Порой казалось, из нас двоих я старшая, хотя это не так, подружке уже к тридцати.
Гражина местная, родилась в избушке у самого леса, собственно, там до сих пор и жила, хотя в Малые ямки наведывалась часто. Отец у нее пушного зверя бил, мать – потомственная знахарка. Поговаривали, будто мужа своего она у смерти отшептала, нашла, раненного, на опушке, пригрела. А тот, молодец, не струсил, отблагодарил, женился.
Мое детство прошло на окраине Колзия. Мать воспитывала меня одна, как до этого ее – ее мать. Так уж повелось, рожали в нашей семье без мужа, вроде как силу колдовскую берегли.
Матушка работала на Юргаса, а я не захотела, взбунтовалась, уехала учиться разным премудростям к двоюродной тетке в соседнюю волость. Вернулась уже после матушкиной смерти, продала дом, купила этот: не желала оставаться в Колзии, Юргас бы не отстал. Вроде, зла на меня он не держал, отпустил, но кто ж его знает! У него на лице одно, а в душе совсем другое. И не стареет вовсе, точно демон какой или слуга Чернобога!
Тяжелый аромат ладана щекотал ноздри; от него чуть кружилась, болела голова. Ничего, еще немного потерплю, открою окна.
Продолжая помешивать воду по часовой стрелке, думала о Линасе, представляла его. В моих фантазиях обнаженный до пояса инквизитор сидел у моих ног, по-собачьи смотрел в глаза. В моих руках поводок, его горло сковывает ошейник. А рядом Гражина, с плеткой наготове. Ничего, хороший мальчик, мы тебя накажем. Взял бы золото, не получил бы проблем.
Бросила в бурлящую воду пару цветков бархатцев, следом – совсем чуточку мастики. От котла повалил густой пар. Пора выбросить из головы фантазии и перейти к делу.
Сосредоточилась на человеке, которого хотела увидеть.
– Покажи мне, вода, Линаса Клавела, живого или мертвого. Где он, что он, ничего не утаи, яви в тот же миг!
Змейкой заструилось над водой заклинание, смешалось с паром.
Затаила за спиной дыхание Гражина.
Пар рассеялся, явив на абсолютно спокойной глади воды лик светлейшего. Разумеется, одетого, только почему-то он не сидел в своем кабинете, а стоял возле моей калитки. Ее я признала сразу – по ржавому почтовому ящику, вьюнку и облупившейся зеленой краске.
– Ничего не понимаю!
Покачав головой, уступила место у котелка Гражине – пусть оценивает будущего любовника.
– А он ничего, мне нравится!
Полетело мне в спину. Я же, нахмурившись, выглянула в окно. Может, показалось? Увы, заклинание сработало четко, на крыльцо поднимался Линас Клавел. Спасибо, один, без подручных, но явно при исполнении, раз расстегнут на все пуговицы, даже значок инквизитора на синий сюртук нацепил. И не жарко – май у нас теплым выдался.
– Быстро, прячь тут все!
Задернула занавеску и оттащила недоумевающую Гражину от котелка. Поколебавшись, потушила огонь и вылила воду в первую попавшуюся посудину. Потом разберусь, сейчас некогда.
– Ладанку гаси! Ну же!
Лихорадочно сгребла остатки трав со стола, но убрать не успела: в дверь постучались.
– Судьба твоя пожаловала, – одними губами сказала Гражине и, нацепив на лицо вежливую улыбку, отправилась открывать.
Надеюсь, подруге хватит ума незаметно отнести все наверх, пока я заговариваю зубы светлейшему? Меньше всего на свете хотелось, чтобы он узнал, что мы им интересовались.
– Добрый день!
Линас склонил голову в легком поклоне.
– Какими судьбами, светлейший?
Загородив проход, не давала ему войти и, рискуя заработать косоглазие, посматривала, как там Гражина. До чего же неповоротливая! А шуму-то, домовой лучше справился бы. Но, увы, прошлая хозяйка столь ценным приобретением не озаботилась, а мне все было недосуг. Потому как на поиски бесхозного домового, его приручение нужно время, а оно, как известно, деньги.
– Да так, решил познакомиться поближе, раз вы так настаивали.
