– Не стану кривить душой – нужна, Василий Алексеевич. Хотите помочь?
– Я поговорю с мужиками. Все равно до завтра делать нечего, почему не помочь?
– А баня? – с улыбкой напоминаю я.
– А баню вечером натопим. Хватит нам времени напариться. За такую охоту, Андрей Иванович, грех не помочь.
Я благодарно киваю.
– Спасибо, Василий Алексеевич. Тогда выезжаем сразу после обеда.
*****
За длинным столом места хватило не всем. Но мы решили проблему просто – притащили стол из помещения базы, а вместо скамеек положили длинные доски на деревянные чурбаки.
Охотники привезли с собой огромный алюминиевый казан, объемом с ведро, не меньше. Казан торжественно поставили на середину стола, и теперь от него идет такой восхитительный запах, что у меня нетерпеливо урчит в желудке.
В глубокой миске передо мной исходит паром утиная похлебка – густая, с блестками жира, с крупно нарезанной картошкой и морковкой, с целыми разваренными луковицами.
Их кладут в котел целиком, а когда они уже отдадут весь вкус и запах – просто выбрасывают.
Кроме похлебки на столе свежие огурцы и помидоры, хлеб, длинные темно-зеленые перья свежего лука, которые так вкусно макать в крупную соль и хрустеть ими, заедая острый луковый вкус похлебкой.
– Как вкусно! – говорит Вера, отодвигая тарелку. – Не то, что дома!
– Конечно, – улыбаюсь я. – Здесь даже воздух другой. А вечером напечем картошки в золе.
– И люди такие хорошие. Андрей, скажите, а часто к вам приезжает кто-нибудь, вроде Глеба? Или этого… я забыла фамилию.
– Болотников? – уточняю я. – Нет, Вера, нечасто. Но иногда встречаются.
– Вот бы таких людей вообще не было, правда? Устроить бы заповедник, и пускать туда только хороших людей. А всяких гадов заворачить прямо у входа!
– Заповедник для хороших людей? – улыбаюсь я. – Интересная мысль.
Вера решительно встряхивает темными кудряшками.
– Андрей, а можно нам тоже поехать с вами в Черемуховку?
– Что, соскучились по картошке? – смеюсь я. – Неужели в институте вас мало на нее возят?
– Соскучилась, – хитрит Вера, бросая многозначительный взгляд на Павла. – Это весело. А в Ленинград уедем завтра, как собирались.
– Конечно, можно, – улыбаюсь я. – Федор Игнатьевич будет в восторге.
– Это вашего грозного председателя так зовут? – с любопытством спрашивает Вера.
– Ага, – отвечаю я и тоже гляжу на Павла.
А он низко наклоняется над тарелкой, пряча довольное лицо.
*****
Через час мы выезжаем с базы. Никто не захотел оставаться – на картошку собрались весело, дружной компанией. Я еду впереди, показывая дорогу автобусу. Туристы размещаются в автобусе, вместе с охотниками.
И Павел с ними – у них с Верой явно дело идет на лад.
Бойкий и Серко, вольготно растянулись в салоне “ЛуАЗа”, радуясь простору. Я не стал оставлять собак на базе одних – мало ли, Болотникову придет в голову вернуться и подстроить какую-нибудь гадость, пока никого нет.
Когда мы проезжаем деревню, я замечаю на автобусной остановке две фигуры с рюкзаками. Глеб понуро сидит на скамейке, а Болотников с независимым видом прохаживается вдоль дороги.
Они ждут автобус до станции.
Глеб поднимает голову и провожает нас виноватым взглядом. Болотников отворачивается и делает вид, что не ничего заметил.
*****
Когда председатель сельсовета видит выпрыгивающих из автобуса охотников, он буквально столбенеет от неожиданности.
– Андрей Иванович, это что за делегация?
– Это подмога, Федор Игнатьевич, – улыбаясь, отвечаю я. – Показывай фронт работ.
– Так вот он, фронт!
Федор Игнатьевич широким жестом обводит картофельное поле на окраине Черемуховки. Картофелекопалки уже прошли, разворошили борозды и вывернули картошку из земли. Теперь по полю неторопливо ползают трактора с прицепами. Люди наполняют картошкой ведра и ссыпают их в прицепы.
– Ведра у тебя найдутся, Федор Игнатьевич? – спрашиваю я.
– Конечно, – уверяет меня председатель. – Вот радость-то!
Внезапно поворачивается к полю и кричит, приставив ладони рупором ко рту:
– Володька! Володька, живо поезжай на ферму за ведрами!
Водитель совхозного “ЗИЛа” Володя запрыгивает в свой самосвал.
– И надолго они к нам? – спрашивает Федор Игнатьевич, имея в виду охотников.
– До темноты мы в твоем полном распоряжении, – улыбаюсь я.
– Так это ж мы сегодня все поле уберем! – радуется председатель. – Спасибо, мужики!
