– Опять?!
– Не опять, а снова, – мягко поправил бабушку Ян. – В этот раз недолго. Поедем с классом в Подмосковье. В лесах нашли остатки древнего поселения. Ребятам полезно будет увидеть историю своими глазами.
– Знаю я тебя. Вернешься опять весь чумазый, да с джинсами порванными. Нет бы рисовал, как в детстве.
– Уверен, ты бы и на этот счет ворчала бы, – с улыбкой ответил Ян.
– А все дед твой, царствие ему небесное – проворчала бабушка. – Я ему, почитай ребенку сказки. А он давай тебе про Ирландию, про Китай, да про мечи японские. Сидите в кресле вдвоем, страницами шуршите, а у самих глаза, как угольки горят. Кто потом стул немецкий разобрал, чтобы себе катану сделать?
– Ты мне вечность это припоминать будешь? – вздохнул Ян. – Аккуратно же разобрал.
– Угу. Так аккуратно, что дед на землю сверзся, когда покушать сел… – не договорив, бабушка рассмеялась. – Эх, молодость. Прощаем ей мы все проделки. Ладно. Во сколько тебя домой ждать?
– Сегодня до пяти, – ответил Ян, сверившись с расписанием в ежедневнике.
– Вот и хорошо. Как раз борщик тебе сготовлю. Как ты любишь.
– Твой борщ я, конечно, люблю, но тебя все же люблю больше, – рассмеялся Ян и взглянул на часы. – Урок через двадцать минут. Как раз успею кофе заварить.
– Много не пей. Опять до утра книжки свои читать будешь.
– Как иначе, бабуленька, – улыбнулся Ян. – Пока-пока.
Закончив разговор, Ян вновь достал из кармана камень. Черный бриллиант играл бликами каждый раз, когда на него падал свет теплого, осеннего солнца, но на душе у Яна было неспокойно. На миг он подумал о таинственном проклятии и мотнул головой, чтобы прогнать дурные мысли. Первый осколок добыть удалось сравнительно легко. Шейх, владевший им, слишком верил в собственную неприкосновенность, за что и поплатился. Камень хранился под стеклянным колпаком в спальне, так что Яну не составило трудов аккуратно вырезать в стекле ровный круг и украсть камень, пока шейх мирно сопел носом в двух метрах от него. Сложнее было получить информацию и проникнуть в дом, но и тут удача благоволила ему.
Со вторым камнем было сложнее. Сырский прятал бриллиант в сейфе и доставал лишь по особым случаям. Меры безопасности тоже были серьезными. Кабинет бизнесмена не имел окон, а труба вентиляции была настолько узкой, что пролезть туда могла только змея, но никак не человек. Сначала Ян подумывал попросту выкрасть ключ у Сырского во время отдыха последнего в Сандуновских банях, но от этой затеи быстро отказался. Пропажу найдут, сменят замок и определенно усилят охрану. Действовать нужно было аккуратно и без спешки, поэтому Ян раздобыл планы особняка Сырского и внимательно их изучил. К счастью, внутренней перестройке особняк, принадлежавший когда-то богатому купцу Арефьеву, не подвергся. Сырский ценил старину и лишь обновил убранство дома, оставив планировку комнат в первоначальном состоянии. Далее в ход пошел план расставленных по дому камер, но и здесь проблем не возникло. Любую информацию можно найти в интернете, если хорошенько заплатить нужным людям. Ян как раз продал оправу от первого бриллианта знакомому скупщику в даркнете и без тени сомнений пустил деньги на подготовку к дерзкому ограблению. Тут-то и начались проблемы, которые Ян поначалу связал с обычной неудачей, а потом и вовсе чуть ли не поверил в тяготеющее над камнями проклятье. Сначала он чудом не засветил свое лицо на камеру, которой не было на плане. Затем с трудом смог перенастроить запись с других камер, заменив их на статичные картинки. Еще и с охранником чуть не столкнулся. Повезло, что тот спросонья не заметил неясной тени, прижавшейся к стене рядом с дверью в кабинет Сырского. Да и сам сейф добавил нервотрепки. Ян почти в голос выругался, когда увидел не ту модель, которую ожидал. К счастью, код, который был найден на телефоне Сырского, совпал с кодом, использующимся для сейфа. Но даже сейчас, находясь в безопасности, Ян все еще чувствовал исходящий от камня негатив. Бриллиант был по-настоящему красив. Редкой, черной окраски, он притягивал взгляд и в то же время отталкивал. Словно невидимое проклятье, довлеющее над «Оком», и правда действовало.
– «И удача покинет всякого, кто Ока посмеет коснуться. И карающий взор Брахмы да обратится на него», – пробормотал Ян слова, написанные дрожащей от ненависти рукой Джона Пэриша. Надпись была обнаружена в некогда роскошных апартаментах миллионера, и явно была написана перед тем самым злополучным прыжком в окно. Принадлежали ли эти слова служителям культа Брахмы или же подтверждали помутнение рассудка миллионера, Ян не знал, но каждый раз вспоминая их, неприятный холодок нет-нет, да пробегал по коже, вызывая мурашки.
Вздохнув, Соколовский поднялся со стула и подошел к окну. На улице царила осень. Еще не мерзкая и слякотная, вызывающая простуду и заставляющая выбираться из дома лишь по крайней нужде, а теплая и золотая. Подернулись первым осенним огнем деревья, редкие листья уже вовсю гонял ветерок, а люди, спешащие по делам, порой останавливались, смотрели на солнце и, зажмурившись, улыбались. Ян тоже улыбнулся, вспомнив, как бабушка впервые отвела его в библиотеку похожим осенним деньком. Именно там семилетний Янчик увидел учебник истории за тысяча девятьсот второй год и загорелся желанием завладеть дорогой книгой.
Не сказать, что детство Яна было голодным и страшным. Девяностые, катком проехавшие по многим людям, Соколовских почти не затронули. Возможно дело было в том, что дед Яна, Валерий Павлович Соколовский, получал хорошую пенсию за прежние военные заслуги. Или же бабушка, Анна Ивановна, умело управлялась бюджетом семьи, несмотря на маленького внука. Так или иначе, но детство Яна было если не сытым, то вполне благополучным. Лишь одна трагедия посетила семью перед сложными девяностыми. Тогда, зимой восемьдесят девятого, родители маленького Яна попали в аварию, и огромная фура с уставшим водителем попросту снесла легкий жигуленок с дороги, оборвав сразу две жизни.
