Итак. Наверное, настало время представиться.
Меня зовут Амелия Хайд, и я неудачница.
И это не просто моя история о том, как четыре месяца назад моя жизнь круто изменилась.
Это моя… «Вендетта».
Глава 3
UNSECRET, KRIGARE – VENDETTA
Амелия
«Вендетта».
Единственное слово, которое я смогла написать в файле своей новой рукописи с того самого момента, как покинула Мюнхен.
Да уж. Мститель из меня так себе, раз я даже не знаю, какой у меня план.
Оставаться в домике Хезер и Генри вблизи знаменитой башни св. Марка, ходить на работу в школу Всех Святых и рассказывать школьникам о романтизации абьюза, читать порнороманы и пытаться написать свой?
Звучит не очень мстительно и больше смахивает на план по становлению отчаянной домохозяйкой в одноименном сериале.
Откидываюсь на спинку кресла и стараюсь не издать ни звука, чтобы не разбудить едва уснувшую в соседней спальне Анну.
Суматошный день казался бесконечным, и я в очередной раз за эти четыре месяца убедилась, что материнство младшей сестры для меня – лучший контрацептив.
Хотя будто мне есть от кого заводить детей. Для того чтобы они появились, нужно как минимум заниматься сексом. А последние два года я вижу члены только в книгах. И то если повезет. Чаще мне все же являются фаллосы и жезлы.
Жезлы. Точно.
Тянусь к роману, который так и не дочитала сегодня. Тому самому, где бугорки. Тяну за предусмотрительно приклеенный стикер и открываю книгу на странице, где вот-вот случится соитие Франчески и Фридриха.
Когда я вижу слово «бугорок», мое лицо на долю секунды сводит судорогой, но я все же заставляю себя прочесть дальше:
«Волна мощного желания нахлынула на Франческу. Каждое движение языка Фридриха сводило с ума. А стоило ему проскользнуть пальцем меж ее припухших складочек, ее сознание тут же улетело в бездну. Она стонала, теряя контроль, пока Фридрих вновь и вновь кружил вокруг горошинки желания…»
Горошинки желания…
Горошинки. Мать вашу. Желания…
Я зажмуриваюсь от очередной порции ужаса и, поджав губы, мотаю головой.
Ладно, автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк Таймс», удиви меня еще больше.
Распахиваю веки и делаю глубокий вдох, предвкушая дальнейшую боль для своих глаз.
«Наконец Франческа издала гортанный стон и открыла взору Фридриха свою беспомощность. Она окончательно капитулировала, отдавая всю себя.
– О, Фридрих, Фридрих! – кричала она вновь и вновь, пока ее голос не сорвался.
Фридрих поднялся с колен и провел тыльной стороной ладони по губам, стирая соки ее пульсирующей киски.
– Хорошая девочка, – простонал он, обнажая свой налившийся стержень.
Выпрямившись, Фридрих поднес его к блестящим от сока лепесткам и погрузился внутрь, начав таранить ее лоно, словно отбойный молоток…»
Резко захлопываю книгу, когда мой внутренний токсичный Ромео показывается на горизонте.
Ладно. Наверное, это все же со мной что-то не так. Триста двадцать четыре тысячи положительных оценок на «Гудридс» ведь не могут врать, правда? Или, наверное, просто я монашка. Именно поэтому никто не таранит мое лоно после расставания с Адамом. Да и он его не особо прям таранил, если уж на то пошло.
Лоно…
Боже. Где достать нейтрализатор памяти, как у «Людей в черном», чтобы я никогда-никогда-никогда больше не выдавала этих словечек в реальной жизни?
Зачем я тогда читаю все эти порнокнижки, спросите вы.
Что ж, ответ прост: постельные сцены в романах помогают развить фантазию.
Например, мужчины возбуждаются от просмотра порно. Но вот девушки… Девушкам не так интересно просто смотреть на секс. Куда более возбуждающе представлять все это в своем воображении.
Он сверху или снизу?
Сверху. Проводит подушечками пальцев по голени, поднимаясь все выше.
