– Я за эти сыры получала медали. Медали! Во времена старого короля люди неделю скакали сюда ради головки моего сырку. Говорили, сам король его изволит есть с хлебом, и его мальчики тоже. Принц Ричард, принц Джеффри, даже маленький принц Джон – все говорили, что лучше сыра не едали в…
– Ба, – перебила Летти.
– Сломай ветку орешника, – сказала ее мама и с сомнением добавила: – Мальчика тоже возьми, пожалуй. Она сделала монетку для него – если он будет рядом, ты легче с ней справишься.
– Она? – переспросила Летти, держа в руке все тот же складной ножик с роговой рукоятью.
– Пахнет как «она».
– Не тащи туда мальчика, – сказала старая миссис Хемпсток. – Потом хлопот не оберешься.
Я расстроился.
– Все будет хорошо, – сказала Летти. – Я буду его защищать, у нас с ним будет приключение. И вдвоем веселее. Ба, ну пожалуйста!
Просияв, я тоже обернулся к старой миссис Хемпсток, с надеждой ожидая ее решения.
– Если все пойдет наперекосяк, не говори потом, что я тебя не предупреждала.
– Спасибо, ба! Не буду. Мы осторожно.
Старая миссис Хемпсток фыркнула.
– Ну да, ну да. Не делай глупостей, веди себя осмотрительно. Свяжи ее, закрой ей пути и отправь спать.
– Знаю я, – ответила Летти. – Я все знаю, честно. У нас получится.
Но у нас не получилось.
Глава 4
Летти отвела меня в заросли лещины возле старой дороги. Пока она искала нужную ветку, весенние сережки орешника тяжело покачивались над нашими головами. Наконец она отломила тонкую веточку и молниеносно обстругала ее ножиком, будто тысячу раз это делала. Конец она расщепила как рогатку, в виде буквы «У», и, спрятав нож (куда – я опять так и не понял), взялась за оба конца.
– Лозоходство тут не поможет, конечно, – объяснила она мне. – Я просто ищу направление. Для начала надо найти синий… колокол, кажется. Или что-то темно-фиолетовое, блестящее такое.
Я огляделся.
– Не вижу ничего синего.
– Оно точно где-то здесь.
Я снова огляделся, всматриваясь в траву. Коричневый цыпленок клевал что-то у обочины, ржавели рядом какие-то механизмы, шесть пустых молочных бидонов стояли на козлах. Краснокирпичный дом Хемпстоков в отдалении казался уютно свернувшимся зверем. В траве я заметил весенние цветы: вездесущие маргаритки, желтые и белые, золотые одуванчики, лютики из тех, от которых лицо начинает светиться, если подержать их под подбородком… и последний, уцелевший с ранней весны колокольчик в тени под козлами. Темно-фиолетовый, поблескивающий капельками росы.
– Это? – спросил я.
– Глаз-алмаз! – одобрительно кивнула Летти.
Мы подошли к колокольчику, она зажмурилась, повернулась туда, сюда, на восток, на запад, выставив ветку, как компас – стрелку.
– Черное, – вдруг выпалила Летти. – И мягкое.
От колокольчика мы двинулись вверх по дороге (я всегда думал, что ее проложили еще римляне), и, дойдя до места, где был припаркован «мини», Летти заметила его – лоскут черной ткани, запутавшийся в колючей проволоке забора.
Все повторилось: она подошла к цели, выставила ветку, медленно-медленно повернулась…
– Красное, – уверенно сказала она. – Очень красное. Туда.
Мы прошли через луг к маленькой рощице.
– Вот оно, – сказал я, включившись в игру. Передо мной на кучке зеленого мха лежал трупик какого-то маленького зверька, полевки, наверное. Головы у него не было, ярко-красная кровь залила шерсть, запятнала мох.
– А теперь возьми меня за руку, – сказала Летти. – И ни за что не отпускай.
Я осторожно взял ее за левую руку, чуть пониже локтя. Летти вновь повернулась вслед за веткой.
– Туда.
– А теперь что мы ищем?
– Теперь ищем бурю. Немного осталось.
Мы прошли через рощицу и оказались в лесу. Деревья в нем росли так густо, что кроны их смыкались над нашими головами, а между деревьями приходилось протискиваться. Кое-как мы выбрались на просеку и пошли вдоль нее по границе зеленого царства.
Слева раздалось бормотание далекого грома.
– А вот и буря! – пропела Летти. Она снова развернулась, таща меня за собой, и, сжимая ее руку, я почувствовал (или мне показалось, что почувствовал), как через все мое тело проходит вибрация, будто я держусь за работающий мотор.
Мы перебрались через ручеек, и Летти внезапно остановилась, словно наткнулась на что-то. Но не упала.
– Мы пришли? – спросил я.
– Нет. Оно знает, что мы идем, чувствует нас. И не хочет, чтобы мы приближались.
Ветка крутилась в ее руке, как магнит, который отбрасывает магнитом с другой полярностью. Летти ухмыльнулась.
Порыв ветра швырнул в нас листья и грязь, что-то загрохотало вдалеке, словно поезд. Небо, проглядывавшее сквозь древесные кроны, потемнело, будто утро в одночасье превратилось в вечерние сумерки.
– Ложись! – крикнула Летти и потянула меня вниз, на мох. Мы упали рядом и тихо лежали какое-то время. Я чувствовал себя глупо, да и земля подо мной была мокрая.
– А сколько еще…
– Тихо! – раздраженно прошипела Летти.
Я умолк.
Что-то прошуршало через кроны над нашими головами. Я глянул вверх и успел заметить что-то коричневое и пушистое, но плоское, похожее на здоровенный ковер, загибающийся на концах. А еще у этого ковра был рот, полный маленьких острых, как иглы, зубов.
Странная штука покружила над нами и, хлопая краями, полетела дальше.
– Что это было? – прошептал я. Сердце мое бухало в груди как кузнечный молот, ноги стали ватными.
– Волчий скат. Значит, мы зашли дальше, чем я думала. – Летти поднялась, снова выставила перед собой прут и повернулась кругом.
– Ничего не чувствую. – Она встряхнула головой, пытаясь убрать челку с глаз. – Либо оно спряталось, либо мы слишком близко…
Она прикусила губу.
– Шиллинг из твоего горла. Дай его сюда.
Я достал шиллинг из кармана и протянул ей.
– Нет, – отказалась Летти. – Сейчас я его трогать не могу. Положи на развилку ветки.
Я не стал спрашивать почему – просто положил монетку на рогатку, как было сказано. Летти вытянула руки и медленно-медленно повернулась вокруг своей оси. Я поворачивался вместе с ней, но на этот раз ничего не почувствовал, будто «двигатель» заглох. И вдруг Летти замерла, чуть-чуть не докрутившись до полного оборота.
– Смотри!
Я взглянул в ту же сторону, но не увидел ничего, кроме деревьев и теней.
– Нет, сюда смотри! – Она мотнула головой в сторону прута. Кончик его тихонько дымился. Летти повернулась немного налево, немного направо, еще правее… И на кончике вспыхнул оранжевый язычок.
– Такого я раньше не видела. Я использую монету как усилитель, но кажется, что…
Вжух – и конец прута загорелся ярким пламенем. Летти тут же сунула его в мокрый мох.
– Забери свою монету.
Я осторожно подобрал шиллинг, ожидая, что он обожжет мне пальцы. Но монетка была ледяная.
Летти отбросила дымящуюся ветку и повела меня дальше. Теперь мы шли, взявшись за руки. Воздух вокруг пах странно, потухшими фейерверками, и мир с каждым нашим шагом становился все темнее.
– Я обещала тебя защищать, помнишь? – спросила вдруг Летти.
– Да.
– Я обещала, что никому не позволю тебя тронуть.
– Обещала.
– Просто держи меня за руку. Не отпускай. Ни за что не отпускай, что бы ни случилось.
Ладонь у нее была теплая, но не мокрая, и от этого становилось немного спокойнее.
– Держи меня за руку, – повторила Летти. – Делай только то, что я скажу. Понял?
– Это все как-то… опасно звучит, – ответил я.
Летти не стала спорить.
– Я не собиралась так далеко заходить, – призналась она. – Не думала, что так выйдет. Тут, на границах, может водиться всякое.
Деревья кончились, и мы вышли на открытый простор.
– Ваша ферма далеко? – спросил я.
– Нет, мы все еще на своей земле. Ферма Хемпстоков очень большая, мы много земли привезли из Старого Света. Вот только к ней прицепились всякие… Ба их называет блохами.
Я понятия не имел, где мы, но мне не верилось, что вокруг все еще ферма Хемпстоков. Что мы вообще в моем мире. Здесь небо было тусклым, тревожно-оранжевым, а шипастые растения, похожие на гигантские потрепанные алоэ, были темного серебристо-зеленого оттенка, словно старая бронза.
Монетка, нагревшаяся было в моем кулаке, начала стремительно холодеть, и в конце концов мне стало казаться, что я сжимаю кусочек льда. Я решил ни за что не отпускать руку Летти.
– Мы на месте, – сказала она.
Сперва мне показалось, что я вижу какое-то строение: натянутый шатер из серой и розовой парусины – огромный, размером с церковь. Ткань хлопала на ветру, потрепанная непогодой, а сооружение покосилось от времени…
Но потом «шатер» обернулся, и я увидел лицо.
Кто-то взвизгнул, словно собака, которую пнули, и я с запозданием понял, что это был я сам.
Огромное лицо выглядело старым, ободранным, на месте глаз в ткани зияли пустые дыры. За ними ничего не было – лицо оказалось просто огромной серой маской, кое-как сшитой из лохмотьев.
Складки сдвинулись – теперь казалось, что маска смотрит на нас.
– Назовись, – приказала Летти Хемпсток.
Пауза. Я думал, что пустые глазницы так и будут пялиться, но вот послышался голос, безликий, как шорох ветра.
– Я хозяйка этого места. Я живу здесь с начала времен. Поселилась здесь раньше, чем маленькие людишки начали приносить друг друга в жертву на плоских камнях. Мое имя принадлежит только мне, дитя. Тебе я его не отдам. А теперь убирайтесь, пока я вас не вышвырнула.
Существо взмахнуло конечностью – словно сломанная мачта с парусом качнулась на ветру. У меня по спине побежали мурашки, но Летти сжала мою руку, и я почувствовал себя чуть храбрее.
– Я те сказала, назовись, – начала она. Говор ее был совсем как у деревенской девчонки. Обычно это не так резало слух, но стоило ей разозлиться, как речь ее начинала звучать по-другому. – Неча хвастаться своей древностью, достала. Имя говори, третий раз повторять не буду!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71867377&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
