Краем уха я услышала разочарованный вздох девушки и тут же ответила:
– Не надо никуда ехать, не расстраивай девушку. Приезжай позже, как сможешь, я доберусь сама.
– И кто же тебя довезет до места, неужели твой вчерашний герой?
– А это идея, спасибо за подсказку! Нет, Тем, я поеду сама. Он ничего обо мне не знает, и уж кому-кому, а ему точно не нужно везти меня в наше место, а то еще караулить начнет.
– Зацепил тебя парень, Энн? – Его ухмылку я услышала даже через трубку.
– Нет. Все, мне пора собираться, до встречи!
Выругавшись, я отбросила телефон на диван и начала переодеваться. Я бережно достала экипировочные штаны и куртку с футболкой, за пару минут оделась в них, надела удобную обувь вместо планируемых жемчужного цвета туфель, взяла с полки шлем, перчатки и побежала искать ключи, прихватив телефон.
Ключи нашлись на тумбочке около входной двери. Я проверила наличие необходимых документов в куртке: пришлось вернуться вглубь квартиры за пропуском на территорию нашего «лагеря для музыкантов» и за кошельком. Положив все документы и телефон во внутренние карманы куртки, я взяла шлем и вышла из квартиры, спускаясь по лестнице бегом.
На первом этаже я решила, что было бы неплохо надеть шлем прямо сейчас, что сразу же и сделала, предварительно опустив визор. Я решительно толкнула подъездную дверь и вышла на залитую солнцем улицу, отчего мой визор-хамелеон начал темнеть, обеспечивая глазам защиту.
Прикидывая, сколько времени у меня примерно осталось, я направилась к платной стоянке, но краем глаза заметила что-то знакомое. И с изумлением увидела машину, похожую на ту, в которой вчера Игорь подвозил меня до дома.
Глава 6
Водительская дверь открылась, и я затаила дыхание. Из машины с водительской стороны вышла девушка-шатенка в голубом платье, что дало мне вздохнуть с облегчением и спокойно продолжить путь к стоянке.
Наконец добравшись до своего железного коня, я надела оставшуюся часть экипировки – перчатки и выехала с парковки, внимательно смотря по сторонам: вдруг какая-то бабулька возникнет из ниоткуда и попадет мне под колеса?
Я осторожно вывернула на проезжую часть и прибавила скорость, мчась в сторону путепровода, ведущего в нужном мне направлении. Ура, я чувствую себя свободной, мне хочется кричать от всех эмоций, которые приносит адреналин!
На время забыла обо всех своих проблемах, ведь сейчас существовали только я и скорость. И, пожалуй, еще концентрация: несмотря на обуревающие меня эмоции, я никогда не переставала следить за ситуацией на дороге и контролировала управление и траекторию своего движения настолько четко, насколько могла со своим недолгим опытом вождения.
Но все хорошее имеет свойство быстро заканчиваться: не успела я до конца насладиться поездкой, как уже въезжала на территорию арендуемого нами небольшого двухэтажного здания. Даже без удостоверения охранники меня пропустили – наверное, пора менять шлем на менее яркий: желто-черный цвет, видимо, слишком запоминается. С этими мыслями я посмотрела на мотоцикл и рассмеялась: он тоже был кричащей смесью канареечного и черного цветов.
Я припарковалась, сняла шлем и бегом направилась к входу в здание, где меня чуть не сшибло резко открывшейся дверью. Я резко остановилась, переводя дыхание, и просипела:
– Макс, ты что, решил так мне отомстить за то, что я на прошлом концерте вырвала у тебя из рук одну палочку и дирижировала с ее помощью?
На двух прошлых концертах, прошедших один за другим в выходные дни, отдача фанатов была такой мощной, что у меня случился передоз энергии: я стала скакать как заведенная по сцене; слезала со сцены к ограждениям, чтобы фанаты могли подпеть мне в микрофон; сделала на чей-то телефон прямую трансляцию в социальную сеть. И на одной из последних песен отобрала у бедного Макса барабанную палочку, начав размахивать ей, как дирижер, чтобы повысить или понизить громкость фанатов танцпола, хотя могла прекрасно делать то же самое руками.
