Раздается характерный писк. Подхватив градусник, округляю глаза и передаю его девушке. Тридцать восемь и семь. Температура снова поднимается.
В районе затылка формируется тягучее чувство страха. А вдруг с Лукой что-то случится? Вдруг он серьезно болен? Что если, похитив его и приехав сюда, я совершила страшную ошибку и ему бы помогли только в Москве?
Там лучшая медицина.
Там… Герман. Какой бы он ни был, а о физическом здоровье сына всегда очень заботился.
Одергиваю себя.
Вспоминаю, как штудировала детские форумы сразу после замужества. Понимаю, что переживаю сейчас как самая настоящая мама – из мухи раздула огромного слона и заранее просчитываю все плохие варианты.
– Ребенок ел с утра?
– Нет. Мы не успели.
– Тетя Марьям не накормила вас завтраком? – удивляется Мадина.
Вполне доброжелательно. На ней медицинская маска в пол-лица. Разглядеть истинные эмоции невозможно.
– Мы еще не познакомились, – тихо признаюсь.
– Ясно. Обязательно попробуйте лепешки с творогом. Я каждый раз ухожу от родителей Расула с лишними двумя килограммами.
Я киваю, понимая, что это, наверное, шутка. Талия у девушки отличная. И почему-то сейчас кажется, что детей у нее нет. Или мне просто так хочется.
Принимаюсь дальше раздевать Луку. Он выглядит уставшим, полусонным, уютным котеночком.
– Как ты, Лу? – склоняюсь и обжигаю губы об алую щечку. Приглаживаю мягкие волосы, наэлектризованные шапкой.
– Все хорошо, мамочка.
От его ласкового ответа все скрученное внутри напряжение выходит из меня слезинками. Я всячески пытаюсь их скрыть, незаметно смахивая с лица, но они будто не кончаются. Обнимаю сына за плечи и чувствую, как он вздрагивает от прикосновения холодной головки фонендоскопа к груди.
– Задержи дыхание, малыш, – просит Мадина. – А теперь дыши… И еще раз. Ага… Хорошо. Давайте послушаем спинку.
Я киваю.
Лука, повернувшись, доверчиво утыкается мне в грудь, словно прося поддержки. Я склоняюсь и целую светлую макушку.
– Есть небольшие хрипы, но пока я не слышу ничего критичного. Одевайтесь.
Мадина какое-то время наблюдает за нами, а потом встает из-за стола.
– Сейчас придет медсестра. Она возьмет кровь из пальца для анализа. Результаты будут у меня на руках в течение получаса. Я сразу зайду. Туалет в фильтре есть, – кивает на узкую дверь. – Постарайтесь оставаться здесь и никуда не выходить.
– Конечно. Спасибо!..
Перед тем как выйти, оборачивается. Спрятав ладони в карманах, спрашивает:
– Сколько вам лет, Таня?
– Мне? Тридцать, – отвечаю вежливо, но с достоинством. – А что?
– Ничего, – произносит она, снимая маску и искренне улыбаясь. – Просто стало интересно. Вы отлично выглядите!
– Вы тоже, – говорю, что думаю.
Через час мы выходим из клиники с листом назначений. Буба встречает нас у микроавтобуса. Пытаюсь разглядеть на лице помощника Расула хоть какие-то эмоции, но он, как всегда, словно в камень обратился.
– Расул Рашидович сказал передать вам.
Я забираю белоснежный конверт, помогаю устроиться Луке, сажусь сама и вскрываю бумагу. Внутри – банковская карта. Потирая черный пластик, интересуюсь:
– Больше Расул Рашидович ничего не передавал?
– Он сказал, что денег на карте хватит на целых две сумки.
– Ясно…
Сознание подтормаживает. Пальцы, сжимающие карту, белеют.
Отвернувшись к окну, я вглядываюсь в незнакомый город – столицу прекрасной республики.
Он необычный и местами очень разный. Это поражает. Иногда мы словно проезжаем новые районы Москвы с элитными многоэтажными домами, а потом радужная картинка сменяется старыми, полуразрушенными постройками. Местами даже без окон.
А еще здесь все пестрит разноцветными баннерами и растяжками. После вычищенной от рекламы новым мэром современной столицы это кажется интересным и… милым, что ли. Детство навевает.
Черт. Не могу не думать о словах Расула.
Он сказал, что «денег на карте хватит на две сумки»…
Прикрыв веки, переношусь в жаркий Дубай. Вдыхаю прохладный от работающего кондиционера воздух. Прохожусь кончиками пальцев сначала по белоснежной шелковой простыне, а затем касаюсь загорелой спины. Очерчиваю внушительные бугристые мышцы…
– Будь хорошей девочкой и поезжай в «Дубай Молл», Татьяна.
– Это еще зачем? – Улыбаюсь, как дурочка.
– Хочу подарить тебе что-нибудь. На память.
– Придумал тоже, – закатываю глаза.
– Купи себе что хочешь, – приказывает он.
