Сергей Тамбовский "Санаторий–2"

– Ну я не понял, – подал голос Гриша, – объясни тупому на пальцах, почему это гонево?

Тамарка неожиданно успокоилась и даже выдала что-то, похожее на улыбку.

– Легко, Гришенька… значит, слушай сюда и не говори потом, что не слышал…

Разбор полетов-2

Тамара молча потянулась ко второй бутылке, а я помог ей и набулькал в стакан чуть больше половины. Она основательно приложилась к нему, закусила конфеткой и начала излагать свои глубокие мысли.

– Значит так, кореша вы мои санаторные… – начала она.

– Санаторские вообще-то, – не выдержал я ее лингвистики, на что она даже огрызаться не стала, а просто продолжила.

– Пусть будут санаторские, мне пох… так почему этот манагер с замашками пидора нам слепил дуру…

– Как-как? – тоже не выдержал ее лексики старичок Афоня.

– На современном молодежном сленге это означает «говорить неправду», – пояснил ему я.

– Правильно, – благосклонно кивнула она мне, – а если это выражение не нравится, могу заменить его на «прокрутил варганку» или даже «забайтил»…

На это совсем уже никто не нашелся, что ответить, поэтому Тамара начала, наконец, развивать свою основную мысль.

– Видели задний фон, на котором сидел этот Павлик?

– Видели, конечно, – ответил за всех я, – что-то переливающееся там было на этом фоне.

– Да это-то понятно, – поморщилась она, – но в один момент переливание затормозилось, видно сбойнуло что-то у него программе, и вместо задника появилось что? – и она обвела взглядов всех своих санаторских корешей по очереди.

Но кореша на этот раз сплоховали, ответов ей не последовало.

– Тормоза вы какие-то, – в сердцах бросила она такое обвинение, – самого главного и не увидели. Там вместо этой красочной хрени вылез наш ларек, как уж его…

– Сапсан что ли? – помог ей я.

– Во-во – только какой из него Сапсан, Дятел скорее, – подтвердила она, – только не с фасада, а с другой стороны – которая по направлению к местным гаражам.

– То есть ты хочешь сказать, – сформулировал свою мысль Гриша, – что Павлик этот сидел сзади нашего ларька и вещал оттуда?

– Дошло, наконец, – ощерилась Тамара, – долго ж у нас менты соображают.

– А почему ты решила, что это наш ларек? – вступил в разговор я, – и что это вообще ларек? Часто бывала в этом месте что ли? Насколько я запомнил, там только заросли лопухов и репейника, больше ничего.

– На этой задней стене член нарисован, – просто объяснила она, – большой и красивый. Я его и нарисовала пару месяцев назад… когда бухая была.

На этот тамаркин пассаж совсем уже никто не сумел ничего ответить, так что продолжила она без остановок.

– Ну и этот вот мой член… в смысле нарисованный мною, – пояснила она, поняв двусмысленность фразы, – там и показался, когда задник у них сбойнул.

– Предлагаю сделать вылазку к ларьку, – само собой вылетело из меня, – и проверить на месте, что там нарисовано… и место выхода Павлика в эфир заодно может обнаружим.

– Так пауки же, – тут же отреагировал Гриша, а Ирина добавила, – и муравьи с осами.

– Пойдем втроем, Гриша в авангарде, – начал рисовать диспозицию я, – Тамарка посередине, я замыкающий. Всех насекомых по дороге будем отстреливать.

– Я согласен, – очень быстро среагировал Гриша, а Тамара добавила, – а чего, можно, в виде эксперимента…

– Тогда ставим наше собрание на паузу и выдвигаемся к ларьку, – я поднял с пола свой АКМ, а двустволку протянул милиционеру.

– Патронов нет, – ответил он, переломив ствол.

– Есть патроны, – Тамарка встала со своего стула и протянула Грише целую пачку патронов Калашников 12/70 номер один, так, по крайней мере, напечатано сверху было.

Гриша молча забрал у нее пачку, распечатал и вогнал две штуки в оба ствола.

– Семерку, конечно, хотелось бы, – сказал он, не обращаясь конкретно ни к кому.

– За неимением гербовой, – отбрила его Тамарка, – пишем на простой.

– Все, выходим, – принял я командование на себя, – дверь за нами не забудьте запереть.

И мы гуськом двинулись к черному выходу корпуса номер один, по совместительству лечебного и административного.

– Движение справа, – тут же доложил Гриша, оказавшись на свежем воздухе.

– Показалось, наверно, – ответил я ему из арьергарда, – нету там ничего.

– Ну и слава богу, – сказал он, и мы дружной цепочкой начали быстрое перемещение к ларьку славной компании ООО «Сапсан».