Парень рассмеялся и обнял меня, потрепав по голове. Пыхтя, я вывернулась из его рук: ну не люблю я, когда меня треплют, как маленькую! Посмотрела на него снизу вверх, показала ему язык и засмеялась.
– Вы уже закончили пародировать меня? – спросила я, грозно прищурившись и одновременно с этим улыбаясь этому почти двухметровому очаровашке.
Видимо, его очарование распространялось на всех, потому что во время фотосессий каждый фотограф считал своим долгом запечатлеть именно Макса в наибольшем количестве ракурсов, давая всем остальным чуть большую передышку, чем нужно. Мы были не против: тратили свободное время на общение с фанатами и легкий перекус, дразня этим голодного Максима, который был готов убить нас взглядом. А фотограф не преминул сделать отличные снимки этой эмоции на его лице, в результате чего одна из этих фотографий стала обложкой одного из наших клипов на YouTube.
Пару раз мы даже выкладывали минутные видео, предназначенные исключительно для его фанаток. Первое видео вызвало у них всеобщее умиление и восторг: еще бы, Макс был без футболки, а свет на съемочной площадке был настолько яркий, что были видны малейшие детали его спортивной фигуры. После второго видео фанатки не менее дружно были в возмущении оттого, что мы обижаем их пупсика: мы засняли наши дразнилки и его убийственные взгляды в нашу сторону.
– Не-а, когда я уходил, то Эллу сменял Ал, хочешь посмотреть? – предложил мне «пупсик» ростом метр девяносто пять.
– С удовольствием, – хищно улыбнулась я.
Мы как можно тише закрыли тяжелую дверь. Дальше можно было не волноваться: за громкой музыкой никто не услышит наши с ним шаги. Осторожно подкравшись к залу, мы заглянули внутрь.
Нашим глазам предстала забавная картина: гитарист Алекс лежал на полу с микрофоном в руках и пел одну из моих песен писклявым голосом, размахивая в воздухе небольшим флажком с символикой группы. Затем встал, стянул с себя толстовку с капюшоном, явив нашему взору свою татуированную большим орлом спину.
Всем особенно нравилось то, что крылья орла были набиты на плечах музыканта и доходили до локтя, и в зависимости от положения его рук менялась и поза птицы. Я обратила внимание на то, что теперь от этой татуировки шло продолжение на заднюю сторону шеи в виде витиеватых узоров, которые я не могла разглядеть с такого расстояния.
Я зажала рот руками, чтобы не рассмеяться в голос. Да, было дело, легла я один раз на сцену, когда у меня сильно болела спина весь день. А потом мне стало неудобно лежать в куртке, и я ее сняла, оставшись в топике. Зато мое первое действие было расценено фанатами как подражание клипу, в котором я лежала на траве и смотрела в ночное небо.
– Вот бы Нику заставили играть на синтезаторе или рояле вдобавок ко всему, что мы творим на сцене, – мечтательно сказала Элла. – Было бы интересно на это посмотреть.
Почему все так зациклились на идее изменения звучания?! Меня это раздражало, я хотела уже войти в комнату, чтобы прервать разговор, но Максим удержал меня, тихим шепотом прося послушать дальше.
– …А мы сделаем это потом, не так рано.
– Да, можно и над таким вариантом подумать.
Черт, не люблю упускать нить разговора, особенно чужого, теперь ничего не понятно. Я прислушалась.
– Хочу увидеть ее выражение лица, когда Илона и Дэйв скажут ей, что в декабре мы будем записывать песню с ее любимым Джейми.
Я застыла. И услышала грохот: это шлем выпал из моих рук и стукнулся об пол. Ребята замолчали, дружно обернувшись на звук.
Не в силах нормально думать, я прислонилась к дверному косяку, ошарашенно поглядывая на них.
Джейми Коул. Звезда британского рока последних пяти лет и мой кумир будет петь со мной в одной песне. Вернее, я с ним. Боже, я сейчас завизжу или упаду в обморок от шока!
