– Выращиваем, вот только земля, на которой мы живем, мало для чего пригодна. – Он горько усмехнулся и добавил: – Поэтому её и выделили, что ничего на ней живого нет. Нет у нас и животных. Охотничьи места на территории Таурохтар.
– А они разрешают вам охотиться, только если вы приведете им людей, – снова вспомнил Фенрис, составляя у себя в голове общую картину. – А что с остальными кланами?
– Таэритрон, Анорортад и Эарендил давно уже заперлись в Дэйлоре и больше не выходили. Ну те немногие, что выжили после кровопролитных столкновений на войне с людьми и после того, как маги сгинули. Ты первый Эарендил за несколько столетий вне стен Дэйлора.
– Те кланы? Они хоть ещё существуют? – ошеломленно спросила Лайя.
Мориан пожал плечами.
– То есть остались только Таурохтар и Таурендил? – уточнил Чонсок.
– Если ты там в голове у себя планы мести вынашиваешь, – насмешливо произнес Мориан, – то поверь, Таурохтар – настоящие воины леса, вам не одолеть их.
– Поэтому не воруете у них? Боитесь? – в свою очередь усмехнулся Чонсок.
– Воровать у соседей нехорошо, чревато, а вот люди заперты, – злорадно произнес Мориан, продолжая противостояние с человеком.
– Уже нет. Черные вихри не вернутся. Поэтому мы ещё посмотрим, кто кому был другом, а кто врагом. – Глаза Чонсока горели триумфом. Кровожадные планы, отраженные там, он и не думал скрывать.
Лайя сердито дернула Чона за руку, приводя в чувство и про себя тихо ругаясь. Почему её мужчины такие? В одном Магистр просыпается раз от раза, во втором Повелитель с захватническими замашками!
– Если то, что ты говоришь правда, – сказал Фенрис, серьезно смотря на Мориана, – и клан Таурендил действительно был изгнан только за то, что отказался принимать участие в войне, то я это исправлю. – И посчитал нужным напомнить ещё раз: – Но ты должен привести меня в Дэйлор и помочь найти моих людей.
Глаза Мориана засияли ещё ярче, завораживая неестественным цветом. Лайя не смогла отвести взгляда. Этот эльф был таким необычным. Интересно, а какие остальные?
– Мы действительно никогда не убивали людей просто так, – поспешил заверить Мориан, ставя возможное благосостояние своего клана выше собственных обид, чести и всего прочего. – Только с целью защиты. Даже когда брали пленных, мы их просто передавали. Никто не издевался и не занимался пытками.
– А Таурохтар? – не выдержала и спросила Лайя.
Мориан неопределенно пожал плечами, не желая отвечать.
Больше говорить никто ничего не стал. Кларис легла на одеяла, Мориан пристроился рядом и крепко прижался к ней, свои руки положил ей на живот и что-то стал едва слышно шептать. Изимка нежно улыбалась, иногда поворачиваясь, чтобы он мог оставить на её губах поцелуй.
Лайя втихаря смотрела на них и поражалась. Эта милая, покорная, счастливая девушка – Кларис? Голос, выражение лица, манера говорить – всё отличалось от того, что Лайя видела от неё в Изиме. Нет прежней бойкости и дерзости. Кларис словно сбросила свою броню, оголяя настоящую себя. Вспомнилось, как назвал её Мориан. Лепесток. Наверное, ей подходит.
Перемены, какие произошли с Морианом, когда он отстранился от свидетелей и стал наслаждаться только обществом любимой, тоже были поразительными.
Фенрис взял Лайю за подбородок и повернул её голову к себе.
– Нужный тебе эльф сидит рядом, – строго сказал он. Лайя сильно смутилась, от этого в синих глазах Фенриса заплясали веселые искорки. – Мысль отправить тебя в Изиму не оставляет меня.
– Нет уж, мой муж. – Она поцеловала его и добавила: – Я без тебя никуда не пойду.
– Даже в Дэйлор? К эльфам? – усмехнулся он.
– Без тебя мне нечего там делать. Как ты правильно заметил, нужный мне эльф сидит рядом.
– Неужели ты не хочешь вернуть Равновесие на эту землю? Прекратить войну? – наигранно-удивленно спросил Фенрис.
