Со временем попытки Артёма управлять её жизнью стали невыносимыми. Он требовал, чтобы она изменилась, стала более «домашней», отказалась от своих амбиций и своей семьи.
Когда она отказалась подстраиваться под его желания, он просто ушёл, заявив, что устал от её самодурства.
Поначалу было больно и дико обидно, но Олеся не стала искать с ним встреч, извиняться за то, что она такая, заверять, что исправится. Артём ещё долго засыпал её упрёками по телефону, всё пытался доказать, что она его не любит. А Олеся молча переживала, но знала, что приняла правильное решение. Она больше не могла быть с человеком, который не принимал её настоящую.
Конечно, девушка могла приехать к родителям в дом. Но зачем стеснять и нарушать их идиллию? Олеся давно была самостоятельной. Да, с мамой и папой она сохранила прекрасные, доверительные отношения, но лишний раз расстраивать их своими проблемами не хотелось.
Девушка сама не заметила, как мысли о бывшем переметнулись в сегодняшний день. Она не ожидала увидеть на пороге своего дома такого красавца.
Почему-то перед такими мужчинами она всегда терялась. Не прошло зря совместное проживание с Артёмом. Пошатнул он всё-таки её уверенность в себе. И ростом не вышла, и грудь маленькая, и попа с кулачок, да и ещё с рыжими непослушными кудрями.
Внезапный стук в дверь заставил её вздрогнуть. Олеся поставила кружку на стол, чувствуя, как сердце учащённо забилось. Кто мог прийти в такую бурю? Она подошла к двери, осторожно приоткрыла её и замерла.
На пороге стоял господин Сапсан, покрытый снегом с головы до ног. Его пальто выглядело мокрым, а на туфли налипла ледяная корка. Взгляд, полный усталости и упрямства, встретился с её удивлёнными голубыми глазами.
– Вы? – голос Олеси прозвучал чуть громче, чем она ожидала.
Максим едва заметно усмехнулся.
– Судьба решила нас снова свести, – произнёс он, пытаясь стряхнуть снег с плеч. – Можно войти?
Олеся задержалась с ответом, разглядывая неожиданного гостя. Максим был высок, его фигура внушала опасение. От него веяло силой, и будь у него недобрые намерения, то справиться с ним она бы не смогла. Да, жить одной – это большой риск.
Пронзительные серо-зелёные глаза мужчины выделялись на фоне слегка загорелой кожи, смотрели пристально с той хищной настойчивостью, которая заставляла напрягаться. Его волосы, густые и чёрные, с лёгким налётом небрежности, сейчас были растрёпаны и припорошены снегом, но это лишь добавляло ему непринуждённого шарма.
Широкие плечи и подтянутая фигура выдавали человека, следящего за собой, но не слишком увлечённого спортом ради формы. Даже в мокром пальто и туфлях, облепленных снегом, он выглядел так, будто был «царём горы». Только взгляд, уставший и полный какой-то необъяснимой глубины… Или её творческая натура видела то, чего не было на самом деле?
– Можете зайти, погреться, но только в виде исключения, в связи с непогодой, а так вам отказано от этого дома, – она отпустила шпильку в его адрес. Хотя могла бы промолчать.
Девушка отступила, давая Максиму пройти. Тёплый воздух дома сразу же обволок его, заставив облегчённо выдохнуть.
Пока мужчина снимал верхнюю одежду непослушными, замёрзшими руками, Олеся не могла удержаться от усмешки, рассматривая его кожаные туфли на тонкой подошве. Похоже, что это был их последний день. Выглядели они жалко.
– У вас, случайно, нет зелёного чая? – спросил Максим, пытаясь быть дружелюбным. Ведь сейчас от решения хозяйки дома зависело, где он будет ночевать: на морозе или в тепле.
Олеся закатила глаза, но молча кивнула, проходя на кухню. Пока она готовила чай, Максим снял пальто, аккуратно повесив его на спинку стула, разулся и прошёл вглубь дома в гостиную. За ним на блестящем дубовом паркете оставались мокрые следы от носков.
Он подошёл ближе к камину. Огонь приятно согревал, и на мгновение Максим позволил себе расслабиться, опустившись на удобное кресло с высокой резной спинкой и вытянув ноги к теплу.
– Что у вас случилось? – Олеся появилась в комнате с чайной парой, над которой поднимался пар от напитка.
