Учитывая все мелкие вспышки паники, которые я испытала сегодня, мне следовало бы подготовиться к появлению Эйдена.
Но я не готова.
Не совсем так.
Вообще не готова.
Сжимаю в кулак подол платья, чтобы хоть немного отвлечься.
Джонатан входит с возмутительной уверенностью, словно он хозяин этого места и всех присутствующих. Он смотрит поверх своего высоко задранного носа на каждого гостя рядом.
Эйден и Леви идут по обе стороны от него, словно генералы, уверенно перемещающиеся по зоне боевых действий. Астрид виснет на руке Леви, и кажется, что она смущена даже больше меня.
Кинги одеты с иголочки, в черные смокинги, которые необычайно идут их стройным фигурам. Мое внимание переключается на Эйдена. Хотя я пытаюсь бороться с этим, знаете ли.
Перевожу взгляд на прекрасное платье Астрид, легкую ухмылку Леви и даже на Джонатана, который относится к людям, как к черни.
Не получается.
Что-то притягивает меня и возвращает к Эйдену.
Как же я ненавижу это что-то! Презираю всем своим израненным сердцем.
Но мое изувеченное сердце трепещет, и я прижимаю к нему руку, глядя на Эйдена. Он движется так легко и уверенно. Волосы стильно уложены. Ткань обтягивает бицепсы и накачанные длинные ноги.
Он постарался сегодня. Хочет выглядеть максимально представительно – и до смерти привлекательно. Пользуется внешностью, чтобы добиться желаемого.
Когда он встречается со мной взглядом, я застываю. Ощущение, будто серые тучи проникли в холл и скоро превратятся в шторм, сея хаос на своем пути.
Или, возможно, этот шторм предназначен только мне.
Втягиваю воздух, но дышать полной грудью не получается. Я вообще не дышу.
«Сильвер – королева Кинга, под стать их фамилиям».
Это напоминание словно удар по ребрам. Внутри все кипит, а блокировки воспоминаний, которые мне удавались до этой встречи, вот-вот разобьются на куски.
С трудом отвожу глаза и поворачиваюсь к ребятам: «Мне надо найти Тил».
Ронан возражает, но я подбираю платье и ухожу в противоположном направлении.
Понятия не имею, куда пошла Тил, но если я найду ее и Нокса, то не придется встречаться с Эйденом и его стервозной невестой, которая наверняка пришла с ним.
На меня обрушивается водопад из смешанных чувств. Руки чешутся, и я ругаю себя за то, что не взяла антисептик.
Нехватка дыхания, которую я испытала ранее, возвращается с удвоенной силой. Я чуть не падаю.
Воздух.
Надо выйти подышать.
Спотыкаясь, иду вперед, вижу, что дверь во внутренний двор открыта, и выскальзываю на улицу.
Музыка с банкета немного приглушается, и в лицо ударяет поток свежего воздуха. Голые руки покрываются мурашками, но я не обнимаю себя руками, чтобы согреться. Это для слабаков.
Убегать – это удел слабых.
Прикусываю нижнюю губу. Рана еще свежа. Уверена, что со временем я перестану убегать. Настанет день, когда я увижу Эйдена и просто пройду мимо, не удостоив его взглядом.
Надеюсь.
Очень надеюсь.
Боль не навсегда. Она притупится со временем.
Однако сомневаюсь, что наступит день, когда я подумаю о нем и не почувствую боли, но уверена, что она хотя бы не будет такой острой или мучительной.
«Ты сильная, Эльза. Ты – Стил».
Как говорил когда-то папа: «Никто из тех, кто навредил кому-то из Стилов, не выжил, чтобы рассказать об этом».
Глубоко вдохнув, кружу по двору. Пора зайти обратно и притвориться, что его не существует.
Я спотыкаюсь, зацепившись каблуками за подол. Эйден стоит передо мной, словно смерть с косой.
Нет, не смерть. Монстр.
Мой монстр.
Он не произносит ни звука, когда выходит на улицу, захватывая весь воздух, которым я дышу, и мое личное пространство.
Но Эйден ведь всегда так поступает? Загоняет в угол, пока ты не поймешь, что выхода нет.
Пугающий и прекрасный, как никто другой. Он унаследовал от отца гордо поднятый нос и ауру, как у Бога среди простых смертных. Или короля среди крестьян.
– Думаешь, что вот так просто сбежишь от меня, сладкая?
Его голос остался прежним – резкий, глубокий и зловещий. Да и с чего бы ему измениться за неделю.
Мой подавляемый гнев вспыхивает и несется горячим потоком по венам. Ругательства сражаются во мне и скребут когтями, чтобы вырваться наружу, словно надвигающийся где-то вдалеке ураган.
Но я молчу.
