Поперхнувшись, замотала головой. Спасибо, уже выпила, проснуться со второй меткой в кулаке не хочу. Однако что мое слово против демонического! Не успела возмутиться, как в руках уже парил кубок в форме черепа. Может, это и был череп – а, не все ли равно! Куда больше меня волновало его содержимое.
– Что тут?
Подозрительно принюхалась, попыталась уловить знакомые нотки.
– Вино, сера и чуточку лепестков лаванды для красоты.
– А сера для эффекта? – мрачно пошутила я.
Может, выпить? Не самый плохой способ покончить с проблемами радикально. Хотя и Линас, и Юргас на том свете не оставят. Один сам некромант, у другого некромант на службе. Нет тебе покоя, Аурелия, ни живой, ни мертвой.
– Залпом, до дна! – Демоница отсалютовала мне кубком. – И нос не забудь зажать.
Всенепременно.
Вы когда-нибудь пробовали глотать огонь? Тогда вы получили слабое представление о том, что мне пришлось пережить. Какая лаванда, какая сера – лава, натертая жгучим перцем.
– Воды! – задыхаясь, прохрипела я и завалилась набок.
Кубок выпал из ослабевших пальцев, покатился по полу. Демоница живо подхватила его, чтобы не затерялся среди балок, и заботливо протянула стакан:
– Прости, не рассчитала. Я неразбавленный пью.
– Как это называется?
Осушив несколько стаканов подряд, снова обрела способность говорить и попросила зеркальце – проверить, не опух ли язык. Вроде, цел.
– «Огонь преисподней». Я сама его придумала, – горделиво добавила демоница и между делом стерла крылом ненужную пентаграмму.
Это некроманты пытаются удержать подданных Чернобога в клетках, ставят защиты, мудрят с энергетическими контурами. Нам, ведьмам, с демонами делить нечего. Враждовать тоже не враждуем, а пентаграмма… С ее помощью проще устанавливать связь. Правда, никогда не знаешь, кто откликнется.
– Слушай, – в голове созрел мелочный план мести, – а запиши рецептик. Или, если не жалко, приготовь мне бутылочку Огня. Хочу любимого человека попотчевать.
Нет, не инквизитора, я не настолько жестока, а вот Юргасу в самый раз. Спорим, не подавится и добавки попросит.
– Хорошо, пришлю вместе с домовым на досуге. С тобой-то что делать?
– Собственно, мы и сидим, коллективным разумом решаем.
Когда-то читала, что любую проблему можно разбить на несколько мелких проблемок и браться за них поэтапно. Осталось понять, кого на что поделить.
– А если?.. – пришло мое время почесать лоб. – А можно узнать имя бафомета, с которым я заключила сделку?
– Как, – изумилась демоница, – разве он не представился?
Может, и представился, только алкогольные пары напрочь выветрили подробности того вечера.
– Тогда на подпись его посмотри, на монете. Он ведь тебе знак оставил?
Вот я дура!
Торопливо полезла в карман за символом своего несчастья. Ну да, вот и заветные руны. Соединим их вместе… Моего демонического собутыльника звали Ифор.
– Знаю его. – Демоница отобрала продырявленную монету, потерла ее между ладоней. – Я у него практику проходила.
Сообразив, что мне неведомы ступени их образования, она пояснила:
– После домашнего обучения низших демонов прикрепляют к высшим. Кому повезет, к серафимам, остальных – к бафометам. Прикрепляют сразу по трое, четверо и смотрят, кто что умеет. Я вот, – вздохнула демоница, – экзамен на чин провалила. Устроилась в Бесплотную канцелярию, обращения принимаю. Твое вот. Но чаще души обращаются, жалуются на условия перерождения и прочую чепуху. Кого-то некроманты притесняют, у кого-то тело сожгли. По секрету, упыри – самые проблемные клиенты.
Улыбнулась:
– А я думала, маги.
– Что ты, – во все острые зубки улыбнулась собеседница, – они душки! У многих наших с такими как бы романы. Это когда флиртуешь, получаешь подарки, но постели нет. Очень удобно в перерывах между отношениями, самооценку повышает.
Может, мне тоже в полнолунье вызвать дух красавчика-мага, а то с самооценкой в последние дни нелады.
– А можно мне выписать временный пропуск к вашим? Правила знаю: прийти одной в три часа ночи на перекресток трех дорог и прокричать совой.
– Уже волком: в том году циркуляр вышел, правила поменяли. Можно, но не нужно. Если ты его в трактире Юргаса встретила, то он частенько там бывает, снова придет. Примени женские чары – и дело в шляпе. Договор расторгнут, ты свободна.
– Да у него этих ведьм!.. И не ведьм тоже.
Та же собеседница – дама хоть куда.
Нет, Ифора грудью и кульбитами в постели не возьмешь, тут понадобится тяжелая артиллерия: шантаж, сила или хитрость. Только вот поболтать я с ним все равно поболтаю. Чем больше думала, тем больше сомневалась в существовании договора. Может, Юргас и Ифор закадычные друзья, и бафомет ему щедро отсыпал демонических меток на личные расходы.
– А Юргас, он часом у вас не бывает?
– Да постоянно! Достал уже ходить!
– К Ифору? – оживилась я.
– Не-а, к начальству. У него постоянный пропуск, именной портал. Наши девчонки извелись все, а этот даже не смотрит, – пожаловалась собеседница. – Наверняка с кем-то из серафимок спит, раз нами брезгует.
Как я и думала, связи имеются. Ну, Юргас, отольются тебе демоновы слезы!
– Можно мне еще Огня? Только водой разведи.
