– Согласитесь, – Иннокентий почуял некоторые сомнения, а может, совокупное удивление кабинета министров. – Это звучит очень по-народному. А сейчас во всём мире говорят о необходимости сближения власти к народу… косоворотки! Сарафаны…
– И люли, – сделал вывод Пахом. – Всероссийский фестиваль люлей. Это именно то, чего властям не хватало, да… с раздачей оных…
– Само собой! – Василиса подхватила идею. – Серебряный люлю! Золотой люль… люлю… люля…
– Кебаб?
– Не важно. Даже платиновый…
– За особые заслуги перед отечеством… платиновые люли из рук государевых, – как-то очень отстранённо произнёс министр образования, прижимая руку к груди. Но тон его был меланхоличен, стало быть и вправду хорошие таблетки выписали.
– Можно… как-то иначе… – засомневалась Василиса.
– Не надо, – махнул рукой Поржавский. – В конечном итоге это просто фестиваль. В Конюхах… чай, не столица мира…
– Но мы должны привлечь туристов… – подал голос Емельян.
– Не волнуйтесь, – Поржавскому даже было жаль ребят. Старались же. – Туристов вам подвезут… начнём с пары батальонов, а дальше видно будет.
– А… – открыл было рот Иннокентий, но Василиса дёрнула его за рукав и что-то на ухо шепнуло. Отчего выражение лица у Иннокентия сделалось преобиженным.
Ну да, он ведь искренне старался.
– Но рекламу дать надо, – поспешил успокоить паренька Поржавский. – И вообще, чтоб фестиваль – так фестиваль… там эти… палатки торговые. Шашлык для народа. Скоморохов опять же…
– Мы бы предложили сделать ставку на известных артистов, как продолжателей традиции народного пения, – Иннокентий ухватился за подсказку. – Просто само по себе народное пение мало кому интересно, но вот если переосмыслить современное искусство… правда, артистов не из первой когорты, там всё давно расписано, а если и можно бы подвинуть, то на новый столичный фестиваль уже забронировали. А перекупать дорого станет, но вот тот же Шайба…
– А это кто? – поинтересовался министр внутренних дел, не сводя взгляда с экрана. Там одна картинка сменялась другой. И на всех-то были румяные девицы, порой даже без багетов.
– Это… очень модный… рэпер. Он читает рэп…
– Логично.
– И весьма понятен молодёжи, как самой активной части населения. Если пригласить его и вот певицу Лёлю…
– В целом состав можно согласовать… – поспешила заверить Василиса.
– Тогда подтянутся и другие туристы… и ещё подтянуть торговлю. Устроить конкурсы там разные… вот, столб, например. Раньше на столб сапоги вешали. Или там сарафан. Разное-всякое. И желающий мог вскарабкаться. Только сейчас за сарафаном не полезут. Можно пообещать сертификаты. Телефон там. Планшет…
– Автомобиль, – встрепенулся придремавший было министр здравоохранения. – За автомобилем полезут…
– Еще переноска быков… и в целом, там фермы рядом. Много. Можно конкурс устроить. Красоты. Среди скота… ну, крупного рогатого.
– Ага, Мисс Конюхи… или Мисс корова…
– Ещё кулачные бои. Очень традиционная забава.
– Знаешь, – глаза министра внутренних дел подёрнулись дымкою воспоминаний. – А я бы съездил, пожалуй… в молодости мы на Заречинцев знатно ходили. Стенка на стенку… хорошее было время. Девки опять же. Девок организуйте!
– Не в этом смысле! – поспешил влезть глава министерства по связям с общественностью. – Речь идёт о девушках в народных нарядах, чтобы соответствовали тематике праздника. Там… сарафаны… косы.
Министр внутренних дел глянул на лысую Василису и согласился:
– Да-да… косы тоже. Можно, тоже конкурс устроить. На самую длинную и толстую косу! Типа, девица-краса…
– И чучело сжечь! – подал голос министр образования, и щека его всё-таки дёрнулась. – Как на Масленицу…
– Чьё? – уточнил министр внутренних дел.