Эйден из тех психов, которые подпитываются истериками. Лучший способ победить его – обратить его тактику против него самого, оборвать его мысли и держать в неведении.
Из-за недостатка эмпатии он научился считывать людей. Он сильно полагается на логику и интуицию, и это его главное оружие. Сбить его с толку или сделать ход, которого он не ожидал увидеть, практически невозможно.
Однако у меня есть преимущество.
Я настолько хорошо его знаю, что могу смотреть ему в глаза и при этом запечатать внутри все свои эмоции.
Если он ждет от меня порыва гнева, то он его не получит.
– Ты спряталась от меня, – продолжает Эйден после недолгого молчания. – Понимаю, что ты злишься, но ты не слышала историю с моей стороны, Эльза.
«Злишься»? А что он скажет насчет того, что я просыпалась среди ночи, плакала в подушку, а на душе скребли кошки? А как насчет того, что я изо всех сил старалась игнорировать его предательство, иначе развалилась бы на куски?
История с его стороны? Да пошло оно все!
Да пошел он.
Нет никакой истории с его стороны. Он держал эту чертову помолвку втайне от меня, когда я все больше злилась на девушку, у которой, как оказалось, было на него больше прав, чем когда-либо было у меня.
Этот козел превратил меня в любовницу.
Такая грязная и унизительная роль, никогда не прощу его за это.
Приподнимаю подол платья и обхожу его.
Эйден хватает меня за руку. Раньше я бы вся вспыхнула от его прикосновения, а сейчас оно просто… такое холодное.
Такое ледяное.
Такое неправильное.
– Я же сказал. – Он чеканит каждое слово – можно подумать, я прослушала, когда он говорил это первый раз. – Ты не знаешь мою версию истории.
Шевелю рукой, пытаясь высвободиться, и, к моему удивлению, он отпускает меня.
Это что-то новенькое.
Делаю два шага вперед, но меня останавливает его сильный, убийственный голос.
– Ты дала обещание, Эльза. Так сдержи его, черт возьми.
– Если ты не сдерживаешь свои обещания, с чего бы вдруг это делать мне? – Мой голос бесконечно спокоен.
Я не оборачиваюсь, не смотрю ему в лицо.
Он сделал выбор. Выбрал поговорить со мной в таком месте, где моя спина – единственное, что он сможет увидеть.
– А я и не даю обещаний, которых не сдерживаю. Это ты делаешь так снова и снова. Я же тебе говорил, что любить меня – это как дорога с односторонним движением. Я говорил тебе не произносить этих чертовых слов, если ты не придаешь им значения.
Бросаю на него взгляд из-за плеча.
– Я придавала значение тем словам. Я люблю тебя, Эйден, но и себя я люблю достаточно, чтобы уйти.
И затем направляюсь внутрь.
Нестерпимое желание разрыдаться настигает меня, словно стихийное бедствие. Но все же я не плачу. Я не буду проливать по нему слез. Не стану жертвой, которой он хочет меня сделать.
Боль сжимается где-то в центре груди. Она глубокая и проникает в каждую клетку моего сердца.
Я думала, что если снова признаюсь ему в любви, то боль уменьшится.
Я ошибалась.
Так будет всегда? Хаотично и болезненно? Мне придется просчитывать каждый шаг?
Однажды я приду на один из таких вечеров и увижу, как Эйден плавно войдет в зал с Сильвер, которая повиснет на его руке в роли законной жены.
Чертовой жены.
К горлу резко поступает тошнота, и кончик языка прилипает к небу.
Я не переживу этого. Не смогу.
Мысли снова лишают меня воздуха. Останавливаюсь возле одного из столов с едой, чтобы восстановить дыхание. Справа есть еще один небольшой дворик. Кто-нибудь заметит, если я спрячусь там до конца вечера?
Замечаю кое-что периферическим зрением.
В углу внутреннего двора окутанные тьмой мужчина и женщина говорят приглушенными голосами. Мне их не расслышать из-за музыки и общего гула.
Так и появляется план спрятаться там.
Я уже собираюсь обернуться, как мое внимание привлекает кое-что еще.
Мужчина говорит таким низким голосом, что он звучит почти как угроза. Девушка откинулась на каменные перила. Слабый свет падает на ее… зеленые волосы?
Я выбегаю на улицу.
– Ким?
Мужчина – это оказался Ксандер – медленно отодвигается, но сначала окидывает ее строгим взглядом.
– Не испытывай на хрен мое терпение.
И уходит в дом.
Грудь Ким поднимается и опускается так быстро, что я опасаюсь, как бы у нее не случился сердечный приступ. Зрачки расширены, словно она под кайфом.
Я бегу к ней и беру за руки – трясущиеся и потные.
