– Что? – Втянула голову в плечи Тиль.
– Сердечко? – Повторил он.
Она нахмурилась, показывая, что не понимает, о чем он. Тогда парень вынул что-то из кармана и протянул ей. Тиль разглядела маленькую таблетку в виде сердца на его ладони.
– О, нет. Нет, спасибо! – Замотала она головой.
– Как знаешь! – И его тут же ветром сдуло.
Девушке становилось тяжелее дышать. Она водила глазами по стенам, изучала интерьер и пыталась не ощущать тревожное одиночество посреди танцующей в сумраке толпы.
– Держи. – Когда терпение было уже на исходе, перед ней возникла Малин. Она протянула ей шот. – Все, что нашла. Но мне сказали, что бочки с пивом в другом зале, попробуем отыскать.
– Ага. – Пытаясь перекричать музыку, отозвалась Тиль.
Она опрокинула рюмку с неизвестным содержимым, и желудок неприятно обожгло.
– Круто здесь, правда? – Прокричала Малин, взъерошивая свои кудряшки. – Этот особняк называют Гравар.
На ней был короткий топ и широкие джинсы. Она пританцовывала в такт музыке, рыща в толпе глазами. Ее, кажется, не смущало, что Гравар переводится как «волчья нора» или «яма», и что особняк в принципе создавал довольно мрачное впечатление.
– Ага. – Отозвалась Тиль, почувствовав, как мурашки пробежали по спине.
Она словно смотрела на себя со стороны, поднимаясь над сборищем пьяных студентов. Зависая в воздухе над собственным телом и пытаясь упорядочить взглядом происходящее. Визжащая в экстазе толпа казалась ей неискренней, уродливой, бессмысленной. Какое удовольствие в том, чтобы пропитываться чужим потом, пока тебе отдавливают ноги и словно нечаянно лапают за открытые части тела?
– Только не это. – Поморщилась Малин.
– Что? – Сощурилась в попытке разглядеть хоть что-то Тиль.
– Это Стеллан, мы учимся на одном факультете. Черт, так не хотела с ним тут столкнуться.
– Где? Кто он такой?
– Бегает за мной. – Закатила глаза Малин. – Знаешь, это так напрягает, когда кто-то настойчиво добивается твоего внимания!
Тиль показалось, что она, напротив, выглядит жутко довольной. Словно только и ждала встречи с этим Стелланом. Прежде, чем его высокая угловатая фигура выросла перед ними, Малин успела игриво откинуть волосы с плеч и поправила очки.
– О-о, Стеллан! Какой сюрприз! – Она буквально прыгнула ему на шею. – Не ожидала увидеть тебя здесь!
– Привет. – Засмущался он.
Похоже, парень действительно был рад ее видеть.
– А это моя соседка. – Представила она подругу. – Тиль.
– Очень приятно. – Стеллан пожал ей руку.
Его ладонь оказалась горячей и липкой от пота.
– Мы так и не раздобыли пива! – Пожаловалась Малин, прижимаясь грудью к его плечу.
– Это не проблема, пойдем, покажу, где стоят бочки. – Крикнул парень.
– Мы сейчас. – Бросила Малин.
И они скрылись в толпе.
И снова это давящее чувство – напряжение и тревога. Тиль ощущала себя не в своей тарелке. Платье, в которое она вырядилась, было таким неуютным, что сковывало ее, словно цепи. Кто-то выдохнул струйку дыма ей в лицо, и Тиль закашлялась. Ей захотелось уйти. Она не была стеснительной, иногда ей даже нравилось внимание, но сейчас ей хотелось спрятаться подальше от обращенных на нее взглядов.
– Тиль, – как будто прошептал кто-то.
И она обернулась. Незнакомцы хохотали занятые танцами, выпивкой и друг другом. В таком грохоте нельзя было расслышать никакой шепот, это все бред, игра воображения. Виски? больно сдавило от духоты. Она провела руками по влажным после дождя волосам и застыла, заметив, как в другом конце комнаты что-то вспыхнуло. Приглушенный свет. Похоже, будто открылась дверь в какое-то помещение, и несколько человек скрылись внутри.
Ведомая каким-то странным желанием разгадать тайну этой двери, Тиль стала пробираться сквозь толпу. Наконец, она замерла, наблюдая, как двое отворяют эту дверь и скрываются за ней. Там были ступени, они вели вниз, в подвал. Тиль узнала парней, которые туда спустились. Это были волки.
– Тебе помочь? – Перед ней выросла тень.
– А? – Вздрогнула Тиль и подняла взгляд.
Один из них. Худой парнишка с копной каштановых волос. Он улыбался – казалось, даже искренне. И его лицо не было таким надменным и самоуверенным, как у его товарищей.
– Мне показалось, ты заблудилась. – Сказал он. – Я – Мартин.
– Тиль. – Произнесла она.
– Ох, ты дрожишь. – Всполошился он, неловко коснувшись ее локтя. – Попала под дождь?
– Это ерунда. – Тиль обхватила себя руками.
– Идем. – Бесцеремонно, но очень аккуратно и нежно взяв ее за руку, парень потянул девушку за собой.
Она не успела даже возразить. Прикосновение было таким невесомым, что ей сразу стало уютно.
– Сейчас ты согреешься. – Мартин достал из встроенного бара в одном из залов увесистый граненый бокал и плеснул в него из бутылки что-то коричневое. – Не бойся, пей. Он крепкий, но там совсем чуть-чуть.
– Спасибо.
Звуки на мгновенье утихли, когда Тиль смотрела в его лицо. Он как будто был смущен или нервничал, одновременно хмурился и улыбался. «Волки не такие уж небожители, какими их тут все представляют. Обычные парни. Например, этот вовсе не кажется опасным», – пронеслось в ее голове.
Глава 10
Она никогда не видела такого бездонного, черного неба. Оно как будто собиралось поглотить ее. Ветер царапал кожу, в воздухе пахло влажной землей, и холод пробирал буквально до костей.
А потом Тиль проснулась.
Где-то на границе сознания надрывался ее телефон. От попытки пошевелиться голову прострелило чудовищной болью.
– Ай… – Простонала Тиль, поднимаясь.
Мобильник продолжал трезвонить. С трудом дотянувшись до него, она приняла входящий вызов и приложила телефон к уху.
– Привет! – Голос матери вонзился сотнями игл в висок.
– Привет. – Ответила девушка.
Собственный голос показался ей скрипучим и чужим.
– Все хорошо, милая?
– Да. – Зажмурилась Тиль в надежде унять головную боль. – Да.
Во рту было так сухо, что язык прилипал к нёбу.
– Ты собиралась вчера зайти.
– Да… Я… – Девушка открыла глаза и в ужасе посмотрела на свой внешний вид. На ней все еще была вчерашняя одежда. – У меня… у меня не получилось, мам.
– А я вчера рано легла спать. Приняла снотворное, и меня вырубило, а утром смотрю – твои вещи на месте, значит, так и не заходила. Когда тебя теперь ждать?
– Мам, я… – По спине Тиль поползли ледяные мурашки, желудок скрутило узлом. – Мам, я перезвоню. Мне пора.
Скинув вызов, она уставилась на экран. Половина одиннадцатого. Что за… Черт! Она проспала занятия! Вот почему за дверью так тихо: ее соседки уже на лекциях в университете. Нужно тоже собираться, чтобы не пропустить оставшиеся часы. Но новая попытка двинуться, отозвалась болью во всем теле, и перед глазами поплыло.
Что за черт…
Тиль поднялась с кровати и чуть не упала. Ноги отказывались ее держать. Откуда такая слабость?
Ухватившись за спинку кровати, она уставилась вниз. Ее колготки были разорваны, ноги перепачканы в грязи, словно Тиль бежала куда-то босиком. А на платье было какое-то пятно, похоже на засохшую рвоту. Оно жутко воняло. Звон в голове мешал соображать.
Что со мной? Что произошло? Как закончился вчерашний вечер? Как я оказалась дома? Она не помнила ничего.
Пошатываясь, Тиль добрела до ванной. Там ее вырвало еще раз.
Заперев дверь, она стала раздеваться.
Синяки – они были повсюду. На предплечьях, плечах, на бедрах. Словно кто-то грубо ее хватал, но, сколько не силилась, девушка не могла ничего вспомнить. Отбросив в сторону то, что осталось от колготок, она осторожно стащила разорванное нижнее белье. Новый рвотный позыв вынудил ее броситься к унитазу.
Ее трясло. От страха, боли, непонимания. От слабости, сковавшей искалеченное тело. Из последних сил забравшись в ванну, Тиль включила воду и разрыдалась.
– Черт, ну, хоть что-нибудь!
Все воспоминания обрывались на том моменте, когда симпатичный парень угостил ее виски. Или чем-то вроде. Она помнила тяжесть бокала в ладони, его взволнованный взгляд, беззлобную улыбку, а дальше всё. Провал.
Что произошло?
Судя по тому, как все болело между ног – худшее.
Стиснув зубы, Тиль опустила голову под прохладную воду.
Небо. Пустое, бездонное. Жуткий холод. Она бежит, бежит, бежит. Легкие горят, ступни деревенеют, уже не ощущая колких камней и вязкой земли.
А что до этого?
Она зажмурилась, пытаясь вспомнить хоть что-то. Хоть какие-то картинки, звуки, запахи. Хоть…
Сердце больно кольнуло.
Их голоса.
Шорохи. Прохлада, сырость, словно она в подвале. Темно. Очень темно. Потому что на ее глазах повязка или мешок, и его никак не снять – ее руки завязаны. И никак не получается пошевелиться.
Тиль заскулила. Всё, больше ничего не удавалось вспомнить.
После ванной она лихорадочно оделась: спортивные штаны, худи с капюшоном, закрывающим лицо, кроссовки. Спрятав разорванное белье и колготки в пакет, Тиль сунула их в карман и выбежала из дома. Двигаясь по улочкам студенческого городка, как в тумане, она проверяла свой телефон. Никаких фотографий, звонков, сообщений. Ничего, что могло дать подсказку.
Как она это допустила? Чем заслужила?
И как же стыдно…
Даже непонятно за что, но стыдно до противного.
Тиль покинула кампус и вышла к реке. Она почти бежала вдоль нее, сама не зная куда. Просто куда глаза глядят. Где липкий страх ее не догонит.
Бежала, постоянно чувствуя на себе злые взгляды прохожих, и потому не поднимала головы. Блестящие после дождя улицы отражали солнечные лучи, влажный ветер путался в волосах. Пугающая темнота словно уже пробралась в нее и не отпускала, все ответы таились в ее голове, но та не спешила открывать воспоминания о том, что причиняло чудовищную боль.
Тиль остановилась у какого-то большого серого здания, куда ноги сами привели ее каким-то непостижимым образом, и медленно подняла взгляд на табличку слева от входа. Полицейский участок. Она коснулась дверной ручки и замерла в нерешительности.
Избирательной кампании отца придет конец.
Ее будут показывать во всех новостях и выставят виноватой. Такой скандал.
Если это выплывет наружу, оно все испортит. Ханс Хаммар будет ассоциироваться только с его распутной дочерью, которая напилась и не помнит, что с ней произошло. Он так расстроится, что и сам не сможет продолжать участие в выборной гонке.
У нее нет на это права. Нельзя. Только не сейчас.
А мама? Она же сойдет с ума от переживаний. Врачи рекомендовали ей держаться подальше от негатива, чтобы не случился рецидив…
– Вы заходите? – Громыхнул над головой мужской голос.
– Нет, – попятилась Тиль, пряча лицо.
Спустилась к набережной и медленно поплелась вдоль реки, размазывая слезы по щекам. Она шла, шла и шла. Так долго, пока силы ее не покинули. А потом опустилась на скамейку и сидела. Неизвестно, как долго. Тиль словно впала в транс. Просто сидела, смотрела на воду, и внутри у нее было так пусто, что, казалось, там воет ветер.
Когда стало смеркаться, она подошла к ступеням, ведущим вниз, к воде, обхватила голову руками и закрыла глаза. Нужно было хоть что-то вспомнить. Запахи, ощущения, звуки. Хоть что-нибудь. Обрывочные воспоминания картинками закрутились в голове, словно в барабане стиральной машины. К горлу подкатила горечь. Трое. Кажется, их было трое…
