Или… а если среди этой братии охотник имеется? Кто бы там ни ехал, министр ли, князь ли крови или ещё какая птица не нашего полёту, людей она с собой собрала серьёзных. Так что и охотник найтись может. А оно мне надо? Рисковать из-за дурного любопытства.
Человек со шрамом, будто почуяв мои мысли, повернулся. И я поспешно поглядел на недожёванный пирог. Надо же, опытный. Взгляд почуял. И теперь пытается понять, кто ж смотрел.
Надо будет сказать Еремею…
Хотя дела и не наши, но… что-то вспомнилось мне то чёрное письмецо.
– Да это ж Лаврушин! – шёпотом и как-то сдавленно произнёс Метелька. – Я его сразу и не узнавши…
– Который?
– Ну, со шрамами.
– Не пялься, – сказал я и ткнул Метельку пальцами в бок, отвлекая. Тот ойкнул и на меня замахнулся… вот так лучше. Двое подростков, что лавку не поделят – это нормально.
– Кто такой этот Лаврушин?
– Ну ты… это ж сам! Ну Душитель свобод!
– Каких?
– Этих… во. Народных!
– И много надушил?
– Ну… я-то так точно не знаю, но вроде как много… он жандармами командовал, когда в Брест-Литовске погромы начались. А после там евреи сами громить пошли, в ответку. И восстание подняли[12 - Еврейский вопрос в Российской Империи стоял очень остро. Погромы случались часто, некоторые из них, как после выяснялось, были спровоцированы и самими властями. В ряде областей при общинах начали возникать очаги сопротивления. Еврейские дружины порой вступали в прямое столкновение с погромщиками, а порой и с войсками. Для понимания масштабов проблемы: за 1905–1906 гг по стране прокатилась волна погромов – 690 в 660 городах. Погибло более тысячи человек.]! Так он солдат вывел и стрелять велел. По всем. Не разбираючися.
Метелька замолчал, ожидая, что скажу.
А что сказать? Без понятия, что в таких случаях говорить надо.
– А как толпа побежала, то зачинщиков взял, и тех, что позвали евреев громить, и евреев тоже. Суд учинил. На месте и учинил. Ну и повесил тоже всех разом, на одной перекладине. Вот… его за это революционеры в первый раз приговорили.
– В первый – не в последний…
Взгляд в спину ослаб, но я не рискнул повернуться.
– Ага… потом ещё пять раз другие приговаривали. Ну, разные…
– А одного разве мало?
– Ну… так революционеры разные. И приговоры тоже. Его, почитай, все… евреи – за то, что в Брест-Литовске не стал адвокатов ждать и прочего, а сразу полевым. «Русская рать» – за то, что погромщиков приговорил с евреями вместе, а они русские вроде как. После ещё эсеры, эти вроде как за то, что типографию изничтожил. Хотя другие говорят, что лабр… лабор…
– Лабораторию?
– Ага, ту, где бонбы делали. Алхимическую… после он ещё был, когда в губернатора Херсона стреляли. А тот из Романовых, пусть и князь крови, но всё одно из них же ж. Собою закрыл, а после, раненый, догнал стрелка и на месте шею свернул.
Резкий дядя. Что-то прям пироги поперек глотки стали.
– Давай-ка лучше в вагон вернёмся, – предложил я. Но Метелька головой покачал.
– Не-а, Еремей тут велел быть. Ну, пока не понятно, пустят нас во второй класс… говорят, там скамьи бархатом обтянутые. И ещё чай носют. Правда, что ли?
– Без понятия.
– Вот и я думаю, что брешут. Откудова там чаю взяться? А хорошо бы… сидел бы я, от как барин, рученькой махну, и мне чай тащут, с баранками…
– А этому… Душителю…
– И ему тащут, – благожелательно разрешил Метелька.
– Нет, после покушения…
– А… ну так-то медаль вручили. И ещё земли вроде как… там денег. И в Московскую полицию отправили. Помогать, стало быть, с порядками. Он там целую сетку поднял, этих… как их… спропри… пропри… ну, которые типа деньги забирают, на революцию.
– Экспроприаторов?
– Во… умный ты, Савка. Понавыдумывали словесей. Бандит – он бандит и есть…
– Совершенно верно, – раздалось над головами. И Метелька подскочил, а вот я усидел на месте, хотя и не без труда. – Отрадно видеть подобное благоразумие в столь юном возрасте.
Над нами навис уже знакомый мне господин в хорошем костюме.
Пахло от него табаком.