Лайя фыркнула и вместо ответа потянула его на землю, собираясь лечь спать.
– Ну, здравствуй, холодная, мерзлая земля, – проворчала она, устраиваясь поудобнее, – давненько я не морозила себе бока.
– Не прибедняйся, – тихо пробубнил Чонсок, сворачиваясь в углу, пытаясь согреть себя руками, – тебя Фенрис погреет.
– Скоро вернем твою грелку в полный рост, – ответила Лайя, зевая.
– Ну не в полный…
Они тихо засмеялись, а потом одновременно умолкли, погружаясь каждый в свои думы.
Глава 3
Время, проведенное под землей, сложно было назвать сном. Когда её спутники окончательно затихли и заснули, проснулись собственные мысли. Попытка вплести услышанное в то, что она уже знала, было сложно. Она много читала сама, что-то рассказывал Лукас. Эльфы, которые когда-то были её мечтой, не могли быть такими… Заперлись в городе? Оставили один из своих кланов умирать? И святыни? Это важная часть жизни эльфов. Как теперь обстоят дела с этим? Об этом она решила спросить у Мориана, когда они покинули убежище.
– На территории королевства, в этой её части, вне стен Дэйлора располагались эльфийские храмы, отдельные часовни и другие святыни. Они потеряны теперь, выходит? Или вы к ним как-то добираетесь?
Мориан аж сбился с шага, оборачиваясь в изумлении.
– С чего вопрос?
– Если Верховная жрица не покидает стен Дэйлора, то как тогда она служит Великим силам?
Глаза Мориана стали ещё больше.
– Поразительно, – только и смог сказать он.
– Что именно? – не поняла Лайя.
– Поразительно, что подобное спрашивает меня человек, а не эльф, который вроде как наш Магистр.
Сейчас, когда Фенрис не колдовал, к Мориану снова вернулась подозрительность. Фенрис же не стал отвечать на этот выпад. Не видел смысла. Его на самом деле мало интересовали святыни его народа. Да и знал он о них немного. Он никогда не планировал воссоединение со своей расой, да и не думал, что это возможно. А информация, которая не представляла для него практического интереса, была ему не нужна. В данном случае истории и легенды своего народа относились как раз к такой информации, невостребованной. Но что-либо объяснять и рассказывать про себя Мориану он не собирался, да и вряд ли этот лесной житель способен понять жизнь мага в королевстве.
– Откуда ж ты такой взялся? – продолжил Мориан говорить, косясь на Фенриса. – Ничего не знаешь про нашу жизнь. Эльф, но с людьми… И появился только сейчас, когда забрали твоего человека, а до этого, выходит, тебя не волновал собственный народ? Ты точно тот Эарендил, которого столько лет все ждали?
Он очнулся на холодном каменном полу. Чуть приоткрыл глаза, осматриваясь. Помещение было незнакомым. Всё здесь было чужим. А какое было своим? И где он? Как сюда попал? Он силился вспомнить хоть что-то, но натыкался на пустоту.
Тихая речь привлекла внимание, слова не сразу получилось разобрать – язык людей он знал, но не так хорошо, как следовало. Людей? А он кто? Эльф. Он эльф. Это первая со времени пробуждения мысль, в которой он был полностью уверен. Ему не нужно было смотреться в зеркало или трогать свои уши, он точно знал, что он эльф. Ещё он знал, что те двое мужчин, которые сейчас переговариваются, не друзья ему. Вслед за этим внутри всё встрепенулось, требуя бежать прочь.
Мужчины развернулись, и он закрыл глаза и замер, стараясь даже не дышать. Звук шагов, отраженных от пола, поднимали внутри ярость и желание кричать, драться и бежать. И не было у этого никаких причин. Он не знал этих людей, но чувствовал исходящую от них опасность.
Шаги замерли у его лица.
– Что ребенок? Стерли ему память?
– Стерли. Хоть мне кажется, что это было лишним. Он и сам ничего не помнил толком на допросе. Инквизитор, разбудить его?
– Он уже не спит. Поднимись, дитя. Как тебя зовут?
