Юлия Жукова "Новая жизнь Джей"

– Так не из чего. И лавки уже все закрыты.

Лайм опустил взгляд и еле слышно уточнил:

– А завтра?

– Завтра пожалуйста! – обрадовалась Эдна. – Ой, а может, ты ещё и сам в лавку сходишь? Я тебе дам денег!

– Вы можете привязать мою ауру экономии к счёту, предназначенному для бытовых расходов, – заученно произнёс гомункул, словно магический автоответчик.

Эдна тут же, не задумываясь, так и сделала, а потом наконец встала с пола и потянула Свити за собой.

– Иди ополоснись от пыли, – велела она. – А, и свёртки эти забери, это одежда для тебя, после мытья наденешь. И мыло вон то – тоже тебе, пользуйся. Остальное у себя в комнате храни, надевай, как удобно.

Она задумалась, насколько подробно надо его инструктировать. Следует ли установить периодичность смены одежды или он сам справится?

– Мойся каждый вечер, – наконец закончила Эдна.

– Да, хозяйка, – тихо сказал Свити и ушёл наверх, придерживая почти свалившееся полотенце.

Эдна вытерла пот со лба и пошла греть себе ужин, благо для этого надо было всего лишь повернуть рычажок на стазисном контейнере. Ох и намучается она с этим Свити!

Сев за стол и отправив в рот первую ложку невнятной тюри – единственное, что осталось в лавке к такому часу – Эдна развернула экран леденца и попыталась поискать инструкции для Свити. После нескольких безуспешных попыток, она осознала, что искать на вегрийском смысла нет: в Вегрии ими никто не пользовался. Даже для Тир-ан-Теаса они были редкостью из-за законодательных ограничений на сделки с Логрокантом. Собственно по-логрокантски Эдна не понимала. Оставалась только Кралия, граничащая с Логрокантом и ведущая с ним дела. Кралийский несильно отличался от вегрийского, и Эдна пару раз туда ездила, так что нахваталась местных словечек, но сказать, что она понимала всё в подробностях, было бы слишком смело.

Однако ей всё же удалось найти какие-то советы начинающему свитиводу на кралийском. Правда, либо она переоценила своё знание языка, либо кралийцы делали со своими Свити что-то странное.

“Мой рейс задержали на три дня из-за непогоды, и мой Лайм три дня простоял рядом с лыжным домиком в сильную метель, потому что у него не было разрешения входить. Теперь у него скрипят суставы и не видит левый глаз. Это гарантийный случай?”

“Я швырнул в корпоративного Юдзу мраморной статуэткой, потому что он достал своими напоминаниями. Он её поймал, сечебукина кукла, но сломал палец. Как думаете, сколько может стоить ремонт? Мне нужно заложить это в бюджет на следующий квартал”.

“Моя Цитронка набросилась на мужчину, который флиртовал со мной в баре. Теперь мне за неё платить штраф! Люди, будьте осторожны, не позволяйте Свити слишком много, так ведь и разориться можно!”

“Мой Лайм отказывается зарабатывать деньги! Говорит, что он не для этого и в его функционал такое не заложено, и что чтобы обойти запрет от производителя, я должен наразрешать ему целую кучу всего. А я что-то очкую, я только хотел сдавать его в почасовую аренду постояльцам своей гостиницы. Почему я должен для этого дать ему разрешение игнорировать политику компании? Кто-нибудь сталкивался?”

Поглощённая чтением этого токсичного болота, Эдна даже не заметила, как слупила две коробки еды, и очнулась только когда Лайм в новеньком спортивном костюме спустился сверху и замер в почтительной позе в углу кухни.

– Что хозяйка прикажет делать дальше?

– Котик, – прочувствованно сказала Эдна и шмыгнула носом. Да сожри их всех Сечебука, это же если бы она не забрала этого Свити себе, он мог бы достаться какому-нибудь выродку, который забывает гомункула на три дня на улице в метель или пускает по рукам! – Ты это… Придумай себе имя. Можно не прямо сейчас, до завтра подумай. А, и ещё я тебе разрешаю игнорировать политику компании. Но это так, на всякий случай. На сегодня всё.

