Сэр Джеймс работал с лордом Шербуром. И оба они исчезли в ночь на восьмое число. Такое обоюдное исчезновение вполне возможно, но весьма маловероятно. Слишком уж многое оставалось в таком случае необъясненным. Пока что лорд Дарси располагал тремя предварительными гипотезами, объяснявшими известные ему в данный момент факты, но ни одна из них его не удовлетворяла.
В этот самый момент его взгляд упал на силуэт цветочного горшка, вырисовывавшийся на фоне проникавшего в комнату снаружи света. Если бы он стоял посередине подоконника, Дарси, вне сомнения, разбил бы его, ввалившись в комнату: ноги его не задели подоконник только на самую малость. Однако горшок стоял в стороне, в углу окна. Дарси подошел к нему и попытался внимательно его рассмотреть, насколько это было возможно в таком сумраке. Так зачем, спросил он себя, агенту короля может понадобиться горшок с африканской фиалкой?
Взяв небольшой горшок, он отошел от окна и посветил на свой трофей. Ничем не примечательная посудина.
С мрачной ухмылкой лорд Дарси отправил горшок с цветком и прочим содержимым в один из емких карманов своего плаща. После чего открыл окно, перелез через подоконник, опустился вниз, повис на кончиках пальцев и пролетел десять оставшихся до земли футов, смягчив приземление коленями.
Пять минут спустя он уже получил своего коня от стражника и поскакал к Шербурскому замку.
***
Шербурский монастырь ордена святого Бенедикта представлял собой мрачное каменное сооружение, занимавшее угол окружавшего замок огромного двора. Ранним утром во вторник, четырнадцатого января, лорд Дарси и мастер Шон позвонили в колокольчик у входных ворот. Они назвались привратнику, после чего их провели в приемную и оставили ждать, пока позовут отца Патрика. Чтобы поговорить с незнакомыми людьми, монаху требовалось сначала испросить разрешение у лорда аббата, хотя оно и являлось простой формальностью.
К общему облегчению, изнутри монастырь не производил такого мрачного впечатления, как снаружи. Приветливо обставленную приемную освещал яркий свет зимнего солнца, лившийся сквозь высокие окна.
Примерно спустя минуту открылась внутренняя дверь, и в комнате появился высокий бледный мужчина в облачении бенедиктинца. С приятной улыбкой на лице он стремительными шагами пересек комнату, чтобы обменяться рукопожатием со следователем.
– Лорд Дарси, я отец Патрик. К вашим услугам, милорд.
– А я к вашим, преподобный отец. Это мой слуга Шон.
Священник обернулся, чтобы засвидетельствовать знакомство, но помедлил, и в глазах его вспыхнул веселый огонек.
– Мастер Шон, вы одеты в чужой наряд. Даже ливрея слуги не способна скрыть сущность мага.
– Я и не надеялся скрыться от принадлежащего к ордену прозорливца, преподобный сэр, – ответил ему улыбкой мастер Шон.
Улыбнулся и лорд Дарси. Он как раз и надеялся на то, что отец Патрик окажется прозорливцем. Бенедиктинцы умели укрепить Талант на этой стадии развития, если брат ордена оказывался его обладателем, и к тому же весьма гордились тем, что сам основатель их братства, святой отец Бенедикт, еще в начале шестого века в существенной мере обладал этой способностью задолго до того, как были сформулированы и подвергнуты научному исследованию сами законы магии как таковые. Прозорливцев нельзя было обмануть изменением внешности без радикального преображения личности. Такой человек способен воспринять in toto личность другого человека, таким людям нет цены в качестве целителей, особенно в случаях одержимости демонами, а также прочих умственных болезней.
– Так чем я могу услужить вам, милорд? – любезно поинтересовался бенедиктинец.
Лорд Дарси извлек свои документы и представился в качестве главного следователя герцога Ричарда.
– Не удивлен, – проговорил священник. – Учитывая исчезновение милорда маркиза.
– Стены монастыря трудно назвать непроницаемыми, так, преподобный отец? – сухо усмехнулся лорд Дарси.
Отец Патрик улыбнулся.
– Мы равным образом открыты и для божественных откровений, и для земных слухов. Прошу вас, садитесь: здесь нам никто не помешает.
– Благодарю вас, отче, – произнес лорд Дарси, усаживаясь в кресло. – Насколько я понимаю, после Рождества вас несколько раз вызывали к милорду де Шербуру. Миледи, супруга маркиза, и милорд епископ Гернси и Сарка рассказывали мне о природе этих приступов – что по сути дела заставляет держать происшествие в тайне, – однако прежде всего меня интересует ваше мнение как целителя.
Священник пожал плечами и развел руки.