Добраться до оружия и бежать, но позже, сначала нужно сделать, как они хотят. Имя? А как его зовут? Он нахмурился, сосредотачиваясь. Имя… Должно же быть у него имя… И чем больше он думал об этом, тем сильнее начинала болеть голова. Хотелось отступить, закричать, схватиться за голову и сжать её… Два слова всплыли в памяти, раскаленным железом выжигая собственное имя на душе.
– Фенрис Эарендил, – сдавленно ответил он и поднял на них холодный, надменный взгляд.
Корона над кругом с четырьмя горизонтальными полосками, вышитая золотыми нитками на черной мантии одного из мужчин привлекала его. Он стал смотреть только на неё.
– Ты же говорил, что память ему стерли? – заговорил тот самый человек с золотистой короной на одежде, обращаясь к своему… слуге?
– Так и было, Инквизитор. Я не знаю, почему он помнит своё имя.
Небрежный, властный жест, останавливающий поток подобострастных объяснений.
– Неважно. Возможно, не совсем точно рассчитали временной отрезок. Повторить.
***
Он очнулся на холодном каменном полу. Хотелось подняться, но сил не было. Голову словно сковали обручем, какой носит обычно… Кто носит? И где он? Глаза открыть с первого раза не получилось – пришлось приложить усилия. Над ним склонилось двое мужчин, оба с любопытством его разглядывали. Кто эти люди? Он их знает? И почему они на него так смотрят?
– Как тебя зовут, дитя?
Зовут? А как его зовут? Он попытался вспомнить, но ничего на ум не приходило, всё было как в тумане. И чем сильнее он думал об этом, тем больше болела голова, а чем больше проходило времени, тем доброжелательнее становились улыбки на лицах мужчин. Вот только неправда это. Они не друзья ему. Друзей не существует. Кругом только ложь. Он больше не может никому верить.
– Тебя зовут Нортан, – с благожелательной улыбкой сказал мужчина в черной мантии с золотистой нашивкой. – Нортан Ритрор. Добро пожаловать в твой новый дом. – Он протянул руку, которую украшал перстень. В таком положении и остался.
Он смотрел на чужую руку и не понимал, что от него ожидают. Он уже увидел перстень, больше незачем показывать украшение. Тогда второй мужчина подсказал ему:
– Нортан, ты должен поцеловать руку Инквизитору в знак своего уважения. Он теперь тебе как отец.
Он перевел взгляд с протянутой руки на улыбающееся лицо мужчины, которого называли Инквизитором. Всё внутри взбунтовалось. Почему он должен уважать человека, которого видит впервые? И не Нортан его зовут! Да и отец ему не нужен! Ему никто не нужен!
– Нет, – твердо сказал он, поднимаясь и отодвигаясь от руки этого неприятного человека. Собственное имя отчетливо всплыло в памяти единственным воспоминанием. – И меня зовут Фенрис Эарендил.
– Фенрис, что с тобой? Фенрис?!
Он обнаружил себя сидящим на земле, на него смотрели большие зеленые обеспокоенные глаза. Голову сковала сильная боль, мешая думать. Он попробовал подняться. От движения стало хуже. С губ сорвался стон. Он обхватил руками голову, боясь, что её сейчас разорвет от боли, к горлу подступила тошнота.
– Выпей это.
Он приоткрыл рот, и внутрь полилась какая-то жидкость. Вкус не чувствовался, чтобы проглотить, потребовалось усилие. Его взяли за руку, и по телу стало разливаться опьяняющее тепло, расслабляя и будоража. Постепенно головная боль отступила. Он снова смог открыть глаза. Лайя и Чонсок сидели рядом с ним. У обоих на лице застыла тревога. Беспокоились за него. На душе стало тепло. Фенрис улыбнулся.
– Простите за это. И мне уже лучше. – Он поднялся и сразу предупредил вопросы, которые они собирались задать. – Позже.
Обсуждать личное при Мориане и Кларис не следовало. Лайя понимающе сжала его руку, а Чон кивнул.
– Идти сможешь? – спросил Чонсок.
Даже если бы не смог, пришлось бы. Тэруми где-то там, и времени на остановки и болезнь не было. Если бы он предусмотрел попытку эльфов проникнуть в город, то ничего этого не было бы. Чонсоку не пришлось бы терять любимую, а Лайе – сестру. А самым лучшим решением было бы настоять и отправиться в Дэйлор одному, ещё тогда, когда собирался, несколько месяцев назад. Возможно, тогда получилось бы избежать лишних смертей.
