Priest "Усмиритель душ. Том 1"

В этот момент послышались чьи-то мерные шаги, и из дворика дома номер четыре по улице Гуанмин показался высокий и статный молодой мужчина. Незнакомец шёл в их сторону, спрятав руки в карманах брюк и держа сигарету в зубах. Густые брови, глубоко посаженные глаза, высокая переносица, широкие плечи – настоящий красавец! Вот только он был явно не в духе, на лице так и читалось: «Прочь с дороги».

Го Чанчэн, сам того не желая, поймал холодный взгляд мужчины и сразу решил, что характер у того скверный. Впрочем, когда незнакомец вдруг остановился перед ним, выражение лица чудесным образом преобразилось: гром и молнии сменились ясным небом. Красавец, не вынимая сигарету изо рта, расплылся в искренней улыбке, на щеках проступили неглубокие ямочки, а в глазах блеснуло озорство. Теперь он производил впечатление весьма дружелюбного человека.

Сторож чуть подтолкнул Го Чанчэна вперёд.

– Глядите, лёгок на помине. Что ж, парень, знакомься: наш руководитель. Начальник Чжао, а это наш новый сотрудник.

– Здравствуй. Добро пожаловать, – мужчина радушно протянул новичку руку.

Го Чанчэн нервно вытер влажную ладонь о штаны и смущённо протянул её в ответ, но, к стыду своему, сообразил, что рука левая, и резко отдёрнул, словно его током ударило. От волнения подмышки и спина рубахи с коротким рукавом пропитались потом, и на ткани начала медленно вырисовываться новая карта мира. Начальник Чжао не стал больше смущать парня и беззаботно похлопал того по плечу:

– Не волнуйся, у нас очень хороший и дружный коллектив. По уму я должен лично представить тебя коллегам, но, видишь ли, сегодня безумный день, все крутятся как белки в колесе, так что, к сожалению, пока не до этого. Обещаю, чуть позже я организую для тебя приветственную вечеринку, а сейчас… Давай поступим так: лао[9 - Префикс «лао» в сочетании с фамилией означает, что человек, к которому обращаются, старше по возрасту; также может указывать на дружеские отношения между собеседниками.] У проводит тебя к Ван Чжэн, заведующей административным отделом. Она оформит все необходимые документы, и до завтрашнего утра ты можешь быть свободен. Идёт?

Го Чанчэн поспешно кивнул. Что бы ни занимало мысли начальника Чжао прежде, теперь он говорил непринуждённо и был весьма обходителен.

– В таком случае прошу простить, дела зовут. Если что-нибудь понадобится, не стесняйся, обращайся ко мне напрямую. Теперь мы одна семья. Спасибо, что приехал сегодня! – Онс виноватым видом улыбнулся Го Чанчэну, махнул рукой сторожу на прощание и поспешно удалился.

Лао У определённо был большим поклонником начальника: пара фраз, даже не относящихся к нему лично, заметно подняла ему настроение. Провожая нового сотрудника до административного отдела, он разливался соловьём и на все лады нахваливал руководителя:

– Начальник Чжао у нас мужик что надо: молод, умён, всегда вежлив и тактичен…

Го Чанчэн ещё не успел прийти в себя после знакомства, так что даже не пытался вникнуть в болтовню сторожа и, как обычно, просто кивал в знак согласия. Страх смотреть людям в глаза сыграл с ним злую шутку: прошло уже столько времени, а он даже в свете ламп до сих пор не заметил, что лицо лао У бледное, словно замазано белилами, губы кроваво-красные, рот растянулся до ушей, а языка вообще нет.

В офисе кипела жизнь, люди сновали туда-сюда по коридорам, и только теперь Го Чанчэн заподозрил неладное. Рядовых сотрудников могут вызвать для сверхурочной работы по важному заданию, но зачем вызывать в столь поздний час главу административного отдела?

– Сяо Го, не волнуйся, – шепнул ему на ухо лао У. – Крупных дел у нас немного, ты в основном будешь работать днём. Это в июле у нас тут дурдом, все вертятся волчком и почти не вылезают из офиса. Разумеется, всё это не за спасибо, сверхурочные оплачиваются в тройном размере, а потом ещё двойную премию за месяц начисляют.