– Готов сообщить вам все, что мне известно, милорд, но, боюсь, не знаю практически ничего. Приступы каждый раз длились всего несколько минут и не оставляли следа к тому мгновению, когда я мог оказаться возле милорда маркиза. К этому времени он уже приходил в нормальное состояние – разве что несколько недоумевал. Он говорил, что не помнит ни о каких изменениях в своем состоянии, о которых рассказывала миледи. Он как будто терял сознание, а когда оно возвращалось к нему, испытывал только растерянность и легкое головокружение.
– И у вас не появилось никакого диагноза, отче? – уточнил лорд Дарси.
– Даже несколько, милорд, – нахмурился бенедиктинец. – По собственным наблюдениям и по симптомам, названным милордом маркизом, я предположил бы, что мы имеем дело с легкой формой эпилепсии, которую мы называем petit mal, малой формой. Вопреки популярному мнению, эпилепсия вызывается не демоническим одержанием, а органическим расстройством, о котором нам известно очень немного. В случае grand mal, большой болезни, мы имеем дело с припадками, обыкновенно связываемыми с ней, – конвульсиями, полностью лишающими больного власти над мышцами своего тела, судорогами и так далее. Однако малая форма всего лишь вызывает кратковременную потерю сознания – настолько недолгую, что больной даже не замечает ее. Нет ни судорог, ни паралича – только пустой, бессмысленный взгляд, длящийся несколько секунд или минут.
– Но вы не уверены в этом диагнозе? – спросил лорд Дарси.
Священник нахмурился.
– Не уверен. Если миледи маркиза говорит правду – a я не вижу причин в этом сомневаться, – его поведение во время… скажем так, припадков… так вот, его поведение во время припадков было атипично. Во время обыкновенного приступа petit mal больной полностью лишается сознания – смотрит в пространство, не может ни двигаться, ни говорить, не способен выйти из этого состояния. Но милорд вел себя по-другому, если верить миледи. Он находился в смятении, волновался, вел себя очень глупо, но сознание все же не терял.
– И поэтому вы обдумывали другие диагнозы, отче? – предположил лорд Дарси.
Отец Патрик задумчиво кивнул.
– Да. Наблюдения миледи маркизы, если они точны, допускают несколько других вариантов. Однако ни один из них не подходит лучше самого первого.
– Какого же?
– Удар, нанесенный психической индукцией.
Мастер Шон неспешно кивнул и помрачнел.
– По типу восковой куколки и булавки, – проговорил лорд Дарси.
– Именно так, милорд. – Отец Патрик утвердительно кивнул. – Хотя, как вам, конечно, известно, в настоящее время практикуются куда более действенные методы.
– Ну конечно, – отрывисто произнес лорд Дарси. Теоретически ему было известно, что наилучшим считался метод симулякра. Согласно Законам подобия, ничто не способно произвести более сильный эффект, чем воздействие на точную копию. Размер симулякра особого влияния не оказывал, все определяла точность подобия – даже воспроизведение внутренних органов.
Однако изготовление воскового симулякра – помимо необходимого для этого дела художественного дарования – влекло за собой сложности, граничащие с мрачной областью неизведанного. Пчелиный воск действовал эффективнее минерального благодаря своей животной природе, усиливавшей подобие в отличие от минеральной. Но почему в ту же сторону действовало добавление солей аммония? Маги утверждали, что добавление солей аммония, селитры и нескольких других минералов неведомым способом усиливает подобие, и этим ограничивались; у чародеев есть куда более важные дела, чем блуждать в минералогических дебрях.
– Дело в том, – продолжил отец Патрик, – что метод психической индукции почти всегда сопряжен с физической болью или заболеванием – расстройством желудка, сердечным приступом или расстройством внутренней секреции. Следов чего-либо подобного мы не обнаружили. Если только не относить расстройство мозговой деятельности к заболеваниям внутренней секреции, но и в таком случае оно должно было сопровождаться болью.
– То есть данный диагноз вы также уже не рассматриваете? – уточнил лорд Дарси.
Отец Патрик отрицательно покачал головой.
– Я не могу отказаться ни от одного из сделанных мной диагнозов, потому что не имею для этого достаточно информации.
– Значит, можете предложить и другие теории?
– Да, милорд. Прямое демоническое одержание.
Прищурившись, лорд Дарси взглянул в глаза священнику.
– На самом деле вы в это не верите, преподобный сэр.
– Не верю, – смиренно признал отец Патрик. – Но, как прозорливец, питаю определенное доверие к собственным способностям. Если бы во плоти милорда обитала вторая личность, не сомневаюсь в том, что сумел бы… ощутить ее.
Лорд Дарси не сводил с бенедиктинца взгляда.