Родителей Ян не помнил. Иногда мелькнет что-то в мыслях. Что-то теплое и ласковое, как мамина рука. Или же в ушах зазвучит голос отца. Голос далекий и еле слышимый. Только фотография на столе в спальне Яна напоминала о том, что у него когда-то были родители.
Такие фотографии были у многих. Выполненные в технике сепии, с нарочито серьезными и шаблонными позами людей, но Ян любил перед сном разглядывать фотографию. Вглядывался в мамину улыбку, смотрел в серьезные глаза отца, а потом, вздохнув, засыпал.
От мамы ему достались глаза. Голубые, как рассветное небо. И нос. Прямой, с широкими, не уродующими лицо ноздрями. От отца же наоборот достались волевой подбородок и уши. Торчащие и большие. Бабушка иногда в шутку называла внука фенеком. В честь лисицы, чьей особенностью тоже были большие уши.
Заслуженная учительница дворянских кровей, Анна Ивановна, сразу же взяла осиротевшего внука под свое крыло. В пять лет Ян научился читать, а к шести годам перечитал почти всю библиотеку деда, отдавая предпочтения книгам по истории. Пусть он тогда и не понимал многого, но все же интерес к истории из маленькой искорки разгорелся до настоящей любви. В шесть лет бабушка отдала Яна в художественную школу и всячески поощряла тягу внука к искусству, а тот с радостью впитывал все новое и однажды поверг в шок бабушкиных подруг, которые собирались в доме Соколовских по выходным.
Маленький Ян, похожий на румяного барина, важно и обстоятельно выдал длинную лекцию о том, почему Мазаччо лучше, чем Тициан, после чего с чистой совестью отправился в свою комнату читать любимые им на тот момент бирманские легенды. Женщин покорил этот серьезный, маленький мужчина и Яна частенько зазывали на посиделки, где он с жаром спорил о прекрасном, не замечая бабушкиной гордой улыбки.
В семь лет началась школа, с которой у Яна проблем тоже не возникло. Поначалу. Если гуманитарные науки давались ему легко и всегда вызывали интерес, то с точными у Яна возникли сложности. Научившись простейшим арифметическим действиям, он решил, что этого хватит и вовсю окунулся в любимую им историю. Не помогал даже грозный голос деда, которого Ян уважал не только за былые заслуги, но и за обширные знания в мировой истории. На все претензии Ян отвечал одинаково: «Я буду изучать историю в будущем. Математика мне не нужна».
Однако разбираться с логарифмическими уравнениями и теоремами все равно пришлось. Ян терпеливо зубрил учебник только ради того, чтобы от него наконец-то отцепились и позволили вновь вернуться к книгам. Книги, а особенно книги по истории, стали его страстью. Однажды маленький Ян во втором классе выдал классному руководителю цитату Антисфена. На утверждение учителя, что математика – это необходимая наука, Ян ответил, что самая необходимая наука – это наука забывать ненужное, что он, собственно, и делает с математикой. За что ожидаемо получил двойку в дневник и головомойку от деда дома. Война с математикой не закончилась, но в первом классе у Яна появилось еще одно увлечение. И связанно оно было снова с книгами.
В семь лет бабушка отвела маленького Яна в библиотеку, устав слушать причитания внука о том, что ему больше нечего читать, а мозг отчаянно нуждается в знаниях. Очень скоро библиотека стала его вторым домом и бабушке приходилось каждый вечер идти за внуком, который прописался в читальном зале, обложившись книгами по самую макушку. А потом помогать ему нести домой книги, которые маленький Ян брал на дом.
Читал он запойно, за день проглатывая разом по два-три пухлых тома. Знания оседали в голове Яна, а острый язычок не отказывал себе в удовольствии озвучить что-либо от прочитанного бедным учителям, совершившим досадную оговорку. И именно тяга к знаниям подтолкнула Яна к первой краже.
Учебник истории за тысяча девятьсот второй год Яну наотрез отказались давать в библиотеке. Говорилось и о ценности книги, и о редких иллюстрациях внутри, и о хрупкости обложки. Сам учебник же был гордо выставлен на показ на специальной полке со старыми книгами. Полка находилась за спиной библиотекаря и постоянно мозолила Яну глаза, когда тот выкладывал на стол книги, которые хотел взять на дом.
Тогда-то и родился в слишком умной голове Яна хитрый план, как заполучить старинный учебник. Все моральные угрызения совести Ян сразу задушил еще в зародыше, апеллируя к внутреннему протесту тем, что знания превыше всего и как же горестно наблюдать, что такая важная и ценная книга попросту пылится на полке. Любимый томик ирландских легенд и преданий был отложен в сторону, и Ян приступил к шлифовке своего плана.
На самом деле план был прост. Ян давно уже приметил, что некоторые книги, которые он просил, находятся на складе, за белой дверью слева от стола библиотекаря. И в поисках этих книг библиотекарь проводит от пяти до десяти минут. Ян старательно отсчитывал время, каждый раз выбирая новые книги, чтобы найти ту, которая займет библиотекаря настолько, чтобы успеть украсть учебник. Но была в этом плане и одна проблемка.
Ян опасался совершать кражу, так как боялся, что его быстро вычислят. А там и грозный дедушкин ремень, которым перед носом Яна иногда потряхивали, может наконец-то познакомиться с слишком уж самонадеянным мальчишкой. К несчастью, лишь один библиотекарь не знал об интересе Яна к учебнику, поэтому план, за неимением других, был временно заброшен до зимы девяносто второго года. Тогда многие библиотекари уволились и на их место пришли новые. Ян понял, что час икс настал.
В качестве отвлекающего маневра был выбран потрепанный томик «Истории словесности» Полевого. Он давал Яну десять минут чистого времени, достаточного для того, чтобы подвинуть стул, залезть на него, сдвинуть стекло книжной полки и вытащить книгу, поставив на ее место другую. Конечно, могли помешать и другие посетители, поэтому Ян решил выбрать утро субботы, когда в библиотеке было меньше всего людей.