– Раз все выспались, – язвительно сказал Мориан, откровенно разочарованным взглядом смотря на Фенриса – не таким он ожидал увидеть Магистра – и более резко продолжил: – То предлагаю идти дальше. Убедить вернуть пленников Таурохтар не получится, поэтому нужно успеть перехватить людей до того, как они сменят надсмотрщиков.
Дальше вел Мориан. Ему приходилось периодически останавливаться, ведь, как и Фенрис, он мог бежать гораздо быстрее людей. Фенрис же опасался за спутников, поэтому старался несильно опережать остальных. В следующее укрытие они заскочили практически с заходом солнца. Подступающий рой Лайя смогла увидеть воочию, и это зрелище было гораздо более впечатляющим, чем змеи.
Эта землянка, обложенная камнями, оказалась гораздо просторнее. В стене, противоположной от выхода, были вмурованы цепи.
– Здесь держали пленных? – спросил Чонсок и с шумом протянул воздух сквозь стиснутые зубы, стараясь сдержаться и не убить Мориана, как единственного, на ком можно выместить злость.
– Да, вчерашнюю ночь они провели здесь, – спокойно подтвердил Мориан.
– Я знаю это место, – сказала вдруг Кларис, впадая в задумчивость. – Я очнулась здесь. Никогда не забуду ту ночь. Думала, что она будет последней, и молила Создателя, чтобы он даровал мне быструю смерть.
Чонсок сжал руки в кулаки и закрыл ими уши, тихо рыча от бессилия, а затем резко выпрямился и повернулся к Кларис, с ненавистью выпалил:
– Почему сразу не привела сюда? Мы потеряли целый день!
– Это было пять лет назад. Я толком не помнила дорогу! – стала оправдываться Кларис.
– Врешь! – взревел он.
– Чонсок, – осадил его Фенрис, напоминая, что кричать не стоило.
– Что?! Ты же кайнарис, выследил бы! Ей нужно было только сразу сказать правду и указать направление, а не пытаться пристроить своего любовника!
– Чон, мы найдем её, – тихо проговорила Лайя, подходя к нему ближе и смотря в глаза. – Она жива, я чувствую это. К тому же она темная ведьма, если разозлится хорошенечко, то они все умрут, даже не понимая, как именно. Помнишь, что случилось с той деревней, которая забрала у меня дочь? У Тэруми тоже такое может получиться. Это первобытная, чистая тьма, доступная каждой ведьме. – Лайя умолчала лишь о том, что такая тьма вырывается, когда у темной ведьмы крайняя степень отчаяния, практически несопоставимая с жизнью.
Впервые упоминание темной сути Тэруми не напугало Чонсока, а успокоило. Он кивнул и отвернулся, ушел в дальний конец подземелья и сел возле одной из цепей.
Кларис не могла перестать смотреть на цепи. Прошлое навалилось на неё, вызывая оцепенение. Она всегда запрещала себе думать, что именно случилось тогда с отрядом, с которым была, просто смирилась: они умерли, и всё. Но сейчас, оказавшись снова в этом месте и зная правду… Приманка для дракона…
Мориан чувствовал её осуждение и нежелание быть рядом и тихо спросил:
– А что делают люди с эльфами, когда они попадаются?
Кларис вспомнила того пожилого эльфа, юную девчонку и приказ Лоран, который никто даже не думал оспаривать. Эльфы были врагами, к ним относились как к наргсам – моральную сторону происходящего не рассматривали: так было проще жить.
– Допрашивают, а потом, когда возвращаются блуждающие монстры после того перерыва, за который попали эльфы к нам, пленных выбрасывают за стены. Черные вихри разрывают их, – пугающе безразлично ответила Кларис.
– Создатель! – тихо воскликнула Лайя и уткнулась Фенрису в плечо, пряча лицо, но при этом мечтая спрятаться сама. От всего происходящего.
Воцарилась гнетущая тишина. Теперь и Мориан разделял желание Кларис сидеть отдельно. Расстояние между ними стало пропастью длиной в многолетнюю бессмысленную войну.