– Увидел, – только и смог прокомментировать Алекс, ставя на место мой микрофон.
Мой телефон завибрировал, вынуждая меня немного прийти в себя. Я мельком посмотрела на экран и, сбросив вызов от Темы, перевела телефон в беззвучный режим. Прошла вглубь комнаты и снова уставилась на ребят, ожидая объяснений.
– Вы ничего не хотите мне рассказать?
– Декабрь через полгода, даже больше, – пискнула Элла, нервно теребя медиатор в руках.
– Еще что-нибудь?
– Матвей задержится, – жизнерадостно произнес Алекс, распахивая объятия и направляясь в мою сторону.
Меня дружеские обнимашки в данный момент совершенно не радовали. Я увернулась с его пути, так что ему пришлось обнять Макса. Тот сочувственно похлопал друга по плечу, и оба синхронно посмотрели на меня с опаской.
– Что уставились? Меня не волнует, почему задерживается Мэтт. Хотя и это тоже волнует, но в первую очередь… – Я набрала побольше воздуха в легкие и громко сказала: – Что за песня у нас будет с Джейми и как долго вы планировали от меня это скрывать?
– Да мы сами случайно узнали, – признался Макс.
– И не так давно, – ввернул Саша.
– Всего двадцать часов назад, – добавила Элла.
– Долго я из вас буду тянуть подробности?
– Ты была на учебе, а мы тусили здесь, – наконец начала рассказ Элла. – Сидели, в голову ничего нового не шло. Внезапно услышали, как идет Илона и разговаривает с кем-то по телефону. Решили подслушать, вдруг она договаривается еще о каких концертах или выступлении на приватной вечеринке. Стратегически важную информацию нужно знать первым дел…
Ее перебил Алекс. Я мысленно поблагодарила высшие силы: Эллу слишком часто заносило в другие области, совершенно не относящиеся к теме разговора.
– Она подошла ближе, и мы расслышали фразу на английском типа: «Джейми будет против?» Сначала расстроились, что ничего важного узнать не удалось, хотели идти дальше мучить своих музыкальных муз. А она произносит: «Мистер Коул, здравствуйте. Как мило, что вы меня узнали! Да, до сих пор горжусь, что эта песня считается одной из лучших в вашем репертуаре. Не могу не признать, что с тех пор вы выросли как исполнитель». На этом моменте все мы выпали в осадок, даже Мэтт, а ты сама знаешь, как сложно его чем-то удивить.
– Да, знаю. Вы точно не разыгрываете меня? А то знаю я вас.
– Нет, Ник, слушай дальше, – нетерпеливо сказал Макс. – После того как мы поняли, с кем она говорит, и пропустили часть разговора из-за пребывания в шоке, как и ты сейчас, мы заново прислушались. Она сказала, что будет неимоверно рада сотрудничеству с ним. Еще сказала, что наша группа ему понравится. Добавила что-то про тебя, кажется, но мы во второй раз пребывали в шоке, поэтому прости, – развел он руками.
– Ну как ты? – осторожно спросил меня Алекс, подобравшись ко мне и поддержав под руку.
Конечно, я в шоке, но не слабачка же я совсем. О чем ему и сообщила в своей манере «сначала скажи, потом подумай». Он расхохотался, отпуская меня и передавая в руки Эллы, которая тут же меня обняла.
– Мы думали, что ты вообще будешь в такой прострации, что нам придется тебя откачивать минут двадцать, – все еще посмеиваясь, сказал Саша.
– Что я опять пропустил и над чем вы без меня смеетесь? – послышался возмущенный голос сзади нас.
Все синхронно обернулись и увидели жутко недовольного Матвея. Казалось бы, чему возмущаться, когда сам все пропускаешь? Однако в этом плане Мэтт был еще ворчливее и придирчивее меня. Если я рационально использовала ворчливость, то этот человек придирался ко всему, что видел или слышал. Почему мы его держим в группе, если он всех раздражает? Потому что талант, каким бы скверным характером он ни обладал, не стоит бросать на произвол судьбы. И как ни странно, именно эта особенность его характера помогла когда-то найти возможность позвать его в состав группы.