– Я подозревал это, преподобный отец. Если бы мы имели дело со случаем множественной личности, вы ощутили бы это, так?
– Не сомневаюсь, милорд, – согласился отец Патрик. – Если бы во плоти милорда Шербурского обитала вторая личность, я обнаружил бы ее даже в том случае, если бы она была надежно укрыта.
– Понимаете, лорд Дарси… – Он чуть помедлил, затем шевельнул рукой. – Лишняя личность в одном человеческом теле, в одном человеческом мозгу, может скрыться, спрятаться от внешнего наблюдателя. Доминирующая личность во всякий день и час скрывает от стороннего наблюдателя факт сосуществования множественных личностей. Однако эти… alter egos не могут спрятать себя от подлинного прозорливца.
– Понимаю, – произнес лорд Дарси.
– В то время, когда я обследовал… сознание маркиза де Шербура, внутри присутствовала только одна личность, причем личность, принадлежавшая самому маркизу.
– Ясно. – Лорд Дарси задумался. Он не сомневался в словах священника. Дарси знал, какой репутацией пользуется отец Патрик среди целителей.
– А как насчет зелий и снадобий, отче? – спросил он через мгновение. – Насколько я понимаю, существуют вещества, которые могут изменить личность человека.
Целитель-бенедиктинец улыбнулся.
– Конечно. На это способен алкоголь – эссенция вин и любого пива. Существуют и другие вещества. Одни оказывают временный эффект, другие не производят никакого воздействия при одноразовом применении – во всяком случае, заметного, – однако при регулярном применении их воздействие складывается и умножается. Так, например, масло полыни добавляют в несколько очень дорогих ликеров, в небольших количествах, разумеется. Опьянение таким напитком создает временный эффект, едва отличимый от опьянения алкоголем. Но если принимать этот напиток регулярно, в течение более или менее длительного времени, происходит определенное изменение личности.
Задумчиво кивнув, лорд Дарси направил взгляд на своего мага.
– Мастер Шон, фиал, будьте добры.
Коренастый и невысокий маг-ирландец порылся в кармане и извлек из него зажатый между большим и указательным пальцами небольшой закупоренный стеклянный фиал чуть более дюйма длиной и полдюйма в диаметре. Он передал его священнику, с любопытством смотревшему на предмет, почти целиком наполненный жидкостью цвета темного янтаря. В жидкости плавали крохи какого-то темного вещества, похожего на грубо нарезанный табак, оседавшие на дно и наполнявшие сосудик примерно на одну треть.
– Что это? – осведомился отец Патрик.
– Вот в этом я как раз и не уверен, преподобный, – нахмурился мастер Шон. – Прежде чем открыть флакончик, я проверил его на предмет наличия чар. Их не было. Посему я откупорил фиал и осторожно вдохнул. Пахнет как бренди со слабыми обертонами каких-то добавок. Естественным образом я не смог подвергнуть содержимое анализу, не имея никакого представления о том, что это такое. Без стандартного образца я не мог прибегнуть к методу аналогии. Посему я проверил бренди, и тут все оказалось как надо. Бренди, оно и есть бренди. Однако я не могу определить, что это за крошки. Его светлость предположил, что это может быть какой-то наркотик, и поскольку у целителя должны быть под рукой разные materia medica, я подумал, что вы можете помочь нам определить его.
– Конечно, – согласился священник. – Прямо сейчас и проверим пару идей. Тот факт, что вещество это разведено с бренди, предполагает, что оно или быстро разлагается, или же должно быть в чем-то растворено. Это, на мой взгляд, предполагает несколько возможностей.
– Могу ли я спросить, где именно вы обнаружили этот сосудик, милорд? – взглянул он на лорда Дарси.
Тот только улыбнулся.
– Нашел в цветочном горшке.
Отец Патрик, осознав, что дополнительных пояснений не последует, отреагировал на утверждение легким пожатием плеч.
– Очень хорошо, милорд, мы с мастером Шоном попытаемся определить, что может представлять собой таинственная субстанция.
– Спасибо вам, преподобный отец. – Лорд Дарси поднялся из кресла. – Ах да… еще один вопрос. Что вам известно о лорде Зейгере?
– Очень немного. Его светлость родом из Йоркшира… Норт-Райдинг, если не ошибаюсь. Последние несколько месяцев он работал с милордом де Шербуром – кажется, что-то связанное с книгами. Но я не знаю ничего о его семье и прочем, если вы именно это имеете в виду.
– Не совсем, – ответил лорд Дарси. – Вы его духовник? Или общались с ним в качестве целителя?
Бенедиктинец приподнял брови.
