Ситуацию с магией капитан своим подчиненным коротко обрисовал, и в восторге они явно не были. Точнее, Бабник выглядел каким-то обреченным (хотя понятно, почему, ведь если я не могу нормально обороняться, основная защита ляжет на его плечи), а Милаш – просто грустным (кажется, парни очень рассчитывают на победу в этом году). Но они быстро взяли себя в руки, и блондинчик весьма бодро взялся обучать меня базовым заклинаниям земли.
Это было даже хуже, чем отработка ударов и уклонений. Пресловутое «Представь…» в объяснениях структуры заклинаний меня всегда неимоверно бесило. Ну что значит «представь» или «пожелай», что за абстрактная дурь? Дайте мне четкую схему вливания потоков! А вот проблема в том, что у низших заклинаний ее практически и не было. Лишь сгусток энергии нужного типа магии, приправленный правильно сформированным желанием или намереньем. Но я так не могу! У меня и в академии преподаватели с ума от этого сходили, что я не могу воспринимать эту абстракцию – «выдумай то, не знаю что». А тут и вовсе…
– Проклятье, мелочь, у тебя что, вообще воображение отсутствует! – орал на меня блондин спустя двадцать минут бесполезных объяснений. – Девчонки же обычно, наоборот, хороши во всяких выдумках! Сами что-то надумают, сами обидятся…
– Не сомневаюсь в твоем богатом опыте решения надуманных женских проблем. Но я тут ни при чем! И, поверь, воображение у меня более чем богатое. Что я с тобой уже только не сотворила в своей голове благодаря нему! А будешь на меня кричать, я начну претворять эти фантазии в жизнь! Объясняй нормально!
– Да я тебе человеческим языком и объясняю, как меня самого учили…
– Тише, ребята, – вдруг возник между нашими злобно пыхтящими фигурами Милаш. – Давайте без драки обойдемся. В чем проблема?
С минимумом цензурных слов и жестов блондин объяснил другу всю степень моей «дурости». Я оказала ответную любезность, обойдясь более цивилизованным языком. А очкарик нас неожиданно понял и быстро нашел решение.
И снова пригодились шест и песочек под ногами. С их помощью Милаш умудрился схематично обрисовать, что именно нужно «представлять» и как вливать потоки в эту дурацкую земляную крошку. И у меня… получилось! Вот что значит дельный человек, умеющий объяснять! Из песка вынырнула мелкая крошка щебня и, повинуясь взмаху моей руки, пролетела прямо в мишень, с мелким стрекотом отскочив от нее. Я даже попала в саму мишень, хотя никогда не подозревала в себе особой меткости!
Но парней результат почему-то не слишком устроил. Оба смотрели на меня все с тем же скепсисом.
– Слабовато, – задумчиво заключил блондин. – Только внимание отвлечь. Так… а если… Эй, Мелкая, представь…
– Я сейчас очень отчетливо представляю, как душу тебя…
– Да не это, – совершенно не впечатленный, отмахнулся непривычно серьезный Бабник. – Представь на месте мишени самого ненавистного тебе человека. Можешь даже меня, а потом ударяй.
Честно говоря, я не слишком верила в то, что эмоции способны усиливать заклинания. Лишать контроля – запросто. Но в более-менее спокойном состоянии сделать что-то сильнее – наукой такое влияние не доказано. Но все же совету последовала – что я, собственно, теряю.
На месте мишени словно вживую возникло знакомое лицо: золотистые волосы, зеленые глаза, широкая улыбка – лицо человека, которого я ненавижу. Я резко взмахнула рукой, посылая каменную крошку вперед.
– Кхм…надеюсь, что ты все-таки не меня представляла, – заметил Бабник, глядя на продырявленную насквозь мишень.
– Не тебя, можешь выдохнуть, – пробормотала я, весьма удивленная силой собственной ненависти. А ведь казалось, остыло и утихло все, а нет, еще пылает в душе обида.
– Тогда еще живем. Слушай, Мелкая, а не все так плохо у тебя. Я понял, у тебя просто мозги как-то набекрень сделаны, не по-девчачьи, но это твое преимущество.
– Еще слово, и я тебе мозги набекрень сделаю. И не называя меня Мелкой!