Мне сразу показалось, что в воздухе пахнет чем-то непривычным, но сообщать об этом остальным моим товарищам я не стал. А просто контролировал ситуацию в задней полусфере по ходу нашего движения. От черного хода первого корпуса до ларька всего-то было полсотни метров, но дорога эта пролегала между декоративно подстриженными кустами и деревцами, составлявшими ландшафтный дизайн территории санатория. Так что прямая видимость временами перекрывалась

Но ничего особенно страшного я не заметил, видимо страшные насекомые не успели освоить этот уголок. Так что ландшафтные красивости мы миновали без задержки, уперевшись в торец администрации – это было деревянное одноэтажное строение, где девочки-менеджеры оформляли на проживание пациентов санатория.

– Паутина слева, – будничным голосом сообщил нам Гриша.

Мы с Тамаркой резко повернули туда головы, но ничего не увидели, а Гриша продолжил тем же негромким тоном:

– Далеко… и неопасно – трогать не будем…, – и, видя наше с Тамаркой недоумение, пояснил, – задняя часть этого дома вся оплетена сетью.

– Аааа, – пригляделся я к этому месту, – и точно паутина там… а мы двигаем дальше.

Еще надо было миновать стоянку для машин, где в том числе значился и мой личный Дастер. А еще два китайца и старенький Хендай-Гетц, уткнувшиеся носами в вековые сосны.

– Стоп, – сказал я нашей команде, – давайте я заберу то, что в моей машине лежит – вдруг пригодится.

– И что же в твоей машине есть такого нужного? – справилась Тамара.

– Например, набор инструментов, – ответил я ей, – и лопату. Никогда не знаешь, что именно пригодится в жизни.

– Забирай, – согласился Гриша, и я щелкнул сигналкой (ключи от машины так и лежали у меня в правом кармане штанов), открыл багажник и вытащил чемоданчик с гаечными ключами-отвертками-скальпелями, лопату тоже прихватил, она была складная и маленькая.

– А это у тебя что? – задал вопрос Григорий, ткнув пальцем в большой мешок у правой кромки багажника.

– Барахло какое-то, – пожал я плечами, – уже и не помню, чего туда напихал.

– Покажи, – чуть ли не командным голосом приказал он.

Я еще раз пожал плечами, развязал завязочки сверху и открыл внутренности мешка… и оттуда, как кочан капусты, выкатилась голова Толика… да-да, того самого пацанчика Толи, который якобы отправился куда-то там через портал под Лениным.

Тамару тут же вывернуло наизнанку, она успела отвернуться и долго и мучительно блевала в сторонке. Мы с Гришей как-то удержались.

– Очень интересные вещи в твоей машине лежат, – хмуро сказал мне он, – и как, интересно знать, эта голова сюда попала?

– Не могу знать, тщ капитан, – так же хмуро отвечал я, предчувствуя длительные и неприятные разборки. – Теряюсь в догадках.

– Машина закрыта была? – приступил он к допросу в полевых условиях, – закрыта… значит, никто, кроме тебя голову туда засунуть не мог, правильно?

– Неправильно, тщ капитан, – начал отпираться я, – сигнализация у меня китайская и дерьмовая, Старлайн, ее любой мало-мальски грамотный товарищ обойти сможет… и потом – а вдруг это муляж какой, а не голова Толика?

– Давай проверим, – развернулся капитан к багажнику (а Тамара тем временем справилась с эмоциями и тоже начала участвовать в обсуждении), – не, это не муляж… кровь натуральная и пластиком тут даже и не пахнет, продукт натуральный. И потом – кому в голову в этой глуши придет делать такие сложные штуки? Когда отпилить натуральный экземпляр куда как проще и надежнее.

– Согласен с этим, – не стал я отрицать очевидное, – короче, я эту штуку сюда не закладывал, тщ капитан, я вообще весь этот день, который прошел после перехода Толи с Верой через тот портал, был на виду у кучи народа. Когда бы я успел провернуть этот трюк? И еще одно – неужели бы я полез в свой багажник, если б точно знал про эту голову… сам подумай.

– Тоже верно… – нехотя согласился капитан, но на всякий случай уточнил еще и у Тамары, – может ты чего знаешь по этому поводу?

Та отчаянно затрясла головой, при этом видно было, как она с трудом справляется с новыми желудочными спазмами. Гриша захлопнул багажник и бросил в сердцах:

– Шли за разгадками, а взамен получили еще одну загадку. Однако, нам надо закончить наше дело, а с головой потом будем разбираться.

И мы пересекли наискосок парковку, а потом обогнули стену ларька Сапсан с левой стороны. Ничего подозрительного мы по дороге не обнаружили.

– Я же говорил, – заметил я, когда подтянулся к остальным двум членам нашей команды, – что тут одни лопухи и крапива… – и тут же осекся, потому что крапива, конечно, тут имелась в достаточных количествах, но пятачок, примыкающий к середине стены, был тщательно очищен от растительности, и на нем, на пятачке, имели место стол со стулом.