– Машина сломалась прямо на выезде из деревни. Связи нет, метель… – он пожал плечами. – Может быть, у вас есть проводной интернет?
– Кому он в деревне нужен? Вы же всех разогнали со своим курортом! А у меня мобильный сейчас тоже не ловит. Метель на дворе.
– Тогда вы – мой единственный шанс на спасение.
– Не паясничайте, – ответила она сухо, протягивая изящную фарфоровую пару. Почему-то в его словах ей чудилась издёвка.
Максим заметил, как губы девушки слегка дёрнулись в попытке скривиться, но Олеся удержалась.
Мужчина сделал глоток чая, позволив теплу разлиться внутри, и окинул хозяйку взглядом. Без верхней одежды она выглядела ещё моложе, чем он решил при первой встрече. Ей, наверное, было около двадцати пяти лет. В её манере держаться чувствовалась уверенность и совершенно не ощущался страх. Всё-таки незнакомец в доме.
– Спасибо, – он благодарил за чай, делая очередной глоток. Горячая жидкость приятно согрела его изнутри. И чай был заварен правильно. Его аромат приятно щекотал нос.
Некоторое время они молчали, прислушиваясь к потрескиванию дров в камине.
– Пожалуй, вас нужно во что-то переодеть. С вашей одежды течёт вода, – наконец сказала Олеся. – Но после давайте принесём дрова, иначе мы оба замёрзнем до утра.
Глава 3
– Если не побрезгуете, в доме наверняка найдутся вещи моего отца, – хозяйка скептически смотрела на незваного гостя. Согласится надеть поношенные вещи с чужого плеча или нет?
– Не побрезгую, – ответил мужчина, поднимая бровь. – Уверен, что это лучше, чем потом лежать с температурой.
Олеся ушла, оставив господина Сапсана ненадолго одного. Посторонний человек в доме напрягал своим присутствием. Но не выгонишь же в метель! Не по-людски это. Даже такой неприятный тип, как этот бизнесмен, не заслуживает замёрзнуть на улице.
Потрескивание камина наполняло комнату уютом, и Максима стало клонить в сон. Он встал с кресла и, стряхнув с себя дрёму, осмотрелся по сторонам.
Взгляд скользнул по обстановке: массивный дубовый стол, тяжёлые шторы, старинные часы с боем – всё здесь было пропитано духом прошлого. Этот дом явно любили и заботились о нём, но в то же время ему казалось, что он слышит запах нафталина.
Максим не любил подобные интерьеры, его раздражала загруженность пространства всякими безделушками, салфетками, вазочками, лишней мебелью.
Дизайнер оформил его квартиру в стиле хай-тек, где чёрно-белый цвет переплетался с хромированными деталями мебели. Пространство было минималистичным, с идеально выверенными линиями и продуманным освещением. Каждый элемент имел свою функцию, ничего лишнего, никаких намёков на сентиментальность. Он привык к лаконичности и технологичности, которые подчёркивали его вкус и образ жизни. Ему нравился его «умный дом».
Здесь же, в этом доме, всё было иначе. Полки, заставленные книгами с потрёпанными корешками, чёрно-белые фотографии в старинных рамках, вязаные накидки на креслах. Всего с избытком. Эта атмосфера уюта и тепла была ему чужда, но неожиданно для себя он почувствовал, что испытывает раздражение, такое же, как в доме своего старшего брата Алексея. Там тоже было так: полна коробочка вещей, людей, разговоров, шумных проделок близнецов. Максим всегда ощущал себя там неуместным – словно деталь, которая не подходит к общей картине. Сейчас это чувство вновь нахлынуло.
Олеся быстро нашла тёплую толстовку на молнии, спортивные брюки и новые, связанные бабушкой носки из гардероба отца и вернулась в гостиную.
Максим с благодарностью принял одежду и переоделся в гостевой комнате, предложенной хозяйкой. Одежда была немного коротковата и широка, но главные свои функции она выполняла и пахла свежо.
Вернувшись в комнату с камином, он почувствовал себя намного лучше.
– Где у вас дрова? – спросил он, встречаясь взглядом с Олесей.
Она кивнула в сторону двери, ведущей в небольшой коридор. – Дровник за домом. Берите фонарь, а я сейчас подойду.
Максим не стал спорить. Накинул пальто, взял предложенный фонарь и остановился перед мокрыми туфлями.
Он с сомнением посмотрел на обувь и поморщился.