На этом Эдна встала, погасила леденец и пошла наверх спать. Когда она проходила мимо Свити, тот проводил её напряжённым нечитаемым взглядом, но так ничего и не сказал.

***

Хозяйка ушла, а Джей остался стоять в кухне, леденея от ужаса.

В Госсамере Свити запрещалось разговаривать друг с другом, но какие-то мыслеобразы всё же просачивались в общий эфир. Кто-то что-то слышал, кто-то успел сменить пару хозяев и необязательно корпоративных, кто-то сопровождал хозяина во время визита… Короче говоря, Джей знал только одну причину обойти политику компании. Это разобрать Свити на кусочки.

В отличие от всего остального, чем была напичкана аура человеческого контроля, ограничения от компании стояли для того, чтобы пользователи не могли вмешаться во внутреннюю структуру Свити. Потому что иначе кому-то могло прийти в голову сделать из помощника разумную хлебопечку или вообще устройство наподобие леденца, благо аура связи у Свити была мощнее и компактнее, чем модели в свободной продаже.

И это ещё в лучшем случае – наверное. Джей не был уверен, что лишиться возможности двигаться и при этом остаться при своём рассудке – это так уж хорошо. Однако слышал он и истории о том, как хозяева влезали своим Свити в голову и что-то меняли там, полностью уничтожая прежнюю личность, память и, главное, установки. Такие Свити потом сидели в клетках, рычали и бросались на людей, а в новостных эфирах журналисты писали ужасающие статьи про то, как “Свити вырвался из-под контроля”, и призывали регулярно проверять, туго ли затянута аура ЧК.

Если Эдна собралась сделать с Джеем что-то из этой области… то понятно, почему ей не было дела до его помощи по хозяйству. Джей понял, что задыхается от ужаса, его повело, пришлось ухватиться за раковину и нагнуться над ней, отчаянно ловя ртом воздух. Свити могли не дышать пару часов, но не тогда, когда кожа покрывалась пупырышками под холодным потом, а в глазах мутнело. Хотя глаза могли ещё не до конца восстановиться после той чудовищной вспышки боли, что Джей получил за свой наглый и грубый вопрос. Во лбу до сих пор что-то тянуло и распирало, хотя уже и не болело. Хозяйка запретила чувствовать боль, и от этого всё тело теперь ощущалось, как чужое, а руки потеряли чувствительность. Но на это Джей не жаловался.

Вообще, Эдна тогда вовремя подсуетилась с этим запретом на боль, иначе Джей мог потерять не только зрение, но и способность двигаться на пару дней. И тогда у него не было бы шансов убедить её не потрошить его голову. Панический голос где-то в затылке нашёптывал, что шансов не было в любом случае: нормальные, здравомыслящие хозяева не пытаются приласкать неживые артефакты и не называют их котиками. В историях, что Джей слышал, хозяева, которые сюсюкают со своими Свити и трогают их в ситуациях, не связанных с постельным обслуживанием, это как раз всякие маньяки, которые могут тебя выключить и расчленить, а потом включить прежде, чем собрать обратно.

Джею пришлось пригнуть голову ещё ниже и полить себе на затылок холодной воды, чтобы пережить эту мысль. Нет, он должен сделать что угодно, лишь бы хозяйка оставила его в неизменном виде. Он превратит этот дом во дворец, он будет ей готовить президентские обеды, он ей ноги целовать будет! А там, глядишь, она его и поближе подпустит, и тогда уж он расстарается, чтобы ей не захотелось отбирать у него такое красивое тело.

Приняв решение, Джей отжал волосы и огляделся. В кухне царил кошмарный бардак, а в той самой раковине, где он только что полоскался, дно скрывалось под наваленными вилками и ложками. Похоже, Эдна ела только из стазисных контейнеров, а инструменты потом сбрасывала в мойку и забывала. Ну что ж, тем проще Джею будет произвести впечатление. Правда, моющих средств в его арсенале не прибавилось – вместо них хозяйка заказала ещё косметических гелей. Но она сказала, что он может ими пользоваться, а уж как – это он сам мог решить.