Го Чанчэн окончательно запутался: почему именно в июле? Преступники что, проводят ежегодные собрания? Да ещё и дату выбирают по лунному календарю. Впрочем, озвучивать мысли вслух он постеснялся: боялся выглядеть глупо.

– Хорошо, – растерянно пробормотал он, снова кивнув.

– А вот я, напротив, обычно выхожу в ночную смену, днём на проходной сидит мой коллега. Так что мы с тобой будем видеться редко. Эх, хотел бы я с вами, молодёжью, работать… Ты ведь совсем недавно выпустился? Где учился? Что за специальность?

Го Чанчэн стыдливо рассказал о своём никудышном образовании, а потом, помявшись, тоненьким голоском добавил:

– Учился я так себе, звёзд с неба не хватал.

– Да ладно тебе, не скромничай! Ты же окончил университет! Я вот очень люблю образованных людей, хоть сам этим похвастаться не могу. Так уж вышло: родился в бедной семье, на обучение денег не было. Повезло ещё, что один учитель организовал в нашей деревне что-то вроде частной школы, в семь лет я пошёл к нему и отзанимался два года. Он-то и научил меня почти всему, что знаю. Я ведь даже не все иероглифы с ходу разбираю и газеты читаю с трудом.

«Школа с одним учителем? Но такие давным-давно позакрывали!» – недоумевал Го Чанчэн, но ничего уточнять по-прежнему не стал.

– Вот и пришли! – радостно воскликнул лао У.

Го Чанчэн поднял голову и увидел на двери табличку «Административный отдел». Крупные алые иероглифы на белом фоне сразу бросались в глаза, вот только оттенок краски казался каким-то странным: напоминал запёкшуюся кровь.

– Сяо Ван, ты здесь? – позвал сторож, стуча в дверь. – Я привёл к тебе новенького, надо оформить документы и отпустить его домой.

После короткого молчания из кабинета послышался приятный женский голос:

– Хорошо, сейчас.

Го Чанчэну стало не по себе от этого голоса: казалось, он звучит где-то далеко-далеко и в то же время совсем близко.

– Ты уж прости, что выбрали такое неудобное время, но ничего не поделаешь: сяо Ван, как и я, работает только в ночную смену.

Погодите… Это ещё почему? А днём что же?

Спина Го Чанчэна вновь покрылась холодным потом, но бежать было уже поздно: послышался жалобный стон дверных петель и на пороге показалась молодая девушка в белоснежном платье.

– У вас удостоверение личности и письмо о приёме на работу при себе? – всё тем же нечеловеческим голосом спросила она.

Из кабинета вырвался холодный ветер. Сердце Го Чанчэна сжалось от страха. Почти не дыша, он медленно поднял голову, и взгляд его застыл. Ужас сдавил горло Го Чанчэна, он широко распахнул глаза и отшатнулся. Позади сяо Ван возвышалась огромная змея толщиной с человеческую ногу! Го Чанчэн как заворожённый уставился на зловещий язык твари.

– Чжу Хун, и ты здесь! Поди, отдыхаешь после полнолуния… – сказал лао У, а затем положил ледяную ладонь на плечо Го Чанчэну и озадаченно спросил прямо на ухо: – Эй, сяо Го, что с тобой?

Змея внезапно засмеялась женским голосом и медленно поползла к Го Чанчэну. Совсем недавно тот наивно подумал, что лучше встреча с призраком, чем с начальником, и вот пожалуйста, сразу оба!

Спасибо, дядя, за работку!

Глава II

Огни уличных фонарей, подобно маленьким светлячкам, тщетно боролись с темнотой ночи. По дороге, вымощенной неровной плиткой, торопливо шагала молодая девушка. Удушающая, как в парилке, жара сводила с ума. Ли Цянь вдруг споткнулась и рухнула на колени, дыхание сбилось, пальцы судорожно вцепились в край футболки.

Сквозь стук сердца она слышала чьи-то нетвёрдые шаги. Шаркающий звук, характерный для старой обуви с мягкой подошвой, становился всё ближе. Девушка резко обернулась, но, кроме насекомых, которые кружили в свете фонарных ламп, никого не обнаружила.