Член тоже присутствовал, нарисованный чем-то красным.

– А что я говорила, – торжествующе выдала Тамара, – убедились?

– А снимали все это откуда? – решил уточнить диспозицию я.

– Да вон между тех двух сосен, – Тамара отошла на пару метров и показала примятость на траве, – тут камера и стояла.

– Так кто они такие, Павлик с компанией? – задал, наконец, правильный вопрос я. – И зачем им вся эта чехарда сдалась? Очень сложная, причем, технически чехарда. Я даже не представляю, кто на нашей Земле способен сделать паука размером с кошку, который двигается и паутину при этом плетет… и криминала целую кучу еще наворотили при этом…

– Вопросы хорошие, – задумчиво произнес Григорий, – ответов только на них нет… у меня по крайней мере. Может у тебя есть? – обратился он к Тамаре.

– Не, – потрясла она головой, – у меня тоже нет… да еще эта голова никак из башки не вылезает…

– С головой мы отдельно разберемся, – пообещал капитан, – а сейчас возвращаемся тем же порядком к себе на базу.

Одеяло убежало

На обратном пути из неожиданностей встретился только один муравей размером с собачку типа болонка, но нападать он на нас не захотел, так что все прошло спокойно.

– Стоять! – негромко приказал капитан, когда мы вышли из-за декоративных кустов и увидели входную дверь в первый корпус.

– Чего там? – я самым последним вырулил на открытое пространство и тоже остолбенел – перед дверью примерно в паре метров по горизонтали и в метре над землей висело и слегка колыхалось одеяло.

Ну да, самое, что ни на есть стандартное советское ватное одеяло, простеганное с обеих сторон суровыми солдатскими нитками. Размером оно было тоже самым обычным, полутораспальным, а еще откуда-то из самого центра этого колыхающегося прямоугольника исходили некие лучи видимого света.

– Стрелять? – тут же спросил я у Гриши, – или подождем?

– Придержи лошадей, – строго приказал он мне, а Тамарка не удержалась и выдала очередную репризу.

– Из спального корпуса это одеяло, – сказала она, наклонив голову набок, – вижу в углу штамп нашего санатория и название подразделения.

– Странные у вас одеяла в подразделениях имеются, – ответил ей я, – летающие сами по себе. Как Карлсон практически.

– Раньше таких не видела, – огрызнулась она, – до позавчерашнего дня точно.

А одеяло взяло и закрутилось в трубочку, причем один из концов при этом направился прямиком в окно корпуса, которое выходило в общий столовый зал.

– Не нравится мне это, – бросил я такую фразу Григорию, – лично я бы шмальнул по этой хрени из обоих стволов… как Тамарка по коту.

– Без приказа не стрелять, – вот и все, что ответил мне капитан.

А события тем временем продолжали развиваться и без нашего деятельного участия – одеяло начало вращаться в воздухе с увеличивающейся частотой, при этом от него даже я почувствовал, как исходят волны очень низкой частоты, герц семь-восемь по моим скромным прикидкам. Из глубин долговременной памяти всплыли сведения про инфразвук и про то, как он нехорошо действует на человеческую психику…

А еще через полминуты задняя дверь корпуса распахнулась и оттуда стройной колонной начали выходить наши коллеги по несчастью, во главе Ирина, за ней Анвар, а дальше все остальные. Лица у всех были какие-то отрешенные, и все улыбались как ненормальные. Тут я уже не выдержал и во весь голос заорал Григорию:

– Щас ведь это одеяло всех за собой уведет! Стреляй, пока не поздно.

Но Гриша обернулся ко мне все с той же идиотской ухмылкой, которая значилась на лицах всех остальных. Тамарка продублировала ему мои слова, но, видя, что толку с них как с козла молока, обернулась ко мне.

– Ты-то хоть вменяемый остался? – проорала она мне в лицо, – стреляй в это гребаное одеяло одеяло, пока оно всех за собой не утащило!

Я и разрядил рожок своего АКМа прямиком в середину трубочки, в кою свернулось означенное одеяло… оно как-то быстро увяло, это одеяло, вращение сначала замедлилось, а потом и вовсе прекратилось, а еще через пару секунд оно обвисло и тяжело плюхнулось на газон с декоративными цветочками.

– Все назад, – продолжил я распоряжаться, сопроводив команду взмахом ствола АКМа, – быстро!

Народ видимо освободился от гипноза этой неведомой сущности и начал поворачиваться в обратную сторону. А я вместе с Тамаркой помог этому процессу, придавая народу дополнительное ускорение пинками и толчками прикладом. Последним очнулся Гриша, он недоуменно повращал головой туда-сюда, но быстро присоединился к направлению общего движения.