Карина Демина "Хроники ветров. Книга 1. Книга желаний"

– Крепость Вашингтон.

– Вот то-то и оно. Самая южная крепость. Почитай на самой границе стоит, даже не на границе, Вашингтон особняком стоит, с одной стороны Проклятые земли, с другой горы… Самый настоящий край мира, можешь мне поверить – своими глазами все видел. Вот замок там хороший, крепкий и земли вокруг богатые. Князь пробовал южнее забраться, не вышло. До реки дошел, а дальше ни-ни: раз пять высылали разведчиков – ни один не вернулся. Князь на реке дозор выставил, чтоб на всякий случай… – Морли замолчал.

– А дальше?

– Дальше? Дальше ничего. Уже годков десять с той поры прошло. Дозор стоит, крепость тоже, и князь, надо думать, здравствует. Володар – настоящий воин, если что из-за реки полезет, всех, до последнего человека положит, но дальше крепостных стен врага не пустит. Ты бы видел, какие там стены! Толстенные. По верху два всадника проехать могут, и разминутся! А на душе все одно неспокойно. Вот если б все хорошо было, разве ж нас туда б послали? Вот скажи, послушник Фома, зачем мы туда едем?

Фома отвел взгляд, так уж вышло, что о цели экспедиции знал лишь он. Остальным было велено доставить послушника к месту назначения, а дальше выполнять его указания.

– Носом-то не крути, как собака больная, знаешь, о чем спрашиваю. Где ж это видано, чтобы пятерых братьев под начало мальчишки-послушника ставили? Давай, рассказывай. Все равно ж узнаем, когда приедем, так чего тянуть? Ну, кого мы там забыли?

– Вампира. – Шепотом ответил Фома. С одной стороны, Морли прав, в крепости братья все одно узнают, с кем придется иметь дело. С другой – лучше, если к этому времени Фоме удастся подружиться с ними. Или хотя бы заручится помощью.

– Матерь Божья! – Во всю глотку выдохнул Морли. – Ты серьезно?

– Серьезно.

– Рассказывай, чего там в Храме снова придумали. Хотя нет, погоди. Рубеус! Эй, Рубеус! Тащи свою задницу к нам!

Тут Фоме стало совсем не по себе, одно дело рассказывать про вампира Морли, который, может, и поорет, повозмущается, но сделает это необидно, а вот брат Рубеус… брат Рубеус являлся командиром отряда. Молчаливый, отрешенный, с холодными глазами и перечеркнутым шрамом лицом, он внушал Фоме безотчетный страх. И тот факт, что брат Рубеус за все семь дней пути ни разу не обратился к Фоме, да и вообще, казалось, не замечал присутствия в своем отряде столь бесполезной личности, как послушник и младший служитель храмовой библиотеки, только радовал Фому. И вот теперь придется рассказывать все брату Рубеусу, он, конечно, разозлится и…

Дальше Фома не додумал и, стремясь оттянуть неприятный разговор, пришпорил лошадку, та удивленно фыркнула, но шаг прибавила. Но от Морли не убежишь.

– Привал! – возвестил он, останавливая своего мерина. Пришлось подчиниться. Брат Рубеус если и удивился поведению толстяка, то виду не подал.

– Что тут у вас? – Голос у него такой же равнодушный, как и взгляд, от этого становится еще страшнее.

– Ты послушай, чего малец болтает. Давай, Фома, говори, зачем мы в Вашингтон едем.

– Ну… Нам надо забрать пленника и доставить его в Храм.

– И что? – Кажется, брат Рубеус начал сердится.

– Так пленник-то – вампир! – ответил Морли. – Вампир! Это ж додуматься, притащить в Храм вампира!

– Это правда?

– Да.

– Плохо. – Рубеус смотрел не на Фому, а, как бы сквозь него. – Боюсь, не выйдет.

– Но нас пятеро, а он один!

– Мальчик, а ты когда-нибудь встречался с да-ори? – брат Рубеус печально улыбнулся. – Нас всего пятеро.

Глава 4

Коннован

Князь пребывал в дурном настроении – явление более чем нормальное, с его-то характером, такого только могила и исправит. Впрочем, жаловаться мне было не на что, ибо гнев Володара сегодня был направлен на Святой престол. Ох, и выражался же он… всех вспомнил, и Святого Отца, и кардиналов, и епископов, и монахов-воителей, да и святым досталось во главе с самим Господом Богом. Брат Димитриус, забившись в угол, дрожал осиновым листом. Небось, вспомнил замечательную привычку князя сажать неугодных на кол.

Бедолага.

Хотя, чего это я толстяка жалею? Сам он не одну душу загубил, ручонки по локти в крови несчастных, которым вздумалось согрешить в недобрый час. Не далее, как вчера по его указке насмерть запороли девчонку только за то, что та понесла до свадьбы. Вместо того, чтобы раскаяться и повиниться, дура указала на Айвора, старшенького отпрыска Володара, да не просто указала, а потребовала, чтобы женился и отцовство признал. Номинально она имела право, но вот отец Димитриус на суде княжеском на Библии присягнул, что все сказанное – суть ложь, клевета и попытка опорочить светлое имя будущего князя…

Девочка так кричала, что… что если князь вдруг захочет содрать с этой благочестивой скотины шкуру, пожалуй, предложу свои услуги.

Но нет. Володар успокоился. Швырнул серебряный кубок в стену и, выдав напоследок витиеватую фразу касательно личной жизни Святого отца и главных его советников, рухнул в кресло.

– Вина!

За дверью раздался топот. Спешат, когда Володар в таком настроении, приказы лучше выполнять быстро и точно.

– Ну? – князь повернулся ко мне. Молчу, не зная, что ему ответить. Я понятия не имею, какая муха укусила его светлость в столь поздний час.

– Чего скажешь, тварь?

Ничего. Нет, пожалуй, ответить стоит, а то еще обидится.

– Нам бы в лес выйти… – По плану у нас очередная тренировка. И люди ждут.

– Успеешь, – махнул рукой князь. – Садись, говорить будем.

Говорить, так говорить. Лишь бы разговор этот не закончился для меня камерой, а то уже как-то отвыкнуть успела, да и в комнатушке, выделенной Володаром, пообжилась.

Робкий стук в дверь сообщил о том, что вино принесли. Князь молча следил за белобрысым мальчишкой, сервировавшим стол. Бедняга едва сознание не терял от столь пристального внимания повелителя. Еще бы, по замку упорно ходили слухи, будто его светлость каждый вечер скармливает мне по человеку. Некоторые увеличивали счет до трех, и даже до пяти, но тут уже сами люди не верили.

– Вон пш-л! – Рыкнул князь, и парнишка моментально исчез. – Пить будешь?

Это уже мне.

– Буду.

– Вино хорошее. На травках настаивают… Такого, тварь, ты нигде больше не попробуешь! – Все-таки люди – удивительные существа. Взять хотя бы князя, называет тварью, ненавидит, а вином угощает, да еще и хвастается.

– Ну, как?

– Великолепно!

Его светлость не следует разочаровывать, да и напиток действительно хороший. Тягучий, ароматный, благородного рубинового цвета.

– Вот скажи, остроухая, есть ли на свете справедливость?

– Не знаю.

Видимо, дело и вправду серьезное, раз Володара на философию потянуло.

– Нету! Нету справедливости!

– Ваша светлость! – брат Димитриус, приободренный спокойным тоном беседы, выбрался из своего угла. – Негоже славному воителю и владыке крепости, которая есть последний бастион истинной веры пред границею ада, распивать вино с порождением зла!

– Садись, – буркнул Володар. Брат Димитриус неловко взгромоздился на стульчик и недовольно поджал губы.

– Ты мне, святой отче, лучше вот что объясни – откуда они вообще там узнали?! А?

Толстяк побледнел, но не произнес ни слова.

– Молчишь! Думаешь, побоюсь шкуру с тебя спустить? Ей вон поручу, думаю, с превеликой радостью возьмется. Хоть и тварь, а твою науку, небось, не забыла. Хочешь рассчитаться?

– Хочу, – я не слишком верила, что князь решиться на крайние меры, все-таки он не идиот, а Святой престол, ставший, насколько я поняла, причиной раздора, представляет весьма внушительную силу, игнорировать которую недальновидно. Хотя, это еще вопрос, будут ли святые отцы ссориться с князем из-за какого-то неудачника. Вряд ли. Им война на границе тоже не нужна, пришлют замену и с концами.

– Видишь, хочет, – князь почти ласково ущипнул священника за толстую щечку, тот зарделся.

– Негоже содействовать порождению Диавола! – взвизгнул Димитриус. – Она – суть зло!

– А кто мне пел, что в руках истинно верующего человека даже зло может служить великому делу?! А?

– Воистину так! Святой престол…

– Не говори мне о Святом престоле! – Володар бухнул кулаком по столу, кубки тоненько зазвенели. – Они ловили? Они приручали? Нет, заявились на все готовенькое. Хорошо, хоть предупредили!

Кажется, ситуация проясняется: Святой престол узнал обо мне – зуб даю, прав Володар, и о княжьей добыче доложил именно замковый священник – и теперь заявил свои права. В таком случае дело действительно серьезное, монахи не отступятся, и, если князь ответит отказом, быть войне.

– Вот что, тварь… – ох, и тяжелый же у него взгляд, прям, наизнанку выворачивает. – Едут за тобой. Братья святые, мать их побоку. В Ватикан повезут. Уж не знаю, на кой ляд ты им сдалась, но… в общем, пока они туда-сюда, дело нам одно решить надобно. Важное. А ты, святой отче, сходи-ка помолись, самое время.

Брат Димитриус встрепенулся.

– Сходи, сходи… грех нынче на тебе большой, долго отмаливать придется. Да и вояки ее давно не исповедовались. А ну, как душу Диаволу запродать успели? В общем, самое время их на путь истинный наставить. – Володар набожно перекрестился. А я не без наслаждения наблюдала, как брат Димитриус меняется в лице, то бледнеет, то краснеет… и разобрало же его! Похоже, до сего момента его светлость не имел секретов от своего пастыря, а тут подобная недоверчивость.

– Господь да поможет вам, княже, – Димитриус неспешно, сохраняя достоинство, направился к выходу.

Лицемер.

– И я вот не люблю таких, – пожаловался Володар. – Ту же кровь льют, но чужими руками. Но! Порядок должон быть! Коли люди отринут слово Господне, тьма великая на землю придет.

С данным утверждением можно было бы и поспорить, но опыт личного общения с князем рекомендовал соглашаться. Со всем.

– Давай-ка лучше о деле. Хотел я, конечно, обождать, пока ты вояк моих поднатаскаешь, но, видно, не судьба. Придется так. Завтра ночью за реку поедем. Неспокойно мне, остроухая. Как подует ветер с юга, все внутри так и переворачивается. Смешно, да?

Смешно. Обхохочешься. Особенно, если учесть, что я сама испытываю нечто подобное. Ощущение опасности. Предупреждение. Легкие мурашки по коже и учащенное сердцебиение. Выходит, не показалось. Выходит, там, на юге, творилось нечто непонятное. Опасное. Нечто такое, что предупреждение Южного ветра пробилось сквозь тупую защиту зверя-ошейника.

– Карты у меня нету. Ничего нету. Река – это вроде как граница, понимаешь? Хорошая, я тебе скажу, граница, надежная. Наша Чаруша – это не какой-нибудь ручей. Дикая, прям кипит вся, и течение такое, что переправиться можно в одном-единственном месте. С той стороны лес.

– И все?

– Не знаю. Я раз пять людей высылал, никто не вернулся. Будто проклято там!

Князь не так и ошибался, теперь, более-менее сориентировавшись в пространстве, я с полной уверенностью могла утверждать, что на противоположном берегу Чаруши начинается Большое Юго-Западное пятно.

– Это из-за Пятна.

– Что такое пятно? – Спрашивает Володар.

– Земли… Проклятые земли… Во время Последней войны люди использовали ядерное оружие… – Черт, а сложно, оказывается, объяснить то, чего в этом мире нет. – Это, как порох, только во много раз сильнее. Взрыв уничтожает все живое на километры вокруг.

– Невозможно. У меня пушки есть, так снаряд лишь яму в земле сделает, да и все! А там ямы нету!

– Лучше бы была. То оружие распространяло невидимый яд, отравлявший и землю, и воду, и воздух, и все живое вокруг. Сначала те, кто жил там, просто умирали, а те, кому посчастливилось выжить, изменялись. – О Пятнах мне рассказывал Карл. Одно время Истинные пытались исследовать зараженные радиацией земли, и в библиотеке Орлиного гнезда остались дневники и докладные записки, а в личной коллекции Карла имелась пара-тройка мутантов – не самое приятное зрелище – а потом исследования прекратили. Почему? Не знаю, Карл не удосужился объяснить, а саму меня на тот момент пятна не интересовали.

Черт, а что меня вообще интересовало? Не знаю. Не помню.

Володар, выслушав, замечает.

– Дозорные говорили, что иногда к реке выходят странные существа. Да и пару лет назад случалось, что напасть хотели, оттого дозор и выставил. Говоришь, там опасно? Ничего, тварь, мы туда и назад. Ты своих предупреди, чтоб, значит, приготовились.

– Предупрежу.

– Эх, остроухая, а привык я к тебе, жалко расставаться будет…

Карл

Марек вежливо попросил о встрече, явно что-то замыслил, и уже тот факт, что разговаривать он собирался с одним лишь Карлом, говорил о многом. Айша взвыла бы от ярости, если бы узнала, да и Давид не обрадовался бы. Но какое дело Карлу до их недовольства? В своем замке он имеет право делать то, что захочет.

– Хорошо у тебя, горы, воздух свежий… – Марек отряхнулся. Светловолосый, улыбчивый, молодой… опасный. Легкая улыбка, вежливость и привычка насвистывать под нос давно забытые в этом мире песенки. Марек – это Марек. Первое поколение.

– Да и у тебя неплохо.

– Э, не скажи. Холодно, муторно, Пятно под боком, того и гляди, пакость какая вылезет…

– Как у меня?

– Как у тебя. Что с Коннован? Не ликвидировал, верно?

– Верно. Третья раса перешла в наступление. Согласно моим расчетам, они сметут крепость раньше, чем люди успеют опомниться. Коннован погибнет вместе с ними.

– Знаешь, что тебя погубит? – Марек, не дожидаясь приглашения, уселся в кресло. – Сентиментальность. Глупая привычка привязываться к тем, кто существует рядом…

На Айшу намекает. И от Марековой одежды едва ощутимо тянет ее любимыми духами. Сука. Уже успела.

– А вот наступление – плохо. Мы еще не готовы, – Марек заложил руки за голову, нарочито беспечный, нарочито веселый.

– Мы никогда не готовы.