Эта мысль навела его на другую: раз Эдна отменила заводские ограничения, то теперь Джей мог сам взаимодействовать с эфиром, не дожидаясь, пока хозяйка откроет ему тот или иной канал. Вообще удивительно, что она смогла вот так, одной фразой, снести фундаментальное ограничение. Перебрав свои ауры и проверив разрешения, Джей понял, что никакой заслуги Эдны в этом не было. Просто перед тем, как его ей отдать, мастер-артефактор перестраховался и снёс все госсамеровские пароли и доступы, чтобы Эдна не смогла через Джея ими воспользоваться. И, похоже, черпанул до самого дна, чем снёс даже пароль от заводского блока. Джей попытался вспомнить хоть один код от двери в здании и понял, что даже план самого здания из памяти пропал. По хребту снова пробежал холодок, и Джей поспешил заняться уборкой, чтобы больше не думать о поджидающих в будущем ужасах.

Как оказалось, гель для мытья людей отлично подходил и для мытья полов, а шампунь неплохо справлялся с пятнами на диване. Такое применение средств не по назначению было для Джея в новинку, но от него что-то приятно напрягалось в голове, словно прокачивалась незнакомая мышца. Пожалуй, Джей бы не отказался испытывать это ощущение почаще.

Усевшись посреди комнаты, чтобы по невнимательности что-нибудь не уронить, Джей собрался с силами и рискнул приоткрыть окошко в эфир. И тут же чуть не закричал: на него обрушились звуки и образы, что-то вспыхивало перед глазами, и прямо в голову вкручивалась какая-то реклама. В ужасе захлопнув мысленные ставни, Джей несколько минут успокаивался, бездумно протирая тряпкой ножку стула, оказавшегося перед глазами.

Однако любопытство взяло верх над осторожностью, и Джей попробовал снова, только на сей раз сделал щёлку совсем крошечной, да ещё и завесил её наскоро сплетённой сеткой-защитой.

Теперь сущности эфира его не видели, и Джей смог немного за ними понаблюдать, не привлекая к себе внимания. Страшная лента рекламы, которая чуть не изжарила его зрительный блок, носилась кругами и восьмёрками, высматривая добычу. В тени большого полумёртвого информационного рифа прятались несколько десятков местных объявлений. Маленький и хорошо защищённый муниципальный портал через равные промежутки времени пускал в эфир уведомления о своём статусе. Где-то наверху тепло светило солнышко ближайшего генератора магосвязи.

Оглядевшись, Джей наконец понял, что по дурости высунулся сразу в общественный эфир посёлка, хотя в доме был свой безопасный пузырь. Закрыв окошко, Джей открыл его снова – уже внутри пузыря. Тут было тихо и уютно. В углу тускло светил огонёк спящего Церебрума, наверху посверкивал на руке у спящей Эдны её леденец, отправляя обновления по её жизненным показателям. Плавали мерцающие облачка вокруг всякой техники и артефактов, которыми дом был напичкан плотнее, чем здание Госсамера. Сам Джей сиял в этом тихом пространстве, как полная луна в ясную ночь. Кое-кто из артефактов обрадовался новому соседу и потянул к нему лучики эфирной связи. Джей не стал сопротивляться и вскоре свёл близкое знакомство с хранилищем музыки, сломанным тостером и узлом центральной климатической сети.

Сеть эта охватывала весь посёлок, и Джей быстро понял, что может пользоваться ею, чтобы безопасно перемещаться между эфирными пузырьками разных лавок, салончиков и прочих бизнесов, имеющих в эфире общедоступную информацию. Поскакав туда-сюда, Джей составил список магазинов, в которых можно было покупать свежие продукты, прикрепил к каждой строке часы работы и коэффициент наценки, а заодно расстояние до дома. Отсортировав результаты, он выявил самый подходящий магазин, который должен был открыться в семь утра. Сведения, которые имелись у домашних устройств, указывали на то, что хозяйка не вставала раньше девяти, а значит, Джей успеет сбегать в лавку и сготовить завтрак.

Из эфира Джей выпал с кружащейся головой и улыбкой до ушей. Внутри него точно вырос саженец нового дерева, на веточках которого сверкали зачатки недоступных ранее умений. Такие возможности пугали, но и внушали надежду. Может быть, Джей как-нибудь избежит превращения в разумную хлебопечку. Может быть, он ещё выкрутится.