Он жмет руку каждому из охотников. И ребят-туристов тоже не обходит вниманием.
– Андрей Иванович! Ну, и молодец же ты – сколько людей привез! Как мне тебя благодарить?
– Есть у меня к тебе дело, Федор Игнатьевич, – говорю я. – Разреши охотникам собирать мелкую и резаную картошку. Совхозу она ни к чему, а мне пригодится – кабанов зимой подкармливать.
– Да ради бога! – кивает председатель. – Я вам ведра отдельные под нее выдам, и трактор с прицепом пригоню.
– Вот и отлично.
Теперь вопрос с зимней подкормкой решится легко и просто.
Я подхожу к охотникам, которые уже приглядывают себе борозды.
– Мужики, кто хочет заодно заработать трудодни?
Хотят все. Трудодни для охотника – важный показатель. Существует норма, выполнить которую обязан каждый член охотничьего общества. Только при выполненной норме трудодней можно рассчитывать на путевки и лицензии на охоту.
Городским охотникам для выполнения нормы приходится тратить свои выходные дни, выезжая поработать в охотничьи угодья.
– А что надо делать, Андрей Иванович? – спрашивает меня водитель автобуса.
– Собирать мелкую картошку отдельно. Она пойдет на подкормку копытных зимой. Ведра для нее председатель сейчас выдаст, отдельный прицеп тоже будет.
– Это мы запросто, – радостно шумят охотники.
– А я вам трудодни засчитаю и сделаю отметки, – киваю я.
Местные черемуховские охотники, увидев коллег, тоже подтягиваются ко мне. Они успели поохотиться утром вдоль Песенки, выше по течению. Там, в заболоченных протоках и густых камышах держалось много утки.
Сразу после охоты они вышли на картошку.
– Андрей, что насчет лицензий? – спрашивает меня Валера Михайлов.
– Лицензии есть, – отвечаю я. – Десять штук. Будем распределять так, чтобы на всех хватило.
– Значит, собрание будет вечером? В клубе?
– Да прямо здесь и распределим. Вы пока договоритесь между собой, кто с кем пойдет на охоту. Одна лицензия на троих. С мелкой картошкой поможете?
Свои трудодни черемуховские охотники уже заработали. Все лето заготавливали сено для лосей. Но Валера согласно кивает.
– Поможем, Андрей. Чем больше у нас кабанов – тем нам лучше.
– Это верно, – улыбаюсь я.
Такой хозяйский подход меня радует.
Мы встаем на длинную борозду вчетвером – я с Катей и Павел с Верой. Так и идем друг напротив друга, собирая картошку. Когда ведра наполняются, мы с Павлом относим их к трактору, а девушки в это время отдыхают.
Первое время Вера с любопытством поглядывает на Катю, но заговорить не решается. Однако, через час девушки уже весело болтают, как будто дружили всю жизнь. Иногда они о чем-то перешептываются, хитро поглядывая на нас и негромко хихикая.
– Андрюха, нужна помощь, – говрит мне Павел, когда мы в очередной раз несем ведра к трактору.
– Что случилось, Паша?
Участковый смущенно отводит глаза.
– Ребята вечером обратно на озеро собираются, – говорит он, имея в виду туристов. – И Вера с ними. А я никак не могу поехать – мне завтра с утра в райотдел надо. Что бы такое придумать, чтобы они на ночь в деревне остались?
– А ты не спешишь, Паша? – удивляюсь я.
– Да я не в этом смысле, – краснеет участковый. – Просто, мы бы с Верой погуляли. Я бы ей деревню показал, речку.
– Ну, так и предложи прямо.
– А вдруг они не захотят? И ночевать им негде – не в картошке же палатки ставить.
– Ладно, попробую что-нибудь придумать, – обещаю я.
Охотники из Ленинграда идут рядом с нами по соседней борозде. Когда мы заканчиваем первую борозду, Василий Алексеевич, водитель автобуса, отзывает меня в сторону.
– Морса хочешь, Андрей Иванович? – спрашивает он, протягивая мне бутылку, заткнутую полиэтиленовой пробкой. – Клюквенный, жена варила.
– С удовольствием, – киваю я.
Вытаскиваю пробку, поддев ее лезвием перочинного ножа, и делаю несколько глотков.
Несмотря на сахар, морс пронзительно-кислый – как и положено клюквенному морсу. И отлично утоляет жажду.
Я хочу вернуть бутылку водителю, но он качает головой.
– Девушкам отнеси.
– Спасибо, Василий Алексеевич, – улыбаюсь я. – У тебя ко мне дело?
– Да, – признается водитель. – Андрей Иванович, только пойми меня правильно. Нет – значит, нет.
– Не темни, Василий Алексеевич.
– Можешь поговорить с председателем, чтобы разрешил ребятам по ведру картошки в город взять? Семьи побаловать.
Это было обычной практикой – студентам да и просто добровольцам за помощь в уборке разрешалось увозить с собой по ведру картошки.