Тщательно разработанный план был реализован в ближайшую субботу и все прошло, как по маслу. Ян меланхолично расписался в карточке «Истории словесности», сложил книги в сумку, в которой уже лежал украденный учебник по истории и, попрощавшись с библиотекарем, отправился домой.
Стоило переступить порог библиотеки, как Яна захлестнула эйфория от произошедшего. Адреналин бешенными порциями поступал в сердце, в висках шумело, а ноги стали ватными. На миг маленький Ян даже забыл об учебнике, настолько его захватили новые эмоции. Подобного он не испытывал еще ни разу в жизни и это ощущение Яну очень понравилось. Еще и память услужливо подкинула любимые рассказы о Шерлоке Холмсе, где фигурировали ловкие воры, у каждого из которых был свой отличительный знак. Апельсиновых зернышек у Яна не было, но зато в кармане лежал мелок, который он иногда грыз. Воровато оглядываясь, Ян подошел к стене и нарисовал на ней мордочку лисицы-фенек, вспомнив, что фенеком его частенько звала бабушка. Тогда он еще не знал, что этот символ станет его визитной карточкой, и тысячи следователей со всего мира будут ломать голову над вопросом – кто же такой Фенек. А сам Фенек надолго поселится в его голове.
Но в тот момент Ян был обычным семилетним воришкой, который стащил книгу из библиотеки. Конечно, способ кражи не был нов, и многие будущие учителя нет-нет, но все же воровали библиотечные книги, отвлекая разными способами библиотекарей. Тогда Ян об этом не задумывался. Легкая победа его буквально окрылила и домой он бежал вприпрыжку, думая лишь о том, как с головой погрузится в украденную книгу.
Учебник и впрямь был ценным. Внутри, помимо стандартных параграфов, посвященных древней истории, нашлось место и удивительным рисункам, выполненным в стилистике изящных гравюр. А небольшая печать с императорским орлом на форзаце говорила о том, что прежним хозяином книги был кто-то из царской семьи. Естественно, Ян об этом не знал. Для него это был обычный учебник, пусть и выпущенный в те времена, когда самого Яна даже в проекте не значилось. Знания о том, что же именно он украл, пришли позже. И, как полагается, были не очень приятными.
Потерявший от успеха голову Ян совершил ошибку, которую делают все начинающие воришки. Он возомнил, что он умнее других и за это поплатился. После ужина странной книгой, которую Ян и не думал скрывать, заинтересовалась бабушка, а потом и дедушка, у которого и очки, и глаза полезли на лоб, стоило ему увидеть императорскую печать на форзаце книги. С внуком был проведен короткий разговор, в ходе которого Ян во всем признался и даже пустил слезу. Слеза на взрослых не подействовала и наивного воришку наказали ремнем, а потом поставили в угол. На два часа.
Утром, вместе с дедушкой, Ян снова отправился в библиотеку. На этот раз не за книгами, а вымаливать прощенье. Конечно, библиотекари даже не заметили, что из-за их спины пропал редкий экземпляр, поэтому с удивлением посмотрели и на пожилого мужчину, и на насупившегося мальчишку, который эту книгу и украл. Простили Яна охотно. Может дело было в том, что в голубых глазах библиотекари увидели настоящее раскаяние, а может Яну сыграло на руку нежелание библиотекарей заниматься этой проблемой. Так или иначе, но из библиотеки Ян шел с чистой душой и спокойным сердцем. Вот только в сердце Яна не было никакого раскаяния. Вместо этого он ругал себя последними словами за то, как глупо попался, и впредь пообещал себе больше не допускать таких оплошностей, более тщательно продумывая предстоящие дела.
– Ох, лисеныш, – вздыхала за ужином бабушка, смотря на нахмурившегося внука, который еле-еле осилил котлету, а к любимой им картошке-пюре даже не притронулся. – Ешь уже, горе ты луковое. Урок-то усвоил?
Урок Ян и правда усвоил, вынеся из него совсем не то, что вкладывалось крепкой дедушкиной рукой, кожаным ремнем и мудрыми словами бабушки. Маленький воришка был огорчен тем, что библиотекари пропажу даже не заметили, а значит лишь собственная ошибка привела к провалу. Конечно, Ян понимал, что отделался слишком уж легко. Его запросто могли за кражу поставить на учет в детской комнате милиции, а библиотекари запретили бы посещение библиотеки, что для Яна было хуже всего.
Впрочем, грустил он недолго. В юной и весьма беспечной голове уже зрел новый план, благодаря которому Ян собирался не только вернуть так глупо потерянный учебник истории, но и разжиться еще парой книг. В этот раз к подготовке он подошел более серьезно, не раз обследуя территорию рядом с библиотекой. В частности, его очень интересовали окна и строение оконных защелок. С прогулки Ян вернулся очень довольным собой и тщательно записал полученную информацию в тетрадку, которую не менее тщательно прятал в тайнике под книжным шкафом. В этой тетрадке, помимо деталей плана, были и рисунки. Примерный план библиотеки, конструкция окна, а также лисья мордочка, которую Ян твердо решил сделать своим отличительным знаком. Знаком, который он и не подумает скрывать. А виной всему, конечно же, внутренний голос, крепко занявший место единственного друга Яна, которому можно было поведать все свои секреты. В спорах с самим собой, Ян привык обращаться к внутреннему голосу, как к самостоятельной личности. И имя у этой личности тоже появилось. Фенек. Темное альтер-эго Яна, ехидное, сыплющее сарказмом, но очень нужное, в чем он очень скоро сумеет убедиться.
Вторая операция в библиотеке, как обозвал её мысленно Ян, тоже прошла успешно. В успехе воришка снова не сомневался и лишь ехидно посмеивался, насколько дерзким и простым получился план. Для начала Ян упросил дедушку позволить ему загладить вину и предложил вечером отнести в библиотеку книги, которые дома не пользовались большим спросом. Затею Яна поддержала и бабушка, потому что новые книги некуда было ставить и они занимали места в местах для этого совсем неподходящих. Таких книг нашлось много, и Ян с дедушкой трижды возвращался домой за новой партией.