Глава 5 Идентичность

До утра Джей выскреб первый этаж так, что там можно было проводить медицинские манипуляции без страха занести инфекцию. Полы сияли, окна стали невидимыми, а кухня…

Кухня выглядела так, будто ею никто никогда не пользовался, и это, увы, соответствовало действительности. С приборами там всё было хорошо: жаровня, печка, стазисный шкаф (в просторечии – холодильник), кофеварка и тот самый сломанный тостер. Тостер Джею удалось починить. Аура порядка у Лаймов содержала инструкции по мелкому бытовому ремонту. Из кофеварки Джей извлёк заплесневелый фильтр и вычистил всё нутро, но сменного фильтра не нашлось. Не нашлось также и никакой посуды для приготовления еды, не говоря уже обо всяких глупостях вроде лопатки или тёрки. Собственно, во всей кухне занят оказался только один шкафчик, и в нём стояли винные бокалы – в коробке, не распакованные.

Джей обратился к кулинарной ауре и вытащил из неё список основных приспособлений для готовки. Пришлось изрядно пошевелить мозгами, чтобы отделить посуду от ингредиентов, а потом необходимое от пренебрежимого. Получившийся список Джей сравнил с ассортиментом ближайших магазинов и понял, что, во-первых, хозяйственные так рано не открываются, а во-вторых, если купить всё нужное разом, то от месячного бюджета на еду ничего не останется. Просить у хозяйки денег Джей бы не рискнул: он же пытался произвести хорошее впечатление, а крупные траты, скорее всего, хозяйку не обрадуют.

В итоге Джей решил проявить изобретательность и ограничиться минимальным набором инструментов.

Перед выходом он критически осмотрел себя в зеркало. Из тех вещей, что хозяйка выдала ему вчера, он надел первое попавшееся – изумрудно-зелёный костюм, предназначенный для восточных единоборств. То есть широкие штаны до середины голени и широкие рукава свободной блузы, тоже укороченные. Джей поколебался, надевать ли ботинки – вчера хозяйке что-то в них не понравилось. Но ходить босиком у людей было не принято, насколько Джей мог судить по Госсамеру, так что он всё-таки сбегал за ними наверх.

С ботинками костюм выглядел немного нелепо, потому что они-то не были спортивными. Аура эстетики бунтовала. Подумав, Джей отыскал в подсобке ремешок от сумки для переноски пылеуловителя и подвязал им свободную блузу. Теперь это с некоторой долей воображения можно было принять за стиль, и Джей мысленно поставил себе плюсик за развитие креативности. Подхватил большую сумку из кактусового волокна и пошёл за покупками.

Посёлок оказался цветастым и жизнерадостным. Типовые домики, облицованные плиткой под камень, утопали в зелени и пышных клумбах. Жирные, крупные цветы высились под самые подоконники, а кое-где ещё и свешивались из кашпо под крышей. Пахло сладкой парфюмерией и нарезанной зеленью. Палисадники рябили всеми вообразимыми цветами и привлекали страшновато жужжащих насекомых. Джей припомнил тоскливый газончик перед домом Эдны и внёс в свой список дел ещё и оформление сада. Вроде бы в ауре порядка что-то такое мелькало… И в эстетике тоже.

До магазинчика было идти всего ничего, так что в одну минуту после семи Джей уже тянул на себя стеклянную дверь, которая в свою очередь потянула висящий над ней колокольчик.

– Эк кому-то приспичило! – раздался из глубины помещения мужской голос. Джей замер в проёме и осмотрелся. Справа по трём стенам крепились наклонные полки, а на них стояли лотки с овощами, крупами, хлебными изделиями и мясом – все под щадящим стазисным заклинанием. Вдоль всех полок, повторяя форму помещения, тянулся узкий прилавок из тёмно-красного дерева. Джей поморщился: аура порядка не рекомендовала использовать дерево при работе с пищевыми продуктами, потому что оно плохо отмывалось и впитывало жидкости.