– Эм, у вас случайно не найдётся чего-нибудь более подходящего? – спросил он, обернувшись к Олесе.
Она слегка усмехнулась, посмотрела на его ноги и махнула рукой в сторону шкафа.
– Сейчас принесу. У отца остались старые сапоги, если повезёт, подойдут.
Через пару минут Олеся вернулась, неся в руках добротные резиновые сапоги с меховой подкладкой.
– Какой у вас размер?
– Сорок четвёртый, – ответил он, забирая обувь.
– Вроде должны подойти. Попробуйте, – сказала она, наблюдая, как Максим аккуратно натягивает сапоги.
– Отлично, – произнёс он, чувствуя, как ноги погружаются в сухое тепло. – Спасибо, теперь можно штурмовать дровник.
– Пойдёмте, покажу дорогу, – предложила Олеся, накидывая на плечи куртку, на голову шарф и беря корзину.
Они вышли на улицу, где метель не унималась. Свет фонаря выхватывал из темноты снежные завихрения и едва различимую тропинку, ведущую к дровнику.
Олеся шла впереди, уверенно преодолевая снежные заносы, а Максим следовал за ней, не отрывая взгляда от её фигуры, закутанной в тёплый яркий шарф. Он не мог не заметить, как ей было сложно пробираться через сугробы. Девушка была невысокой, хрупкой. Максим рядом с ней чувствовал себя великаном.
– Не думал, что вы так легко управляетесь с дровами, – сказал он, чтобы разрядить тишину. Олеся ловко укладывала наколотые дрова в корзину.
– А что, по-вашему, мне остаётся делать? – ответила она, оборачиваясь через плечо. – Я приехала сюда недавно, после смерти бабушки. Она жила по старинке. Не хотела ничего менять в память о дедушке. Они ведь душа в душу в этом доме прожили больше шестидесяти лет. Вот теперь можно подумать и о ремонте. Следующим летом хочу переделать отопление.
Максим ничего не ответил, не хотел сворачивать разговор в нужное для себя русло. Знал – разругаются вдрызг. На языке так и крутилось сказать что-нибудь эдакое про развалины и раскопки, но он молчал и слушал нечаянные откровения молодой хозяйки усадьбы.
– У вас сильные руки, – заметил он с улыбкой.
– Ну, что есть, то есть, – коротко ответила она, поднимая очередное тяжёлое полено. – А вам, наверное, подобная работа в новинку?
– Детство в деревне, – просто ответил он, хотя не стал уточнять, что это было давно и не так серьёзно, как могло показаться.
– Правда? – её голос звучал с лёгким недоверием. – Вы не похожи на человека, который вырос в деревне.
Он усмехнулся, продолжая складывать поленья.
– Внешность обманчива. Мои родители держали небольшую ферму. Правда, я давно привык к городскому ритму. Уехал в город в шестнадцать лет, так и остался.
Олеся задумчиво смотрела на него, чувствуя, что впервые видит в нём не просто холодного бизнесмена, а человека с историей. Этот короткий разговор немного смягчил напряжение между ними.
С дровами они направились обратно. Когда дверь закрылась за ними, тёплый воздух мгновенно окутал их, избавляя от холода улицы. Максим аккуратно сложил дрова у камина, снял перчатки, да так и остался стоять, не зная куда их положить.
– Спасибо за помощь, – сказала Олеся, забирая из его рук перчатки.
Её голос звучал мягче, чем раньше, а в голубых глазах блеснула тёплая искорка. Их руки неожиданно соприкоснулись.
Максим вздрогнул, но не отдёрнул руки. Кожа Олеси была прохладной, но прикосновение оказалось каким-то удивительно тёплым. Они оба на миг замерли, словно время остановилось. Олеся подняла взгляд, её голубые глаза встретились с его пронзительными серо-зелёными.
– Извините, – прошептала она, убирая руку из его ладони. Голос её дрогнул.
– Ничего, – ответил Максим чуть тише, чем обычно, и едва заметно улыбнулся. – Просто неожиданно.
Олеся отвернулась, пытаясь спрятать лёгкий румянец, который неожиданно вспыхнул на её щеках. Она быстро положила перчатки на полку возле входа, стараясь занять руки, но мысли уже путались. Этот момент был мимолётным, но оставил после себя странное, тревожное тепло.