Как-то незаметно, перебрасываясь руганью и серьезными рассуждениями, мы с парнями умудрились разобрать еще два базовых заклинания. Пусть не идеально, но теперь хоть чем-то и я могла атаковать. Кстати, весьма интересно было наблюдать за взаимодействием парней. Совершенно разные Милаш и Бабник удивительно хорошо понимали друг друга – вот что значит команда. У блондина, как оказалось, потрясающе развито интуитивное понимание магии. Он легко и играючи схватывал все, что я и Милаш пытались объяснить ему, но вот сам толком объяснять не умел, хотя хорошо подмечал какие-то нюансы и давал советы. А вот с Неем у нас было полное взаимопонимание в плане различных структур и расчетов. В целом за эти пару часов тренировки я к ним даже привыкла. И пикировки с Бабником скорее доставляли удовольствие, чем злили по-настоящему. Я настолько увлеклась всем, что даже забыла про капитана, а потому его оклик, что пора заканчивать, стал для нашей тройки неожиданностью.
– На сегодня все, ребята, – вмешался Зануда в очередную попытку разбора следующего заклинания. – Коротышка, ты же не хочешь завтра на занятиях носом клевать?
Стоило коварному синеглазику это заявить, как тут же дала знать о себе усталость. Заныли синяки на ногах, а руки свело от перенапряжения из-за магии.
– Да, пожалуй, для первого дня неплохо размялись, – согласно кивнул Бабник, свободно потянувшись, словно и не особо устал.
Похоже, из всех только я и норовлю свалиться от усталости. Несправедливость…
Обратный путь показался мне неимоверно длинным. Я даже не обратила внимания, следил ли кто за нами на этот раз или нет. Пока парни что-то бурно обсуждали, словно и не провели больше трех часов за тренировками, я, медленно переставляя ноги, тащилась за ними.
А оказавшись дома, поняла, что мечтаю только об одном – обжигающе горячей ванне, обязательно с какой-нибудь вкусной пеной. И благословенной тишине, конечно. Даже голод отступил на второе место, так хотелось смыть с себя пыль и песок, который все еще скрипел на зубах.
Не обращая внимания на продолживших обсуждение моих дальнейших тренировок парней, я захватила одежду и уползла в ванную. И вот там наконец наступило счастье и расслабление. Мягкий аромат яблока и корицы, теплое белое облако пены, окутавшее меня, и тишина… Но долго они не продлились…
– Мелкая, ты там не утонула? – раздавшийся окрик и стук в дверь заставили меня вздрогнуть, выводя из умиротворяющей дремы.
– Не дождетесь, – отозвалась, вновь расслабляясь и устраивая голову на бортике ванной.
– Заканчивай давай! Из-под двери так парит, как будто ты там решила заживо свариться. И вообще, для натруженных мышц лучшее спасение – ледяная вода, – снова завел свою песню Зануда. Лишь бы поучать всех вокруг.
– Вот еще. Сам в ледяной барахтайся, извращенец, – пробулькала себе под нос и взялась не спеша намыливать голову.
– Коротышка, это уже не смешно! – раздалось еще спустя время, когда я выдерживала специальный бальзам на волосах. – В конце концов, ты здесь не одна, вылезай уже!
– Как это не одна, – пробурчала, тщательно промывая волосы. – Я здесь одна девушка. Могли бы и уступить мне эту ванну в безраздельное владение.
– Мелкая, еще пять минут, и я вынесу эту дверь! – разорялся капитан еще спустя пятнадцать минут, когда я уже вылезла из ванны и прочесывала длинные волосы.
– Ну попробуй, – заметила тихо со злорадством.
Дополнительную защиту я еще в первую ночевку на двери нарисовала. Не то чтобы я подозревала парней в каких-то поползновениях, просто во избежание даже случайного столкновения.
Наконец, довольная, благоухающая, чистая и замотанная в махровый халат до самых пушистых тапочек, я распахнула дверь ванной, чтобы столкнуться нос к носу со злющим капитаном. Парень смерил меня недовольным взглядом от макушки до помпонов на ярко-розовых тапках и процедил:
– Если ты подзабыла, то напомню – эта наша общая ванная. Что вообще там можно делать больше часа?
– Прости, задремала, – пожала я плечами и, чуть ли не насвистывая, пошла к себе.
Да, это была месть, пусть детская и мелочная. Но синяки на ногах и правда болели сильно – первый день тренировок, но поблажек Зануда мне делать не стал. Можно же было хоть немного соизмерять силу! Тем более… я и правда любила иногда зависнуть надолго в ванной. А раз уж я здесь надолго, стоило сразу дать понять, с какими моими привычками ему придется смириться.
– Коротышка, у тебя что, период линьки? – донеслось возмущенное мне в спину уже на пороге комнаты. – Тут все в твоих волосах!