Левая сторона магазинчика была не такой глубокой, к тому же её прорезали три больших окна. Под окнами и в простенках ютились стеклянные витрины с посудой, какими-то бутылками и мелким кухонным текстилем. Всё это Джей узнавал только благодаря зашитой в ауры порядка и кулинарии информации, потому что в столовой Госсамера использовали совсем другие вещи – большие, безликие, по возможности одноразовые.

Между торцом прилавка и ближайшей витриной в стене темнела дверь, и пока Джей осматривался, из неё вышла женщина, поспешно вытирая фартуком пухлые руки. Сама она тоже была довольно пышная, хотя и в пределах здоровой нормы, согласно медицинской ауре.

– Чегой-то вы так рано-то? – спросила женщина высоким журчащим голосом. На ней сияло красными оранжевыми цветами на чёрном фоне простое платье с коротким рукавом, по фартуку бежали оранжевые и зелёные зигзаги, а голову обматывал красный платок в чёрный горошек. Аура эстетики оценила наряд как винтажный, красочный и подходящий для районов малоэтажной застройки, что соответствовало типу посёлка, поэтому Джей счёл внешний вид хозяйки магазинчика подобающим, а её саму – разумной человечкой с развитыми аналитическими способностями.

– Доброе утро! – сказал он, окончательно заходя в зальчик и подкручивая обаяние на 60%. – Хотел к завтраку что-нибудь купить, а то в холодильнике пусто!

– Яйца вот только подвезли. – Женщина кивнула на полку, где стояли картонки с крупными коричневыми яйцами. – Ягод возьмите, овсяночки, масла…

Джей сверил перечисленные продукты с кулинарными рецептами и утвердился в своей оценке продавщицы. Заодно узнал, что коричневые яйца – не потому, что испорченные, а от породы куриц. Джей никогда раньше не задумывался, откуда берутся яйца, кроме как из стазисного ларя, который пополняется отделом закупок. Куриц он тоже живыми никогда не видел, и теперь апокалиптическая картина потрошёной ощипанной курицы, откуда-то из недр себя извергающей коричневые яйца, вырубила его из реальности на несколько секунд, за которые хозяйка успела расписать ему преимущества четырёх видов сыра.

Когда Джей наконец нагнал реальность и открыл рот, чтобы что-нибудь выбрать, из двери внезапно показался вчерашний лысый доставщик. Сегодня на нём была клетчатая рубашка с закатанными рукавами и расстёгнутая на груди так, что наружу торчала седая шерсть.

– Опять сечебукин сын этот ушастый? – спросил мужчина угрожающим голосом. – Ты это бросай, пацан, тут тебе не столица, не надо нам ереси всякой! Мы тут люди приличные и всякую шваль не обслуживаем!

Джей прижал уши и отступил на шаг. Неужели Лаймам было запрещено заходить в магазин? Но ни одна аура о таком не предупреждала, а у самого магазина ни на двери, ни в эфирном пузыре ничего такого не было написано!

– Ты мне ещё будешь покупателей разгонять! – напустилась тем временем женщина на мужчину. – Что, сарай уже перестроил или водонагреватель починил? Смотри у меня, пива вечером не получишь!

– Да я чего? – возмутился мужчина, подняв плечи и широко разведя руками. – Ты не видишь, непотребство какое?

– Я тебе сейчас устрою непотребство! – повысила голос женщина. – Ещё хоть раз заявишься в торговый зал с пузом наружу, я тебе такие же уши пришью от порося, понял?!

– Ай, чтоб ты понимала, стерва, – отмахнулся мужчина и сплюнул, но изо рта у него ничего не вылетело. – Смотри, дети ещё понаберутся вот этой всей курлаты от него, будешь причитать!

С этими словами он ушёл обратно в глубину дома, с силой закрыв за собой дверь.

Что такое "курлата", Джей не знал, но по контексту языковая аура определила это слово как то, что Джей нельзя произносить.

– Ты не переживай, зайка, – тут же сменив тон на ласковый, заговорила продавщица. – Этот старый балбес всё в прошлом веке живёт, то ему не так, это не этак. У нас вообще люди с пониманием. Ну уши, тоже мне невидаль, на солнцестояние и не такое себе начаровывают, и всё нормально. Просто мода новая, а пару лет пройдёт – привыкнут. Так что тебе свешать?