Максим тоже не сразу смог вернуть самообладание. Он провёл рукой по волосам и усмехнулся про себя. Что-то в этом доме, в этой женщине явно выбивало его из привычного равновесия. Но не мог понять, что именно.
– Ну что, готовы поужинать? – спросила Олеся, убирая непослушные волосы за ухо.
– А у вас всегда такой сервис для гостей? – подколол он, но в голосе чувствовалась благодарность.
Девушка хмыкнула и направилась на кухню. Ужин был простым, но удивительно вкусным: ароматный бульон с нежным куриным мясом, а к нему – ещё тёплый, хрустящий хлеб. Олеся достала его прямо из хлебопечки, и его запах мгновенно наполнил всю кухню.
Максим удивился, насколько приятным было это чувство – просто сидеть в тепле кухни и наслаждаться домашней едой.
У него тоже были тёплые воспоминания о родительском доме, но он давно закрыл их в дальний угол своей памяти, считая ненужными. Однако сейчас они нахлынули неожиданно, словно незваные гости. Как давно он был у родителей на ферме? Наверное, уже прошло два года, если не больше.
Разговор за столом завязался быстро. Еда в тарелке гостя быстро закончилась, и девушка, не спрашивая, подлила добавки и намазала ароматным домашним сливочным маслом ломоть хлеба. Максим проглотил его, едва жуя. Вкусовые рецепторы сходили с ума от ароматов блюда, пробуждая в памяти давно забытые ощущения. Как же это напоминало мамину стряпню – простую, но такую неповторимую!
Когда ужин закончился, Олеся расстелила Максиму постель на старом диване в гостевой комнате.
– Простите, душ не предложу – водопровод замёрз, – сказала она, подавая тёплое лебяжье одеяло. – Но здесь тепло от грубы, так что не замёрзнете.
– Все лучше, чем могло быть, ночуй я в машине, – ответил он с лёгкой улыбкой. – Спасибо за гостеприимство, Олеся.
* * *
Ночь наступила быстро, и дом погрузился в сонное оцепенение. Максим пытался уснуть, но звуки дома не давали покоя. Часы пробили двенадцать.
Он встал, чтобы попить воды, и отправился на кухню. Там, в слабом свете ночника, он заметил Олесю. Девушка стояла у плиты в коротеньких пижамных штанишках и футболке, открывавшей тонкую белую полоску впалого живота и висюльку пирсинга на пупке, и мешала что-то в кастрюле.
– Вы решили готовить в такое время? – спросил он, слегка усмехнувшись. Олеся даже не представляла, как сексуально выглядела в его глазах. И Максим знал, что она так оделась не для него. От этого знания где-то в глубине хищной натуры Сапсана проснулась ревность. Есть ли кто-то у этой рыжей соблазнительницы? Кому она улыбается по утрам? С кем проводит ночи?
Девушка вздрогнула от мужского голоса и обернулась. В её руках была ложка, а на плите тихо закипало какао.
– Просто не могу уснуть, – призналась она. – Хотела сварить какао. Хотите?
Максим медленно подошёл ближе, разглядывая Олесю в непринуждённой домашней обстановке. Она выглядела иначе – не той уверенной и строгой женщиной, что спорила с ним на крыльце дома, а как-то тепло и ближе.
– Не откажусь, – сказал он. – Но только, если вы составите мне компанию.
Олеся широко улыбнулась.
– За чашкой какао можно перейти на «ты». Согласны?
В этот момент Максим понял, что хочет, чтобы этот момент длился.
– Согласен, – сказал он, присаживаясь за стол и наблюдая, как Олеся наливает горячее какао в две кружки. Её движения были мягкими, почти медитативными, и он подумал, что не помнит, когда последний раз чувствовал такое спокойствие и никуда не торопился.
Олеся поставила перед ним кружку со смешным изображением пузатого Санты и села напротив. Короткие штанишки открывали стройные ноги и округлые коленки девушки, и взгляд Максима не сразу вернулся к её лицу.
По телу приятной волной прошёл зуд возбуждения. Хотелось прикоснуться к нежной коже и провести рукой снизу вверх, медленно, по сантиметру поднимая край ночной футболки. Он закрыл глаза, позволяя мечте захватить его на мгновение, и представил, как её кожа отзывается лёгкой дрожью, а дыхание Олеси становится чуть глубже. Но в следующий момент он резко одёрнул себя, понимая, что это лишь неуместная фантазия, и заставил себя вернуться в реальность.
