– Ну-ну, Шон, к чему такая осторожность? Я не чародей, однако мне незачем знать Закон сродства, чтобы заметить очевидное сходство.
– Эдинбург, – коротко произнес мастер Шон.
– Именно. Шотландская работа. Типичная для скоттов ковка по золоту, удивительная красота. И посмотрите на затвор. На нем буквально написано – «Шотландия» или даже «Эдинбург», как вы сказали.
Доктор Пейтели, водрузивший на нос тщательно протертое пенсне, наклонился к револьверу.
– А не итальянская ли это работа, милорд? Или мавританская? Мастера Мавританской Испании на такое способны.
– Ни один мавританский оружейник не изобразит на рукоятке сцену охоты, – без колебаний возразил Дарси, – а итальянцы не окружат фигуру охотника вереском и чертополохом.
– Однако на стволе выгравированы три буквы: ФДМ, – возразил доктор Пейтели, – означающие…
– Феррари ди Милано, – проговорил лорд Дарси. – Именно. Однако по сравнению со всем остальным ствол сделан недавно. Как и затвор. Вещица довольно старая – ей лет пятьдесят. Затвор и рукоятка находятся в превосходном состоянии, указывая на то, что за револьвером ухаживали, однако частое использование или несчастный случай могли повредить ствол, и владельцу пришлось заменить его. Работу выполнила фирма «Феррари».
– Понятно, – протянул несколько смутившийся доктор Пейтели.
– Если снять затвор… Мастер Шон, передайте-ка мне вашу отвертку. Благодарю. Если снять затвор, мы увидим имя одного из лучших оружейных мастеров, работавших полвека назад, человека, имя которого пока еще не кануло в Лету, – Хэмиша Гроу из Эдинбурга. Ага! Вот оно! Видите?
Так оно и было.
Удовлетворившись этим достижением, лорд Дарси задвинул затвор.
– Итак, господа, мы установили происхождение оружия. Кроме того, нам известно, что в данный момент в этом самом замке гостит лэрд Дункан из Дункана. Сам Дункан из Дункана. Шотландский лэрд, который пятнадцать лет назад исполнял обязанности полномочного посланника его величества в Великое герцогство Миланское. Вынужден предположить: будет странно, если между лэрдом Дунканом и этим оружием не существует никакой связи. Так?
***
– Мастер Шон, – нетерпеливо произнес лорд Дарси. – Времени у нас вообще-то в обрез.
– Терпение, милорд, терпение, – спокойно отозвался невысокий чародей. – Спешка в таких делах неуместна.
Работая над замком, он стоял на коленях перед большим тяжелым дорожным сундуком в опочивальне гостевых покоев, временно предоставленных в распоряжение лэрду и леди Дункан.
– Любое положение механизма замка столь же уместно, как и все остальные, поэтому подействовать на язычок нельзя. Однако с плунжерами в цилиндре дело обстоит иначе. Замок устроен так, что пробелы в плунжерах, когда вынут ключ, не связаны с поверхностью цилиндра, однако когда ключ вставлен, такая связь возникает, и, воспользовавшись ею… Ага!
Замок с щелчком открылся.
Лорд Дарси осторожно приподнял крышку.
– Не стоит, милорд! – предупредил его мастер Шон. – Он наложил на сундук заклятье! Позвольте мне.
Лорд Дарси отступил назад, и Шон сам поднял тяжелую крышку сундука. Прислонив ее к стене и оставив сундук открытым, мастер Шон погрузился в размышления, не прикасаясь ни к сундуку, ни к крышке. Содержимое прикрывала вторая крышка, тонкая и запертая на задвижку.
Мастер Шон взял свой магический пятифутовый тяжелый цилиндрический посох из рябины простой и прикоснулся им к засову. Ничего не произошло.
– Хм-м-м, – задумчиво пробормотал он. Окинув взглядом комнату, он заметил тяжелый камень, удерживавший открытой дверь.
– Подойдет.
Он поднял камень, вернулся к сундуку и положил сверху на стенку сундука, так, чтобы он не дал бы захлопнуться крышке.
А затем протянул руку, как бы намереваясь открыть внутреннюю крышку.