Ли Цянь могла похвастаться утончённой красотой, но теперь её причёска растрепалась, волосы прилипли к взмокшему лбу, губы побледнели и слились цветом с кожей. Во взгляде читалась смесь страха и злости.

– Отвяжись от меня! – вскочив, процедила Ли Цянь. – Однажды я уже от тебя избавилась, смогу и сейчас!

Звук стих. Девушка закатала рукава, обнажив покрывшиеся гусиной кожей белоснежные предплечья. Она вся дрожала, несмотря на душную летнюю ночь. Ли Цянь подняла с земли булыжник. Зловещие шаги вдруг послышались со всех сторон, но, обведя округу взглядом, она так никого и не увидела. Это пугало больше всего.

Ли Цянь закричала, яростно размахивая камнем в воздухе, словно сражалась с кем-то. С каждым движением булыжник будто бы становился тяжелее и царапал ладонь. Когда силы почти иссякли, а в глазах потемнело, она, тяжело дыша, упёрлась рукой в колено, и взгляд невольно скользнул по земле.

Зрачки Ли Цянь резко сузились, её затрясло ещё сильнее. Булыжник выпал из ладони и ударил по торчащим из сандалий пальцам, но девушка даже не почувствовала боли и попятилась. Через пару шагов её колени вдруг подогнулись, и она рухнула на землю.

Тень…

Откуда она взялась? Впереди виднелся только фонарный столб, но нечто похожее на разлитые чернила не шевелясь наблюдало за Ли Цянь.

Если ты не сделала ничего дурного, почему так боишься тени?

Послышался пронзительный смех.

Около пяти утра на прикроватной тумбочке истошно зазвонил телефон.

Пятнадцатого июля по лунному календарю отмечался важный праздник Юйланьпэнь[10 - Юйланьпэнь – китайская транслитерация санскритского термина Ullambana («освобождение от страданий»), который дал название буддийскому празднику. Дословный перевод: «спасение висящих вниз головой».], он же Фестиваль голодных духов. В этот день последователи различных учений, обитатели всех трёх миров лишались покоя.

Чжао Юньлань, вернувшись домой после ночной смены, рухнул в постель прямо в одежде. Когда раздался телефонный звонок, он с трудом разлепил веки и чуть ли не с ненавистью уставился в потолок. Ему казалось, что он закрыл глаза всего на мгновение. Спустя секунды три он, будто зомби, приподнялся и потянулся за мобильным, попутно пытаясь собрать все мысли в кучу.

Назвать спальню Чжао Юньланя собачьей конурой значило бы оскорбить собак. Чистая одежда валялась вперемешку с грязной по всей комнате, на двуспальной кровати сгрудился всевозможный хлам: ноутбук со свисающим с монитора носком, очки, зонт и незнамо откуда взявшаяся большая банка киновари. Во всём этом хаосе едва нашлось местечко для хозяина: вероятно, он расчистил его как раз перед сном.

Чжао Юньлань с мрачным видом поднял трубку, едва сдерживаясь, чтобы не разразиться бранью:

– Что там опять стряслось?

– Начальник Чжао, у нас труп, – кратко ответила ему Ван Чжэн.

– Когда это случилось?

– Накануне вечером или сегодня ночью.

– Где?

– На улице Дасюэ.

– Хм… – Чжао Юньлань растёр лицо ладонью. – Понял. Отправь туда лао Чу.

– Чу Шучжи в командировке на западе Хунани.

– А Линь Цзин?

– Его временно перевели в преисподнюю.

– Тогда Чжу Хун… Точно, забудь, она же приняла истинный облик в полнолуние. Кто там ещё остался?

– Я, но скоро взойдёт солнце, и мне нужно будет уйти. Есть ещё Дацин и новенький Го Чанчэн…

Чжао Юньлань зевнул.

– Отправь тогда Дацина вместе со стажёром, пусть парнишка учится.

– Новенький пока не в состоянии. Ночью он от страха свалился в обморок перед моим кабинетом и до сих пор не очухался, – невозмутимо пояснила Ван Чжэн.

– И что же его так напугало?

– Истинный облик Чжу Хун.

Чжао Юньлань долго пытался собраться с мыслями и, когда наконец осознал, что послать больше некого, сонно вздохнул:

– Ладно, сам поеду. Скажи Дацину, пусть ждёт меня на месте.