– Ничего не хочу…
После секса тело расслаблено, а душа летает где-то под потолком.
– Не хочешь, значит?
Расул, приподнявшись, резко падает на меня сверху, придавливая к кровати, и накрывает губы требовательным ртом. Целует так, что душа теперь нескоро вернется. Кондиционер больше не справляется с расплавленным от страсти воздухом.
– Я сказал: купи, – командует. – Например, сумку. Вы, женщины, их любите.
Обняв его за шею, игриво трусь носом о колючую скулу и доверчиво шепчу:
– А можно две?..
Подлетаю на месте, видимо, на кочке, и открываю глаза. Лука, опустив голову, спит. Машина резко останавливается.
– Приехали, – сообщает Буба, а я вижу, что из дома выходит Рашид Хаджаев и решительно направляется к нам.
Глава 13. Татьяна
Смотрю по сторонам, чтобы отвлечься.
Длинная улица, на которой стоит дом Хаджаевых, усеяна такими же одноэтажными домами и похожа на небольшой поселок.
Дверь микроавтобуса резко открывается. Непривычно теплый для ноября воздух проникает в салон. Лука обнимает меня и боязливо прячет лицо на груди.
– Добрый день, – здороваюсь первая, накрывая макушку сына рукой. – Как поживаете?
Банальная вежливость. Не больше.
– Не жалуемся. Добрый, – холодно кидает мне отец Расула, а затем внимательно смотрит на Луку.
Я же замечаю, что прошедшие три года отразились на волевом лице еще более глубокими морщинами. Седые волосы, чуть сгорбленный силуэт, черная одежда и мусульманские четки в руке.
К моей личной неприязни, основанной на наших прошлых конфликтах, сейчас добавилась обида за Злату. Отец не принял новые отношения старшего сына, и с тех пор они не общаются. Даже несмотря на то, что в новой семье родился ребенок.
Это чудовищно.
Амир Хаджаев умер для Рашида Хаджаева.
Живой сын умер для отца.
Вот так радикально решаются проблемы здесь, в горах. Наотмашь и без сантиментов. Был человек – и нет человека, а жизнь продолжается. Это стоит всегда помнить и… считать до скольки угодно, Таня. Чтобы не ляпнуть лишнего.
– В город поедем! – приказывает Рашид Бубе.
– Не получится, – спокойно отвечает водитель. – Распоряжение Расула Рашидовича – не отлучаться от Татьяны с ребенком.
– Да что с ними будет-то? Кому они нужны?
Пренебрежительно машет рукой в нашу сторону.
– Распоряжение Расула Рашидовича, – повторяет Буба.
– Нашелся тут командир. Пусть республикой вон руководит, а отец сам разберется. Тогда эти… с нами поедут, – ворчит старик.
Один, два, три, четыре, пять…
Кажется, получается.
– Извините, – откашливаюсь и чересчур вежливо произношу. – Но мы никуда больше не поедем. Не сейчас. У моего сына повышенная температура и кашель. Он кое-как перенес дорогу сюда. К тому же сейчас обед, а мы еще не завтракали.
Сглаживаю неловкость слабой улыбкой.
На удивление Рашид молчит, но в черных глазах – лютая злость. Густые брови соединяются в одну линию, а губы становятся тонкими.
– Хорошо, Татьяна. Я провожу вас в дом, а когда привезут лекарства, принесу, – говорит Буба и выбирается из машины.
Подхватываю сына на руки. Рашид уступает. По дорожке, вымощенной фигурной плиткой, иду к крыльцу.
– Мамочка, мы будем здесь жить? – шепчет Лука, обнимая мою шею.
С опаской осматривает большой дом.
– Какое-то время, малыш.
– Мне здесь нравится…
– Я очень рада.
Сегодня в доме вкусно пахнет выпечкой. Желудок превращается в крепкий узел и молит о пощаде.
– Я хочу есть, – слышу от сына.
Ушам своим не верю. Чтобы найти его аппетит, мы обошли все столичные больницы, а, оказывается, надо было просто приехать сюда и пропустить завтрак.
– Сейчас, мой хороший.
Оглядываюсь на закрытую дверь. Не знаю, как должно быть правильно. Мне нужно купить продукты и приготовить самой?..
В дверном проеме появляется женщина. На вид ей около пятидесяти. У нее черные волосы, забранные под серый платок, и стройная фигура, хоть и едва различимая в свободном длинном платье.
– Здравствуйте, – снова пытаюсь быть вежливой. – Таня.
– Доброго дня, – она хмурится. – Я Марьям. Проходите на кухню, как будете готовы. Время обедать.
– Спасибо, – выдыхаю с облегчением.
Мы моем руки в прилегающей к кухне ванной комнате и садимся за стол. Я впитываю в себя все мельчайшие детали. Красивую разноцветную посуду, кухонные фасады из темного дерева и большое окно, из которого так же, как и из нашего, видно внутренний двор. Здесь по-домашнему уютно и очень чисто.
Лука ведет себя настороженно.