Тяжелая наружная крышка вдруг по собственной воле сорвалась с места и со всей силы хлопнула по камню.
Лорд Дарси невольно потер правую кисть, как если бы сам получил этот удар.
– Крышка заговорена захлопываться, если чужой протянет внутрь руку?
– Или сунет голову, милорд. Не слишком эффективно, если знаешь, чего ждать. Существуют и более надежные заклятья для охраны вещей. Посмотрим, что именно так охраняет его светлость, что рискует заниматься колдовством без лицензии.
Он снова приподнял верхнюю крышку, а за ней нижнюю.
– Теперь можно, милорд. Полюбуйтесь-ка!
Лорд Дарси уже все видел. Оба молча взирали на собрание чародейских принадлежностей, открывшееся перед ними на первом поддоне. Мастер Шон деловито вскрывал пакеты из грубой бумаги, в которой были упакованы самые разнообразные предметы.
– Человеческий череп, – прокомментировал он. – Склянки с кладбищенской землей. Хм-м-м, а тут написано «кровь девственницы». Ого! Рука славы!
Мумифицированная человеческая кисть, жесткая, сухая, побуревшая, пальцы которой были подогнуты так, словно они держали невидимый шар примерно трех дюймов в диаметре, к каждому из пальцев был приспособлен свечной огарок. Положенная на тыльную сторону кисть вполне могла послужить канделябром.
– Дело во многом проясняется, так, мастер Шон? – промолвил лорд Дарси.
– Действительно, милорд. Как минимум мы можем арестовать его за обладание подобными вещами. Налицо все символы черной магии.
– Очень хорошо. Мне нужен полный перечень содержимого сундука. Не забудьте разложить все по прежним местам и запереть сундук. – Он задумчиво потеребил мочку уха. – Значит, лэрд Дункан обладает Талантом? Интересно.
– Так. Но это отнюдь не удивительно, милорд, – сказал мастер Шон, не отрываясь от работы. – Наследственная способность. Некоторые объясняют ее влиянием Туата де Даннан, три тысячи лет назад прошедших через Шотландию, прежде чем они завоевали Ирландию, однако может быть и то, что Талант неотъемлемо присутствует в крови гаэлов. Я горю от обиды, видя сей Дар в таком низменном употреблении.
Пока мастер Шон говорил, лорд Дарси настороженно бродил по комнате, напоминая собой тощего кота, в точности знающего, что где-то здесь спряталась мышь.
– Гореть суждено лэрду Дункану, если его не остановить, – рассеянно произнес лорд Дарси.
– Да, милорд, – согласился мастер Шон. – Ментальное состояние, позволяющее обратить Талант к черной магии, неизбежно разрушает самого мага – но если сам он знает, чем занимается, может пострадать множество невинных людей, прежде чем он получит свое.
Лорд Дарси открыл стоявшую на комоде шкатулку с драгоценностями. Обычный комплект дорожных украшений – приличный, но не особо богатый.
– Когда человек охвачен ненавистью и поглощен мыслями о мести, разум его потребляет себя самого, – продолжал бубнить мастер Шон. – Или если он принадлежит к тем, кто наслаждается страданиями других, или тех, кому они безразличны, но важна лишь собственная выгода, тогда разум его уже извращен, и ложное использование Таланта еще более ухудшает его состояние.
Выдвинув ящик комода, лорд Дарси нашел искомое под аккуратно сложенным дамским бельем. Небольшую кобуру, прекрасно пошитую из выделанной флорентийской кожи. Не нужно было прибегать к услугам мастера Шона для того, чтобы понять, что она подходит к пистолетику как перчатка к руке.
***
Отцу Брайту казалось, что он уже несколько часов ходит по туго натянутому канату. Лэрд и леди Дункан негромко переговаривались между собой напряженными голосами, выдававшими внутреннюю тревогу, однако отец Брайт вдруг понял, что и сам вместе с графиней ведет себя подобным образом. Лэрд Дункан из Дункана, как и супруга его леди Мэри, с подобающим сочувствием принесли свои соболезнования по поводу внезапной кончины графа. Графиня приняла их с благопристойной скорбью и благодарностью. Однако отец Брайт прекрасно понимал, что никто из присутствовавших в комнате – а может быть, и во всем мире – ничуть не сожалеет о смерти графа.