В библиотеке же Ян быстро втерся в доверие к библиотекарю, тучной даме, носившей роговые очки с очень толстыми линзами. Маленький воришка очень уж убедительно изобразил раскаяние и даже вызвался помочь с сортировкой щедрого дара. Конечно, библиотекарь согласилась сразу же, стоило ей только увидеть стопки толстых книг, обвязанных тесемкой. Дедушка, поверив Яну, с чистой совестью оставил внука разбираться с книгами и отправился домой, чего Ян только и ждал. Библиотекарь тоже скоро потеряла интерес к мальчишке, который таскал опечатанные книги на склад. Её даже не смутило то, что времени Ян на складе проводил куда больше нужного, порой возвращаясь то через десять минут, то через пятнадцать. А причины этого были так же просты, как и план, придуманный маленьким хитрецом.
Пользуясь моментом, Ян разыскал на длинных стеллажах не только реквизированный у него украденный учебник, но и еще три книги, которые показались ему интересными. Так, к учебнику истории добавилось дореволюционное издание «Сказок тысячи и одной ночи» с ручными иллюстрациями, мифы древней Греции из того же периода, и первое издание «Братства кольца» Толкина, которое каким-то чудом попало в московскую библиотеку и теперь пылилось на полках. Книги Ян выбрал заранее, получив доступ к библиотечному каталогу, который любил от скуки перебирать, пока библиотекари вписывали названия книг в читательский формуляр. Поэтому пришлось потратить время, чтобы найти книги, бегая по складу.
Конечно, совать книги под колючий свитер, как поступил бы дилетант, Ян не стал. Вместо этого он аккуратно открыл форточку одного из окон в дальнем конце склада, после чего перекинул украденные книги на заботливо постеленную на снег белую наволочку. Закрыв форточку, Ян со спокойным сердцем отправился обратно и доложил, что работу закончил. Дело осталось за малым: накинуть куртку, выйти из библиотеки и завернуть за угол, куда никто не заглядывал, после чего сложить книги в сумку и отправиться домой.
В этот раз светить добычей Ян не стал. Поначалу он спрятал их на чердаке дома, где жил, после чего перетащил в тайник под книжным шкафом, о котором никто кроме него не знал. Украденные книги Ян доставал только в те моменты, когда дома никого не было, и, самодовольно улыбаясь, принимался читать.
Но очень скоро Ян снова заскучал. Адреналин, полученный во время операции «Библиотека» (именно под этим громким названием проходила вторая кража в тетрадке Яна), давно уже выветрился и душа принялась тосковать по составлению плана и подготовке, по восхитительному мгновению осознания произошедшего и восторгу от собственной гениальности. Фенек такое только приветствовал. Впрочем, Ян прекрасно понимал, что от его проделок могут пострадать невинные люди и от этого мучился угрызениями совести. Угрызения немного утихли, когда он тайком подбросил пару украденных книг обратно в библиотеку, но идти на преступление, чтобы обокрасть ни в чем неповинного человека, Яну казалось чем-то мерзким и тошнотворным. Все же воспитан он был не в семье маргиналов и прекрасно понимал, что такое хорошо и что такое плохо. За него все решил случай и очередное знаковое событие произошло с Яном в пятом классе.
Тогда, прямо на перемене, он увидел плачущую отличницу Третьякову, которую утешала верная подруга Сальцова. Ян, проходящий мимо, услышал лишь обрывок их разговора, но и этого ему хватило, чтобы моментально вцепиться своим гением в непростую ситуацию, в которую попала Третьякова.
– Да, говорю тебе, я шпору забыла в тетрадке, – утирая слезы, повторила Третьякова. Ян, вставший неподалеку, рассеянно рассматривал в окне голубей, которые слетелись в кормушку, сделанную кем-то из учеников на уроках труда. – Если Муся найдет, мне сразу пару влепят. Представляешь, что со мной сделают родаки за двойку?
Ян молча с ней согласился. Не из-за родителей, а из-за учителя по биологии, Мусиной Елизаветы Петровны, которую одноклассники обычно называли Мусей. Строже учителя, чем Муся, в школе было сложно найти. Дело осложнялось и тем, что Муся была донельзя злопамятной и найденная ей шпаргалка напрочь вычеркнет Третьякову из списка любимчиков, а значит о золотой медали по окончании школы можно забыть.
– Может тетрадку у Муси попросить и незаметно вытащить? – предположила Сальцова. Ян мысленно фыркнул, сразу отвергая такой глупый способ.
– Ага! И что я скажу? «Елизавета Петровна, я там забыла кое-что в тетрадке»?
– А если… – Сальцова запнулась, увидев, что Ян ошивается рядом, и поджала губы. – А ты чего уши греешь, Лопоухий? А ну вали отсюда!
Ян меланхолично пожал плечами и удалился. Вот только девчонки ни за что бы не догадались, что в его голове уже прокручивались планы, как можно завладеть тетрадкой Третьяковой. Правда дело осложнялось тем, что уже завтра Мусина огласит результаты контрольной, а значит забытую шпаргалку нужно выкрасть, как можно скорее. Но Яна это лишь раззадорило. Он усмехнулся и направился в столовую, попутно продумывая в голове детали предстоящего дела, начав, привычно, с опасности.
Ян понял, что если его застукают копающимся в сумке учителя, то постановки на учет в детской комнате милиции не миновать. Докажи потом, что ты хотел помочь однокласснице. На самом деле Яну было плевать и на Третьякову, и на Сальцову, и на любую другую девчонку в школе. Ему попросту было скучно, а обрывок разговора, услышанный в коридоре, дал то, чего Ян уже давно не ощущал. Адреналин и чувство опасности. От этого приятно шумело в голове и чуть подрагивали руки, но Ян радовался этому ощущению. Как радовался и тому, что заскучавший мозг снова принялся работать в паре с Фенеком, подкидывая крайне интересные варианты для обдумывания.