Он повесил трубку, выругался и отправился в душ. За три минуты Чжао Юньлань привёл себя в порядок и рванул на улицу Дасюэ.

У перекрёстка, неподалёку от места встречи, он сбросил скорость, и вдруг нечто тёмное и круглое спикировало на капот, чудом не оставив вмятину на металле. Чжао Юньлань резко ударил по тормозам и, высунув голову из окна, прошипел:

– Это машина, а не кошачий лоток! Нельзя ли поосторожнее?

На капоте сидел чёрный толстый кот с короткой шеей и круглой мордой. Он картинно выпрямился, втянул живот и расправил лапы. Убедившись, что поблизости никого, котяра открыл пасть. Раздался низкий мужской голос:

– Хватит болтать, вылезай из машины. Чуешь, чем пахнет?

В воздухе стоял невыносимый смрад. Чжао Юньлань припарковался на обочине, вышел и, зажав пальцами нос, недовольно спросил:

– Твоя работа?

Дацин, пропустив эту реплику мимо ушей, соскочил с капота и с важным видом двинулся к полицейским машинам через дорогу. Чжао Юньлань подошёл к оцеплению и долго шарил по карманам, пока не выудил наконец потрёпанное удостоверение. Молодой сотрудник мельком взглянул на документ, сразу всучил его обратно и отбежал в сторону. Там его стошнило прямо на стену.

Чжао Юньлань провёл ладонью по взъерошенным волосам:

– Неужели у меня там настолько отвратная фотка?

Чёрный кот уже ушёл вперёд. Заметив, что его спутник застрял на месте, он грозно мяукнул.

– Иду я, иду… Фу, ну и вонища, дышать невозможно.

Чжао Юньлань нырнул под оградительную ленту. Навстречу, прикрывая нос платком, вышел мужчина и глухим голосом спросил:

– Вы из управления специальных расследований?

В системе общественной безопасности значилось загадочное управление специальных расследований. Уровень секретности зашкаливал: никто доподлинно не знал, чем занимаются его сотрудники и каким правилам следуют. Они всегда сами появлялись на месте преступления – вызвать их было нельзя – и каждый раз сверху поступал приказ о беспрекословном подчинении.

Управление относилось к Министерству общественной безопасности, но порой действовало самостоятельно, причём в атмосфере строжайшей секретности. Журналисты и помыслить не могли о том, чтобы без специального разрешения упомянуть управление или взять интервью у его сотрудников. Даже судебный процесс никем не освещался, лишь в самом конце публиковалось пространное постановление о закрытии дела.

Порой сотрудники загадочной организации вызывали даже больше вопросов, чем преступники. В документах всё было чётко структурировано – комар носа не подточит: мотив, последовательность событий, итог, досье на виновного и протокол ареста. Вот только по странному совпадению к моменту закрытия дела преступник неизменно оказывался мёртв.

За работу оперативной группы на месте преступления отвечал следователь по фамилии Ян. Он пожал Чжао Юньланю руку, смерил его любопытным взглядом и вежливо поинтересовался:

– Могу я узнать, как вас зовут?

– Моя фамилия Чжао, Чжао Юньлань. Но вы зовите меня просто сяо Чжао.

Следователь, очевидно, иначе представлял себе главу управления специальных расследований. Перед ним предстал высокий, стройный и с виду добропорядочный мужчина лет тридцати с вороньим гнездом на голове и в мятой рубашке с расстёгнутым воротом, выбившейся из брюк.

– Так вы и есть начальник Чжао?! – изумился лао Ян. – П-простите, не ожидал, что вы окажетесь так молоды.

Чжао Юньлань привык к подобной реакции и, не задумываясь, бросил несколько вежливых фраз в ответ.

Терпение кота лопнуло: он громко мяукнул, ловким движением взобрался по брюкам и рубашке на плечи начальнику и уставился ярко-зелёными глазами на следователя. Встреча с чёрным зеленоглазым котом считалась плохой приметой, но этот был такой упитанный, что больше походил на символ удачи и богатства, а издалека его и вовсе можно было принять за меховой воротник. Лао Ян быстро заморгал и пробормотал: