– Спаслись! – прочувственно выдохнул Эдуард, буквально рухнул на спину и уставился в низкий потолок пещеры. – Господи, если его милость Артур Люпен всё-таки не прав, и ты существуешь, то огради меня от глупостей Виктора. Или хотя бы дай ему капельку здравомыслия. Второго такого приключения я не переживу.
– Бог есть. И это он тебя наказал за то, что ты шантажировал Веронику, – вымученно ухмыльнулся я, покосившись на кровоточащий локоть. – А меня он покарал за то, что я слишком красив для этого мира.
– Вздор! – выдал маг тьмы и следом с проснувшимся любопытством спросил: – Как ты понял, что впереди была лестница? Какой логикой руководствовался или просто брякнул наугад?
– О-о-о, я скромно промолчу. Пусть тебя всю жизнь терзает любопытство, – насмешливо произнёс я, поднялся на ноги и двинулся к выходу. – Пошли. Там Вероника, наверное, уже вся извелась.
– Значит, не расскажешь? – нахмурился парень и с кряхтением принял вертикальное положение.
– Нет, – усмехнулся я и вышел из пещеры.
Передо мной раскинулись посеребрённые лунным светом воды океаны. Они с остервенением бросались на скалы, отчего в воздух взлетали холодные брызги и клочья пены. Несколько капель попали на моё лицо. Я вытер их, обернулся и запрокинул голову. Мой взгляд принялся внимательно оглядывать крутой склон. Его покрывали густые кусты и небольшие кривые деревца. И мне не удалось заметить даже намёка на тропинку. Если кто-то и посещал пещеру, то делал это нечасто.
Между тем на свет божий вышел маг тьмы. Он мрачно посмотрел на склон и проронил:
– Тяжело будет тут забраться.
– А куда деваться, – философски вздохнул я и стал взбираться наверх.
Подъём действительно с первых метров начал складываться весьма сложно. Нам с Эдом пришлось продираться через заросли и хвататься за самые прочные кусты, дабы не скатиться по склону. При этом мягкая почва предательски уходила из-под ног, мышцы скрипели от натуги, а солёный пот застилал глаза.
Однако наш дуэт всё-таки сумел покорить чёртов склон. Так мы очутились перед лесом. Передохнули пару минут и двинулись к Лысому холму.
Как оказалось, мы недалеко ушли от него. Буквально через десяток минут я увидел, что вся вершина холма провалилась внутрь. Её больше не существовало. А чуть в стороне от провала курила Вероника. И курила она без мундштука. Быстро, нервно. Словно куда-то отчаянно опаздывала, но во что бы то ни стало хотела добить сигаретку.
Я хрипло крикнул ей:
– Эй, красотка, не угостишь сигареткой?!
Девушка поспешно обернулась, среди деревьев разглядела мой силуэт и радостно прострекотала:
– Вик, ты живой! Я знала, что ты выберешься!
– И я живой, – промычал за моей спиной Эд. Но магичка его будто не замечала.
Она выронила сигарету, подлетела ко мне и крепко обняла.
– А-а-а, – застонал я от боли, вызванной её объятиями.
Вероника тотчас отпрянула и обеспокоенно проговорила, пытаясь получше рассмотреть меня во тьме леса:
– Вик, что с тобой? Где твоя кофта? Выйди на свет. Ты ранен?
– Немножко, – промычал я и сделал несколько шагов, дабы попасть в луч лунного света, который пробивался между двух крон.
– Господи, да ты весь в крови! – перепугано выдохнула девушка и в ужасе прижала ладошку ко рту.
– Угу. И к сожалению, это всё моя драгоценная кровь, – пасмурно выдал я и принялся осматривать свой локоть.
Вокруг обнажённой кости висела бахрома изорванной кожи и влажно блестела погрызенная плоть. Страх, да и только. Хорошо хоть пальцы двигались. Правда, весьма неохотно, особенно мизинец. Он дёрнулся всего пару раз, словно меня совсем не уважал.
– Вик, пойдём скорее к сумке. У меня там кое-что есть. Мы подлечим тебя, – поспешно протараторила магичка.
Она, после первоначального всплеска эмоций, уже взяла себя в руки. Её смазливая мордашка приняла решительное выражение, а между нахмуренных бровей обозначилась крошечная морщинка.
Не мешкая, девица торопливо двинулась к холму. А я потопал за ней, слыша позади себя недовольное сопение мага тьмы.
Конечно же, я не смог удержаться от шпильки в его адрес:
– Вот это Эд, называется дружба. Знаешь, кто такие друзья?
– Я спас тебя! Швырнул в одержимого умение! – горячо бросил он мне в спину. – И я отыскал нажимной камень, который открыл нам проход на волю!
– Фи. Вздумал считаться? – неприязненно поморщился я. – Как низко. Я тоже сделал немало для того, чтобы мы оба выжили.
– Брейк! – громко выдала магичка, которая прекрасно слышала нас. – Сейчас не время ссориться. Лучше расскажите мне, что с вами стряслось, пока я тут места себе не находила. Думала уже Люпена сюда перенести.
– Тебя явно пришлось труднее, чем мне. Я-то всего лишь бегал под землёй от одержимых, – съязвил Эдуард и демонстративно глянул на свою руку в шине. – Чуть не погиб.
– А почему не получилось? – желчно пропела Вероника, насмешливо глянув на парня.
И теперь уже мне пришлось купировать зарождающуюся ссору. Я громко покашлял в кулак и, не кривя душой, принялся рассказывать магичке о наших с магом тьмы приключениях.
Она принялась внимательно слушать меня и попутно обрабатывать мои раны. В этом ей помогали электрический свет фонаря, вода, бинт, спирт и йод.
Эдуард тоже не стоял без дела. Он частенько вставлял в моё и так честное повествование свои «архиважные» мысли и уточнения. Посему рассказ вышел весьма подробным.
Вероника выслушала его, разочарованно вздохнула и почти жалобно проговорила:
– Значит, под землёй нет никаких сокровищ? Всё было зря?
– Ага, – выдал я и придирчиво оглядел свои раны.
После работы девушки они выглядели намного лучше. Однако Вероника на этом не остановилась. Она достала из сумки золотой амулет, испещрённый рунами.
Эдуард, как увидел его, так сразу же вытаращил глаза и поражено прошептал, словно магичка совершила какое-то святотатство:
– Ты посмела украсть амулет Люпена?!
– Взяла на время, – холодно сказала девушка и облила мага тьмы презрительным взглядом. – И как видишь, он пришёлся как нельзя кстати.
Парень пожевал губы и вдруг глухо выдал:
– Так можем тогда срастим мой перелом?
– К целителю сходишь, – твёрдо отбрил я его. – А мне на учёбу надо. Да и как я объясню в лазарете такую травму, ежели её не убрать? Упал с кровати? Набросился оголодавший сокурсник?
– Чёрт с тобой, – процедил Эд, зыркнул исподлобья и сплюнул под ноги.
Вероника победно посмотрела на мага тьмы и прижала амулет к моему многострадальному локтю. Я тут же ощутил прохладу металла. Но вскоре она перешла в довольно болезненное пощипывание. Руны на амулете загорелись красным светом, а моя плоть стала медленно срастаться. Зрелище было довольно фантастическим, но я к такому уже привык. Поэтому без всякого изумления посмотрел на замысловатые белые линии, которые остались в тех местах, где срослась кожа.
– Отлично, – обрадованно выдал я, пошевелил пальцами. Вот теперь они двигались так же лихо, как и прежде. – Благодарствую, Вероника.
Девушка белозубо улыбнулась, убрала в сумку разряженный амулет и задумчиво проговорил:
– И что мы теперь будем делать со всем этим?