Купив в школьной столовой пирожок, Ян уселся под лестницей, ведущей в спортзал, вырвал листок из тетрадки и принялся набрасывать план. Привычное внимание к деталям здесь сыграло ему на руку. Каждый день Мусина в половину первого ходит в столовую, где берет себе тарелку супа, кусок черного хлеба и стакан чая. Ян частенько пересекался с ней на обеде, покупая у повара вкуснейшие пирожки с картошкой. Во время обеда кабинет биологии пуст, потому что уроки у первой смены заканчиваются, а таскать тяжелую сумку с тетрадками в столовую Мусина не любит. Обедает Мусина ровно двадцать минут и этого времени должно хватить, чтобы выкрасть шпаргалку. Прикусив колпачок ручки зубами, Ян задумался о том, как проникнуть в закрытый кабинет. Но и здесь его не подвела природная любознательность.
Замки в школе были простенькими. Однажды Ян сам видел, как учитель труда приподнимает дверь с помощью палки и, чуть отведя её в сторону, освобождает ригель из запорной планки. Конечно, делалось это не ради просвещения учеников, а из-за того, что трудовик попросту потерял где-то ключи. Но Ян запомнил и сейчас втайне порадовался, что присутствовал при этом замечательном событии. Дальнейшее представлялось Яну легким. Зайти в кабинет, найти в сумке или на столе тетрадь Третьяковой и изъять из нее шпаргалку, после чего выйти и просто захлопнуть дверь.
Удача не подвела Яна, лишь с замком пришлось повозиться, потому что школьный деревянный пенал был небольшим и в качестве упора плохо подходил. Провозившись добрых пять минут, Яну все же удалось освободить ригель и открыть дверь. Шпаргалка тоже нашлась быстро. Тетрадь Третьяковой лежала третьей по счету в стопке. Ян вытащил шпаргалку и сунул её в карман, после чего не отказал себе в удовольствии нарисовать на полях в тетради Третьяковой лисью мордочку. Фенек настоятельно советовал оставить «фирменный знак». С чувством выполненного долга он вышел из кабинета и аккуратно закрыл дверь. Замок сухо щелкнул и Яна захлестнула долгожданная эйфория. Он даже присел на корточки у стены и, улыбаясь, смотрел на подрагивающие пальцы. За этим занятием его застала Мусина, вернувшаяся из столовой, и подозрительно наморщила нос.
– А ты чего тут сидишь, Соколовский? – грозно спросила она. Но Ян, вернув себе самообладание, спокойно ей ответил.
– Думал, что записал домашнее задание, а оказалось, что нет.
– Думать тебе почаще бы не помешало, – вздохнула Мусина и, чуть подумав, добавила. – Параграф тринадцать, Соколовский. Запиши, а то опять забудешь.
– Спасибо, Елизавета Петровна, – обаятельно улыбнулся Ян. Но Мусина уже потеряла к нему интерес. Она открыла ключом дверь и скрылась в кабинете.
На следующем уроке биологии Ян самодовольно улыбнулся, наблюдая за бледной, как мел, Третьяковой. И чуть не рассмеялся, когда отличница открыла рот, услышав оценку за контрольную и критику за рисунок на полях. Рот открыла и Сальцова, но её реакция Яна не интересовала. Он смотрел на свои подрагивающие пальцы и упивался очередным успешным делом, которое увековечил в тайной тетрадке под броским названием «Операция «Шпаргалка». Засыпая, Ян неожиданно понял, что это состояние ему нравится. Да, он совершил преступление, взломав кабинет учителя, но зато помог другому человеку. На миг Яну даже подумалось, что неплохо было бы вытащить из кошелька Мусиной пару купюр и купить бездомным у магазина еды, но в итоге отмел эту мысль. По той простой причине, что Мусина, хоть и была самым строгим учителем в школе, но человеком все же являлась неплохим. А вредить таким людям, Ян точно не собирался. С этой мыслью он и заснул, и спал так сладко, как еще никогда в жизни не спал.
Так альтер-эго Яна стало его постоянным, пусть и невидимым партнером. В жизни Ян был обычным и в чем-то даже скучным мальчишкой, а Фенек наоборот действовал рискованно и нахально. Правда, чаще всего, лишь на бумаге, или в голове, с удовольствием оспаривая идеи Яна и подкидывая свои, не менее нахальные.
Друзей у Яна не было и всю свою неуемную энергию он пускал на продумывание операций, которые тщательно разрабатывались и записывались в тетрадку, на обложке которой была нарисована голова лисицы-фенек. Помимо операций «Библиотека» и «Шпаргалка», там был план проникновения в учительскую с целью кражи классного журнала, чтобы выправить оценки. План кражи дедушкиного офицерского ремня из крепкой кожи и его последующая ликвидация в подвале. Планы срыва уроков на контрольных, в тех случаях, если Ян не будет к ним готов. Жизнь Яна постепенно менялась и в ней находилось место новым увлечениям.
Бабушка удивленно поглядывала на внука, который мог до ночи копаться в старых ящиках, где дедушка хранил неисправные выключатели, розетки и прочий хлам, который вроде и не нужен, но когда-нибудь обязательно станет нужен. А Ян с головой погружался в устройства различных замков, которых в коробках оказалось слишком уж много.
Книжные интересы тоже претерпели изменения. К любимой истории, мифам и легендам прибавились другие книги. Некогда нелюбимые физика и химия вдруг заиграли перед Яном новыми красками, и он упоенно изучал влияние различных кислот на металлы, читал о взаимодействии веществ друг с другом, а также собирал их дедушкиного хлама различные устройства. Одним из таких стала универсальная отмычка, которую Ян, не мудрствуя лукаво, протестировал сначала на квартирном замке, а потом на двери в учительскую, после чего спрятал в тайник под книжным шкафом. Помимо тетрадки с планами и отмычки, в тайнике нашелся набор химических реагентов, которые Ян стащил из кабинета химии на перемене, слепки ключей от школьных кабинетов, и карта мира за тысяча восемьсот восьмидесятый год. Карту Ян украл из кабинета географии, когда помогал учительнице разбирать шкафы и увидел настоящее сокровище. Скорее всего карту бы и так украли. В не слишком сытых девяностых тащили всё и все. Поэтому Ян, недолго мучившийся угрызениями совести, решил о карте учительнице не говорить и попросту забрал находку себе.