– Д-доброго дня, – Метелька изобразил поклон и меня пихнул. Я тоже поднялся, раздумывая, что делать. С одной стороны вроде как законов мы не нарушали. Сидели вот. Жевали пироги. С другой… тут вам не там, тут, подозреваю, о соблюдении законности будут думать в последнюю очередь.
А любопытство наше можно по-разному истолковать.
– Доброго дня, юноши, доброго… а вы кто будете?
– Савелий, – представился я. – И Метелька… мы сироты. Из приюта. Опекуна ждём.
– И кто у вас опекун?
Глядит и щурится по-кошачьи. И главное, лицо такое, с мелкими чертами, которые и прорисованы словно наспех.
– Еремей Анисимович Волков, – рапортует Метелька, с первым испугом справившись. – Зауряд-прапорщик в отставке.
Взгляд чуть смягчается.
И всё равно не отходит чего-то.
– Вы… извините, дяденька, – я, спохватившись, опускаю глаза. – Что пялились. Любопытственно мне стало. Я никогда-то не бывал, чтоб на вокзалах вот. Ещё и вижу плохо…
– Ага. С глазами у него совсем беда, – Метелька меня поддерживает. – Потому и выпялится бывало, прям страсть. А так-то просто вот… любопытничали.
– И много налюбопытничали? Бояться не стоит. Имперский сыск с детьми не воюет…
Ну да, а я взял и поверил…
Глава 9
«…таким образом запрет, положенный сотни лет тому назад и, несомненно, актуальный в те стародавние времена, в нынешних видится избыточным. Напротив, по нашему мнению надлежит не запрещать, но поощрять исследования, направленные на взаимодействие разнозненных факторов с тем, дабы ясно и с полным пониманием установить, каковые из них и при каких условиях приводят к возникновению прорывов»
Из докладной записки от Академии наук к Государю и Священному синоду.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/karina-demina/gromov-hozyain-teney-2-71758816/?lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
В 1897 г. медицинская общественность во главе с С. П. Боткиным добилась открытия в Петербурге Женского медицинского института. Существовал он на частные пожертвования, большую сумму внес сам Боткин. Слушательницы, окончившие институт, выпускались врачами-терапевтами, получали звание «женщина-врач» и имели право работать только в женских лечебных учреждениях..
2
листовка по поводу убийства эсерами Плеве
3
Бессрочные паспорта, которые именовались «вид на жительство» выдавались дворянам, купечеству, чиновникам, отставным офицерам и потомственным почётным гражданам, тогда как мещане и крестьяне довольствовались паспортами, действовавшими пять лет или год (в зависимости от благонадёжности гражданина).
4
Цитата из циркуляра, более известного как «циркуляр о кухаркиных детях», оставлявшего возможность поступления в гимназии и прогимназии, а значит, и получения иного образования, детям лишь некоторых сословий не ниже купцов 2-й гильдии. Также вводились ограничения на поступления в гимназии и высшие учебные заведения евреев.
5
В дореволюционной России вагоны, вне зависимости от того, находились они в государственном или частном владении, окрашивались в зависимости от класса. Первый – синим, второй – оранжевым, третий – зелёным, а четвертый – серым. Существовали также вагоны-миксты, в которых объединяли, допустим II и III классы, или III и IV.
6
В ту же эпоху билеты продавали не только без указания номера вагона и места, но изначально даже без указания даты и номера поезда. Общих баз не существовало, поэтому нельзя было предугадать, есть ли в проезжающем мимо поезде свободные места. Так что уехать куда-то было отдельным квестом. Хотя в вагонах I класса часть мест изначально держали пустыми, чтобы была возможность подсадить важного человека.
7
Одна из самых крупных катастроф в истории России. Произошла на Московско-Курской железной дороге в ночь на 30 июня. Сильный дождь вымыл чугунные трубы из насыпи, проложенной через овраг, на дне которого находятся ключи. В итоге багажный и пассажирские вагоны провалились. В результате крушения погибло 42 человека, 35 было ранено.
8
1 мая на перегоне Бокенгоф – Эльва поезд, перевозивший два батальона 95-го пехотного Красноярского полка в город Юрьев, сошел с рельс. Сильный ливень размыл полотно, и на одном из участков под тяжестью паровоза рельсы сдвинулись. Локомотив с багажными вагонами сошёл с полотна. Следующие вагоны начали наскакивать друг на друга, образовывая завал. Ситуацию усугублял тот факт, что рядом было топкое болото, куда попали многие солдаты.
9