Запомнил-таки, нашел. Не иначе, лично о времени аттестации уведомить. А вот я не приду, потому как слов назад своих не беру.
– Я? – невинно захлопала длинными ресницами. – Полно, светлейший, я всего лишь скромная деревенская ведьма…
Бам – Гражина очень вовремя громыхнула котелком. Что-то я не удивлена ее бедственному положению в личной жизни. Кому нужна девица, у которой все валится из рук.
– Кто у вас там?
Линас попытался заглянуть мне через плечо. Пришлось ногой захлопнуть дверь на кухню – спасибо, прихожая маленькая, дотянулась.
– Мыши.
Улыбка растянулась от уха до уха, рискуя превратить меня в плод некромантских фантазий.
– Мыши? – Линас иронично приподнял брови. – Вот уж не думал, что от них столько шума!
– А это большие. Крысы. Я… я их развожу. На продажу.
Импровизация никогда не была моим коньком. В данном случае она и вовсе грозила обернуться петлей на шее.
Линас принюхался и укоризненно покачала головой:
– Врать нехорошо, особенно инквизитору. Занимались ворожбой без лицензии?
– Что вы, светлейший! Так, с подружкой баловались, на женихов гадали. Ей брюнет выпал, мне блондин – сущая ерунда!
– Вы за дурака меня держите?
Настроение душки-Линаса стремительно портилось, а вместе с ним учащалось биение моего сердца. Шутки шутками, все могло закончиться скверно.
– Н-н-не… Нет.
Взмахнув копной темных волос, предприняла повторную попытку обольщения: иного способа спастись нет.
– Вы совсем не дурак, светлейший. – Шагнув к гостю, игриво провела пальчиком по его плечу, томно вздохнула. – Наоборот, поразили меня в самое сердце. Я безмерно польщена…
Не закончив фразы, потянулась к его губам, чтобы привычным способом направить мысли мужчины в нужное русло… и коснулась пустоты. Линас не только остался холоден, он оттолкнул меня! Пока я, обескураженная, приходила в себя, инквизитор уже отворил дверь кухни, где, разумеется, нос к носу столкнулся с Гражиной.
– Добрый день! – пискнула она, пряча за спиной банку с бархатцами. – Прекрасная погода, не правда ли?
– Тоже ведьма? – прищурившись, безошибочно определил Линас.
Похоже, я просчиталась, никуда его не сослали, он идейный, что хуже всего.
Ну почему в нашу волость, почему не в соседнюю? Или одна из малехских ведьм стала любовницей Верховного инквизитора и надумала нам отомстить? Мы, колзийские, негласно с ними соперничали: у кого предсказания точнее, зелья гуще, а приворот крепче. С приездом Линаса соревнование потеряло смысл, можно заранее отдать первое место.
– Шептунья, светлейший.
Гражина бессовестно пожирала инквизитора глазами. Могла бы, в свою избушку уволокла, на постель уложила, но не по зубам он ей. Смотрит холодно, отстраненно. Выходит, рыжих любит, раз блондинки и брюнетки не по душе. И непременно очень полных.
– Что у вас в руках? Покажите! И заодно предъявите регистрационный номер.
Кокетство сползло с лица Гражины как снег с крыши по весне. Переминаясь с ноги на ногу, она вопросительно покосилась на меня. Глазами ответила: «Дай уж, все равно заберет». Сама же аккуратно, стараясь не задеть, протиснулась между Линасом и косяком и сунула гримуар под платье. Уфф, самое ценное спасла!
– Бархатцы.
Инквизитор даже крышку открывать не стал. Молодец, в травах разбирается.
– А теперь покажите зелье.
– В окошко вылили, – дружно соврали мы.
– Тогда котелок, мне и остатков хватит.
– Вымыли.
Не хватало только, чтобы он свое лицо в каплях увидел!
– Опять придется все самому! – посетовал в пустоту Линас и вытянул руку.
Ахнула, когда из ямочки его ладони пучком вырвались тончайшие серебряные нити, паутиной оплели кухню. Над полкой, куда Гражина убрала кувшин с зельем, они окрасились фиолетовым.
– Надо же!
Вздох восхищения сорвался с губ прежде, чем успела заменить его более соответствовавшим ситуации пожеланием растерять магические способности.