А еще капитану предстоит узнать суровую правду жизни – проживая на одной территории с девушкой с длинными густыми волосами, привыкай, что «период линьки» у нее постоянно. Честно, вот это уже было ненамеренно – просто устала и забыла убрать после себя волосы. Но не сознаваться же теперь.
Месть настигла меня следующим утром. Вот вроде и встала рано, предчувствуя ответную гадость и надеясь ее избежать, а все равно не успела первой в ванную. Смирившись, я плюнула и ушла еще подремать минут двадцать. Но когда будильник поднял меня вновь – дверь в заветную комнату все еще оставалась закрыта. А мне уже было очень туда надо.
– Зан… Грейсон, открывай, я скоро опаздывать буду!
– Не слышу, вода шумит! – отозвались издевательски из-за двери.
Я прорычала себе под нос, но право на месть за ним признала. И подождала еще пять минут.
– Грейсон, имей совесть! Месть местью, но не утром же перед занятиями!
– Что? Не слышно!
Ногти с отчаяньем заскрипели по косяку двери.
– Слышь, Темный пластилин, еще мгновение и я сама эту дверь вскрою! В отличие от тебя, я знаю, как обойти защиту на ней.
– Да вскрывай на здоровье, мне стесняться нечего, – прозвучало глухо и едва различимо.
– Грейсон… мать твою! Мне надо! – отчаянно краснея, прорычала я, и правда готовясь прорываться в ванную комнату боем и выставить его оттуда хоть голым.
Почти сразу шум воды затих и дверь распахнулась, являя умытого и невозмутимого капитана.
– И незачем так рычать, я как раз собирался выходить, – заметил он с непроницаемым лицом, но искорки в синих глазах его выдали – это было натуральное издевательство. Но мне уже было наплевать, лишь бы пустил уединиться.
Так что едва парень посторонился в дверном проеме, как я рванула внутрь, чтобы тут же застыть, сделав лишь шаг внутрь.
– Ты что тут делал?
Пол залит водой, аж хлюпало под тапочками (только теперь заметила, что сам Зануда был предусмотрительно бос), зеркало все обляпано, на раковине остались ошметки пены.
– Брился, зубы чистил – обычные утренние дела, – дернул Зануда плечом и удалился.
– А такое чувство, как будто битву с кракеном в раковине разыгрывал.
Но, как и я прошлым вечером, парень предпочел сделать вид, что не услышал моей реплики. И я поняла – война только началась.
Конечно, после всего этого на завтрак я прибежала последней, из-за чего едва успела перехватить пару бутербродов, да еще и на встречу с Вирой опоздала. Про то, чтобы узнать, как сообразить ей пропуск на преподавательскую территорию, я тоже благополучно забыла – дырявая голова. Впрочем, после начала занятий я вовсе все выбросила из головы.
Учеба не стала брать себе разгон, чтобы немного растрясти сонных после каникул студентов, а сразу навалилась ворохом заданий. Планы занятий на семестр по всем предметам, перечни литературы, темы для рефератов и контрольных, да и сами лекции. Я едва успевала переброситься парой фраз с Альвиной в перерывах. Девушка любезно поделилась информацией о преподавателях и посоветовала, на что стоит обращать особое внимание. И да, опять пыталась выяснить, в каком же общежитии я обосновалась, чтобы скооперироваться в учебе. Пришлось отговориться, что меня поселили в другой корпус, к подруге, потому что мест не хватало. А там, думаю, если что, Вира меня прикроет. Можно и правда иногда собираться у нее с заданиями, против она точно не будет. Если, конечно, у меня вообще будет время на это.
Назойливые фанатки продолжали заглядывать к нам в кабинет, чтобы удостовериться, что здесь потенциальной соперницы за сердца университетских звезд не наблюдалось. А вот с Вирой я за день больше и не увиделась – ведь после занятий сразу побежала переодеваться, быстро перекусить и на тренировку. И снова мучения с шестом от капитана, а после – разбор заклинаний с его подручными.
Такой заколдованной круговертью пролетела первая учебная неделя. Утренняя битва за ванну, короткая прогулка с подругой до корпуса, попытка выплыть из океана новой информации на занятиях, выматывающая тренировка, вечерняя битва за ванну, и разгребание навалившихся на меня заданий до поздней ночи. А на следующий день все по новой.
