Вот такая короткая практика у меня получилась…
Глава 10
Силеста валялась на кровати и листала томик стихов великого поэта средневековья Лисипаста – не иначе как готовилась к пересдаче экзамена по поэтическому искусству. Поэзию Силеста не любила, вот и сейчас с первого взгляда становилось понятно, что она больше млеет от винограда – подруга одну за другой отщипывала ягодки от кисти, – чем от стихов.
– Будь с девушкою сдержан и прохладен, и тем сильней огонь ты разожжешь, – продекламировала она и со стоном уронила книгу себе на грудь. – Что за бред! О, Шайни! Ты почему здесь?
Подруга увидела меня и поскорее захлопнула книгу: ей только дай повод отложить скучную учебу.
– А ты почему здесь? – ответила я вопросом на вопрос. – Тебя ведь распределили… к этому… луксуру Парру? Художнику. Или кто он? Архитектор?
Расчет оказался верным: подруга любила поговорить о себе, о несправедливости этого мира, а особенно о несправедливости мира к бедной Силесте, которая старается, из кожи вон лезет, а преподаватели вставляют ей палки в колеса и неуды в зачетку.
– Противный старикашка, – процедила Силеста. – Я ему приготовила божественный обед: суп из брокколи, стейк с молодой картошкой и крем-брюле!
С каждым новым названием блюд мои глаза становились все шире. Силесту я знала с первого курса, и кулинарными талантами она не блистала. Откуда такие изыски?
– Он назвал мой суп зеленой… Нет, я и повторить не смогу это слово! Стейк сравнил с подошвой ботинка, а десерт обозвал омлетом. Сказал, что ничто так не вдохновляет, как вкусная еда, для того он и нанимал музу, а вовсе не для возвышенных бесед и смазливого личика рядом. Может, кого-то и окрыляют симпатичные мордашки и игра на лютне, но только не его.
– Выгнал? – ахнула я.
Хотя уж кто-кто, а я бы могла не удивляться такому повороту событий.
– Подумаешь, не очень-то и хотелось, – надула губы Силеста, дотянулась до своей лютни и провела по струнам, издавшим грустный трунь.
– А как же практика?
– Луксур Навир обшипел меня, как закипающий чайник, но обещал, что завтра подберет мне новое место практики. К луксуру Парру отправил девушку из агентства муз. Ну а ты, Шайни? Неужели сбежала от страшного препода?
– Обстоятельства сложились таким образом, что мне пришлось его покинуть, – витиевато выразилась я.
Я увлеченно принялась разбирать вещи, изо всех сил изображая занятость, лишь бы Силеста не насела на меня с расспросами. Силеста тренькала на лютне и вела себя подозрительно тихо, пока не выдала:
– Я тебе, значит, все как на духу рассказала про своего старикашку, а ты про своего – молчок?
– Он не старикашка! – почему-то возмутилась я и припечатала: – Вообще-то это противоречит кодексу муз.
– О, да, конечно, как я могла забыть! Наша умница и красавица Шайни назубок знает кодекс муз. В каком пункте прописан запрет на разглашение сведений?
– В пункте пятом, часть третья, – парировала я. – Разглашение сведений о работодателе грозит штрафом до десяти корон и разрывом контракта.
Силеста надулась: она-то успела нажаловаться на «противного старикашку» и теперь поглядывала на меня исподлобья. Конечно, никто из нас не донес бы на подругу в деканат, мы и раньше делились сплетнями, что скрывать. Я и сама не понимала, что изменилось в этот раз, но решила сохранить тайну луксура Таэра.
«Видите, вы меня выгнали, а я все равно о вас забочусь!» – мысленно обратилась я к нему.
– Небось тоже стряпня твоя не понравилась, – мстительно проворчала Силеста, устраиваясь поспать: замаялась, бедная, пока стихи читала. – Вот ты и не признаёшься.
Я представила, как зловредный темный маг неловко кромсает ветчину непослушными пальцами. «Теперь ему и горячего никто не приготовит. Как же он без горячего, беднень… Так, стоп! Вовсе он не бедненький! Он взрослый, разумный мужчина и осознавал последствия своего выбора!»
– Шайни, у тебя такое лицо, будто ты кого-то отчитываешь, – пробормотала Силеста, приоткрыв глаз: ее раздирало любопытство. – Выглядишь как наша деканша.
– Не дай Творец, – вырвалось у меня. – Да. Отчитываю. Себя. Он потребовал, чтобы я ушла. И я ушла. Теперь думаю, что поступила неправильно.
Силеста демонстративно отвернулась к стене, пару секунд – на большее ее не хватило – молчала. Потом села на кровати и агрессивно воззрилась на меня.
– Это вся информация, которую ты мне готова предоставить?
– Угу…
– И, как я понимаю, ты просишь моего совета?
– Угу, – ответила я еще тише.
– Иногда разум такой: «Фух, да по фигу на все! Легко отделались! Пей, гуляй, выдыхай!», а что-то в печенках, какой-то червячок сомнения, подгрызает и подгрызает, и никакого покоя не дает. И говорит: «Зараза! Этот темный маг, конечно, та еще заноза в заднице, но надо вернуться». Вот что я скажу: слушай своего червячка!
– Очень образно, Силеста. Спасибо! – рассмеялась я.
Вот за что я и люблю эту противную девицу – когда надо, она всегда приходит на помощь, позабыв про обиды.
– Он через куратора тебя выгнал?
– Нет, обещал завтра с ним договориться.
– Значит, ты все еще можешь вернуться и сказать: «Здравствуйте, я ваша муза!» Ух, Шайни, как же мне интересно, что там у вас произошло!
М-да, Силесту в дверь, она в окно, а если окно закрыто – сделает подкоп через подвал.
– Давай я буду называть причины, а ты моргни в нужном месте! Клянусь, я никому! Он к тебе приставал? Ты обещала пожаловаться, а он тебя выдворил. Моргнула, да? Моргнула?
Я действительно заморгала. От возмущения!
– Да нет же! Он руками шевелить не может. Чем бы он меня хватал? Зубами? Ой…
Я невольно проговорилась, и Силеста мгновенно почувствовала это: у нее нюх на слухи, сплетни и скандалы, как у ищейки. Даже ноздри принялись раздуваться. Подруга совершила бросок-перехват и ловко дернула за рукава моего платья, обнажая плечи и злосчастный след от укуса.
– Это что? Это он? Это наш преподаватель сделал? – завороженно прошептала она. – Ничесе он опасный!
– Силеста, перестань! Ты все не так поняла!
– Да? – На лицо подруги вернулась хитренькая улыбка. – Ты можешь развеять мои страшные догадки.
Я тяжело вздохнула.
– Хорошо. Только больше никому!
Силеста сделала вид, что зашивает рот иголкой с ниткой, и, сложив руки на коленях, как прилежная ученица, приготовилась слушать.
Глава 11
В финале душераздирающей истории Силеста, которая давно перебралась ко мне на кровать и сочувственно гладила меня то по плечу, то по спине, воскликнула:
– Натерпелась, моя девочка! Конечно, ты больше не вернешься к этому гадкому некроманту!
Странно, но я себя страдалицей не чувствовала, наоборот, испытывала муки совести. Как-то нехорошо получилось с луксуром Таэром, что ни говори. Сначала меня ему навязали, потом я, пусть и не нарочно, доставила ему массу проблем, а после всего, помахивая хвостиком, радостно сбежала и бросила его там одного с обожженными руками, вьющимися над головой призраками и проклятием.
– А как же «слушать своего червячка?» – напомнила я.
– Да ведь я тогда не знала всех обстоятельств! – принялась оправдываться подруга.
– Пойду я… – вздохнула я и начала собирать вещи.
Солнце давно село, за окном разливалась темнотища. Тускло мерцали желтые фонари на аллеях кампуса, приманивая ночных бабочек и мошек, и, учитывая обстоятельства, сейчас их свет казался зловещим и потусторонним. Как я доберусь одна пешком на окраину города? Я поежилась и решительно утрамбовала в саквояж сорочку и платье, которое не успела повесить в шкаф.
– Куда ты пойдешь? – Силеста закатила глаза. – Ночь на дворе.
– Он там сидит один в темноте. У него магические лампы разрядились.
– Пусть не сидит! Пусть спать ложится, как все приличные люди. И вообще, его темнейшеству, может, в темноте-то даже сподручнее!
Я дала слабину и потянула за бретельку многострадальную измятую сорочку.
– Ничего с ним не случится! – вдохновенно продолжала Силеста. – А если и случится, то не с ним. Он ведь только для других опасен в минуты одержимости.
Вот зачем она это сказала? Яркое воображение отлично выручало меня с сочинениями, но сейчас только мешало. Я представила, как луксур Таэр, скрежеща зубами, несется по пустынным улицам за несчастным работягой, задержавшимся на работе до позднего часа. Я тряхнула головой и снова принялась заталкивать сорочку в саквояж.
– По-моему, ты ее скоро порвешь, – заметила подруга. – Смотри, по шву пошла.
– Ерунда.
Я провела ладонью над прорехой, сращивая ткань.
– Ну, иди-иди! С тебя-то он и начнет, – фыркнула Силеста.
– А-а-а! – взорвалась я. – Я с ума сейчас сойду! Что мне делать, Силь? Я не могу идти – и не могу остаться!
Меня раздирали на части сомнения, да и чувство вины никогда не было хорошим советчиком. Я хотела помочь этому нелюдимому мрачному магу, но луксур Таэр один раз уже сказал, что я создаю ему одни проблемы, и был, пусть и груб, недалек от истины. Ему придется думать о моей безопасности, вместо того чтобы искать способ избавиться от проклятия.
– Шайни, вот тебе второй дружеский совет: утро вечера мудренее.
Я молча покивала: слова закончились вместе с силами. Платье полетело на стул, а я, не расчесавшись и не умывшись, и даже не надев сорочки – ночи стояли жаркие, – нырнула под одеяло. Силеста благоразумно не стала больше ничего говорить, хлопнула в ладоши, гася светильники над нашими постелями.
Луксуру Таэру пригодилась бы такая муза, которая знает, как обращаться с призраками и неприкаянными душами, а не та, что умеет печь блинчики и декламирует стихи.
– Шайни, – позевывая, в полудреме позвала меня Силеста. – Слушай, а почему бы тебе не сыграть им на флейте?
– Кому – им? – не поняла я.
– Призракам. Ведь флейта умеет успокаивать призраков, разве нет?
Я стремительно села на постели. Сон как рукой сняло! Но почему Силь, которая с трудом переползала с курса на курс и никогда не любила учебу, вспомнила такую важную вещь, а я нет?
Я словно наяву увидела теплый осенний день: солнечный свет, пробиваясь сквозь пожелтевшую листву, становится золотистым. Я сижу на первой парте рядом с другой первокурсницей, нас в этом наборе всего две флейтистки. У доски стоит луксурия Нерина, она высокая, худощавая, элегантные очки на ее носу будто бы состоят из двух тонких полумесяцев. Густые волосы с ниточками седины она закрутила в пучок и закрепила карандашом вместо заколки, но пряди выбиваются и красиво обрамляют узкое лицо. Мне так нравилась эта ее творческая небрежность…
– Шайни Луан? – переспросила преподавательница, приветливо поглядев на меня поверх сверкающих полумесяцев. – Это ведь переводится с древнеморавийского как «сверкающая луна», верно?
– Верно, – согласилась я. – Папа так назвал. А брата он назвал Риденс Луан – «смеющаяся луна».
Улыбка медленно сползла с моего лица.
– Правда, брат умер. Давно.
Луксурия Нерина ободряюще мне кивнула.
– Хорошо, что иногда, когда нам это особенно нужно, мы можем поговорить с нашими любимыми, покинувшими нас. Кстати, девочки, вы знали, что души любят звуки флейты? Они действуют на них успокаивающе.
– Силеста, ты гений! – воскликнула я, потому что в голове мгновенно сложился четкий план, как можно помочь моему мрачному магу.
– Жаль, преподаватели не в курсе, что я гений, – польщенно пробурчала подруга. – Но только не говори, что ты сверкая пятками понесешься сейчас на другой конец города играть призракам на флейте!
– Придется потерпеть до утра, – согласилась я.
Уснула сразу, хотя была уверена, что проворочаюсь половину ночи. Только бы луксур Таэр не выгнал меня снова, едва я появлюсь в его доме, а выслушал и дал шанс. Ведь может сработать!
Под утро мне приснился мой суровый работодатель. Он сидел за столом в кабинете, на краю стола оплывала свеча, а луксур Таэр неторопливо листал книгу, хмурился, вчитывался в строчки. И еще мне приснились стихи, которые я, конечно, никогда не прочитаю ему вслух.
Почему такие губы?
Будто нет любви на свете.
Почему такие руки?
То ли пепел, то ли ветер…
А глаза такие, словно
В них закапали чернила.
Темно-синие… И полночь
В них печаль свою разлила.