– Господин Аджис вас избаловал, не вылезал из кабинета. Со мной будет по-другому, я наведу в волости порядок.
Линас шагнул к полке. Чуть поколебавшись, рука ухватила нужный кувшин. Исследовал он его тем же образом – с помощью паутины серебряных нитей.
Так вот она какая, магия инквизитора! В одном Линас прав, прошлый светлейший ей не пользовался, на моей памяти уж точно.
– Заклинание проявления образа. Надо же, – в голосе мелькнуло насмешливое удивление, – вы и такое умеете?
Буркнула:
– Я много чего умею.
– Я заметил! – усмехнулся инквизитор.
Поставив кувшин на место, он обернулся ко мне. Взгляд скользнул по лицу, опустился ниже, и, виданное ли дело, смутил.
– Я проверил ваши порошки, те, что сумел собрать с пола. Все хорошего качества, безвредны. Но, насколько я понял, вы также занимаетесь оказанием услуг иного рода. Поднимите юбку.
– Что?! – от возмущения издала крик вепря в брачный период.
– Боюсь, вы не так меня поняли. Меня интересует книга, которую вы прячете.
Обеими руками сквозь ткань вцепилась в гримуар и замотала головой:
– Книга моя, и я вам ее не отдам. Лучше пересплю. Готова в извращенном виде.
– Меня интересует исключительно незаконное применение магии. Но, не переживайте, вы без труда найдете клиентов для иных слуг.
Ответом на дерзость могла стать только пощечина. И я ее влепила, со всего размаху, едва челюсть Линасу не свернула.
Разумеется, во время экспрессивного маневра гримуар выпал. Инквизитор оказался проворнее, подобрал его первым. Пробовала вернуть, но проиграла. Слабым утешением служила стремительно опухавшая щека Линаса.
– Отдам после аттестации. Если вы ее пройдете, – счел нужным прозрачно намекнуть инквизитор.
Мог бы не стараться, и так ясно, с этого дня я вне закона.
– Я на вас в суд подам! Не имеете права!
– А я на вас.
Поморщившись, Линас осторожно коснулся распухшей щеки. И, засунув фамильный гримуар под мышку, бросил через плечо:
– Жду на аттестации. Обеих.
Глава 3
Трактир Юргаса располагался на отшибе Колзия, в самом конце главной улицы слободки, там, где густо разрослись акация и шиповник. Некогда я жила неподалеку и ребенком частенько издали наблюдала за тем, как после заката темный маг зажигал два цветных фонаря над крыльцом. После этого условного знака к трактиру отовсюду стекались люди и нелюди.
Из распахнутых окон никогда не долетало смеха или шума драки – привычных звуков для подобных заведений. Создавалось впечатление, будто Юргас держал приют мертвых. Повзрослев, сообразила: дело в пологе тишины. В трактире творились такие дела, обсуждались такие вещи, о которых не следовало знать посторонним.
Солнце еще не зашло. Его багряный край лизал крыши домов, отбрасывал на землю длинные большие тени.
Не отважившись заглянуть к Юргасу после заката накануне, я и теперь робела, намертво вцепившись пальцами в покосившийся забор, не сводила взгляда с двухэтажного ладного дома с драконом на коньке крыши. Поговаривали, будто дважды в год, в день зимнего и летнего солнцестояния, он оживал, и горе тому припозднившемуся путнику, который оказался у него на пути!
Нервничая, затянула ленты шляпки так, что едва не удушила саму себя.
– Полно, – безуспешно взывала к колотящемуся сердцу, – ты бывала здесь прежде, не съест же он тебя!
Однако ватные ноги отказывались сделать шаг.
Я боялась Юргаса. И того, что он может потребовать взамен – самой-то мне на этот раз предложить ему нечего. Оставалась слабая надежда, что злотые в кошельке заинтересуют кого-то из его посетителей.
Мне требовалось ни много ни мало вернуть фамильный гримуар, причем так, чтобы Линас ни о чем не догадался. А еще – пополнить запас недостающих ингредиентов. Хорошо бы еще разжиться заказами, но тут надеялась справиться сама.
– Надо же, сама Аурелия!
