во все это.
– Доктор, я только что сказал, что мне от вас ничего не нужно, – сказал Консул с настойчивостью. – Так что не усложняйте себе жизнь, я не с вами говорю. Уотсон сейчас решит, как ему поступить.
– Я готов пойти с вами, – торопливо сказал Уотсон. – Но Доктору все еще требуется медицинская помощь.
– Сынок, лети с ним и ничего не бойся, – ответил Доктор. – Я буду в полном порядке. Давай же.
Помедлив, Уотсон повернулся и пошел в сторону Ми-38.
– Очень хорошо, – сказал Консул, убирая пистолет в кобуру. – Доктор, желаю счастливо оставаться. Лечите себе своих зверушек на здоровье. Они не противоречат природе. И вы не противоречьте мне, а я, в свою очередь, больше не буду противоречить вам.
– Бог тебе в помощь, Консул, – только и сказал Доктор. – Ты выбрал крайне сложный путь. И тяжело тебе будет идти по нему, потому что – помяни мое слово – в течение этого пути ты не будешь уверен ни в чем и не сможешь довериться ни единому человеку.
– Время покажет, – отрезал Консул, скрылся в кабине вертолета, сев на свое место рядом с пилотом, закрыл за собой дверь. Ми-38 заурчал и через минуту поднялся в холодное небо.
– Просто чтоб вы знали, господа, – проговорил Уотсон, глядя по очереди на каждого из бойцов Коалиции. – Вы все сволочи и уроды. Я всем вам желаю сдохнуть поскорее.
Консул повернулся к нему.
– Где Фармер? – спросил он.
– Пошел у Пьедестала туалетной бумаги попросить.
Сидящий рядом с Уотсоном громила ударил его тыльной стороной ладони. Уотсон согнулся, зажимая разбитую губу.
– Еще одно слово… – угрожающе начал боец, но не договорил.
Вертолет резко повело в сторону. Взревел двигатель, кабина начала разворачиваться вокруг своей оси. Консул схватился за боковой поручень.
– Что случилось? – спросил он. – Почему мы…
Больше он не издал ни звука. Консул почувствовал, как зубы стискиваются помимо его воли. Дом Доктора возник прямо перед ним, и последним, что успел увидеть Консул перед тем, как его полностью парализовало, был новый участник действия.
* * *
Доктор наблюдал, как Ми-38 описывает хвостом неровную линию и зависает в воздухе в опасной близости от земли. Медленно отходя назад, он остановился, заслышав скрипучий голос:
– Осторожнее, Доктор.
– Кто здесь? – спросил целитель Зоны, но ответ уже знал. Кусты раздвинулись, из них вышел некто в накинутом на все тело грубом балахоне.
Нет, это был не человек. У людей не могло быть такой бордовой, потрескавшейся, вздувшейся кожи, даже у обожженных. Когда пришелец откинул капюшон, рассеялись последние сомнения. Змеиные глаза горели краснотой, пропорции лица были слишком деформированы, чтобы считаться человеческими.
– Не убивай их, – попросил Доктор. – Отпусти, дай спокойно улететь.
– Зачем? – удивился деструктор. – Они мои враги.
– Не все. Там есть и мои друзья. Я прошу тебя. Ты же знаешь, кто я?
Деструктор поднял лицо к небу и втянул в себя воздух. Казалось, он сделал это ноздрями, ртом и глазами одновременно. Злорадно выдохнув, он издал удовлетворенный клекот.
– Я чувствую их мысли, – сказал он. – Уничтожить Пьедестал? Хм-м…
– Отпусти, – потребовал Доктор. – Или можешь не рассчитывать на мою помощь.
Вертолет продолжал шуметь, покачиваясь из стороны в сторону.
– Помощь? – Деструктор чуть повернул голову, наполняясь все большим интересом. – Тибету не нужна помощь ни от кого. Но их я не убью. У одного из них слишком увлекательные мысли, хм… Связь, да, связь просто замечательна. Сенатор, исполнитель, «Горизонт событий». Отлично.
* * *
Все в вертолете почувствовали освобождение одновременно. Уотсон моментально забыл о разбитой губе, Консул дернулся в кресле.
– Деструктор! – крикнул он. – Улетаем к черту!
Пилот направил «вертушку» прочь от опасного участка.