После кубка демонического пойла коварный план окончательно оформился. Меня попросили сварить зелье летаргии, я его сварю. И опробую на нанимателе: вдруг не сработает? Если же у Юргаса иммунитет… Да быть такого не может! Пойду к Линасу и потребую аннулировать все патенты сразу, потому как у порядочной ведьмы яды и привороты даже на Чернобога действуют.
* * *
– Ну пожалуйста! – завела свою шарманку Агнешка.
И ведь окно закрыла, все равно слышно.
– Нет.
Приоткрыла окошко и метнула в нее дохлой мышью. Девица попалась стойкая, не завизжала. Доживу до преклонных лет, возьму в ученицы.
– Мне очень надо, госпожа ведьма!
– Нет.
В назойливую особу полетела сушеная жаба. Хоть бы пискнула! Этак я на нее все ценные ингредиенты изведу.
– Жабу и мышь подбери, после заходи, – смирилась с неизбежным.
В курсе, зачем она пожаловала. На любовные дела инквизитор патента не выдал, ну да сам виноват. Агнешке мой регистрационный номер без надобности, ей замуж за Петруся хочется.
Хлопнула входная дверь, застучали босые пятки по полу. Мгновение – и раскрасневшаяся, с растрепанной косой через плечо Агнешка кувырком влетела на кухню. К груди она любовно прижимала мою жабу, хвостик мыши торчал из небольшой поясной сумки.
– Ну?
Зевнув, развела огонь в очаге. Агнешка подняла меня спозаранку, с первыми петухами. Перелезла через забор и принялась бросать камни в окошко. Ну сущая ведьма!
– Петрусь! – спрятав жабу и мышь за спину, огласила Агнешка условия обмена.
– Чаю сначала выпью, потом будет твой Петрусь, – пробурчала я и наполнила пузатый латунный чайник.
– Ничего он не мой! – Наглая девица обосновалась за столом, с интересом обвела глазами кухню. – Кабы мой был, я бы не пришла. Он с Теклой гуляет.
Хмыкнула:
– А до этого с Марикой и Данутой. Бабник он, твой Петрусь, недаром мельник.
– Ничего он не бабник! – обиделась Агнешка. – Девки сами на него вешаются, а он отказать не может, потому как добрый.
– Мавки мне другое рассказывали…
Достала с полки две чашки и поправила сползший с плеч платок.
Легла я вчера за полночь, все с зельем маялась, думала, до полудня отоспаться. Эх, нет ничего более эфемерного, чем мечты!
За окном еще туман стелется, роса на траве лежит, соловьи не угомонились, а ей любовь понадобилась…
– Врут все ваши мавки, госпожа ведьма, – насупилась Агнешка.
А мышь с жабой все же вернула.
– Врут, не врут, не мое дело. – Ополоснула заварочный чайник кипятком и всыпала две ложки бодрящего утреннего сбора. – Правила мои знаешь?
Агнешка кивнула:
– Молчать аки рыба об лед. Даже если из самой столицы приедут, спросят, ничего не платила, ничего не просила. Разве только чуток соли да сахару по-соседски.
Улыбнулась и заново пригляделась к девчонке. Прежде я воспринимала ее как назойливую влюбленную муху, но вдруг и правда толк выйдет? «А, – остановила себя, – у нее муж и детишки на уме, пироги да скотина, а ты ей о высоком!»
Тогда перейдем к низкому:
– Дорого возьму! От работы зависит, но не меньше десяти злотых. Есть у тебя такие деньги?
Сумму назвала немалую. Думаю, отважу, но Агнешка ссыпала на стол монеты.
– Вот! На свадьбу копила.
Деньги были разные, в основном по одному-двум грошам. Кучка солидная, видно, с детства собирала. Подарят родственники монетку на день рождения, а она в копилку спрячет.
– Лет-то тебе сколько, невеста?
– Осьмнадцать, – важно подбоченилась Агнешка.
Могла бы не спрашивать, в каком еще возрасте любовь до гроба бывает? Ладно, привяжу к ней Петруся. Не насовсем – года на три. Если поладят, останется, если нет, не загублю жизнь мужику. Чары ведь не чувства, так, одна видимость.
– Смотри, – строго пригрозила пальцем, – обратной дороги нет! Хоть в ногах валяйся, хоть волостному инквизитору жалуйся, не отсушу.
Агнешка кивнула. Зачарованная, она следила за моими движениями: как чашки ставлю, наливаю ароматный чай.
– А он на мышах?
Девчонка подозрительно принюхалась, не спешила брать предложенный напиток.
– На вороньем помете, – зло пошутила я и смежила веки.
Вернуться бы в теплую постель, под одеяло…
– Госпожа ведьма!
Дернувшись, оторопело уставилась на склонившуюся надо мной Агнешку – таки заснула.
– Тебе какой приворот, – хлебнув бодрящего чаю, помассировала виски, – на нежность, страсть там, чтобы ночей спать не мог?
– Все сразу, – с набитым ртом пробубнила Агнешка.
Пока я дремала, она стащила с полки пирожки со щавелем и без зазрения совести уплетала их за обе щеки. В доме-то ведьмы! Бедный Петрусь! На осине повесится с такой женой.
– Нет уж, ты выбери. На каждый случай свой заговор.
– Самый сильный тогда сделайте, на все деньги.
Дожевав один пирожок, Агнешка потянулась за вторым и замерла с протянутой рукой. Глаза округлились, вот-вот вылезут из орбит.
– Мама!
Позабыв о Петрусе, девчонка порскнула под стол, обняв меня за колени, запричитала:
