Аня Вьёри "Няня для дочки отшельника"

И тут он все-таки не выдерживает!

.

Михаил

Девочка моя!

Какое же счастье!

И что сделала эта провинциальная вертихвостка?

Как ей удалось всего за сутки исправить то, что натворили ей подобные?

Моя маленькая, моя доченька.

Падаю на колени, прижимаю к себе мою крошку, утыкаюсь носом в ее макушку.

Она разговаривала. Со мной она разговаривала.

Отдельные слова, изредка короткие фразы, но я так давно не слышал, как она смеется!

Я больше трех лет не слышал, как она смеется…

Горло перехватило, и глаза щиплет, но я не стесняюсь. Не знаю почему, я совершенно не стесняюсь этой странной женщины, которая, кажется, на самом деле интересуется моим ребенком больше, чем мной.

Да плевать на все! Она же учительница!

Ну кто в наше время идет в учителя? Да, в Москве им хорошо платят, но тут-то…

Нет, похоже, в ее случае это призвание!

Вот и сейчас, она не выпячивает себя, а напротив, будто желает остаться на вторых ролях. Спокойно расставляет чашки, достает заварку.

– Хотите кофе? – спрашиваю ее, отпуская дочь.

– А у вас тут есть? – удивляется.

Ну да.

Я забрался в самую глухую глушь, которую только счел пригодной для жизни. Дальше только в Сибирь, совсем от людей отрываться.

– Около станции достаточно крупный магазин, – оборачиваюсь к ней. – Там, где я вас подобрал вчера, – усмехаюсь, видя растерянность на ее лице.

Да. Самому удивительно. Только вчера.

А кажется, полжизни ее знаю.

– Я закупаюсь раз в неделю для себя и для тех деревенских, кто просит, – пожимаю плечами. – Кстати, там же пункты выдачи основных маркетплейсов. Если что-то нужно, можете смело заказывать.

– Да? – улыбается лукаво. – А на примерку на перекладных хомячках?

А! Блин!

Упираюсь руками в стол, усмехаюсь.

Ишь ты какая! Вернула мне мою же издевку.

– Ну, – смотрю на нее хитро, – можно пешком. Через поле прямо, в четверг направо!

А она хохочет!

Открыто, заливисто, чуть закинув голову и зажмурившись!

Я смотрю, как она смеется, и не могу отвести от нее взгляда.

Откуда ж ты взялась такая? Спокойная, домашняя, умная и в то же время не зануда…

Ловлю себя на мысли, что хочу знать о ней все.

Хочу знать ее всю.

Хочу…

Ее…

– Инга, – произношу, откашлявшись, – я подумал… А вы не хотели бы остаться тут жить?

Глава 9

Инга

– В смысле? – растерянно улыбаюсь. – Я, кажется, сюда за этим и приехала, – смущенно пожимаю плечами.

– Нет, – качает головой Михаил, – я имел в виду… – замолкает, откашливается, начинает снова. – Я хотел сказать, – хмурится, – еще непонятно, что там со школой. Но в любом случае…

– А что там со школой? – поспешно уточняю.

Меня откровенно пугает мысль, что мне сейчас придется снова искать работу, квартиру или… Или я даже не знаю что… Возвращаться к маме?

– Да со школой, если честно, что-то непонятное творится, – Михаил поджимает губы. – Что-то Петрович мутит…

– То есть? – спрашиваю взволнованно. – Что непонятное?

– У меня остались кое-какие связи в городе, – загадочно начинает Михаил, обхватив чашку чая обеими руками. – Я попросил знакомых навести справки о бюджете. Помните мы с вами говорили о ремонте? – и замолкает.

– Ну, – тороплю его требовательно.

– Похоже, там у кого-то нестыковочка вышла, – поднимает он на меня испытующий взгляд. – В районо действительно лежит на подписании проект о закрытии нашей школы…

– Как о закрытии? – растерянно хлопаю глазами. – А как же… Меня ж распределили…

– Распределили, – он встряхивает волосами, – и знаете что? – Михаил кладет ладони на стол, и почему-то этот жест вселяет спокойствие и уверенность. – Вы напекли отличные оладьи!

ЧТО? Это он сейчас вообще о чем?

Михаил явно не собирается развивать тему бюджета. Переводит взгляд на Лизу, а та смущенно улыбается.

– Спасибо, дочка, – говорит он таким голосом, что у меня все тает внутри.

– Спасибо, Инга, – обращается ко мне.

Тон его меняется, но глаза…

Что-то в них мелькает… Глубокое, теплое, загадочное… Уверена, что в этот момент он думает о чем угодно, только не об оладьях.

.

Михаил

Ух ты!

Краснеет!

Я встретил женщину, которая не разучилась краснеть!

Ну надо же!

Только вот…

Черт возьми, что в моей фразе такого, чтобы от нее краснеть?

Нет, девочка действительно интересная, но…

Я давно себе пообещал, что никаких женщин в моей жизни не будет. И уж тем более, никто больше не посмеет приблизиться к Лизе.

Так что…

Вы, милочка, учительница, репетитор, гувернантка, няня… И никто больше.

А няни эмоций по отношению ко мне испытывать не должны.

Няни – это нанятый персонал.

Никаких личных отношений.

Да, она порядочная, да, она нашла подход к Лизе.

Ну что ж. Я ей за это отплачу. И не только деньгами.

Разберусь, что происходит со школой.

Кажется, ей действительно не все равно.

Другая уже б уехала, а эта… Ждет готового…

Не знаю, понимает или нет, что она теперь очень сильно поперек горла тем, кто решил школу закрыть?

У них все так гладко сходилось.

Здание аварийное, учитель вышел на пенсию, нового нет…

А тут о-па! И есть учитель!

Как бы не случилось с девчонкой чего.

Архаровцам своим я вопросики на эту тему закинул.

Пусть служба безопасности поработает.

А москвичку эту я пока придержу у себя.

Тут, в моем доме, к ней с угрозами не полезут.

Кстати, раз уж она все равно живет с нами…

– Я хотел вам предложить… – смотрю на нее максимально по-деловому. – Будет ли вам интересно позаниматься с Лизой. Вы так удачно нашли к ней подход, – перевожу взгляд на дочку, которая кажется удивленной. – Она смышленая девочка, и мы с ней много говорим о природе и решаем разные задачи, но… – снова смотрю на Ингу, которая выглядит смущенной. – Вы не думайте, я вам заплачу.

– Что? – чуть не подскакивает. – За что? За что вы мне собрались платить? – аж задыхается от возмущения. – Я же… Она же… Я же у вас живу!

– Да, – киваю, – я вас сам пригласил остаться до того времени, как мы поймем, что происходит с вашей служебной квартирой.

– Да, – резко кивает она и снова краснеет.

Да что ж ты такая…

О чем ты сейчас думаешь?

Отчего смущаешься?

Что в твоей милой головке творится?

Женщины!

Когда-то я зарекся пытаться вас понять…