В октябре девяносто девятого, когда Яну стукнуло пятнадцать, не стало дедушки и безутешный Ян долго плакал по ночам в подушку. Плакал не столько от боли, сколько от несправедливости. Холодным осенним вечером дедушке стало плохо, и бабушка сразу же вызвала скорую. Но машина ехала слишком долго, так еще и от жирного дежурного врача разило перегаром. Прямолинейный Ян чуть ли не бросился на того с кулаками, повезло что бабушка смогла утихомирить разбушевавшегося внука, которого в таком состоянии никогда не видела. К сожалению, спасти дедушку не смогли. А внук, через несколько дней пошедший с бабушкой в больницу за вещами деда, увидел на руке дежурного врача дедушкин перстень, который ему когда-то подарил боевой товарищ. Бабушка этого не заметила, но заметил её внук.
Погоревав две недели, Ян достал из тайника свою тетрадку и засел за новый план. Ему отчаянно хотелось наказать человека, который стал причиной смерти любимого деда, так еще и украл дедушкин перстень с рубином. Более того, Ян хотел, чтобы такой человек больше никогда не работал в скорой помощи. От злости тряслась шариковая ручка, выводя на листке бумаги неровные буквы и цифры, а в голубых глазах Яна стояли слезы.
Подготовка заняла следующие три месяца. Днем Ян ходил, как обычно в школу, вечера проводил рядом с бабушкой, тяжело переживавшей утрату, а ночью садился за обдумывание плана. Придуманный план был дерзок. Ян собирался ночью забраться в больничный архив и собрать доказательства некомпетентности дежурного врача, которого винил в смерти дедушки. Ради этого склонный к полноте Ян прописался после уроков на спортивной площадке. Он подтягивался, отжимался и приводил себя в форму, пока не смог подтянуться ровно пятьдесят раз. После спортплощадки Ян отправлялся в библиотеку, где снова и снова принимался за изучение строения различных окон и принципов работы сигнализации. На удивленные вопросы библиотекарей Ян отвечал одинаково, говоря о том, что готовится к поступлению. Однако умалчивал, куда и зачем собрался поступать. Очень скоро библиотекари потеряли интерес и к Яну, и к его странным запросам.
В феврале Ян, сославшись больным, отправился в больницу. Ради этого он на ночь выдул бутылку ледяной воды, а утром с радостью ощутил, как побаливает горло. Пройдя осмотр у терапевта, Ян получил освобождение от школы и, выйдя из кабинета, довольно усмехнулся. Однако он не отправился вниз по лестнице к гардеробу за курткой и шапкой. Вместо этого Ян сначала взглянул на расписание, висевшее возле кабинета, а потом быстро зашагал в сторону туалета – места грязного и донельзя отвратительного. Но сделал он это не от большой нужды, а чтобы аккуратно открыть окно и вложить в запорную щеколду сложенный листок бумаги. Аккуратно прикрыв окно, Ян с чистой совестью пошел домой.
Ночью он дождался, пока бабушка уснет и старательно отсчитал еще десять минут. Лишь после этого выбрался из кровати и спешно натянул на себя штаны и колючий свитер. Из тайника была извлечена отмычка, а из ящика в кладовке пара новеньких строительных перчаток. Пробравшись в коридор, Ян накинул дедушкину черную куртку и сунул ноги в черные кроссовки. Затем, стараясь не шуметь, закрыл входную дверь и бегом помчался по лестнице.
Несмотря на февраль, ночь выдалась теплой и слякотной. Слюдяно поблескивали лужи под светом редких фонарей, порой до Яна доносились выкрики шальных забулдыг, потерявших дорогу домой, и изредка слышался брехливый лай собак. Но Ян, сжав зубы, бодро бежал в сторону больницы, предпочитая держаться в тени.
Добравшись до больницы, он задрал голову и посмотрел на темные окна здания. Лишь в некоторых окнах горел свет. Как и в одном окне на втором этаже, которое Яну было интересно больше всего. Там находился туалет, окно которого было предусмотрительно открыто.
Ян взобрался на дерево, после чего повис на руках и осторожно принялся раскачиваться. Секунда, другая, отпустить руки и схватиться за подоконник. Но удача вдруг решила сыграть с Яном злую шутку. Ветка неожиданно хрустнула, и горе-воришка рухнул в подтаявший грязный сугроб, после чего издал тихий, но весьма болезненный стон. Если бы пузатый охранник, мирно сопящий на стуле в приемном покое, не спал, а совершал обход, то он бы увидел, как из сугроба выбирается матерящийся шепотом грязный подросток и, ойкая, идет к черному ходу, через который обычно выбрасывали мусор.
Замок двери черного хода не смог устоять перед отмычкой и Ян, выдохнув, осторожно потянул тяжелую дверь на себя. В нос тут же ударил сладковатый и довольно противный запах лекарств, пота и пыли, но цель вылазки была важнее, чем какой-то там запах. К тому же Ян напрочь забыл о неудаче с деревом, потому что запасной план с отмычкой сработал.
В больнице было тихо и лишь изредка где-то хлопала дверь и раздавались негромкие шаги. Ян крадучись двинулся вдоль стены, внимательно смотря на двери и готовый дать деру сразу же, как только послышится щелчок замка. Но ему повезло. До архива удалось добраться без проблем, однако обернувшись, Ян еле сдержал ругательство. Вымытый неизвестной уборщицей пол украшали грязные отпечатки его кроссовок. Пришлось доставать из кармана тряпку и ползти на коленях по коридору, чтобы избавить пол от малейших намеков на собственное присутствие. Конечно, Ян мог бы сделать это и на обратном пути, однако не любил рисковать понапрасну. То, что удача бывает капризной, он уже убедился на собственной шкуре, когда попытался изобразить из себя обезьянку и залез на дерево.
Избавив пол от отпечатков, Ян вытащил из кармана отмычку и принялся орудовать в замке. Здесь удача снова вернулась к горе-воришке. Подобный замок валялся в дедушкином ящике для инструментов, и Ян частенько на нем практиковался. С тихим щелчком замок открылся, пропуская Яна в темный архив, больше похожий на жерло таинственной пещеры, в которой дремлет голодный и весьма злой дракон.
Правда место дракона в архиве занимали тяжелые стеллажи, заставленные карточками пациентов, отчетами и прочей бесполезной макулатурой. Ян нашел стеллаж, посвященный жалобам, и погрузился в изучение… чтобы через десять минут выругаться и бессильно сползти на пол. Жалоб было предостаточно, вот только на то, чтобы разобрать их все и найти нужные, ушло бы несколько дней. Об этом он как-то не подумал. Неизвестный архивариус, судя по беспорядку на полках, жалобы складывал абы как и ни о какой системе грамотной каталогизации не слышал. Обида, возникшая в груди, принесла с собой и отчаяние. Ян понял, что от цели наказать врача придется отказаться. Вряд ли у него получится еще раз незаметно влезть в больницу, дальнейшие вылазки несут лишний риск, а рисковать Ян любил лишь будучи уверенным в успехе.
Минутная слабость отступила и мозг снова принялся работать в привычной холодной и взвешенной манере. Ян вспомнил о второй цели и, нахмурившись, поднялся с пола. Если уж наказать врача, лишив работы, нельзя, то наказать, лишив украденного, нужно.
Оставив за спиной архив, Ян вновь принялся красться по коридору. Только на этот раз в сторону выхода, где рядом с черных ходом находилась и дверь, ведущая в приемный покой. Вспомнив собственные наблюдения, Ян успокоился. В приемном покое сейчас должен быть только дежурный врач и охранник. Вздохнув, воришка взялся за металлическую ручку, надавил на нее и осторожно потянул дверь на себя.
Пока удача благоволила Яну. Первым в глаза ему бросился пузатый охранник. Тот тихонько похрапывал на неказистом, деревянном стуле, сложив пухлые ладошки на животе. Слева от него еще один стол, за которым, положив голову на предплечье, спит дежурный врач. Ян поморщился, унюхав в воздухе знакомый аромат перегара. Злость, текущая тоненьким ручейком в груди, неожиданно превратилась в мощный поток. Хотелось заорать, хотелось ударить врача по красной морде и спросить, когда человек внутри этого безобразного тела умер. Но Ян, пусть и не без помощи Фенека, взял себя в руки.
Он скользнул в сторону стола и довольно усмехнулся. Вторая рука врача безжизненно свисала плетью, а на безымянном пальце тускло поблескивал дедушкин перстень с рубином. Следующая минута стала для Яна вечностью. С превеликой осторожностью он взялся за перстень и не менее осторожно потянул его вниз. Перстень скользнул с пальца врача очень легко, словно и сам хотел сбежать. Ян сжал его в кулаке и крадучись пополз обратно. Дверь легонько скрипнула и замок сухо щелкнул за воришкой, заставив охранника на стуле всхрапнуть. Но когда он проснулся, Ян уже был далеко.
Бабушке Ян ни о чем не сказал, а та даже не догадывалась, что любимый внук ночью залез в больницу, чтобы вернуть перстень деда. Сам же перстень занял место в тайнике и доставался из него лишь в те моменты, когда бабушки не было дома. Конечно, потом Ян все-таки перестал скрываться, а на вопрос бабушки, откуда у него перстень, отвечал, что ему его отдали в больнице вместе со справкой о смерти. С тех пор перстень с рубином занял место на безымянном пальце Яна и тот частенько любовался багровым камнем, вспоминая и дедушку, и не слишком удачную операцию «Возмездие».
После смерти дедушки Яну и бабушке пришлось затянуть пояса. Но ненадолго. Анна Павловна очень скоро вернулась к преподаванию и репетиторству. На возмущения Яна, что он уже взрослый и тоже может работать, бабушка неизменно отвечала одного и то же.
– Поработать ты еще успеешь, а сейчас учись.
И Ян учился. Закончив школу с тремя тройками, он поступил в педагогический университет на историко-экономический факультет, без проблем сдав вступительные экзамены. Ему прочили блестящую карьеру ученого, как минимум учителя, но голова Яна была занята другим. В начале нулевых бабушка сделала любимому внуку дорогой подарок, купив на вырученные с репетиторства деньги, компьютер. Конечно, компьютер не сильно мощный и дорогой, однако Яну и этого хватило.
Пока его сверстники запойно уничтожали фэнтезийную нечисть в «Варкрафте» и тайком смотрели порно, Ян увлеченно поглощал информацию, которую ему давал интернет. Больше не было нужды в библиотеках, потому что огромное хранилище знаний всегда было под рукой, стоило лишь дважды нажать на синий ярлык браузера на рабочем столе.
Сотни тысяч древних рукописей и книг, оставшихся в единичном экземпляре. Забытое, запрещенное и ценное. Интернет стирал границы, давая знания тем, кто их истинно желал. Но Ян всегда желал большего и ожидаемо с головой погрузился в даркнет. Там, на узкоспециализированных форумах, он получал ту информацию, которую законно добыть было попросту невозможно. Но дешевая порнография и оружие Яна не интересовали. Его интерес был куда глубже, чем у обычных пользователей. Забавно, но именно в даркнете Ян нашел друзей, которых у него не было в реальной жизни. Друзей, разделяющих его интересы и интересующихся наукой с практической, но весьма незаконной точки зрения.
Взлом сетей, фишинг, скам, подмены адресов, брутфорс и более тонкие методы по подбору пароля. Ян перепробовал все и с сожалением констатировал один факт. Эта незаконная деятельность не приносила удовольствия. Не было подрагивающих рук и заходящегося в адреналиновом экстазе сердца. Не было того чувства опасности и сложности, потому что все упиралось в цифры и бесконечные строки кода. Однако Ян прекрасно понимал, что компьютеры продолжат стремительно эволюционировать, а значит забрасывать такой прекрасный инструмент точно не стоит. Ради этого он и обзавелся двумя друзьями. Ra1no и Celestial.
Они встретились в глубокой ветке даркнетовского форума, посвященной взломам особо сложных сетей. Встретились и ожидаемо разругались в пух и прах. Затем Ra1no, а после него и Celestial попробовали взломать удаленно компьютер Яна, но неожиданно наткнулись на ответную атаку. Да такую, каковой никто из них до этого случая не видывал. Поэтому ожидаемо, что троице в голову пришла одна и та же идея. Встретиться в приватном чате и обсудить разногласия. Результатом той беседы и стала дружба, пусть и не сразу.
