– Метод обращения человека в Металл – слишком опасное знание, и потому о нём могут знать только члены семьи Диес. Во имя безопасности. Потому что в масштабах этот способ представляет опасность не только для нас, – я замерла. Опасность для могущественных Металлов?! Беорегард продолжал: – но для всего человечества. Ты будешь посвящена во все тайны, но, Трини… Сейчас ты новообращённый Металл. Это значит, что в ближайший год ты против своей воли будешь эмоционально неустойчивой. Мы передадим тебе все свои знания после того, как твоё новообретённое внутреннее устройство войдёт в состояние стабильности. Договорились?
– Не понимаю… Я ведь обратилась благодаря вшитой капсуле…
– Этот вопрос ещё нужно изучить, – я не увидела, что, говоря эти слова, Беорегард пристально смотрел на Тристана, но прекрасно расслышала в его интонации странную ноту.
Раздался уверенный голос Тристана:
– Она слишком долго была подопытной, чтобы становиться ею вновь.
– Я не была подопытной, – моё нутро всё напряглось. – Я была выживающей.
– О чём вы говорите?
Наступила наша очередь рассказывать о том, что уже произошло и что только должно произойти.
Я начала с новости о том, что случилось с отрядом, с которым год назад я вышла из Рудника, после перешла к Паддоку и Конкуру, и, наконец, завершила свой лишённый красочных подробностей рассказ отрывочными деталями о Парадизаре и о своей встрече с Тристаном. Переняв эстафету, Тристан рассказал обо всём вскользь: о своей шпионской деятельности в Парадизаре, о том, что ему удалось спасти сто семнадцать парадизарцев, которых он отправил в сторону Рудника… Выяснилось, что до Рудника в итоге дошли всего двое, причём из тех, кого я знала по Паддоку – крупный мужчина-воин по кличке Грунт и запомнившаяся мне мягким темпераментом Фиалка. Эти двое оказались счастливчиками: были пропущены в Рудник за три недели до начала Дней Тишины. Они рассказали Беорегарду о Тристане, передали ему какое-то послание, и в своём рассказе о Паддоке внезапно упомянули некую Дикую. Они не знали моего имени, но прозвищем и внешним описанием я идеально подходила под Дикую, которую всё время моего отсутствия в Руднике разыскивали мои родные… Так Спиро и Клэр выдвинулись в Дикие Просторы с целью отыскать меня. Я была в шоке от услышанного: почему их отпустили?! Оказалось потому, что только их и смогли отпустить: Беорегард с Теоной покрыты мантией ответственности перед их новорождённым ребёнком – услышав это, я едва не подпрыгнула, поняв, что так и не увидела идеальный пресс Теоны беременным! – а Кармелита не смогла отправиться за мной по причине её важности во внутреннем усилении Рудника во время его осады.
Далее Тристан рассказал о технологии силового поля Парадизара, о том, что он смог заполучить её и каким именно образом у него удалось провернуть эту операцию. Его речь была длинной, хотя и не детальной, и пока он говорил, я невольно отметила, что никакого напряжения между ним, Теоной и Беорегардом не витает, и это несмотря на то, что десятилетие назад они расстались на крайне напряжённой ноте, связанной с безответной влюблённостью тех дней Тристана в Теону. По итогу эта влюблённость благополучно развеялись в процессе его блужданий по Диким Просторам, но ведь Беорегард и Теона не могут знать об этом… Или могут?
Одно я поняла наверняка в этот вечер: я не буду требовать правды. Её мне преподнесут на блюде. Потому как я умею ждать. Если Ему необходимо время – я предоставлю Ему время. И только одна надежда: пусть Он не вздумает злоупотребить моим терпением. В противном случае, придется проверить все байки о “неразлучниках” и “зацикленности” на глубину их правдивости.
Беорегард и Теона взбодрились, получив новость о приобретённой технологии силового поля Парадизара, которую Руднику ещё только предстояло изучить и внедрить в свою жизнь. Тристан уже заканчивал свою речь, посвящённую новости о новообращённых Металлах, направляющихся в Рудник в составе спасённых людей, так что я уже хотела внести пояснения относительно одной конкретной красноволосой личности, когда до моего слуха начали доноситься странные звуки. Прежде чем я поняла, что такие звуки может издавать лишь младенец, Теона с Беорегардом уже оказались у двери, ведущей в кабинет последнего. Мы машинально последовали за ними на металлической скорости и, уже спустя секунду переступив порог комнаты, я впервые увидела её: черноволосая, ясноглазая, похожая на обоих своих родителей, но как будто бы на Теону чуть больше – первенец Беорегарда Диес и Теоны Диес-Тейт, Теа Диес.
Взяв малышку на руки, Беорегард, глядя на меня, ухмыльнулся:
– Это наша Теа. Безумно похожа на Теону, правда?
– Не переживай… – в ответ ухмыльнулась я. – Ваш младший будет чистой копией тебя. Теа не будет так похожа на Теону, как он на тебя.
– Это предсказание? – в ответ ещё задорнее заулыбался счастливый новоиспечённый отец.
– Нет, – ответила я, в неопытности своей не различая правду от её искажения.
– Эй, смотри, кто тут у нас… Тётя Тринидад, – забавно заулюлюкала Теона, переняв дочь из рук Беорегарда в свои.
– Тётя? – в искреннем удивлении округлила глаза я.
– Хочешь подержать?
– Что сделать?.. Нет!
Прежде чем меня успели услышать и тем более воспринять всерьёз мой отказ, граничащий с протестом, младенец уже был всунут в мои руки!
– Смотри, она улыбнулась тебе, – сразу же крайне довольным тоном заметила Теона.
– Она у нас очень улыбчивая, – вторит Беорегард.
– Да ваше чадо сейчас расплачется! Заберите её…
– Это она у нас так улыбается… – Теона.
– Ну и улыбочка!
– Папашина, – довольно подмечает Беорегард. – Десятого июня родилась, в последний час перед рассветом. Как я, летняя. Только я лев, а она у нас близнец… Папина доча. Представляете, я был первым, кто взял её на руки! Моя обожашка…
Резко забыв обращать внимание на кряхтящий комок в своих руках, я застыла с выпученными глазами: никогда в жизни не видела Беорегарда в таком – умилённом?! – состоянии! Он вообще в себе?! Или рассудок всё – отлетел?! Ведь это всего лишь обыкновенный новый человек! Какая ещё “Обожашка”?!
– Так, ну всё, с меня достаточно, – я буквально заставила Тристана перенять у меня “Обожашку”, которая, тем временем, и вправду слишком уж выглядела довольной: в моменте, когда я её передавала, она своей ручонкой схватила меня за волосы и беспощадно дёрнула их на себя… Зашипев, я настойчиво отцепила её пухлые пальчики от своих волос, в ответ на что она едва не зароготала…
С неосознанным, лёгким раздражением, я заметила вслух:
– Смесь мамаши с папашей… Видно, вырастет той ещё оторвой.
В этот момент мой взгляд выхватил сияющее радостью лицо Тристана, обращённое к малышке в его руках, и я замерла от очередного удивления за этот вечер: Тристан любит детей? И почему меня это так удивляет? Ведь если вспомнить, он всегда сиял, когда Спиро, Клэр и я, будучи маленькими, появлялись в поле его зрения. Но чтобы настолько светиться… И здесь я поняла: он действительно заметно старше меня. Потому что только зрелые мужчины и женщины могут реагировать подобным образом на чужого младенца: как будто на прикосновение к своей мечте, осуществившейся у кого-то другого. Вот тебе и раз. Не нравится мне это… И потом, он не такой уж и старик, по сравнению с Беорегардом и Теоной, которым уже сорок четыре и без малого сорок лет, так что пусть уж попридержит своих коней.
– Вот и познакомились, Теа, – тем временем продолжал светиться мой избранник, не замечая моей наблюдательной хмурости.
– Скажи она милашка, – упершись руками в бока, до ушей улыбался отец ребёнка, у которого чуть ли не заметно горели руки в желании забрать себе свою драгоценность.
– Да вообще! Красивенькая какая получилась…
Я будто провалилась в яму с сумасшедшими взрослыми…
– Первые сутки после её рождения я не выпускал её из рук! Серьёзно! Только пару раз позволил Теоне подержать её, ради кормления. В конце концов, она носила мою дочь целых девять месяцев, так что теперь наступила моя очередь.
– Да ты её обожаешь! – громко усмехнулся Тристан.
– Я в буквальном смысле неразлучен с ней! Даже когда приходится выходить в город во имя исполнения своего долга перед Рудником, я всё время мысленно пребываю с ней.
Дети всегда не просто тянулись ко мне, но любили меня – побочная реакция на мою тщательно скрываемую в скорлупе неприступности доброту. Положа руку на сердце, мои чувства к детям всегда были взаимны. Мы могли общаться на равных: я ценила их непосредственность, они же были в восторге от моей дикости, которая лишь на первый взгляд – взгляд выросших детей, то есть, взрослых людей – может казаться несопоставимой с добротой. Да, дети способны приводить меня в восторг. Но скатываться в умилённое улюлюканье – это что вообще такое?!..
– Так что насчёт встречи новых Металлов? – решила чуть отрезвить ненормальных я.
– Ну и затеяли же вы, ребята, – убрав свои громадные ручищи от нежного личика Теи, Беорегард упёрся ими в бока. – Три новых Металла. И сдались вам посторонние люди? Кто знает, что у них на уме? Вдруг они небезопасны?
– Будь моя воля, я бы не потащила сюда никого, кроме Джекки.
– Джекки? – глаза Теоны блеснули заинтересованностью. – Что за парень?
– Девушка. Последние недели мы вместе выживали в Паддоке, Конкуре и Парадизаре. Благодаря мне она осталась в живых, благодаря ей, в живых осталась я.
– Джекки примем за милую душу, – голос Беорегарда звучал громоподобно. – Но по поводу остальных есть весомые сомнения.
– Весомые? – Тристан приподнял брови, выказывая интерес к последнему высказыванию.
– Наша Дикая проницательна. Она сказала, цитирую: “Будь моя воля, я бы не потащила сюда никого, кроме Джекки”. Значит, никому, кроме этой Джекки, нет доверия.
– Конан – пара Джекки, – решила пояснить я, – так что, поводов ему доверять больше, чем остальным, однако, я знакома с ним, по сути, со слов Джекки, а ей я доверяю, как себе.
Теону явно удивило данное заявление. Ещё бы! Кому, как не ей, знать о том, что моё доверие – не то, что можно заполучить без ожесточённых боёв.
– Люди – ладно, примем… – Беорегард оставался в напряжении.
– Джекки мне как сестра, – я непроизвольно сжала кулаки.
– Значит, она сможет стать сестрой и для нас. В связи с чем отпадает вопрос по Конану. Но третий, как там его… Яр?
– Золото, – я поджала губы.
– Что с ним?
– За него не ручаюсь.
– Ты знала его дольше, чем Джекки, – Тристан с интересом взглянул на меня.
– В этом и причина.
– Опасен? – Беорегард.
– Я знала его во время, когда его память была подчистую стерта. После обращения в Металл к нему наверняка в мельчайших подробностях вернулись все воспоминания о его забытой жизни, что подтверждает тот факт, что в первые дни своего обращения он, со слов Тристана, вёл себя крайне эмоционально, даже излишне… Парень с двойным дном. Без памяти он был одним человеком, с вернувшимися же к нему воспоминаниями о его прошлом, прожитом в безжалостных Диких Просторах, да ещё и в новом теле, он может оказаться личностью совсем иного рода. К тому же, с его участием в Конкуре случилась пара инцидентов, которые я не могу приписать человеку, руководствующемуся одной лишь честью. С другой стороны, кто из нас безгрешен? И всё же нет, конкретно за этого человека я не стану ручаться. Я вообще ни за кого, кроме Джекки, не ручаюсь.
Стоило мне договорить и тем самым дать всем присутствующим – за исключением Теи, – весомую пищу для размышлений, как позади меня раздался резкий шум чрезмерно близко приближающегося, металлического шага. Я определила бы его природу из миллиона шагов, потому что с детства знала: услышать именно этот шаг в таком исполнении всё равно что стать свидетелем удара молнии в землю – Кармелита вышла на путь казни! Нет, на самом деле, она никогда никого не казнила и даже не шлёпала, но те эмоциональные сцены, которые она устраивала своим строптивым детям – пожалуй, это лучшие шоу моего детства: столько страсти, столько эмоций, столько чувств – экспрессия в экстазе! Сырой попкорн самостоятельно жарился в руках при просмотре этого непревзойдённого кино.
– Мой сын! – возглас раздался одновременно с шумом распахнувшейся двери, мгновенно врезавшейся и едва не проломившей деревянную стену. – Тринидад! Вы живы!
В этом вся правда: её сын и я, Тринидад. Я ей не дочь, она мне не мать… Что уж там, она изо всех своих неуёмных сил пыталась сделать меня своей, да я не далась. Так и вышло, что она как бы считается моей – нет, не родительницей, – страстной опекуншей, однако, по сути, к моему воспитанию она причастна чуть да с края. Можно смело сказать: она искренне пыталась воспитывать меня, но уже в первые месяцы нашего знакомства сдалась, переключившись на Клэр. Родитель не родитель, который не воспитывал, но искренне любил меня – как дикого котёнка, которого не погладишь, не оставшись без расцарапанных рук. По сути, если задуматься, всё своё детство я провела под незримой опекой Беорегарда и Теоны: они зачастую даже не знали о том, что я, пробираясь по крышам, жила в специально отведённой мне гостевой комнате на втором этаже их просторного дома чаще, чем бывала в доме Кармелиты. Взрослые были занятыми, а дети были разными. Вот и выросло то, что выросло: Тристан совсем чужой – ушёл и пропал, как ветер в загоризонтном поле; Спиро из уличных отщепенцев – в дом матери, в основном пустующий, заглядывал только поесть и поспать, а после своего шестнадцатилетия и о надобности приходов напрочь позабыл, отдав предпочтение случайным встречам на улицах; Клэр всё детство провела при Кармелите, так что по праву считается её дочерью, хотя голубоглазая блондиночка совсем и не походит на нашу носительницу испанских корней; я же сама по себе, совсем ничья, как-то выросла дикой травой с неподпускающими к себе никого колючками, периодически попадаясь на глаза Беорегарда и Теоны. Кармелита честно, искренне и ответственно старалась выудить меня, причесать да пригладить, да куда там… И тем не менее, она считает меня “своей девочкой”, а я, в свою очередь, ворча, но признаю в её лице “свою женщину”. Ибо отдаю должное всем её трудам, пусть они всегда и походили на горох, дерзко отбрасываемый от непробиваемой стены, которой для неё всегда являлась я. Собственно, только из-за своего признания её Геркулесовых трудов я сейчас и позволяла ей обнимать меня так, будто мои металлические кости могут перенести её металлические объятия… Ох уж эти экстраверты. И что с ними не так? Однако же, без этих ненормальных, жизнь адекватных людей наверняка была бы необычайно скучна.
Глава 2
Как и ожидалось: топливо в машине, на которой к Руднику приближалась Джекки в компании остальных людей, закончилось раньше, чем нам изначально того хотелось. Отчасти, благодаря данному факту нам в итоге и удалось спасти жизни тех участников группы, которые не являлись Металлами: они не въехали в долину, заполонённую многотысячной толпой Блуждающих, которая непременно порвала бы движущуюся мишень в клочья. Навстречу машине отправились: я, Тристан и Кармелита. Завидев Джекки издалека, я с заметным для себя облегчением выдохнула: эта отмороженная смогла выжить без моей помощи! Да и разве можно было ожидать от неё иного результата? Не являясь Металлом, она демонстрировала серьёзные успехи в сфере выживания там, где выжить, казалось бы, невозможно, так что я не удивлюсь, если в своём новом облике она проявит себя ещё более неординарно и продемонстрирует новые непростые стороны своей личности.
Красноволосая даже не задумывалась о подавлении эмоций новообращённого Металла: при виде меня она откровенно просияла, и хотя я пыталась хмуриться в ответ на её радость, во время коротких объятий и обмена похлопываниями по плечам я всё же заулыбалась ей в ответ. За отставшими мы прибыли на компактном бронированном вездеходе – всё, что нам было доступно в эти дни, – в который в итоге едва смогли поместиться все желающие: Джекки, Конану, Кармелите и Яру в итоге пришлось на металлической скорости бежать рядом с машиной, что, впрочем, их нисколько не затруднило; Тристан вынужден был остаться за рулём; я заняла место рядом с водителем; крупногабаритные Абракадабра, Сладкий и Вывод разместились на свободных местах; мелким Нэцкэ и ?19-938 пришлось ехать верхом на криокапсуле, опасно высовывающейся из багажного отделения.
Мы вышли из Рудника и в итоге провели всю группу по тайным подземным ходам, тянущимся от Рудника до близлежащих гор. Пользоваться этими ходами было опасно – нам нельзя было привлекать бродящих рядом Блуждающих, но их скопление приходилось на противоположную часть территории, так что мы пошли на дерзкий риск и в итоге выиграли: с восходом луны мы завели людей в подземный тоннель. Стоило нам забаррикадировать замаскированный вход в подземелье, как с моих плеч словно гора свалилась: я смогла исполнить обещанное – я привела в Рудник Неуязвимую. И даже больше – я привела её сюда вместе с её Конаном. И пусть только она теперь не сможет успокоиться и наконец обрести заслуженное счастье, имея в своём рукаве такие мощные козыри, как: тело и сознание Металла; возлюбленного Металла; цивилизованный город; меня в списке друзей. Не сможет справиться с таким раскладом – собственноручно сброшу со стены Рудника, пусть летит себе свободной птицей.
***
Мыслями о судьбе Конана и Яра я не обременяла себя, хотя и понимала, что от судьбы первого по итогу во многом может зависеть жизнь Джекки, о которой я уверенно решила позаботиться, памятуя о своём обещании, данном Тристану: прежде чем я уйду с ним, я должна убедиться в том, что Джекки с комфортом для себя обустроилась в Руднике. Так что пока Конан с Яром застряли перед домом Диес в компании Беорегарда и Тристана, внутри дома я налаживала контакт Джекки с Теоной. Я с самого начала не сомневалась в том, что они поладят, хотя, конечно, закадычными подругами и не станут: у них много общего – например, воля к борьбе, – но и много различного – Теона старше и опытнее, Джекки более пылкая, Теона теперь мать, Джекки трижды родившаяся… Если изобразить на шкале, тогда получится, что к Теоне я также близка, как и к Джекки – то есть, нахожусь в центре, – в то время как они хотя и находятся на одной шкале, всё же расположены с разных её концов… Мы втроём не из одного и того же теста – мы из похожего сорта муки. Кармелита – совсем иной, южный сорт; Клэр – вообще розовый сорт (на любителя вроде Спиро).
До моего слуха доносились мужские голоса из открытой парадной двери, ведущей во двор. Говорил Яр:
– Золото сейчас вообще в цене?
– Не очень… – ухмылка Беорегарда.
– Надеюсь, мы вас не потесним, – Конан. – В противном случае, мы уйдём…
– Как насчёт того, чтобы посетить бар? – улыбчивый тон голоса Теоны ворвался в моё пространство.
– А как же комендантский час? – я не скрыла лёгкого удивления.
– “Стальной кулак” сейчас работает под землёй. Это единственный бар, у которого есть разрешение на функционирование во время Дней Тишины. В конце концов, людям необходима возможность немного расслабиться, особенно добровольцам после смен на стене. Больше одного двойного виски или пары пинт пива людям не отпускают, но для Металлов нет ограничений.
– Но ты ведь кормящая мать…
– Я и не буду употреблять алкоголь.
– Тогда в чём суть похода?
– В том, что выпьете вы. И в том, что я смогу отыскать Кармелиту.
– Как же Теа?
– С ней останется Беорегард.
Беорегард остался наедине с дочерью с превеликим удовольствием, что меня ничуть не удивило, но от моего внимания не ускользнул факт того, что с бывшим соперником и его младенцем решил остаться Тристан, вместо того, чтобы пойти со мной на выпивку.
***
“Стальной кулак” – бар, передающийся по наследству: прежде им управлял седовласый старик, основатель этого заведения, появившегося в Руднике за год до Стали, теперь же у стойки стоит мужчина средних лет, внешностью напоминающий предыдущего хозяина. У “Стального кулака” два яруса: наземный и подземный, и каждый из них щедро освещён ярким жёлтым светом, исходящим от вездесущих гирлянд в виде грушевидных ламп, беспорядочно растянутых между несущих деревянных балок и разложенных на полках, стойках, держателях… Я бывала здесь с шестнадцати лет, несмотря на то, что совершенно не употребляла алкоголя из идейных соображений – у меня была цель, требующая от меня максимального физического здоровья, – просто порой приходилось искать пьющую и практически не пьянеющую Кармелиту. Эта невероятная женщина, должно быть, уже уничтожила половину всех алкогольных запасов Рудника, и так как она является Лантаном, алкоголизм ей не страшен – отрезвление к ней приходит раньше, чем она успевает зевнуть. Поэтому она пьёт не зевая, если вы понимаете, о чём я…
Громко играет знакомая музыка, и я на секунду прикрываю веки от удовольствия: как давно я не слышала музыки! Какофонические звуки Парадизара не в счёт.
Людей здесь на удивление много, что меня удивляет: большинство присутствующих – мужчины из добровольческого отряда…
…Поразительно, как много всего умещается в одном квадратном миллиметре: звуки, запахи, краски…
Резкий хлопок по плечу возвращает меня с небес на землю. Резко повернув голову, я встречаюсь взглядом с Теоной. Её голос звучит заинтересованно:
– Что с тобой?
– В подобных местах обостряется восприятие окружающей среды. Сама ведь знаешь, как это бывает у новообращённых…
– Да я не про это. Что с твоими глазами?