– Нет. Ни то ни другое. Но почему…
– Тогда я могу задать вам вопрос о его душе. Что он за человек? И что за странность присутствует в нем? И что в нем настолько пугает миледи маркизу, несмотря на его безупречное поведение?
Заметив на лице священника нерешительность, Дарси продолжил, не позволяя отцу Патрику ответить:
– Я спрашиваю не из праздного любопытства, ваше преподобие. Я расследую обстоятельства убийства.
Глаза священника округлились.
– Разве?..
Он осекся.
– Понял. Разумеется, что в качестве прозорливца я кое-что знаю о лорде Зейгере. Он страдает от серьезного заболевания души. Мы не знаем, каким образом происходят подобные вещи, но иногда у личности полностью отсутствует та часть души, которую мы называем совестью, во всяком случае в отношении определенных поступков. Мы не можем, конечно, думать, что Бог забывает снабдить их подобной вещью. Поэтому теологи объясняют эту недостачу действием дьявола на раннем этапе жизни ребенка – возможно, еще внутриутробной, когда крещение еще не может защитить дитя. Лорд Зейгер как раз представляет собой такого человека. Психопатическую личность. Лорд Зейгер родился, не имея способности видеть разницу между добром и злом, каковыми терминами мы обычно пользуемся. Такой человек выполняет определенное действие или воздерживается от этого, повинуясь лишь собственному удобству. Определенные поступки, которые мы с вами считаем отвратительными, могут показаться ему даже приятными. Иными словами, лорд Зейгер – по сути дела убийца и психопат.
– Так я и думал, – проговорил лорд Дарси. – Полагаю, что он находится под присмотром?
– Ох, ну конечно, конечно же!
Священник разволновался оттого, что могло быть иначе.
– Подобного человека нельзя порицать из-за врожденного недостатка, однако не следует и предоставлять ему возможность стать опасным для общества. Вы знакомы с теорией гейса, мастер Шон?
– Отчасти, – согласился мастер Шон. – Я занимаюсь другими делами, но, конечно же, знакомился с основами теории. Боюсь, что манипуляции с символами для меня несколько сложны. Дальше психической алгебры я не зашел.
– Хорошо. Итак, лорд Дарси, в терминах, понятных для обывателя, на пораженную таким образом персону накладывается могущественное заклинание, так называемый гейс – заставляющий его ограничивать свою деятельность предметами, не опасными для окружающих его людей. Мы не можем слишком сильно ограничить такого человека, ибо полностью лишить его свободной воли – значит совершить грех. Например, за ним сохраняется собственная половая мораль, однако он не может прибегать к силе в этих вопросах. Масштаб гейса зависит от состояния личности и обработки, совершенной целителем, выполнявшим эту работу.
– Насколько я понимаю, она требует глубокого и подлинного владения магическими искусствами? – спросил лорд Дарси.
– О да. Ни один целитель не возьмется за подобное дело до тех пор, пока не получит степень доктора тавматургии и не поработает какое-то время под присмотром опытного специалиста. Докторов этой науки немного. Так как лорд Зейгер родом из Йоркшира, осмелюсь предположить, что работу эту выполнил его милость архиепископ Йоркский, весьма благочестивый и могущественный целитель. Лично я не взялся бы за подобное вмешательство.
– Однако вы можете сказать, что на него нанесли подобное заклинание?
– С той же уверенностью, с которой хирургевт может сказать, что над больным была произведена операция брюшной полости, – улыбнулся отец Патрик.
– А гейс можно снять? Хотя бы частично?
– Конечно, на это способен столь же искусный и сильный мастер. Но я заметил бы и это. В случае лорда Зейгера подобное воздействие не было произведено.
– Можете ли вы определить, как много свободы ему разрешено?
– Нет, – ответил священник. – Это определяет тонкая структура гейса, наблюдение которой требует подробного анализа.
– То есть, – уточнил лорд Дарси, – вы не в состоянии сказать, существуют или нет такие условия, при которых гейс позволит ему совершить убийство? Например, в случае… э… самозащиты?
– Да, – признал священник. – Однако я могу утверждать, что для психопата-убийцы крайне редко могут оставить даже такую возможность, как самозащиту. Гейс в таком случае по необходимости передает пациенту право оценки ситуации как требующей самозащиты. Нормальный человек понимает, что существуют различные уровни самозащиты: врага можно лишить сознания, убежать от него, ответить резкостью или просто сохранить спокойствие. Однако психопат-убийца может воспринять простое оскорбление как действие, требующее самозащиты и, таким образом, разрешающее убить. Ни один целитель не оставит такое решение в руках пациента.
Лицо его помрачнело.
– Безусловно, никто в здравом уме не позволит лорду Зейгеру принимать такое решение.
