– Придурки! – встаю с него, потирая кулак.
Тоха скрючивается и прижимает ладони к лицу. Стонет что-то. Не обращаю внимания, иду в комнату к Снежане. Ничего не говоря, грубо беру ее за руку и тяну на выход.
Дежавю гребанное! Я опять вытаскиваю ее из какого-то дерьма, в которое она с поразительной легкостью попадает! Дура! Тоже дура!
Почему-то на нее я злюсь больше всего.
Выходим во двор и я сразу тащу ее к тачке.
– Мамай! Ты куда? Мамай! – кричит Серега.
– Уезжаю. С днем рождения! – бросаю ему, открывая дверь и пихая в тачку девчонку.
Перевожу взгляд влево, ощущая, что кто-то просто-таки выжигает на мне узоры ненависти.
Ирка.
Отворачиваюсь.
– Мамай, ты же пил! – орет кто-то, когда я уже сажусь в машину. Прямо в мокрых плавках.
Мы уезжаем и, только отъехав на приличное расстояние, я впервые мельком смотрю на девчонку.
Она сидит, закрыв лицо руками. Взгляд скользит на подрагивающее от всхлипов полотенце. А под ним ведь нет ничего!
Концентрируюсь на дороге. Давай, Мамай, думай, куда ее везти? Домой нельзя. Голая да в слезах.
Да я и не хочу домой ее отвозить.
Подарок!
В башке всплывают слова Тохи.
Пусть-ка расскажет, что за подарки она там приготовила Сереге! Опять злюсь и жму на газ.
Глава 21. Первый поцелуй
– Где мы? Куда ты привез меня? – девчонка испуганно оглядывается, когда я выхожу из машины и открываю ей дверь.
– Выходи. Не бойся, – усмехаюсь я. – Тут пускают без подарков!
Немного грубо беру ее за руку и дергаю на себя. Она второй рукой едва удерживает полотенце.
– Где мы?!
– Да не ори ты! – хмурюсь и тащу ее в дом. – Это охотничий домик моего отца и мой. В себя придешь и отвезу тебя домой. Ну, переоденешься еще, – хмыкаю. – Не хочешь же ты перед мамкой своей так показаться, – пренебрежительно скольжу взглядом по ее фигуре.
Она вырывает руку и сводит брови.
– Какой же ты хам, Мамаев! – выдает вдруг.
– Благодарю за комплимент, – хмыкаю и иду в дом.
Не сразу, но слышу шаги за спиной. Значит идет за мной. Выбора-то нет.
– Переодевайся, – кидаю на диван ее тряпки.
Поворачиваюсь к ней спиной и начинаю сразу же снимать мокрые шорты. Тут же, в этой комнате.
– Ой.
Оборачиваюсь и замечаю взгляд девчонки на моей заднице. Усмехаюсь и натягиваю шорты.
– Ну? – спрашиваю, опять повернувшись к ней и уперевшись руками в бока. Смотрю, наклонив голову, на сжавшуюся от страха или хер знает отчего Снежану.
– Выйди, – просит тихо она.
– Чего это?
– Выйди, я переоденусь.
– Я же при тебе переодевался. Что тебе мешает?
– Ты дурак? – спрашивает так искренне, без издевки, что я даже офигеваю сначала.
– Сама ты… – бурчу, строго глядя на нее, и с грохотом выхожу из домика.
Осматриваю машину, потом обхожу территорию домика. Давно мы с отцом здесь не были. Давно не стреляли.
– Ааааа! Ой! Мамочки! Помогите! – раздается из домика и я пулей залетаю внутрь, распахивая дверь.
Вижу Снежану, стоящую в своем коротеньком платье на диване и с ужасом показывающую мне указательным пальцем куда-то в угол.
Перевожу взгляд туда. Никого.
– Там мышка! Мышка там! – верещит девчонка, подпрыгиваю на диване. – Помогите!
От этой картинки меня пробирает на смех. Такое зрелище! Скачущая на диване Снежана в офигенном платьице, которое задирается от ее прыжков.
– Что ты смеешься?! – возмущается она, строго глядя на меня. – Ты мне не веришь?!
– Неа, – издеваюсь я, засовывая руки в карманы шорт. – Специально придумала, чтобы мое внимание привлечь!
– Пф! Ну и самомнение у тебя! – фыркает, но с дивана не сходит. И на тот угол таращится.
Нет, ну, конечно, тут может оказаться мышь. Что такого-то? Домик же в лесу. Давно здесь никто не был.
Ну, решила мышка немного прогуляться. Что орать-то?
Но ситуация реально забавляет меня и я не скрываю улыбку.
Подхожу к дивану и протягиваю руку девчонке.
– Слезай. Нет тут никакой мышки.
Мотает головой.
– Домой хочешь?
Пару секунд Снежана еще сомневается, но подает мне руку и прыгает прямо ко мне в объятия.