Лэрд Дункан сидел в своем кресле-каталке, на его сухом лице почивала скорбная улыбка, показывающая его намерение сохранять любезное расположение духа вопреки владеющей им великой печали. Заметив это выражение, отец Брайт сообразил, что на его собственном лице почиет такая же мина. Никто из присутствовавших не намеревался обмануть кого-то другого, – священник был в этом уверен, – однако признание этого факта самым вопиющим образом нарушало все правила этикета. Лэрд как-то вдруг осунулся и постарел, что совершенно не понравилось отцу Брайту. Присущая священнику интуиция безошибочно указывала на то, что в груди шотландца кипит буря самых злобных, по-другому и не скажешь, чувств.
Леди Дункан по большей части молчала. За пятнадцать минут, прошедших после того, как они с мужем прибыли к неформальному чаепитию, она едва ли произнесла дюжину слов. Лицо ее походило на маску, в глазах застыла та же мука, что на лице ее мужа. Однако в данном случае опыт священника подсказывал, что здесь чувствами руководил простой и прямой страх. А проницательный взгляд поведал ему, что на лице леди слишком много косметики, тщетно маскирующей синяк на ее правой щеке.
Миледи графиня д’Эвре являла собой воплощение печали и горя, но в душе ее не ощущалось ни печали, ни зла. Она говорила спокойно и с вежливой улыбкой. Впрочем, отец Брайт готов был держать пари, что ни один из присутствующих не запомнил ни единого произнесенного ими слова.
Отец Брайт поставил свое кресло так, чтобы через открытую дверь видеть длинный коридор, ведущий от донжона. Он надеялся на то, что лорд Дарси поторопится. Гостям еще не сообщили о том, что в замок прибыл следователь герцога, и отец Брайт слегка волновался по поводу предстоящей встречи. Не говорили Дунканам и о том, что графа убили, однако он не сомневался, что они об этом уже знают.
Наконец отец Брайт заметил, что лорд Дарси появился из двери в дальнем конце коридора. Пробормотав вежливое извинение, он поднялся на ноги. Остальные трое приняли его предлог как должное и продолжили беседу. Отец Брайт встретил лорда Дарси в коридоре.
– Вы нашли то, что искали, лорд Дарси? – негромко поинтересовался священник.
– Да, – ответил лорд Дарси. – Боюсь, нам придется арестовать лэрда Дункана.
– По обвинению в убийстве?
– Возможно. Пока я в этом не уверен. В настоящий момент речь идет только об использовании черной магии. Все необходимые принадлежности хранятся в его сундуке. Мастер Шон утверждает, что вчера вечером в опочивальне был произведен магический ритуал. Конечно, подобные деяния уже вне моей юрисдикции. Арест придется произвести вам как представителю церкви.
Он помолчал.
– Похоже, вы не особенно удивлены, преподобный отец.
– Да, – согласился отец Брайт. – Я подозревал нечто подобное. Но вам с мастером Шоном придется предъявить ему обвинение под присягой, прежде чем я смогу перейти к действиям.
– Понимаю. Можете ли вы оказать мне любезность?
– Если это в моих силах.
– Под любым предлогом выведите отсюда миледи графиню. Оставьте меня в обществе ее гостей. Я не хочу расстраивать миледи более, чем необходимо.
– Это я смогу сделать. Мы войдем вместе?
– Почему нет? Только не упоминайте о том, почему я здесь. Пусть считают меня еще одним гостем.
– Очень хорошо.
Все трое, остававшиеся в комнате, дружно повернули головы в сторону отца Брайта и лорда Дарси. Как только всех представили друг другу, Дарси смиренно попросил у хозяйки замка прощения за опоздание. Отец Брайт заметил, что на его симпатичном лице появилась такая же скорбная улыбка, как и у всех остальных.
Дарси взял какую-то закуску с буфетного столика и позволил графине налить ему большую чашку горячего чая. Он не стал упоминать о недавней смерти и перевел разговор на дикие красоты Шотландии и великолепную охоту на куропаток.