– Ничего, – пожал я голыми плечами и почувствовал, что начал замерзать. Всё-таки не май месяц на дворе. – Просто будем молчать. Ничего не видели, ничего не слышали. Нам же не по пятнадцать лет, чтобы встревать во всякую дурнопахнущую муть. Зачем нам это? Ради чего? Денег или других благ? Так мы ничего не получим. А вот проблем огрести можем. Ректор, скорее всего, знает об этой ферме одержимых, но молчит. Почему? Шут его знает. Но и нам следует молчать. Хотя бы до поры до времени, а то меня турнут из академии или прибьют где-нибудь за углом. А Люпену это, в отличие от Эда, очень не понравится.
– Да, наверное, ты прав. Насчёт Эда – так точно, – грустно усмехнулась девушка и элегантным движением откинула со лба прядь волос.
– А что я скажу барону о своей руке? – мрачно процедил Эдуард и снова глянул на свою сломанную крысиную лапку.
– Да он даже не заметит такую мелочь, – небрежно отмахнулся я и серьёзно добавил: – Господи, Эд, соврёшь что-нибудь.
– Я не лгу учителю, – гордо вскинул наполовину лысую голову парень.
– Пора начинать. Добро пожаловать в клуб, – усмехнулась Вероника, посмотрела на меня и с толикой тревоги уточнила: – А что, если тот, кто сотворил жертвоприношение, сумеет выйти на твой след?
– А как он найдёт меня? Я же там оставил только обгорелые остатки кофты и майки. Так что никто на меня не выйдет, – уверенно проговорил я и ощутил мелкую дрожь. Блин, холодно. – В общем, девочки и мальчики, пора закругляться. Я уже замёрз.
– Значит, мы держим ротики на замке и никому не рассказываем о сегодняшней ночи? – произнесла девушка и покосилась на Эда.
А тот облизал губы и нехотя произнёс:
– Я согласен. Но ежели Люпен что-то прознает о наших давешних приключениях, то я скажу, что вы силой заставили меня молчать.
– Годится, – кивнул я.
– Тогда создавай портал, – бросил маг тьмы Веронике.
Она хмуро глянула на него, но смолчала и принялась исполнять пассы. И уже вскоре около нас вспыхнуло подрагивающее зеркало портала. Эдуард быстро исчез в нём, даже не став прощаться. А вот девушка задержалась.
Она вперила в меня блестящие от любопытства глаза и с придыханием спросила:
– А как ты узнал, что в коридоре была лестница? Мне показалось, что ты не хотел рассказывать об этом при Эдуарде.
– Верно показалось, – сказал я и шмыгнул носом. – Всё дело в логике. Я ведь видел пять тварей. И ни одна из них не смогла бы так быстро прибежать в тот коридор. Следовательно, я не увидел шестого одержимого. А почему мне не удалось его заметить?
– Почему? – выдохнула девушка.
– Да потому что между мной и одержимым оказалось слишком много скальной породы. Он был на пару этажей выше меня или ниже. Отсюда я и сделал вывод, что он в тот коридор попал по лестнице.
– Хм, – нахмурилась магичке. – Конечно, твоя логика не без белых пятен, но главное, что она помогла тебя. И теперь меня мучает лишь один вопрос: на кой хрен кому-то совершать жертвоприношения и скармливать труп одержимым?
– Не знаю и знать не хочу. Мне плевать на то, что тут творится. Я доучусь до Нового года и со спокойной душой вернусь в особняк.
– Я тебя поняла. Доброй ночи.
– Доброй ночи, – сказал я и быстро пошёл к опушке леса.
А девушка вместе с лопатами и мешком скрылась в портале.
Глава 4. Разговоры.
Когда я завалился в свою комнату в башне, за окном уже немного посветлело. Посему спать мне оставалось недолго. Я тоскливо вздохнул, рухнул на кровать и несмотря на нервное возбуждение довольно быстро унёсся в царство Морфея. И мне удалось преспокойно проспать до самого утра. Но конечно же, я не выспался, потому вид имел помятый: под глазами залегли тени, лицо осунулось, а рот постоянно кривился в богатырских зевках. И хоть локоть полностью зажил, но оставался ещё сонм мелких царапин и ссадин. Они с самого моего пробуждения принялись зудеть. И им вторили мышцы ног, которые охренели вчера бегать, из-за чего сегодня не хило побаливали.