Хотя нет, лучше он снизу. Крепко сжимает большими ладонями твою грудь, подмахивая при этом бедрами и наращивая темп с каждым толчком.
Говорит ли он пошлости? Или тихо постанывает? А может, именно в тот момент, когда его глаза темнеют от желания, происходит долгожданная кульминация?
Вот для чего нужны эти порнороманы – для того, чтобы погрузиться в мир фантазий. Позволить себе придумать идеального мужчину. Идеальный член. И идеальный секс.
Любой роман – это выдуманный автором мир, который становится для каждой читательницы реальным, а книжные мужчины превращаются в эталоны мужественности. Они гораздо лучше тех самых принцев, что должны прискакать на белом коне, разбудить поцелуем Спящую красавицу или спасти от заклятья Малефисенты.
И, учитывая мою подорванную самооценку из-за разрыва с Адамом и эмоциональное состояние после прощания с мечтой о становлении автором бестселлеров, мне чертовски сильно необходим горячий книжный мужик. Который не будет держать свой жезл, а после потирать горошинку желания.
Черт с ним, с вдохновением, я просто хочу отвлечься.
От проблем, от одиночества, от самобичевания.
Конечно, мысль, что когда-нибудь я снова смогу писать, греет мое сердце, но горячий книжный мужик согреет меня куда сильнее.
Устало выдыхаю в очередной раз за кажущийся бесконечным день и тянусь к телефону, чтобы поплакаться девочкам в «Рехабе».
Открываю чат и вижу десяток сообщений.
Мари: Интересно, а трипофобы боятся ребристых презервативов?
Урсула: Что за бред? Там же волдырики-пузырики, а не дырки. А трипофобы боятся дырок.
Мари: Меня пугает, что ты так хорошо осведомлена в трипофобии.
Урсула: Меня пугает, что ты не знаешь, как выглядят ребристые презервативы.
С губ срывается смешок, и я поджимаю их, чтобы не расхохотаться в голос. Больше мне нотаций от младшей сестры не надо.
Мари: Учитывая мое годовое воздержание, я уже не знаю, как выглядят и члены.
Урсула: гифка танцующего члена
Урсула: Не благодари.
Мари: Я и не собиралась.
Урсула: Неблагодарная. Это все из-за неудовлетворенности.
Мари: Спасибо, кэп, но меня полностью удовлетворяет Джонни.
Урсула: Что еще за Джонни?
Мари: Кролик.
Урсула?
Урсула: Не знала, что ты питаешь ТАКОЙ ВИД слабости к животным…
Мари: Джонни – вибратор-кролик.
Мари: Урсула, иногда твоя смышленость меня поражает!
Урсула: Рада, что хотя бы иногда.
Мари: А куда подевалась Мили?
Урсула: Наверное, проверяет, страдает ли она трипофобией, читая про дырочки.
Мари: гифка ржущего Леонардо Ди Каприо
Урсула: гифка надевающего очки Эдварда Калена
Мари: МИЛИ! АУ!
Урсула: Не мешай человеку исследовать свое сознание.
Боже, как же хорошо, что у нас есть этот чат. Прыскаю со смеху и печатаю сообщение.
Амелия: Это был отбойный молоток.
Урсула: Надеюсь, не в прямом смысле. А то инородные предметы во время прелюдий стали слишком популярны в любовных романах.
Мари: фото шоколадного батончика
Урсула: гифка отвращения от Дина Винчестера
Мари: Он зарычал, когда кончил?
Амелия: Он все еще не кончил.
Урсула: гифка с поигрывающими бровями
Урсула: А Фридрих-то хорош.
Смеюсь.
Мари: Мы этого пока не знаем. Ведь, я так понимаю, Франческа тоже все еще не кончила.
Амелия: Она кончила. Фридрих носит почетное звание заклинателя горошинок желания.
Урсула: Сожги эту книгу.
Мари: Как удалить тебя из нашего чата за подобные слова?
Амелия: Книги – это святое.
Урсула: Ты только что назвала книги о членах святыми?
Мари: Они не о членах.
Урсула: О членах.
Амелия: Ну, они правда не о членах, Урсула. По большей части они об отбойных молотках…