Джей растерялся и даже немного струхнул: чего она зайцами обзывается? Сначала даже заподозрил, что она тоже какая-то маньячка, которая сюсюкает с жертвами, прежде чем взяться за пилу. Но тут языковая аура вдруг активировалась и выдала анализ, согласно которому продавщица вообще не поняла, что перед ней Свити. И мужчина тот, из доставки, тоже не понял. Они оба приняли Джея за представителя недавно возникшей молодёжной субкультуры.

Вообще-то Свити ходили с ушами, рогами и прочими странными вещами на голове для того, чтобы явно отличаться от людей. Однако люди, похоже, плевать на это хотели. Эта мысль вызывала у Джей столько необычных эмоций, что он явно не мог переварить их все прямо сейчас, а потому задвинул всю историю подальше и начал диктовать заказ:

– Мне нужно сто граммов голубики, сорок граммов овсянки, стакан молока, двадцать граммов сливочного масла…

– Зайка, – прервала его женщина, состроив непонятное лицо. – Ну ты ещё по одному грамму попроси! Да я взвешивать буду дольше! Нет уж, давай по-нормальному.

Джей замолк, не понимая, в чём проблема. Ему нужно было сделать завтрак на одного человека. В рецепте все размерности указаны чётко. Продукты в наличии есть. Что не так?

Пока он переанализировал свой запрос и спорил с языковой аурой, продавщица собрала ему несколько непроницаемых мешочков по своему усмотрению. Кроме ягод, всего остального тут было во много раз больше, чем он просил.

– Мне не нужно столько! – запротестовал Джей.

Женщина посмотрела на него исподлобья, приподняв одну бровь так, что кожа на лбу оказалась зажата между ней и краем платка, и оттого собралась в блестящий валик.

– А чего по три капли покупать? Сегодня часть приготовишь, завтра ещё. Это же всё хранится!

Джей запросил у кулинарной ауры сроки хранения продуктов, потом влез в эфирный пузырь магазина и выяснил, когда и что им привезли. Судя по периодичности завоза, для большинства продуктов не было большой разницы, хранить их дома или покупать каждый день. Но Джей пометил себе даты поставок, чтобы в следующий раз прийти за новеньким.

– А обедать чем будешь? – продолжила меж тем продавщица. – Может, курочки возьмёшь? Или вот филе белой рыбы недавно подвезли. Фасоль свежая… А то опять ночью будешь Карла гонять за этой дрянью в коробках, а он опять будет тебе по ушам ездить, он на весь посёлок единственный в вечернюю смену развозит.

В итоге из магазина Джей вышел гружёный, как ремонтный Импульс с прицепом. Хорошо хоть идти было недалеко. Конечно, Свити могли поднимать гораздо более тяжёлые грузы, чем люди, да и нести их сколько угодно, не уставая, но для Джея такие упражнения были в новинку, и его тело плоховато управлялось со всеми мешками, ящиками и коробками, так что он опасался что-то рассыпать или потерять.

Дойдя до дома и переключившись в более привычный режим работы – рассовать продукты по местам хранения, отобрать нужные на завтрак – Джей создал в своём эфирном пузырьке новый список и написал туда дату, а после все важные открытия дня:

"Сегодня я узнал, что яйца берутся из куриц. Не представляю, как это происходит.

Ещё оказалось, что в магазине есть ограничения минимальной порции еды, которую можно купить. Я пока не понял, какое именно, но для разных продуктов оно разное.

Носить много покупок одновременно неудобно. Но мужчина из доставки меня не любит. Надо посмотреть в гараже, нет ли там погрузчика. На складе в Госсамере был."

Из посуды Джей купил бульонницу с крышкой. Он выбрал самую дешёвую и не очень понимал эстетику её дизайна: белое основание и что-то похожее на голову живого существа на крышке, но с непонятными ему украшениями. Аура эстетики неприятно зудела, но другие бульонницы в лавке были ненамного красивее, а стоили существенно дороже.