Пожалуй, только глупая война с капитаном за территорию и поддерживала во мне задор к концу недели. Пусть мелочно и нелепо, но она немного разгоняла кровь и проясняла сознание от вороха новой академической и боевой информации, заставляя чувствовать, что я все же живу, а не только существую ради учебы и тренировок. Я продолжала сыпать волосами, Зануда оставлял мокрые полотенца, которые я вечно путала со своими. Я перетащила в ванну ворох баночек с косметикой: кремами, шампунями и прочим, стремясь занять все ровные поверхности, он систематически ронял их на пол или в раковину. Я занимала ванну на час по вечерам, он мотал мне нервы по утрам. В общем, жили мы весело, не давая друг другу заплесневеть от скуки.
Очередное утро началось для меня с яркого солнечного луча, засветившего мне в глаз, и нервного подскока на кровати:
– Проспала!
Запутавшись в одеяле, я едва не рухнула с кровати, но кое-как удержалась, схватила со стула халат и спешно завернулась в него.
– Сколько времени? Неужели первую пару проспала? И эти тоже, товарищи по команде, называются, неужели не могли разбудить! – бурчала я, судорожно пытаясь отыскать будильник, чтобы понять, насколько сильно опоздала.
– Десять! – взвыла я, все же отрыв его из-под вороха одежды на стуле. – Вот-вот уже вторая начнется.
И тут взгляд упал на дату, высвечивающуюся на табло прямо над временем. Суббота. Точно… Выходной. Я уже почти забыла, что они у нас есть. Неудивительно, что в доме тихо и меня никто не пытался будить – парни тоже отсыпаются. Я хоть и была погружена в собственные проблемы, но все же отметила, что они не прохлаждались в свободное время, а тоже были заняты учебой. Хоть и в меньшей степени, чем я. Но этим утром даже госпожа Навира не шуршала на кухне, готовя нам завтрак. Неужели тоже выходная? Боги, какое вкусное и прекрасное слово – выходной.
Мне бы вернуться в кровать и поспать еще немного, но утренняя встряска уже окончательно разбудила. А раз так, то стоило воспользоваться возможностью и хоть сегодня успеть занять спорное пространство первой. Вот только зря я надеялась, что окажусь самой ранней пташкой в нашем доме. Стоило мне приблизиться к заветной двери, как она распахнулась, являя мне капитана в одних лишь пижамных штанах и с переброшенным через плечо полотенцем. Голый торс поблескивал каплями влаги, но парня это совершенно не смущало. Да и я сама уже не слишком удивлялась – это первые пару раз Зануда скромничал, обряжаясь в пережиток прошлого, который он называл халатом. А после начала полномасштабной войны стесняться перестал и уже несколько дней светил голым телом передо мной по утрам.
– Доброе утро, – заметил он немного удивленно, явно не ожидая увидеть меня бодрствующей, и даже посторонился, пропуская в заветную комнату.
– Доброе. Грей, будь добр, имей уважение к соседям, не ходи по дому полуголый, – поморщилась я, шагнув мимо него.
Да, утром я вообще не отличаюсь хорошим настроением.
– А что, вид слишком соблазнительный? Боишься не сдержаться? – с насмешкой заметил Зануда, промокая влажные волосы полотенцем.
– Соблазнительный? – фыркнула я, остановившись на пороге и оглянувшись на этого самодовольного наглеца. – Не льсти себе. Твой вид напрочь отбивает аппетит, а мне нельзя голодать – сам говорил, что нужно веса набрать.
– Да я не льщу, а вполне критичен. Представляешь, сколько девчонок из университета мечтали бы оказаться на твоем месте?
– Прекрасно представляю. Но они просто твой характер не знают. За внешней формой сложно разглядеть всю твою натуру. Оказались бы пару раз на моем месте и сразу бы передумали тебе поклоняться.
Конечно, сложен капитан был отлично. Хоть он меня и бесит (в том числе своей привычкой ходить раздетым), я же не слепая. Широкие плечи, крепкие руки, узкая талия – не перекачанный, но долгие годы тренировок, что называется, налицо, точнее на тело. Но это же не повод ходить раздетым. Уверена, у Бабника фигура еще лучше, да и Милаш, несмотря на свой интеллигентный вид, вряд ли отстает. Но они почему-то не стремились сверкать полуголыми видом и всегда спускались на кухню одетыми. И только капитан продолжал каждое утро приветствовать меня голыми торсом. Бесит.
– Коротышка, это и мой дом тоже, имею право ходить так, как мне удобно, – совершенно не обратил внимания на мои претензии Зануда.
– Это элементарные правила приличия, – процедила я, забыв про ванну напрочь и следуя за широкой (и голой!) спиной на кухню, надеясь донести до него свою точку зрения. – Мы все-таки не родственники, чтобы ты так передо мной расхаживал. А если бы ты в факультетском общежитии жил, тоже так ходил бы по этажу? Сомневаюсь что-то.