Задумались все.
– А на Масленицу чьё жгут? – министр сельского хозяйства даже привстал.
– Масленицы? – предположил Емельян.
– Зимы! – Прохор поглядел на мальчишку с укоризной.
– Чучело тоже можно организовать, – Василиса что-то чёркала в своём блокнотике. – Если чучело зимы является материальным воплощением негатива, с зимой связанного, то по аналогии и наше чучело будет представлять какое-то явление или человека, которого люди недолюбливают… можно местного.
– Боюсь, губернатор не слишком обрадуется, если его чучело сожгут на празднике, – Саволенко откинулся в кресле. – Хотя да… народ бы оценил.
Обсуждение как-то вот и пошло.
Поржавский даже тайком пот со лба смахнул. Всё же… веял в зале незримый остальными призрак печального сусла. Так что «всероссийские люли» уже и злом-то не казались.
А и вправду.
Такое вот… чтоб с хороводами. И для души… правда, что-то подсказывало, что пара требуемых батальонов, которым надлежало незаметно превратиться в туристов, несколько сбивали общий романтизм настроя. И Поржавский, хлопнув в ладоши, прервал обсуждение всенародных конкурсов.
– Значит, так, – сказал он. – Приступайте… запрос на проведение фестиваля уже должен был появиться. С местными мы утрясём… в рамках поддержания культурного уровня регионов. Есть у нас такая программа?
– Будет, – бодро ответил министр культуры.
– Отлично… пусть выделяют место. Только чтоб быстро… а чтоб быстро, скажите, что сроки горят. Не уложатся – бюджет будет признан неизрасходованным.
А ни один чиновник в здравом уме и твёрдой памяти подобного не допустит.
– И чтоб к завтрему у нас люлело со всех экранов с призывами…
– К завтрему? – хлопнула нарощенными ресницами Василиса.
– Будет, – Елисей был настроен куда как решительней. – Сейчас сбацаем ролик, быстренько нарезку… на телевидение тоже, а по сети завирусим. Скажем, пустим слух, что сам государь в народ пошёл… ну, его ж давно не видели… вот… накинем интриги… типа, почему так срочно… что указание свыше народ развлекать… можно добавить пару теорий глобального заговора. Что-то типа, что замещая праздники иноземными тайное мировое правительство пытается лишить нас исторической памяти и отнять дедины…
Его пальчики застучали по клавиатуре, записывая идеи.
– Может, – Пахом наклонился к уху. – Его того… изолируем? Какой-то больно умный…
– Не стоит, – покачал головой Поржавский. – Кто в такую ерунду поверит-то…
– …и потому долг общества всячески способствовать возвращению к истокам.
Поржавский прикрыл глаза.
– Извините, – робкий голос вывел из полудрёмы. – Возможно… это не совсем… то, чего вы хотели.
Иннокентий выглядел смущённым.
– Но могу предложить услуги для создания легенды.
– Какой? – Поржавский не сразу сообразил, о чём речь. Бросил взгляд, убеждаясь, что совещание идёт весьма бодро, и блокнот Василисы пополняется идеями, которые министры высказывали с немалой радостью, и снова посмотрел на Иннокентия.
– Вы говорили про туристов… как понимаю, необходимо… сделать так, чтобы прибывшие туристы не выделялись среди обычного населения? Но как правило, если речь идёт о сработавшейся группе… специалистов, особенно узкого профиля… то их единство не скрыть. А туристы – это люди разобщённые… и несоответствие будет бросаться в глаза.
– И что предлагаешь?
А мальчишка дело говорит, пожалуй.
– Так… сменить легенду. Прибывать малыми группами, но объединёнными… скажем, объединения по интересам.
Вопрос, императорскую гвардию можно считать объединением по интересам?
– Скажем… есть вот… разные творческие. Близкой тематики… и заявить даже можно выступления. Один момент.
Он что-то тыкнул в телефончике.
– Хор мальчиков-семинаристов…
Саволенко, прислушивавшийся к разговору, крякнул, верно, прикинув, сколь гвардейцы обрадуются.
– Или вот… «Богатыри-затейники». Силачи, они вроде как с гирями фокусы показывают. А! Ещё подходящее… «Весёлые колокольщики». Это звонари. Они в колокола бить умеют…
– Близко, – оценил Саволенко. – Наши только в бубны, но по дороге переучатся. А кто не захочет в колокольчики, тот в дояры пойдёт.
Глава 5. О мыслях девичьих, разговорах и перспективах прикладного коноплеводства
«Внутри меня собралось столько нежности и тепла, что так и тянет поделиться с людьми. Конечно, на всех не хватит, но кто-то один отгребет по полной»
Из дневника одной весьма восторженной леди
Бирюзовые стебли конопли тянулись к небесам, и Василиса, запрокинув голову, смотрела на них с престранной задумчивостью. Пожалуй, с большею она смотрела только на бумаги, что сжимала в руках. Вот так и стояли.
То на коноплю.
То на бумаги.
Позёвывала Анна Дивнова. Маруся снова чувствовала себя несчастной, словно с эльфийским нарядом, который пришлось оставить дома, ушла и радость.
А беспокойство вот вернулось.
Главное, не только к ней. Таська вот тоже выглядела не столько сонной, сколько нервозной. Она пританцовывала, то и дело оборачиваясь, будто ожидая чего-то этакого.
А вот коровы, которые добрались до поля – оно, кажется, с прошлого раза подросло и слегка раскинулось – беспокойства не испытывали. Они бродили меж высоких стеблей, иногда срывая веточку-другую.
– Красиво, однако, – сказала Василиса. – Значит… на косметику?
– Да, – Аннушка стряхнула сонливость. – Я думала, Бер шутит… тут… если всё сжать и на масло…
Конопля возмущённо зашумела.
– Но всё не получится, да?
– Да, – согласилась Маруся, пытаясь понять, откуда взялось это чувство тревоги. Иррациональное такое, но усиливающееся с каждым мгновеньем. Будто… будто приближалось нечто донельзя недоброе. – Она будет против.
– И понимаю. Она… чудесная.
– Хочешь – покорми. Силой.
Анна сделала осторожный шажок к полю и, вытянув руку, выкатила на ладонь зеленый шар силы. Конопля разглядывала его, но брать не спешила.
– Извини, – сказала Анна. – Я ведь думала, что ты просто растение, а не вот…
Листики качнулись. И стебель наклонился.
– Ты… – Василиса подавила зевок. – Тут разбирайся дальше.
– Я?!
– Марусь, ну ты же вот… поле вырастила.
– Не я. Это… это случайно получилось!
– Хорошо получилось, – мама Василиса улыбнулась. – Очень даже хорошо… просто замечательно. Но раз начала дела, тебе и доводить до итога. Какого-нибудь. Я пойду сыры проверю. Петрович говорил, что крыша в третьем коровнике прохудилась. Ещё с силосом надо думать, да и так, по мелочи. А ты вот тут дальше. Договора там, обязательства… не мне тебя учить.
– А…
– Маруся, – мама Василиса коснулась руки, ободряя и успокаивая. – Это твоё дело. Не отдавай его. Незачем. Да и вы девочки молодые, скорее друг друга поймёте… а мне и вправду надо с Петровичем перемолвится. И с остальными. Как-то…
– Неспокойно? – выдала Таська.
– Именно. Близится что-то…
– Тебя тянет?
– Не сказать, чтобы сильно, но оно вообще молчать должно бы. А тут… так что да, могу уйти. Хотя… не знаю. Просто чувство такое, что… скоро всё решится. А потому надо… разобраться с вашими этими гостями.