Перебросившись парой сигналов с музыкальным хранилищем, Джей получил возможность прямо у себя в голове запускать музыку. В Госсамере в столовой обычно включали что-то вслух, и Джею это нравилось, но увы, это делали только когда подавали обед, а не в то время, когда Лаймы его готовили. Теперь же он мог позволить себе такую роскошь.

Из купленных на завтрак ингредиентов Джей собрал ягодный кекс, поставил его запекаться, а сам тем временем разобрался с устройством кофеварки. В лавке он купил одноразовые фильтры того типа, что были указаны в инструкции, но оказалось, что кофеварка джопонская, а там маркировка чуть отличается, и потому купленные фильтры ей были велики – отсек не закрывался. Подумав, Джей взял ножницы и, чувствуя себя преступником, отрезал от одного фильтра край. После этого он лёг в отсек, как родной. Джей запустил кофеварку вхолостую, чтобы промыть внутренности, и она радостно замигала ему в эфирном пузырьке, обещая больше не лениться и следить за варкой кофе с особым тщанием, чтобы он не горчил и полностью раскрывал свой вкус.

"Сегодня я приспособил к кофеварке неподходящий фильтр," – записал Джей. "Оказывается, я могу менять вещи, чтобы они стали такими, как мне нужно."

К тому моменту, как Эдна проснулась и сползла на первый этаж, нещадно растирая глаза, кексик, нарезанный и тёплый, уже поджидал её на расписной тарелочке, одобренной аурой эстетики, а рядом стоял бокал кофе, в который Джей финальным штрихом влил горячее взбитое молоко, благо руками он мог взбивать не хуже миксера. Кухня благоухала корицей и сладкой выпечкой. В медной дверце стазисного ларя отражалась сверкающая столешница с расставленным на ней натюрмортом. Сам Джей в фартуке поверх спортивного костюма застыл в почтительной позе в углу.

– М-м, – сказала Эдна, плюхаясь на стул и придвигая к себе тарелочку. – У Петерсов заказывал? А чего кофе в бокале?

Джею потребовалась пара секунд, чтобы преодолеть порыв громко возмутиться. Он тут голову сломал, чтобы этот завтрак собрать, познал глубины мира и разработал стратегию экономии, а она про каких-то Петерсов! Но скандалить аура ЧК, конечно, не разрешила бы, и даже если сейчас действовал приказ, притупляющий боль, когда-то его отменят. И тогда ЧК на нём отыграется.

– Я не нашёл чашек, – наконец аккуратно сказал он.

Эдна нахмурилась.

– Чашек? Я кофе завариваю в картонных стаканах таких высоких, из кофеен. С крышечкой. – Он обвела озадаченным взглядом кухонный стол. – Тут же ими всё было завалено…

Джей похолодел так, что руки свело. Картонных стаканов в кухне и правда набралось несколько десятков, все со следами кофе, некоторые подплесневевшие, другие помятые.

– Я думал, это мусор… – еле слышно прошелестел он, внезапно потеряв голос.

Быть ему хлебопечкой. Будет сидеть на столе рядом с тостером и печально пиликать в эфирном пузыре, где его никто никогда не услышит и не найдёт, чтобы подать иск за нарушение политики компании.

Хозяйка задумчиво запихала в рот полкекса и залила туда же содержимое бокала. Вид у неё был всё ещё сонный и рассеянный. Джея внезапно посетила отчаянная мысль: может, если удастся ей сейчас угодить, то она не так сильно рассердится?

Он подскочил к кухонному столу, засыпал в кофеварку полный лоток кофе, отправил ей умоляющий сигнал и залил молоко в кастрюлю. У жаровни стояло ограничение максимальной температуры, но Джей знал, что магия, которая её нагревала, способна дать гораздо больше, если это ограничение аккуратно отодвинуть. Они и раньше, в столовой так делали, когда спешили. Вот и теперь к тому времени, как кофеварка доварила новую порцию, Джей уже разливал горячую молочную пену, и вскоре по столешнице эффектно заскользили один за другим пять бокалов.

– Ого, какая подача! – рассмеялась Эдна, как раз доевшая кекс. – Ты прямо профи!

Джей выдохнул дрожащей глоткой. Неужели пронесло?

– Кстати, – сказала хозяйка, осушая второй бокал. – А имя ты себе придумал?