Каждый прекрасно понимал, что в интернете, а тем более в даркнете, доверять абы кому нельзя. Поэтому деанона не случилось. И Ra1no, и Celestial, и Ян предпочитали хранить реальные личности в тайне, что, впрочем, не помешало им с жаром броситься в очередную дискуссию о взломе сложных сетей.
Со временем Ян нашел полезные особенности в общении с друзьями и не стеснялся этим пользоваться. К примеру, Ra1no разработал собственный поисковик, который был способен найти любую информацию на любом сервере, и постоянно шлифовал алгоритмы поиска, превращая обычную с виду поисковую систему в грозное оружие. Ra1no так же понимал, что подобный поисковик, попав в плохие руки, будет вредить, а не помогать, и держал изобретение в тайне. Поделился он о своем проекте только с Яном и Celestialом, которые без тени сомнений согласились с доводами товарища, однако порой пользовались доступом к поиску информации, а Ra1no с радостью предоставлял им эту возможность. Конечно, доверие пришло не сразу. Его пришлось завоевывать каждому из троицы.
Celestial, фанатка комиксов и гик-культуры, о чем говорил ее никнейм, верила в науку и обожала всяческие механизмы. В частности, ее всегда увлекали различные замки и сейфы, которые Celestial любила вскрывать. Ее любовь была столь чистой и незамутненной, что талантливую девушку заметили и пригласили на официальную работу. Днем Celestial вскрывала и тестировала различные сейфы, а ночью совершала налеты на базы данных, выкачивая различную секретную информацию веселья ради.
Ян среди них был самым молодым, но в плане знаний запросто мог дать фору любому. На горделивое замечание Ra1no, что созданную им сеть невозможно взломать, Ян через три часа предоставил другу в доказательство скриншот взломанной сети, а в ответ получил трехэтажную ругань в приватном чате. Их борьба не ослабевала ни на секунду. Ra1no совершенствовал методы защиты, стремясь создать такую сеть, которую невозможно будет вскрыть, а Ян, иногда с помощью Celestial, эту защиту обходил. Порой споры продолжались до утра, когда раздраженный Ra1no уходил спать, Celestial шла на работу, а Ян в университет на пары.
Пусть учеба и отнимала все время, Ян все же возвращался к разработке различных планов. К делу подключилось и увлечение компьютерами. Ян понимал, что хранить дома тетрадь с доказательствами его преступлений попросту глупо, поэтому создал для себя отдельный сервер, где отныне хранилась летопись его похождений. Об этом сервере не знал никто, и даже Ra1no и Celestial знать об этом не знали. Один из планов Ян очень скоро претворил в жизнь. Именно тогда Фенек ввязался в по-настоящему сложное и опасное дело.
Виной всему обычная газета, в которой Ян увидел статью о проходящем в Москве аукционе, на котором будет выставлен уникальный в своем роде «Рубин Цезаря» – подвеска в виде малины, изготовленная из не огранённого рубеллита и принадлежавшая когда-то императрице Екатерине Второй. В статье рассказывалось об истории украшения, в частности о легенде, согласно которой камнем когда-то владела сама Клеопатра, получив сокровище из рук Юлия Цезаря.
В легенду Ян не верил, однако статья его заинтересовала. И заинтересовала в первую очередь скандалом, связанным с украшением. Как оказалось, на аукцион подвеску выставил известный бизнесмен Сорокин, о котором ходили слухи, что в сытых девяностых господин Сорокин самолично вывозил конкурентов в подмосковные леса, где те и заканчивали свой жизненный путь. Сейчас же Сорокин был известен тем, что владел целой коллекцией сокровищ, имеющих довольное мутное происхождение. Конечно, на руках у Сорокина были все бумаги, подтверждавшие факты покупки или дарения ценных предметов, но тут неожиданно появилась внучка Агафьи Тарасовой, рассказавшая довольно занятную историю о господине Сорокине и подвеске Екатерины Второй.
Эта подвеска передавалась из поколения в поколение в семье Тарасовых с тысячи девятьсот семнадцатого года. Никто не знал, откуда она взялась, а сам Иван Тарасов, красавец-красногвардеец и участник штурма Зимнего дворца, предпочитал об этом не рассказывать. Рассказал лишь на смертном одре о подвеске самой Екатерины Второй, которую он спас от загребущих рук солдат во время штурма Зимнего. В бреду высохший и безумный Иван постоянно твердил о проклятии, тяготеющем над красивой вещицей, и умолял родных вернуть подвеску обратно в Зимний дворец. Слова Тарасова списали на обычный бред и очень скоро подвеска стала передаваться по наследству, пока не очутилась в руках Агафьи Тарасовой. Перед смертью убеленная сединами старушка тоже говорила о каком-то проклятии и умоляла сына передать подвеску в музей Зимнего дворца. Ожидаемо, что подвеска теперь оказалась в руках Егора Тарасова, мелкого торгаша, держащего в Москве несколько ларьков и маленький вещевой рынок.
Однако очень скоро его пути пересеклись с еще одним бизнесменом. Владленом Сорокиным. Результатом этого пересечения стала пропажа и Егора, и подвески, которая все это время хранилась в резной деревянной шкатулке дома. Правда Егор нашелся весной в подмосковном лесу. Вернее, нашлось его подтаявшее тело. Расследование ничего не дало и безутешная Лена, дочь Егора и внучка бабки Агафьи, нет-нет да вспоминала о пропавшей подвеске и словах отца, сказанных перед его исчезновением. «Права была мама. Нехороший это камень. Не место ему здесь». Поэтому, как только новость об аукционе разлетелась по Москве, где жила Лена, она сразу же узнала и подвеску, и бизнесмена Сорокина, о котором вскользь упоминал отец. Однако на слова Лены обратили внимание только в газете, да и то, только ради того, чтобы хоть как-то привлечь внимание к аукциону. Сам господин Сорокин на все обвинения грозно топорщил усы и показывал журналистам расписку, оставленную Егором Сорокиным, где говорилось о том, что подвеска передается в дар владельцу сей расписки. Глядя в блестящие от слез глаза Владлена Сорокина, говорившего о дружбе с покойным Егором, даже самое черствое сердце вздрагивало и все обвинения отметались прочь. Не верила крокодильим слезам только Лена, обивая пороги типографий и охотно давая интервью любому желающему.