Обхватываю ее за талию и не отпускаю. Она упирается ручками мне в голую грудь, но я крепко держу ее. Заглядываю в лицо. Прячет взгляд.
Пальцы сами скользят по напряженной спине. Жадно вдыхаю ее аромат. Носом утыкаюсь в скулу.
Это что за нахер такое?! Меня на части рвет от ее близости. В жилах кровь сначала резко замерзает. Превращается в лед, а потом за секунду вскипает до предела и рвет эти самые жилы, устремляясь крушащим все на своем пути потоком.
Я чувствую каждую мышцу. Потому что они напрягаются.
Тонкие пальчики на моей груди заставляют грудные мышцы дергаться и соски становятся настолько чувствительными, что я сжимаю зубы, когда Снежана неловко задевает их. И тут же отдергивает руку, как будто тоже ощущает мое напряжение.
Я напрягаю бедра, ловя приятные ощущения в паху. Яйца поджимаются и наливаются возбуждением. Приставляю ногу и прижимаюсь привстающим членом к животу девчонки. Упираюсь в него и чувствую, как она вжимает животик.
Дергается в слабой попытке освободиться. Но я лишь крепче обнимаю ее.
– Снеж, – шепчу, проводя губами дорожку по ее скуле к сладким и манящим губам.
Я сдохну сейчас, если не коснусь их! Я, сука, брежу этим поцелуем!
Она столько раз динамила меня! Уворачивалась!
У меня сосуды в башке лопнут от напряжения как я хочу поцеловать ее.
Почувствовать ее вкус. Ощутить ее сладость.
Я почему-то уверен, что она сладкая. Пиздец какая сладкая! И знаю, что этот поцелуй окончательно сорвет мне крышу. И все равно хочу!
Девчонка, наконец, поднимает медленно на меня взгляд. Смотрит хер поймешь как. У меня пелена перед глазами и я не хочу сейчас копаться.
Еще прижимаю ее к себе.
Вижу, как медленно приоткрываются ее губки. Наклоняюсь. Застываю в паре сантиметров от них.
И хочу. И боюсь. Да что, блять, со мной?!
Облизываю свои пересохшие от волнения губы и, обхватив ладонью затылок Снежаны, чтобы уже точно не увернулась, с силой впиваюсь в ее сладкий рот.
Глава 22. Не может так быть от поцелуя!
Зажмуриваюсь, чтобы сохранить способность видеть, потому что перед глазами яркая вспышка. И я слепну. Все органы работают только на этот поцелуй.
Меня сносит взрывной волной и, наверное, спасением будет оторваться от этих губ. Отпустить их. Но не могу. Потому что сдохну. Вот теперь сто процентов сдохну!
Сминаю мягкие теплые губы, с силой впиваясь и пытаясь охватить каждый миллиметр.
Слышу собственный хрип на грани стона. Проклинаю себя за эту слабость. Злюсь на Снежану.
Чувствую, как кожа вокруг сосков покрывается мурашками, которые острыми стрелами бьют по всему телу. По каждому нервному окончанию.
Разве может быть так от поцелуя?! Да ну нафиг! Бред!
Приоткрываю глаза. Чуть отрываюсь от губ Снежаны и смотрю на нее, удерживая за затылок.
Ну? Должно же отпустить! Пройти! Это же бред! Так не бывает!
Убеждаю себя, матерясь, глядя в ее затуманенный взгляд. Она ведь тоже поплыла. Поплыла. Вижу это.
Рука сама сползает вниз с талии и я сжимаю упругую попку и толкаюсь в нее бедрами.
За эти долбанные секунды член так налился кровью, что сейчас просто ноет, уткнувшись в живот Снежаны. Он хочет еще. Большего хочет.
Блять. Неужели с поцелуя так рвет на части меня? Не верю!
А потом мой взгляд опускается вновь на приоткрытые ярко-красные губки и все! Все мысли отшвыривает очередной волной.
Не хочу думать. Хочу…
Опять сильно впиваюсь в ее губы. Нарушая всю логику. Все свои правила!
Оказывается, поцелуй может быть пиздец какой! Как от него крышу может сносить!
Дыхание становится отрывистым и мне кислорода не хватает. Грудь вздымается слишком часто и рвано.
Тискаю губы Снежаны, а потом резко толкаю язык. Без лишних движений.
Сразу проникаю в нее и это еще один удар, который я пропускаю прямо под дых. Мне кажется, я даже дергаюсь, но, вцепившись пальцами в задницу и затылок девчонки, удерживаюсь на ногах.
Хрипло стону, вылизывая языком сладкий горячий ротик, и в голове только одна картинка – мой член так же ласкает сладкую дырочку Снежаны.
В паху такое напряжение и тяжесть, что, кажется, яйца сейчас взорвутся.