Отец Брайт даже не стал садиться и сразу же покинул комнату, а вернувшись, сразу же подошел к графине и негромким, но вместе с тем вполне разборчивым шепотом произнес:
– Миледи, сэр Пьер Морле только что сообщил мне, что у него возникло несколько вопросов, требующих вашего немедленного внимания. Он просит вас заглянуть к нему на несколько мгновений.
Миледи графиня колебаться не стала, немедленно извинилась и добавила:
– Продолжайте чаепитие. Вынуждена ненадолго отлучиться.
Лорд Дарси, понимая, что священник лгать не станет, задался вопросом, что именно тот придумал. Впрочем, это не имело особого значения, хотя Дарси надеялся на то, что секретарь займет графиню по меньшей мере на десять минут.
Прерванный разговор немедленно вернулся к куропаткам.
– Мне не приходилось охотиться после случившегося со мной несчастья, – проговорил лэрд Дункан, – но это занятие всегда доставляло мне огромное удовольствие. На сезон охоты ко мне каждый год съезжаются друзья.
– И какое ружье вы предпочитаете для охоты на куропаток? – спросил лорд Дарси.
– Усовершенствованный штуцер с дюймовым стволом, – ответил шотландец. – У меня два любимых. Отличные ружья.
– Шотландской работы?
– Нет-нет. Английской. Охотничьи ружья ваших лондонских мастеров превзойти невозможно.
– Ах так. А я уже было подумал, что ваша светлость все свое оружие заказывает в Шотландии.
С этими словами он достал небольшой пистолет из кармана своего сюртука и аккуратно положил на стол.
– Что это? – нарушил затянувшуюся паузу лэрд Дункан с гневом в голосе. – Откуда вы его взяли?
Лорд Дарси взглянул на вдруг побледневшую леди Дункан.
– Возможно, – проговорил он холодным тоном, – об этом нам может рассказать леди Дункан.
Та задохнулась и затрясла головой. Какое-то мгновение она не могла выдавить из себя ни слова, пока наконец не произнесла:
– Нет. Нет. Я ничего не знаю. Совсем ничего.
Лэрд Дункан бросил на нее странный взгляд.
– Так вы не отрицаете, что это оружие принадлежит вам, милорд? – спросил лорд Дарси. – Или вашей супруге, если на то пошло.
– Но где вы нашли его? – грозно осведомился он. Прежде шотландец был сильным человеком, и Дарси увидел, как вздулись мышцы его рук и плеч.
– В опочивальне покойного графа д’Эвре.
– И что же он там делал? – рыкнул шотландец, и лорду Дарси показалось, что вопрос обращен к леди Дункан в той же мере, как и к нему самому.
– Помимо всего прочего, прострелил сердце графа д’Эвре.
Опрокинув чашку с чаем, леди Дункан без чувств повалилась вперед. Не обращая внимания на жену, лэрд Дункан потянулся к пистолету. Однако лорд Дарси опередил его.
– Нет-нет, милорд – кротко промолвил он. – Не стоит трогать улики, обнаруженные в деле об убийстве. Доказательства подлежат юрисдикции короля.
Однако к дальнейшему развитию событий он не был готов. Громогласно и непристойно выругавшись на гаэльском языке, лэрд Дункан, уперев руки в подлокотники колесного кресла, великим усилием могучих рук и плеч заставил себя подняться на ноги и через стол потянулся к горлу лорда Дарси.
Он мог преуспеть в своем намерении, если бы его не подвели ноги. Он повалился вперед и ударился грудью о край массивного дубового стола, утратив тем самым почти всю энергию своего рывка. Он все еще протягивал руки к растерянному англичанину и подбородком врезался в крышку стола, после чего осел назад, увлекая за собой скатерть, фарфор и столовое серебро. Его жена даже не шевельнулась, когда скатерть накрыла ее с головой.
Лорд Дарси отпрыгнул назад, перевернув кресло. Поднявшись на ноги, он посмотрел на беспамятные тела, надеясь, что не слишком похож на короля Макбета.
***
– Ничего серьезного им не угрожает, – по прошествии часа проговорил доктор Пейтели. – Леди Дункан претерпела нервное потрясение, однако отец Брайт срочно занялся ею, как только она очнулась. Она, на мой взгляд, набожная женщина, пусть и грешница.