– Но мы не в общежитии, Мелкая, кому какая разница, как мы здесь ходим? – обернулся ко мне капитан, уже с раздражением. – Сама говоришь, что видов на меня не имеешь, так чего особо стесняться. Тебе вот в мохнатом пледе, который ты по недоразумению считаешь халатом, удобно. Я же не придираюсь? Только ты возникаешь.
– Мне есть разница, если ты не заметил, я девушка! Я не хочу каждое утро встречать видом твоего тела. И кто сказал, что мне удобно в халате? Я, может, тоже не хочу все время закутываться в него. Но это просто неприлично!
– Ну не хочешь – не закутывайся. Кто тебе не дает-то?
– Вот и не буду!
– И не надо!
Разозленная донельзя, я не подумав дернула пояс халата, решительно стянула его с плеч и с размахом хлопнула махровую ткань об пол, оставшись в ночнушке.
– Тогда нормально будет, если я так буду на завтрак выходить, правда? Это ведь и мой дом тоже, имею право. Что такого, мы же все друзья и товарищи по команде. А мне ТАК удобно! – прошипела я, складывая руки на груди.
И только после этого, заметив, каким пристальным и внимательным стал взгляд Зануды, осознала, что сделала. И буквально почувствовала, как лицо и шею затопляет краска смущения, но всем своим видом пыталась показать, что на самом деле меня не волнует столь неоднозначная ситуация. По правде говоря, в ней и правда не было ничего такого – ночнушка у меня была довольно приличная. Плотная черная ткань с рисунком в виде смешных жабок скорее подходила детской пижаме, чем соблазнительному образу взрослой девушки. Правда, тонкие бретели, открывающие плечи, небольшое декольте, да и длина по колено, все же делали ее не самой консервативной. Но отступать я не собиралась – он признает, что ходить так ненормально. Пусть я ощутимо покраснела под изучающим взглядом, но все же держалась и не потянулась за спасительным теплом халата. Вот осознает и согласится с моей точкой зрения, тогда и оденусь!
Но Зануда не спешил признавать свою ошибку, лишь молча рассматривая меня. И почему-то особенно задержался взглядом на голых ногах, заставляя меня вспомнить, что они у меня цвели всеми оттенками синяков, от желтого до темно-фиолетового – последствия усиленных тренировок. На предплечьях, кстати, тоже имелась парочка разноцветных пятен – не всегда мне удавалось отбить удар в корпус. Вообще у меня была хорошая мазь от синяков, но я все время забывала ее нанести перед сном. А теперь вот как-то стыдно стало, я ведь все же девушка.
Неуютную тишину между нами нарушил неожиданный возглас:
– Ой, Ринри!
На входе в кухню застыл растрепанный и бесконечно удивленный Милаш. Но, заметив мой взгляд, он поспешил отвернуться.
– Кажется, ты не совсем одета…
– И я такое пропускаю? Где? – тут же послышался полный энтузиазма голос сверху, и на балкончике над кухней объявился такой же растрепанный Бабник. Правда, окинув меня взглядом, скептически хмыкнул. – Друг мой, если в твоем понимании это считается «не одета», то ты многое потерял в этой жизни. Ринри, смотрю, тренировки прошли плодотворно – красивая расцветка на ногах. У Грея тяжелая рука, понимаю. Хочешь, поделюсь средством от синяков?
– Не надо, у меня свое имеется, – пробормотала я, уже жалея о своем порыве и отчаянно желая прикрыться. И тем удивительнее, что мое желание неожиданно исполнилось. В один шаг капитан оказался рядом и, подхватив с пола халат, буквально завернул меня в него.
– Ладно, признаю, в этой битве ты победила, – пробурчал он, завязывая плотно узел на поясе моего халата. – Больше не стану портить тебе утро неприглядным зрелищем своего тела. А ты, пожалуйста, прогуляйся к целителю. Почему сразу не сказала про синяки?
– А ты что, искренне считал, что если лупасить меня шестом по ногам, то ничего не будет?
– Извини, – как будто растерянно взлохматил он волосы. – Не соизмерил сил, привык, что у парней шкура толще. Я постараюсь быть аккуратнее. А ты все же сходи к целителю. И в следующий раз иди сразу после тренировки – на всех полигонах есть дежурный медик. Я тебе покажу, где.
– Спасибо, конечно, но смысла жалеть меня на тренировках нет. Противник меня щадить не станет.