В общем, в столовой я старался лишний раз не делать резких движений и даже не пытался парировать остроты Пашки и Васьки. А эти двое во всю шутили над моим потрёпанным внешнем видом и наперебой пытались угадать, что же такое я делал ночью, раз сейчас был похож на вурдалака.
– Можа, Вик по ночам спортом занимается? – выдал Васька и широко улыбнулся. – Бегает по комнате, что твой бешеный анчоус.
– Спортом? Не думаю, – отмахнулся Ёж, попутно уплетая тушёную капусту с кусочками говядины. – От спорта ведь это… умирают. У меня знакомец был. Билом его звали. Так вот он каждое утро подле леса бегал. Ну и помер. Медведь его задрал. Только кишки потом по кустам собирали.
– Поучительная история, – покивал крепыш. – А я, значится, как-то раз на камбузе…
Он стал увлечённо рассказывать Пашке одну из своих многочисленных историй. А я вдруг заметил на пиджаке одного из старшекурсников небольшой металлический значок. Он изображал герб академии. И был он то ли стальным, то ли серебряным. Хм, любопытно. За всё время учёбы мне пять раз доводилось лицезреть подобный значок. Только в предыдущие разы они были бронзовыми.
Я громко щёлкнул пальцами, привлекая внимание друзей, а затем спросил, указав взглядом на заинтересовавшего меня старшекурсника:
– Кто-нибудь знает, что это за значок такой?
– Наградная цацка, – ответил Пашка и беззастенчиво поковырял пальцем в зубах. – Надо сделать что-то эдакое, дабы получить её. Сам ректор вручает такие штукенции. Вроде есть три ранга: бронзовый, серебряный и самый высокий – золотой.
– Видать, чтобы заиметь золотой значок надо, как минимум, два раза спасти всё человечество и принять роды у панды, – с усмешкой проговорил я, представляя насколько редки подобные вещицы.
– Эт да, – поддакнул Ёж и залпом опорожнил остывший чай. – Двинули на учёбу?
– Пошли, – выдохнул Васька и оторвал свой зад от стула.
Я тоже поднялся и двинулся к выходу. По пути нашёл взглядом банду Шарля де Монпасье и не заметил среди неё троицу тех идиотов, которые пытались взломать дверь моей комнаты. Но они отыскались в дальнем углу столовой. Всё трио старалось казаться незаметным. Кажись, они попали в опалу или сидели поодаль от своего шефа, дабы я не мог их связать с ним. Дебилы.
Между тем мы втроём покинули столовую, по коридору добрались до дворца и тут разделились. Пашка отправился на своё занятие. А мы с Васькой двинулись в подвал. Сегодня была среда, а значит, намечалась очередная тренировка у Альваро Мартинеса. И я уже предвосхищал какие незабываемые впечатления меня ждут.
Пока же мы спустились в подвал, где обнаружили других членов нашей группы. В первую очередь меня, конечно, интересовала Меццо. А вот я её – нет. Она снова не глядела в мою сторону.
Да какого хрена? Что с ней происходит? Теперь-то почему она не смотрит на меня? Переживает из-за того, что я видел, как её напугал мой крыс? Возможно.
Я украдкой тяжело вздохнул и услышал вкрадчивый шёпот Васьки:
– Забудь о ней. Ты можешь ещё хоть сотню раз спасти её, но она никогда не посмотрит на тебя. Она – маркиза, родовитая аристократка. А ты – презренный бастард, голь перекатная, водоросль тухлая…
–… Всё, достаточно, я понял, что ты имеешь в виду, – поморщился я и увидел спускающегося по лестнице Альваро Мартинеса.
Андалусиец снова был в приподнятом настроение. Кажется, он знает, где живут плохие девчонки или толкают дурь.