Матвей был первоклассным бас-гитаристом. Он с шести лет держал в руках гитару и в одиннадцать четко поставил перед собой цель стать известным. И у него это получалось: к шестнадцати годам он сменил несколько подростковых групп, где не мог ужиться с коллективом. Он долго тянул с окончательным решением, получив несколько серьезных приглашений от нескольких местных продюсеров и групп, и не мог выбрать, кто лучше: везде его что-то не устраивало. И если бы не его промедление и придирчивость, то он бы не заметил письмо на электронной почте. Увидев в графе «Отправитель» имя Илоны, он не раздумывая принял ее предложение.
Элла закатила глаза к потолку.
– Мы просто рассказываем ей, что произошло вчера.
– А что вчера произошло? – еще более недовольно спросил парень.
– Разговор, – терпеливо напомнила ему Элла.
– А-а-а, понял, – просветлел Мэтт и улыбнулся. – Да, жаль, ты все пропустила, у этих двоих, – ткнул он пальцем в Алекса и Макса, – были чрезвычайно забавные лица.
– Не сомневаюсь. – Я улыбнулась.
– Я тоже не сомневаюсь, – раздался женский голос в колонках.
Илона!
Наш менеджер улыбаясь вышла из комнаты звукозаписи. Неудивительно, что мы не знали о ее присутствии: в комнату было два входа – из нашего зала и с улицы.
– Ты чудо, что смогла договориться с Джейми! – Я бросилась ей на шею. – Я до сих пор не верю, что это реально.
– Это все на сто процентов правда, – засмеялась Илона. – У него только два условия: чтобы ты написала текст, он его отредактирует, если ему что-то не понравится, и чтобы вы все встретились осенью во время его поездки в Москву для того, чтобы понять, что может в итоге получиться.
– К осени надо написать классный-классный текст, чтобы он взял нас к себе на разогрев, – начал мечтать Алекс. – Наташ, что нам сделать, чтобы ты выдала самый лучший текст в своей жизни?
– Боюсь, если она выдаст самый лучший текст, то группу можно будет распускать. А теперь давайте, сыграйте пару песен – и будем думать над новым альбомом.
– Мы что, дети малые и без тебя сыграть не можем старый репертуар? – заныл Алекс. – Не будь как мамочка, Илона.
– Если кто-то из вас ошибется хоть один раз – выгоню из группы, – не слушая его, сказала она и села на мягкий диван.
Мы засуетились и начали настраивать аппаратуру до конца. Пока ребята путались в проводах, я убрала шлем на тумбочку и начала настраивать свой инструмент – голос.
Сначала вокальная распевка звуками, потом песней, которая вертелась в голове уже десять минут. Не совсем профессионально, но тратить много времени на разогрев связок я не была готова.
Мы сыграли две песни, и сделали это отлично, не допустив ни одной ошибки.
– У кого-нибудь есть идеи насчет новых песен? – спросила Илона.
Я помедлила с ответом, и меня опередила Элла.
– У Ники есть! Она мне утром говорила, что написала песню.
– Не песню, а наброски, – проворчала я. – Вы же знаете, что мне не нравится, когда текст не закончен.
– Зато нам будет от чего оттолкнуться, – возразила мне менеджер. – Покажи, что получилось.
Нехотя я достала из внутреннего кармана куртки сложенный лист, который успела туда засунуть в последний момент перед выходом из дома.
– Только не читай вслух, – попросила я, протягивая ей бумагу.
Все склонились над текстом, кроме меня и Макса. Макс просто не уместился в круг, а я не видела в этом смысла: я знала все наизусть и лихорадочно думала над тем, что можно добавить в текст.
– Как ты ее назвала? – поинтересовалась Илона, тщательно изучая текст песни.
– Пока никак, я его еще не дописала, это черновик, – буркнула я.
– И весьма хороший. Мне кажется, здесь подойдет как название строчка «Помоги мне умереть без боли».
Я недовольно посмотрела на всех.
